Журналистка на королевском отборе

Глава 52

Верховный удалился. Шагал он с достоинством, будто правитель здесь он, а не я. Дверь за ним даже не успела закрыться, на пороге сразу появилась леди Финчи. Покрасневшие от слез глаза, румянец на пухленьких, как у куклы, щеках. Мне даже на миг стало ее жаль, захотелось обнять и утешить. Но я быстро отогнал эти глупые мысли и указал глупышке на одно из кресел.

Она подошла, двигаясь так же неестественно, как и выглядела. Опустилась на краешек кресла, и я невольно отметил разницу в движениях между ней и Анабель. Моя муза-птица двигалась резко, беспардонно, рукой то и дело рисковала задеть какую-нибудь мелочь на столе. Леди Финчи же даже будучи подавленной оставалась по-своему грациозна и собрана, над ее воспитанием хорошо поработала армия гувернанток и учителей. Пожалуй, ей жизнь в кругу высшей знати подойдет гораздо больше, чем красивой, но резкой аэрун.

– Я женюсь на вас, – сообщил я девице лишь для того, чтобы понаблюдать за ее реакцией.

Она прижала руки к щекам и, как мне сначала показалось, обрадовалась. Но уже через несколько мгновений я понял, что слезы в ее глазах выражают вовсе не счастье, а отчаяние. Неужели поняла, какую глупость сотворила?

– Прошу вас, ваше высочество, не делайте этого! – Мариса вскочила с дивана и упала перед столом на колени, ее золотые волосы взметнулись пышным облаком и, опав, полностью скрыли лицо. Но даже так я слышал, что она всхлипывает.

– Не делать этого?

Услышав издевательское удивление в моем голосе, девчонка подняла на меня взгляд влажных голубых глаз. Таких огромных, что на миг я даже в них утонул. А потом одернул себя: да, я зол на священника, но это не повод срываться на его марионетке.

Подошел, протянул ей руку и почти заставил подняться. Она выпрямилась, демонстрируя идеальную осанку, но все еще не осмеливалась поднять взгляд от пола.

– Но теперь я не могу этого не делать: от нашего брака зависит безопасность моего друга и леди Даркрайс, а также репутация всех остальных участниц отбора, а следовательно – и моя собственная. Как я, по-вашему, должен сберечь страну, если не справился с двумя десятками молоденьких девиц?

Чем дольше я говорил, тем сильнее бледнело лицо Марисы. Я давил специально, нагружая совесть девчонки непосильной ношей, впрочем, не слишком справедливо. Однако мне вдруг почему-то стало важно, чтобы она в полной мере поняла, какой игре поспособствовала. И чтобы усвоила этот непростой урок.

– Я… я так виновата, – наконец, выдавила она под моим осуждающим взглядом. – Только умаляю вас, не казните моих родителей. Они ни о чем не знали, я сама пошла на сделку со священниками. И теперь…

Она замолчала, побледнев еще сильнее, хотя казалось, быть белее просто невозможно. Очевидно, испугалась сказать что-то лишнее: значит, связана клятвой. Но судя по решительности, которая крепла в ее наивном взгляде, леди хотела сказать что-то еще. Я не мешал ей собраться с духом и был вознагражден пламенной речью.

– Если вам что-то нужно знать, только спросите! Я умру, но все же сумею передать вам информацию, – она решительно заглянула мне в глаза, на ее щеках еще поблескивали дорожки слез.

Я провел пальцем по нежной коже, стирая остатки влаги, и наклонился так близко, что губами едва не касался ее носа. Хотелось простить и поцеловать глупышку, и я крайне удивлялся этому желанию, не понимая его природы. Но и противиться смысла не имело – эта девчонка ведь все равно станет моей женой. На какое-то время.

Мариса замерла под моим изучающим взглядом, ее длинные ресницы трепетали, но моргнуть она не смела.

– Это ни к чему. Мне уже известно все, что нужно. Но я хочу знать, почему ты решилась на это? – вопрос и в самом деле меня волновал: Мариса походила на дурочку-идеалистку, но вовсе не на прожженную интриганку, уж такую я бы сразу отличил.

– Они обещали, что со временем мне удастся восстановить честь семьи Финчи, честь моих родителей! И заодно поквитаться с теми, по чьей милости они оказались в ссылке!

Решимость, сверкавшая во взгляде Марисы словно драгоценный камень, доказывала – она не лжет. Что ж, раз ее цели так просты, то может, удастся обратить ее и в союзника?

– В таком случае уясните раз и навсегда: теперь честь и благополучие вашей семьи зависит только от меня. Будете играть на моей стороне – может, даже сумеете выжить, – эти слова я прошептал красавице прямо в губы, отчего по телу пробежала легкая дрожь. Вот уж не ожидал: милое личико и наполненные слезами глаза не трогали мою душу уже лет семь, если не больше.

Наконец Мариса отмерла и кивнула.

– Я сделаю все, что от меня потребуется. Клятве противиться не смогу, но как только потребуется, я готова…

Я прикрыл ее пухлые губы пальцем, не давая ей закончить фразу. Она наверняка снова собиралась сказать, что готова умереть за меня: что за странная тяга к самоповреждению?

– Хорошо, иди и готовься. Завтра вечером объявим о помолвке.

Я нехотя отстранился, но успел провести пальцами по точеному подбородку Марисы. Она испуганно выдохнула, будто загнанная в клетку дикая пичужка, сделала быстрый, но все еще изящный реверанс, и вылетела за дверь.

Что ж, мне тоже, пожалуй, следует подготовиться. И прежде всего надо бы узнать, как там дела у Касиуса.