Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Глава 7 ОБЕД В МАЛОМ ЗАЛЕ

Малый зал был оформлен со вкусом, но без чрезмерной роскоши — полированные панели из тёмного дуба, гербы королевского дома, развешанные вдоль стен, и длинный стол, покрытый вышитой скатертью кремового цвета. В воздухе витал лёгкий аромат специй и запечённого мяса, а у окон негромко играли музыканты на лютне и флейте, не перебивая разговоров.

Я вошла под руку с Феликсом и сдержанно кивнула тем, кто уже расположился за столом. Места были расставлены заранее. Король восседал в центре, но без трона — просто на стуле с высокой резной спинкой. По его правую руку — лорд Хоммей, рядом с ним его дочь, леди Мариана.

Рядом с ними скромно сидел господин Форш, будто стараясь занять как можно меньше пространства. Он держал руки на коленях и почти не поднимал взгляда от тарелки, хотя король пару раз обращался к нему вежливо, подбадривая лёгкими замечаниями вроде:

— Вино не отравлено, господин Форш, можете пить спокойно. Наши маги проверяют всю провизию.

На что тот лишь кивнул и выдавил натянутую улыбку.

На другой стороне стола — граф Дюран, с легкой сединой в черных как смоль волосах, рослый, с теплыми глазами и веселым нравом. Его молодая супруга, леди Эльна, почти не поднимала взгляда, краснея каждый раз, когда её спрашивали, даже если разговор шёл о погоде в провинции. Она держалась за край стола, будто это единственное, что удерживает её в равновесии, и то и дело поглядывала на мужа, ожидая одобрения даже на простейшие фразы.

Баронесса Кринс, как всегда, сидела идеально выпрямившись, с выражением лица, словно ей всё происходящее наскучило ещё до того, как оно началось. Когда я заняла место напротив, она лишь слегка склонила голову, не потрудившись изобразить улыбку. Мне не очень нравилось общество этой женщины.

— Миледи, — заметил лорд Дербиш, бодрый и всегда доброжелательный писарь Его Величества, — как вам сегодняшнее вино?

— Великолепное, — ответила я, стараясь пить как можно меньше — хотя, признаться, я больше оценила атмосферу, гостей, музыку, этот прекрасный зал. Очень умиротворяюще.

— Всё благодаря нашему королю, — быстро подхватил Дербиш, — ведь только он мог собрать таких разных и по своему уникальных людей для обсуждения таких тем, как новая реформа!

— Ах да, реформа, — отозвался король, слегка постукивая пальцами по столу. — Лорд Хоммей, вы говорили, что уже получили благословение Ордена. Расскажите присутствующим вашу идею.

— Мы предлагаем открыть школы для юношей-подростков из знатных и состоятельных семей, — произнёс лорд Хоммей с уверенной важностью. — Это будет своего рода предварительная подготовка к Академии. Обучение будет проходить по программе, утверждённой самим Орденом.

Я не сдержала лёгкую улыбку. Ну конечно. На кого ещё мог рассчитывать лорд Хоммей, как не на «проверенные умы»? Всё шло по знакомому сценарию.

Феликс, сидевший рядом, с самого начала обеда был ко мне необычно внимателен, он накладывал еду мне в тарелку, подливал воды, и теперь, заметив мою усмешку, медленно склонился ко мне. Его голос прозвучал тихо, почти шепотом, но с той лёгкой насмешкой, которая всегда вызывала у меня слабость.

— Ну же, расскажите, что вас позабавило? — мелодичный шепот, и его дыхание тихо касалось моей шеи.

— Мальчики из знатных семей и без того могут позволить себе лучших учителей, — ответила я, не глядя на него, прикрывая губы бокалом. — Им точно не нужен надзор Ордена.

Я сделала ещё один глоток — вино было на удивление крепким. Тепло быстро разлилось по телу, смешавшись с румянцем, который внезапно стал проявляться на моих щеках, я сама не знала, причиной тому стал выпитый бокал или близость моего мужа, легкое касание его дыхания.

— А мне бы хотелось услышать и другие мнения, — внезапно вмешался король, и внимание зала вновь сосредоточилось на его словах. — Герцог Терранс, что скажете вы?

Феликс отложил кубок и поднял взгляд на Хоммея. Его голос был спокоен, но в нём слышался холодный расчёт.

— Идея реформы звучит здраво. Но смущает её направленность. «Школы Благого Порядка» — и именно для юношей из знатных семей? Какова настоящая цель? Образование? Или всё же укрепление влияния церковной идеологии?

Лорд Хоммей напрягся, но ответил чётко:

— Дисциплина. Формирование характера. Подготовка юношей к служению — церкви, короне и обществу.

Феликс чуть наклонился вперёд, и посмотрел на меня. Он мне подмигнул, в легкой и игривой манере, прямо посреди серьезного спора о будущих реформах, а после и вовсе повторил мои слова.

— Каждый уважающий себя лорд и без того содержит штат учителей и наставников. Целевая группа у вас выбрана ошибочно. Вместо этого вам стоит обратить внимание на детей горожан.

Король, с интересом наблюдавший за диалогом, усмехнулся:

— Вот это уже звучит нестандартно. Продолжай, герцог.

Герцог и король словно вели тайную беседу взглядами, невидимую, но понятную только им вдвоем.

