Хозяйка сгоревшей усадьбы

Глава 2

Первый выход в свет у подруг состоялся в одно время — ранней осенью, когда в столице начинался сезон балов. Обеим было по семнадцать.

И в первые же недели утонченной изящной дебютантке Агнес повезло. Во всяком случае, все вокруг считали это везением.

Что там говорить — стройная брюнетка с тонкими чертами лица, пухлыми губками и миндалевидными темными глазами, опушенными длинными черными ресницами — Агнес невольно привлекала к себе внимание. Мало оказалось мужчин, которые не попали бы под ее чары. Даром, что самой Агнес мужское внимание к гиенам горным не сдалось. Она не была рада ни восхищенным взглядам, ни предложению руки и сердца, полученному от молодого барона Ронана Гревилля.

Родители Агнес без раздумий дали согласие. Агнес была в ярости.

Родители юной дебютантки были в недоумении. Они искренне почитали себя людьми весьма прогрессивных взглядов, и дочку растили без чрезмерной строгости.

Неволить Агнес выгодным замужеством, устраивая дела рода Брейнстоун, отец девушки не собирался. Да его дела и так шли вполне себе неплохо.

Однако Ронан Гревиллль был завидной партией! К тому же он был молод, хорош собой — одним словом, реакция дочери повергла лорда Брейнстоуна в крайнее недоумение. И он уже был близок к тому, чтобы вслед за дочерью впасть в ярость. Шутка ли — ей предлагают молодого красивого жениха ее круга, а она брыкается!

Агнес заперли в комнате, запретив видеться с кем бы то ни было.

Фиона узнала об этом, когда приехала навестить подругу. Она, огорченная и сбитая с толку, собиралась уехать прочь, когда глава семейства вдруг передумал.

— Вы, юная леди Фиона, образец здравого смысла и благопристойности, — заявил он. — Вы всегда благотворно влияли на мою дочь! Возможно, и в этот раз вы заставите ее взяться за ум.

Так и состоялся тот судьбоносный разговор, ставший поворотным в жизнях обеих подруг. Фиона тогда приобрела мужа, который устраивал ее практически во всем. А Агнес… Агнес тоже приобрела тогда ключ от будущего. Хоть и идти к своему будущему ей пришлось не один год.

— Да ты сама не понимаешь, как тебе повезло! — Фиона всплеснула руками.

Находясь наедине с подругой, она порой позволяла себе проявить чуть больше чувства, чем положено благовоспитанной леди.

— Повезло — в чем⁈ — возмутилась Агнес.

Вот она себя манерами не утруждала — ни в уединении, ни напоказ. Агнес была бунтаркой до мозга костей. И Фиона точно знала, что ей по сей день иногда перепадает «благой науки», как именовали розги в родительской руке.

— Тебе повезло с женихом. Это вполне мог быть не Ронан, а кто-нибудь гораздо хуже! Какой-нибудь мерзкий старикашка, вдовец с выводком детей. Или прохвост, только и занятый, что играми и девицами. Или тиран, не брезгующий розгами для воспитания супруги. А Ронан — спокойный, умный, рассудительный парень. И симпатичный.

— О! Да не влюблена ли ты, железная Фиа? — рассмеялась подруга.

— Я, влюблена? — искренне изумилась Фиона. — Да… нет, пожалуй, — она пожала плечами. — Можно было бы — но это твой жених, а не мой. Зачем? Скажи лучше, как это ты меня назвала? — прибавила она с любопытством.

— А ты никогда не слышала, как тебя называет моя тетушка? — фыркнула Агнес.

— Железная Фиа? — протянула она. — Нет, серьезно?

— Ну, а что тебя удивляет. Ты вся такая правильная, утонченная, с безупречными манерами. И вся такая безупречная. Ни единого лишнего жеста. Ни тени неположенного чувства. Благовоспитанна и непоколебима.

