Журналистка на королевском отборе

Глава 61

На бал я все-таки явилась. В кои-то веки не по заданию редакции, а по именному приглашению и вместе с семьей. За два дня до торжества в столицу прибыли родители, и мне пришлось переселиться в гостиницу, где они остановились, чтобы нормально подготовиться к официальному выходу в свет.

И вот мы стояли в центре просторного зала. Мать цепким взглядом осматривала каждую деталь, пряча доброжелательную улыбку с каплей яда за складками бархатно-зеленого веера. Несмотря на возраст и серебряные нити в копне потемневших волос, выглядела она такой же стройной и гибкой, какой я помнила ее всегда.

– Беатрис, дорогая, как я рада тебя видеть! – мисс Энни, располневшая и пышущая жизнью вдова в темно-синем платье, утянула мою мать в круг щебечущих о чем-то матрон.

Отец тихо перечислял мне все способы сдержать появление перьев: в последнее время мне удавалось гораздо лучше, и я рассчитывала, что на балу наконец-то сумею сдержаться. По крайней мере, если не произойдет чего-нибудь, что выведет меня из равновесия.

Братья уже кружились по залу, обнимая молоденьких кокеток, остальные «невесты» Его Высочества ни с кем не танцевали, а рассредоточились по залу, поглядывая друг на друга враждебно. Среди них оказалась и Мариса. Увидев ее, я испытала странное облегчение, хотя Малкольм уже рассказал мне о ее участии в этой грязной интриге.

Стоило подумать о графе Вейне, как он вынырнул из толпы и взял курс прямо на нас с отцом.

– Ваша Светлость, – остановившись в нескольких шагах, он поклонился нам обоим. Я отвесила приличествующий случаю реверанс, невольно отмечая, что сегодня молодой граф не поленился одеться по статусу – в камзол приятного темно-орехового оттенка с позолоченной отделкой, которая так удачно оттеняла янтарные глаза.

– Очень рад видеть вас, Малкольм, – отец всегда хорошо относился к графу Вейну и всем его сыновьям, но сегодня в его голосе я услышала напряжение. – Вы превратились в настоящего воина с тех пор, как я видела вас в последний раз.

– Рад слышать, – церемонно ответил оборотень и явно хотел добавить что-то еще, но оркестр отыграл простенькую мелодию модного танца и грянул вдруг с такой силой, что у меня заложило уши.

– Его Высочество кронпринц Филипп Тейбер! – объявил герольд, и все разом повернулись к возвышению с двумя тронами, которое пока пустовало.

Я помнила, что Филипп уже входил в бальный зал, станцевал открывающий торжество танец едва ли не с первой попавшейся на пути девицей, а потом куда-то исчез, предоставляя гостям возможность немного повеселиться. Когда он вышел из боковой двери, как всегда спокойный, и одарил присутствующих благодушной улыбкой, участницы отбора нервно замерли.

Филипп же неторопливо преодолел две ступени возвышения, повернулся к гостям и, судя по движению глаз, пересчитал своих потенциальных невест, ни на ком особо не задерживая взгляда. Потом произнес долгую и нудную речь о том, как счастливы был познакомиться с каждой из нас, и наконец перешел к сути.

– Все дамы, которых мне выпала честь принять в летней резиденции, безусловно достойные дочери своих родов. Но древнее пророчество указало мне на ту единственную, которая сможет сделать счастливым не только меня, но и все королевство.

Все затаили дыхание, даже я. Скосив глаза на Малкольма, я заметила, что на его щеках заходили желваки, а кулаки сжаты так сильно, что вот-вот порвутся перчатки. Повинуясь глупому порыву, я едва заметно коснулась его пальцев, от неожиданности он вздрогнул и распрямил ладони.

– Верховного, который все это устроил, арестовали еще вчера, у нас нет причин беспокоиться, – шепнула я, но Малкольма, похоже, мои слова только разозлили. Да что я не так сказала-то?! Или и тут от меня что-то утаили?

Принц тем временем, не называя имени, двинулся куда-то в толпу. Люди перед ним расступались, дамы торопливо подбирали юбки, пока кавалеры в спешке не затоптали расшитые серебром и золотом подолы. Филипп же шел уверенно и по траектории движения стало быстро понятно, к кому именно. Мариса стояла, побледневшая от шока и напряжения, и когда Его Высочество опустился перед ней на одно колено, едва сама не свалилась в обморок.

– Виокнтесса Мариса Финчи, вы станете моей женой?

– Да, – одними губами торопливо выпалила она, но ее шепот услышали даже те, кто стоял в дальнем конце зала.

Толпа взорвалась овациями, аплодисментами и поздравлениями. Малкольм шумно выдохнул и опустил голову. Волосы, которые, как ни расчесывай, все равно всегда оставались растрепанными, упали на его лицо, но даже через них я видела улыбку, быстро сменившуюся странной задумчивостью. Да что с ним такое?

