Журналистка на королевском отборе

Глава 19

Это еще что за трюки? Отводит от себя подозрения или в самом деле ни в чем не замешан?

Я молчала некоторое время, Малкольм сверлил меня тяжелым взглядом, но теперь, когда я немного привыкла к его присутствию, такими давящими фокусами меня не сломать.

– Да, как будто Вотан специально пытался добиться того, чтобы я потеряла контроль, – наконец, призналась я, делая вид, что сдалась под его давлением.

Граф Вейн кивнул и шумно выдохнул.

– Постарайтесь не лезть в это дело и, прошу, не пишите пока ничего об этом. Я все выясню. Уверен, что это одна из претенденток попыталась вывести вас из игры.

Уверенность оборотня раздражала. Речь идет о моей жизни, но он говорит так, будто я совсем несмышленое дитя. Я собиралась задать еще пару вопросов, но Малкольм понял мое намерение и покачал головой.

– Вы под надежной охраной, не волнуйтесь.

– Благодарю, – процедила я в ответ.

Поняв прозрачный намек, резко встала и направилась к двери. Не прощаясь, захлопнула ее за собой, однако на пути в комнату мне казалось, что тяжелый взгляд молодого графа сверлит спину прямо между лопаток.

Амалия молчаливой тенью следовала за мной, поглядывая то вправо, то влево, а я так углубилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг.

«Не лезьте в это дело… не пишите…» Да что он о себе возомнил?! И за кого меня принимает? Разве я могу написать, не зная всей истории до конца? И вообще, я все еще ему не доверяю, так что придется разбираться самостоятельно. Утром, когда священник читает проповеди слугам и тем немногим аристократам, кто желает их слушать, надо пробраться в его каморку и выяснить, что такого интересного он прячет в своем столе, в сундуке, или, может быть, письма в книгах? Не сам ведь священник додумался провоцировать меня – ему это попросту не нужно!

– Леди Даркрайс!

Я не успела вовремя заметить, как из-за угла вывернула одна из невест, и мы столкнулись буквально нос к носу. Вернее, она стукнулась лбом о мой подбородок. Только опустив глаза, я разглядела за копной завитых светлых кудряшек лицо Элеоноры Коллинз.

«Соперница» смотрела на меня с возмущением, поправляя и без того идеальную прическу, сверкала изумрудными глазами и морщила маленький милый носик. Я же стояла в оцепенении: только сейчас осознала, что вместе с затаившейся птицей ушли и привычные чувства. Я слышала гораздо хуже, видела не так далеко, и только прежняя легкость пористых костей осталась при мне. Вот же… демон побери! До этой дурацкой демонстрации с посохом и кадилом я бы услышала шаги маркизы еще задолго до того, как она приблизилась, но теперь, похоже, придется какое-то время жить, привыкая к человеческой полуглухоте.

– Леди, вы меня вообще слушаете?! – возмущенный возглас выдернул меня с панически мечущихся мыслей. – Я говорю, что ваша неуклюжесть вас не украшает.

– Как и вас – ваше хамство, – пробормотала я.

Пока скандалистка не успела вставить еще хоть слово, я обогнула ее по широкой дуге и устремилась дальше по коридору. Возмущенный визг «невесты» остался где-то за спиной, но я уже не обращала на него внимания.

«Не лезьте», понимаешь ли! Я за пол часа в замке указала принцу еще на трех невест, которых этот прославленный Вейн под собственным носом проворонил, а он говорит – «не лезьте»! Еще посмотрим, кто раньше разберется с этим делом, и какая шикарная статья о заговорщиках под боком у Его Высочества выйдет на следующей неделе в «Столичном вестнике».

Я готова была идти на дело хоть сейчас, но стоило снова оказаться в комнатушке, как Амалия тут же засуетилась, подготавливая платье. Ах да, бал. Пришлось облачаться в платье приглушенного золотого оттенка и послушно терпеть, пока горничная дергала меня за волосы.

Наблюдая за тем, как горничная быстро, но крайне уверенно и ловко мечется по комнате, подхватывая на кончики ловких пальцев то ленту, то шпильку, то еще какую-нибудь мелочь, мне все казалось, что ее изящной руке отмычка и стилет подошли бы гораздо больше, чем дамские кружева.

Взгляд серых, почти стальных глаз метался по комнате, мгновенно выискивая среди кучи мелочей нужную, и чем больше я наблюдала за Амалией, тем больше убеждалась, что она не так уж и проста. Мы со служанкой то и дело встречались взглядами в отражении зеркала, и ее глаза смеялись, видя в моих смутную догадку. Она будто подсказывала мне, хоть сказать прямо и не имела права.

Может, это она подговорила Вотана? Ведь ночует он в комнате для слуг. Может, заставить ее побыть со мной рядом и посмотреть, что из этого выйдет. Например, сказать что-то вроде…

– Знаешь, Амалия, – медленно начала я, замечая серебряные искры интереса в светлых глазах. – на балу будет так много народу, будет просторный зал, по которому можно кружиться. А потом мне придется снова возвращаться сюда, в тесноту и одиночество. Я всегда боялась тесных и темных комнат, я же птица в каком-то смысле, мне в таких местах не по себе. И сегодня будет особенно трудно, после множества огней, людей, высоких потолков…

– Если хотите, я могу переночевать здесь, – с готовностью предложила Амалия, будто только этого и ждала. – Пока вы будете на балу, попрошу кого-нибудь перетащить сюда софу. Когда привозили мебель для участниц отбора, кое-что осталось неиспользованным.

– Я была бы тебе очень благодарна, – улыбка у меня получилась совсем искренней, ведь я добилась того, чего хотела.

– Отстаньте, прекратите! – вдруг послышалось за дверью. Мы с Амалией синхронно обернулись на звук.