— Что за прок в неположенных чувствах? — легкомысленно пожала плечами Фиона.

— Вот-вот, об этом и речь! — подруга рассмеялась. — Мне кажется, только я и вижу проявления чувств. И то — изредка, — она вздохнула. — Я иногда завидую твоей выдержке и твоему здравомыслию. Правда, потом прихожу в себя и понимаю, что не смогла бы так. И что касается Ронана, — вспомнила она о первоначальном разговоре. — Я не хочу за него замуж! Я вообще выходить замуж не хочу.

— Ты много видела тех, кто хочет? — хмыкнула Фиона пренебрежительно.

— Ну, вообще-то все хотят. Выйти замуж.

— Угум. Даром, что все прекрасно понимают, что достанется им отнюдь не партия мечты, — она закатила глаза. — Наши отцы не смотрят на то, чтобы жених был мало-мальски симпатичен невесте. Их волнует одно — собственная выгода!

— Как это тебя не пороли за такие высказывания?

— Ну, я же не треплю языком где попало. Ты — моя подруга. И я прекрасно знаю, что ты думаешь точно так же. Только ты не боишься порки, в отличие от меня, — прибавила задумчиво. — Получается, ты сильнее духом, чем я. И честнее.

— Ох, я порой сама ненавижу эту честность. Не так-то я и сильна духом, — Агнес вздохнула. — Ну, как мне сказать родителям, что я не желаю выходить замуж? Вообще.

— А ты представь — попадется кто-то намного хуже. Я вот с ужасом думаю, кого найдет мой отец. Хотела бы, чтоб это был кто-то вроде твоего Ронана.

— А ты забирай его себе!

— Как⁈ — изумилась Фиона.

— Как-как, да обыкновенно! Сейчас ведь сезон — вовсю идут балы, приемы. Ну, построй ему глазки. Пококетничай. Покажи, что он тебе интересен. Заведи разговор — ты же в этом мастерица! Не успеешь оглянуться, как он захочет сменить одну невесту на другую. Я точно знаю, что он посватался ко мне с согласия своего отца, но по своему желанию. Да, будут сложности с расстроенной помолвкой. Ну, я сделаю вид — мол, это так внезапно, но я не хочу мешать счастью благородного человека, который… ну и все такое прочее.

— Да ты заговорщица! — рассмеялась Фиона. — Но… ты уверена? Ронан — не худший вариант.

— Уверена. Я даже знаю, как поступлю после того, как наша помолвка разладится. Только ты уж не подведи! — Агнес сложила умоляюще руки перед грудью. — Он обязан в тебя влюбиться.

Агнес, видя сомнения подруги, решилась посвятить ее в свой план. Тот был предельно прост. Она благородно откажется от свадьбы и вернет жениху кольцо. Будет и дальше посещать все приемы и балы сезона. Продолжит веселиться, общаться с подругами и молодыми людьми. Отец не должен будет сильно расстроиться — брак дочери с юным дворянином был хорошим вариантом, но не самым лучшим, чтобы слишком держаться за него.

А вот по окончании светских увеселений заявит, что сердце ее разбито, и она хочет на время уединиться в обители милосердия.

Это не постриг, не уход в монахини — лишь временный уход от мира. Посвящение себя на время молитве и размышлению. В обители она будет трудиться, заниматься благотворительностью, обучаться. Это не должно вызвать у родителей возражений. Тем более что к тому времени Ронан уже должен будет жениться на Фионе. Агнес назовет небольшой срок — скажем, в полгода. В свете подобное поведение одобряют.

А как поступить дальше — она придумает. В любом случае, это ей даст отсрочку.

Фиона уверена была, что дело отнюдь не в отсрочке. И что у подруги имеется какой-то хитроумный план. Но та отказалась говорить больше.

Что ж, лишняя болтовня и правда не всегда во благо. Главное Фиона поняла: Агнес не просто так упрашивает избавить ее от жениха. Это соображение стало решающим.