– Граф Вейн, с вами… – «все в порядке?» хотела спросить я, но он быстро повернулся к моему отцу.

– Граф Даркрайс, позвольте мне ненадолго украсть вашу дочь.

Отец тихо фыркнул, Малкольм смутился. Кажется, они оба, как мужчины, понимали что-то, чего не понимала я. Ну и ладно, не слишком-то и хотелось.

Под руку с молодым графом мы вышли в сад и пользуясь тем, что все внимание оказалось приковано к принцу и его невесте, уединились в беседке. Я видела, как Малкольм и то дело отводит взгляд, почти слышала, как мысленно подбирает слова, и старалась не мешать ему, сдерживая ехидные комментарии по поводу компрометирующих обстоятельств, в которых мы оказывались уже не в первый и, кажется, даже не в десятый раз.

Усадив меня на широкую каменную скамейку, сам граф остался стоять. Я подняла на него выжидающий взгляд, но старалась не давить слишком сильно. Он какое-то время собирался с духом, но так и не решился заговорить.

– Почему Мариса? Если она и в самом деле истинная Филиппа, то это… – начала я, чтобы сгладить неловкость, возрастающую по мере нашего молчания.

– Это пугающая ирония, – с облегчением подхватил Малкольм и все же сел рядом со мной, развернувшись так, чтобы видеть мое лицо. – Однако это правда. Я сам видел вторую метку, которая появилась и на его руке, и на руке Марисы.

– Но она ведь приносила клятву Верховному? Что, если этот ритуал – лишь продолжение их игры? – забеспокоилась я.

– Клятву посвященный приносит не всей церкви разом, а конкретному вышестоящему священнику. Тот верховный, которому клялась Мариса, уже казнен. И она смогла рассказать обо всем, что с ней случилось. Так что нет, это не игра: остальные священники поспешили разъехаться, никто из них даже не захотел благословить Его Высочество, – едко заметил Малкольм. – Обещали прислать ставленника позже, ближе ко дню свадьбы. Мы отслеживаем всю их корреспонденцию, ничего подозрительного в ней нет. К тому же, самый молодой из Верховных отлучил от храма тех, кто помогал заговорщику.

– Вот как, – облегченно выдохнула я, и на время между нами снова повисло неловкое молчание.

– Леди Даркрайс… Анабель… – вдруг заговорил Малкольм, но его голос дрогнул, и он замолчал.

– Хоук. С завтрашнего дня – снова просто Хоук Берд, – с улыбкой поправила я. – Если все так, как вы говорите, то почему же вы беспокоились, когда Его Высочество объявлял победительницу?

– Я боялся, что победительницей окажетесь вы, – на одном дыхании выпалил Малкольм и заметив мой удивленный взгляд, тут же добавил, – по моему мнению, ваши таланты не стоит хоронить под пылью придворной жизни. Я хотел бы предложить вам работу в своем ведомстве.

– Так вот в чем дело! – не скрывая сарказма, я коснулась руки Малкольма и наклонилась к нему чуть ближе. Услышала, как учащается его дыхание, заметила расширение и без того больших зрачков и напряженную спину. Видела, как он тоже подался вперед едва заметно, но тут же вернулся в прежнюю позицию. – Я очень ценю ваше предложение, но если вы и в самом деле столь высокого мнения о моих способностях, то помогите мне устроиться в городской сыск. Я бы хотела сначала поработать там, а уже потом, может позже, если ваше предложение еще будет в силе, я подумаю над ним. В любом случае мне для начала нужен опыт.

– Что ж, если вы так хотите, то я помогу. Выходцам из кланов аэрун в полиции рады, вопреки всеобщему недоверию. Чутье, рефлексы – сами понимаете, – Малкольм выглядел растерянным, но спорить не стал. Неужели так привык доверять мне за эти пару недель?

– Значит, договорились, – я начала подниматься со скамьи, но ощутила, как его пальцы нежно сжали мою ладонь.

– Постойте, – его голос нова дрогнул.

Я опустилась обратно и наклонилась к нему еще ближе. И куда, интересно, подевалась вся решительность, с которой он разгребал тонны работы?

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, не решаясь заговорить, потом граф подался вперед и едва ощутимо, почти невесомо коснулся губами моих губ. Тут же хотел отстраниться, но я подалась вперед, углубляя поцелуй. И тут же оказалась в кольце теплых сильных рук, услышала биение полудикого сердца и тихое урчание, которое так меня рассмешило, что пришлось немного отстраниться.

– Хоук, я люблю вас, – прошептал Малкольм, все еще не выпуская меня из объятий.

По моему телу будто прошлась волна жара, но не от банального желания, подобного тому, какое вызывало глупое зелье. Это тепло и доверие окутывало, как мягкое одеяло, хотелось накрыться им с головой и наслаждаться целую вечность. Вместо ответа я снова подалась вперед и, одними губами прошептав «я тебя тоже», накрыла его губы своими.