Ей не составило труда очаровать Ронана. Тот и правда был увлечен Агнес — но холодность и отстраненность невесты заронили в его сердце сомнения. То ли дело незамужняя подруга невесты, ни с кем еще не помолвленная! Из уважаемой семьи, с безупречными манерами и хорошим приданым. Слушающая его с горящими глазами.

Не прошло и месяца, как Ронан разорвал помолвку с Агнес и сделал предложение Фионе. А та, смущенно потупив взор, согласилась. Разумеется, при условии, что их родители дадут согласие…

И последние двенадцать лет она была леди Гревилль, супругой Ронана Гревилля.

Агнес и правда уехала в обитель сразу, как только закончился сезон балов.

Они с Фионой продолжали переписываться как ни в чем не бывало — к немалому изумлению трех семей и счастливого новобрачного. Пару раз Фиона даже навещала подругу в обители.

Та все-таки поведала шепотом, что подумывает удрать. Куда подальше, может, даже за границу. Правда, не слишком понимает пока, как это провернуть.

Но может, таких мер и не потребуется: отец согласился, чтобы она осталась здесь на пару-тройку лет. И Агнес намерена заняться учебой. Она давно хотела обучиться изготовлению артефактов. У нее есть дар. А там — кто знает? Возможно, удастся посвятить себя после выхода в свет избранному делу. Уговорить отца не выдавать ее замуж. Да и много ли найдется желающих взять в жены эксцентричную девицу старше двадцати лет?

Признаться, Фиона не верила, что план подруги осуществим.

Каково же оказалось ее удивление, когда спустя три с половиной года Агнес покинула-таки обитель. Отправилась в имение родителей. А спустя пару месяцев очутилась в столице, где открыла крохотную мастерскую по изготовлению бытовых артефактов. Перед тем проведя пару недель в столичной академии. Как ей удалось уговорить родителей ее отпустить — она не вдавалась в подробности. Возможно, отец просто согласился с бесперспективностью идеи выдать ее замуж. А может, давно махнул на нее рукой.

И люди потянулись в новую мастерскую!

Возможно, причина заключалась в том, что мужчины-артефакторы редко разменивались на изготовление предметов, помогающих в быту простым людям. А может — в том, что Агнес занималась изготовлением простых предметов, доступных по цене большинству горожан.

Она не стремилась составить конкуренцию сильным мастерам. И те не считали ее помехой — упоминали о ее лавочке со снисходительной усмешкой.

Это, должно быть, были самые счастливые и беззаботные годы в жизни Фионы. Она жила с мужем в шикарном особняке в респектабельной части столицы. Они с Ронаном бывали на балах и приемах, в театре и опере. Сами давали приемы. После переезда Агнес Фиона часто виделась с подругой.

Та крайне редко приезжала на приемы, что они давали с Ронаном. Объясняла тем, что не любит светские развлечения, да и большая часть собирающегося общества не вызывает у нее интереса.

Зато охотно принимала Фиону у себя. Обе они впоследствии часто с хохотом вспоминали, как внезапно возревновавший Ронан возомнил, что Агнес занимается сводничеством. И Фиона так часто ездит к ней, чтобы увидеться с любовником. Ронан не постеснялся нанять сыщика, и тот добросовестно пытался поймать молодую баронессу на горячем. Само собой разумеется, безуспешно — Фионе в страшном сне не приснилось бы тратить время на каких-то там любовников. Молодые ловеласы из общества вызывали у нее такую же зевоту, как и у Агнес. В этом обе подруги оказались единодушны.

Посиделки прекращались лишь в периоды отсутствия Агнес в столице. Возвращаясь, та рассказывала о поездках к границам и за границу королевства. В дикие, необжитые земли. В такие моменты Фиона отчаянно завидовала подруге.

Впрочем, следовало признать. Ее собственная жизнь тоже была устроена весьма и весьма неплохо. Она обеспечила себе ту свободу действий, о которой мечтала. И пусть у нее не было таких головокружительных приключений, как у Агнес в ее путешествиях. Но она получала все, что хотела. Могла выезжать на охоту или на прогулки верхом за город. Да, Ронан не слишком одобрял такие развлечения. Но мирился с ними. Ради мира и благополучия в доме.

Беззаботная жизнь закончилась чуть больше года назад. Старый барон Гревилль, отец Ронана, объявил: он больше не в силах вести дела поместья. Состояние здоровья требует перемены климата и переезда на побережье.

Ронан, как послушный сын, немедля взял жену и перевез ее в поместье. Дела там оказались запущены, так что Фионе нашлось, чем заняться. Если Ронан ухитрялся за это время несколько раз вырваться в столицу — пусть и ненадолго, якобы по делам все того же поместья, то ей пришлось безвылазно сидеть дома.

Да, за год она привыкла к роли хозяйки большого замка и земельного надела. Привыкла к тихой жизни в глубокой провинции. Но душа скучала по столице.

А еще Фиона скучала по подруге. По долгим вечерним посиделкам у камина, по ее шуткам и смеху.

Ронан еще полгода назад обещал, что в начале лета она поедет в столицу с ним. И она все полгода ждала этого! Теперь же… все пошло прахом. Он снова отправился один. Без нее. А ей — сидеть безвылазно в клятом поместье еще квадратный демон знает, сколько. От злости хотелось визжать. Как в далеком детстве, в шесть лет. Ведь он обещал! А она устала ждать. Устала торчать в глуши, без развлечений. Общаться только со слугами или — изредка — с недалекими провинциальными соседями. Милейшими людьми, но о чем ей с ними говорить⁈

Нет, она обжилась здесь. Даже увлеклась садоводством. Но… и садоводство требует порой отдыха и перерыва.

Фиона просидела в кабинете до самого полудня. Лишь когда беготня утихла, и застучали за окном копыта лошадей, увозящих карету с мужем в сторону столицы, она встряхнулась. Она не ошиблась в том, что Ронан даже не попытается зайти к ней на прощание. Убрала под замок книгу — все равно не в силах сейчас сосредоточиться на цифрах доходов и расходов.

Да скоро они сделаются неважны.

Поднялась, вытерла слезы, поправила прическу и одежду. Глянув в зеркало, убедилась, что выглядит по обыкновению безупречно. И лишь тогда покинула кабинет.

Хозяйка осталась в поместье — а это значит, что дела должны идти своим чередом.

По коридорам шагала с привычной легкой полуулыбкой. Отвечала на вопросы слуг, отдавала распоряжения. От рачительного взгляда не ускользала ни единая мелочь. То и дело натыкалась на настороженные или сочувственные взгляды домочадцев. Были и те, у кого случившееся поутру между супругами вызывало откровенное злорадство.

Уж слуги наверняка в курсе их ссоры! Небось, нашлись и обладатели особенно острого слуха, которые после пересказали благодарным слушателям — в каких именно выражениях лорд Ронан поставил на место спесивую женушку.

Что ж, кое-кого ждет разочарование.

Фиона ни словом, ни взглядом не выдавала чувств, владевших ею на самом деле. Хотя… было ли, что выдавать? В одном Ронан был прав: она умела при необходимости задавить чувства без остатка, если они были неуместны. Так что все, что она теперь чувствовала — это решимость. И, пожалуй, легкое волнение от принятого решения. И легкий ужас.

Пожалуй, стоит дать мужу пару дней мирно доехать до столицы. Пусть он там расположится как следует, отдохнет с дороги. А она пока что вспомнит, что значит — быть настоящей леди. И хозяйкой поместья.

Хотя что вспоминать? Она и так постоянно носит эту личину.

Фиона после отъезда супруга не стала закатывать истерик. Она не кричала на слуг, не срывала на них дурное настроение. Была по обыкновению собранна, рассудительна и сдержанна. Занималась привычными делами. Ничто в поместье не предвещало близких перемен — да и с чего бы привычному укладу меняться? Лишь к обеду третьего дня она решила, что пора действовать.

Фиона стремительно пронеслась по коридорам поместья.

Она лично обвязала ярко-алой лентой несколько дверей в отдаленном крыле крест-накрест. После велела вызвать управляющего.

— Долго вы намеревались скрывать от меня положение дел? — первым делом осведомилась она у недоумевающего мужчины. — Скажите, как вы намеревались справиться своими силами?

— С… чем справиться? — тот опешил от резкого тона. — О чем вы, миледи?

— То есть — вы даже не знали.

Управляющий покачал головой, недоуменно глядя на нее. Фиона пристально наблюдала за его лицом. Испуган ее напором. Он привык, что хозяйка, хоть и добра, но строго спрашивает за работу. Но чуть передавит — и он решит: вздорная баба решила-таки выместить злость на слугах. А значит, нужно действовать очень, очень осторожно.

— Я обнаружила в этих помещениях признаки появления горной плесени, — сухо поведала она. — И я поражена, что вы не заметили.

— Вы позволите мне взглянуть? — управляющий побледнел, но присутствие духа сохранил.

— Вы с ума сошли⁈ Я активировала внутри амулеты заморозки, — она кивнула на характерные следы, проступившие сквозь стены. — Закрыла вход. Теперь туда зайдут лишь профессионалы. Я уже отправила за теми, кто сумеет избавить нас от этой напасти, — она устало вздохнула. — И все это именно сейчас, когда Ронан уехал, — посетовала, словно не сдержавшись.

— Нужно предупредить хозяина, — тут же вскинулся управляющий. — Он точно знает, как поступить!

— Как поступить — я знаю и сама, — оборвала Фиона. — Разумеется, я отправлю письмо чуть позже. Признаться, не хочу отвлекать его на эту суету. У него в столице намечены несколько важных дел, и не стоит его тревожить.

— Но… вы уверены, что стоит скрывать от хозяина такое?

— Не скрывать, а принять меры до того, как он вернется. Ему отправлю письмо завтра же, после того, как увижу первые результаты очистки. Если ждать его возвращения — может стать поздно, — она вздохнула. — Как назло, я и сама заметила два дня спустя после его отъезда. Он наверняка уже в столице! Раньше пары дней не вернется — а ведь письмо еще должно дойти. Само собой, одним днем с этой напастью не управиться, — прибавила озабоченно. — Вас я вызвала не для того, чтобы пенять на невнимательность, — прибавила мягче. — Прошу простить мне мою резкость. Я в эти дни… несколько взвинчена.

— Миледи, чем я могу вам помочь? — в голосе управляющего появились заботливые нотки.

— Я хочу избавиться от этой напасти наверняка, — заговорила Фиона. — Не хватало, чтобы она осталась в поместье до возвращения Ронана! Или вовсе разлетелась по окрестностям. Потому предупредила мастеров: им придется применить самые сильные средства. Вы прекрасно понимаете, чем это чревато. Людям опасно будет находиться в поместье. Я хочу, чтобы все — все! — до конца дня покинули эти стены. И вы тоже. Я останусь и встречу мастеров. После их приезда отправлюсь в наш охотничий домик — так что вас с несколькими людьми попрошу отправиться туда. К вечеру подготовить его.

— Значит, людей надо распустить на, — он вопросительно взглянул на нее. — Дня два-три?

— Думаю, четырех-пяти хватит. Вам придется уехать в числе первых — домик сейчас в запустении. Так что работы вам до вечера предстоит много.

Управляющий кивнул, отправился раздавать распоряжения. Поместье ожило, люди забегали.

Фиона отправилась в кабинет. Пока все не уберутся прочь — ей делать нечего. План ее был прост, незатейлив — и дик своей наглостью.