— Образование городского населения может принести куда больше пользы. Грамотность, основы географии, ведение хозяйства, оборона города… — Феликс слегка наклонил голову. — И, конечно, уроки Ордена, как фундамент всего.

Он говорил спокойно, но тонко чувствовалось, что он только что перехватил инициативу.

Король утвердительно кивнул, как бы подтверждая, что услышал именно то, что хотел.

Я внутренне улыбнулась. Не упомянуть орден в таком ключе было бы крайне непочтительно. Феликс как всегда умен.

Король продолжал развивать тему. Его голос звучал оживлённо, он явно увлёкся — рассуждал о преимуществах обучения городских детей, о будущем устройстве общества, о грамотных писарях и управленцах, которых могла бы дать новая система. Он даже коснулся вопроса статистики: количества возможных учеников, финансирования, ротации преподавателей. В зале стало чуть живее — разговор ушёл от острых углов и вошёл в сферу конструктивного планирования.

Я чувствовала, как напряжение за столом постепенно ослабевало. Но в этот момент Феликс снова наклонился ко мне. Его плечо почти касалось моего. Говорил он вполголоса, так, чтобы никто, кроме меня, не услышал.

— И всё же… тебе не жалко мужа твоей сестры? — спросил он, не глядя на меня, будто мы обсуждали что-то вполне будничное.

Я знала, о чём он. Моими словами он перекроил их идею. И хоть его интонация была лёгкой, почти игривой — но я почувствовала в ней нечто большее. Осторожную проверку. Герцог ожидал моего ответа.

— Он талантливый человек, — прошептала я, не оборачиваясь. — Если реформа не хороша, он способен найти себе другую работу.

В голове у меня уже вырисовывалась мысль. Чёткая, хладнокровная. Я должна попытаться не дать Форшу — и тем более Селии — поселиться во дворце. Ни на день, ни на час. Зачем искушать судьбу и рисковать тем, что прошлое может повториться? Нет. Лучше вообще убрать такую вероятность, пока еще ничего не произошло.

Я почти неосознанно улыбнулась своим мыслям. Но в ту же секунду, как если бы судьба хотела мне напомнить, что она не терпит высокомерия, тишину за столом прервал бодрый голос:

— Превосходно! — воскликнул лорд Дербиш, сияя, словно всё происходящее было личной победой. — Я так понимаю, лорд Хоммей и господин Форш займутся сбором информации и разработкой новой образовательной программы?

— Разумеется, — отозвался король, отставляя кубок. — До открытия первой школы нам предстоит большая подготовка. Герцога попрошу так же принять участие, помочь советом. Господин Форш получит покои во дворце… — он задумался на миг, — … в дальней галерее. Пока только временные, но потом посмотрим. Сердце моё дернулось. Всё шло не так.

— Это такая честь. Благодарю вас, Ваше Величество, — произнёс господин Форш. — Это идеально вписывается в мой распорядок: в будни я смогу сосредоточиться на работе, а по выходным — навещать жену.

— Ох, жена! — с искренним, но совершенно неуместным восторгом воскликнул лорд Дербиш. — Прекрасно! Я встречал вашу супругу — очаровательная девушка. Потрясающей красоты! Настоящее украшение двора! Надо будет подобрать вам покои попросторнее… К Весеннему балу, надеюсь, вы уже представите её Его Величеству?

Я будто наблюдала, как медленно и неумолимо разворачивается худший из возможных сценариев. Та же история, те же лица. Только теперь женой Форша была не я.

— Простите, — вмешался Форш, и в его голосе впервые за вечер прозвучала твёрдость. — Но боюсь, дворец — не самое подходящее место для молодой женщины.

Мгновение — и весь стол притих. Даже король оторвался от своего бокала. Мой муж повернулся к нему, как и граф Дюран, на мгновение забывший о тарелке и своей застенчивой супруге. Все взгляды устремились на Форша.

— Что вы имеете в виду? — спокойно, но с явным интересом спросил король.

— В учениях Ордена сказано, — начал Форш, не опуская глаз, — что женщины слабее в своих желаниях. Их душевная устойчивость уступает мужской. А дворец — место, где соблазны повсюду: в одежде, во взглядах, в разговорах. Я предпочёл бы уберечь супругу от такого испытания.

Наступила пауза.

Первым к моему удивлению заговорил Феликс. Его голос прозвучал спокойно, но в нём угадывалось недовольство.

— Вы драматизируете, господин Форш. Я уверен, что леди тоже обладают своим собственным характером и силой воли. Не вижу никакой проблемы, если ваша жена проведет время с сестрой. — возмутился он.

— Что может случиться с вашей женой здесь, при дворе? Под покровительством короля, в кругу благородных леди? — тут же подхватил лорд Дербиш.

Это прозвучало почти как вызов. Форш опустил глаза, но не ответил сразу. И в этот момент другие придворные начали втягиваться в разговор, будто уловили запах потенциального скандала.

— Молодая леди под присмотром достойной наставницы ничем не рискует, — внезапно вмешалась баронесса Кринс, с заботливой вежливостью повернув голову в сторону Форша. — Если пожелаете, я лично прослежу за тем, чтобы ваша супруга не чувствовала себя здесь одиноко… и вела себя, как подобает.

Форш открыл рот, чтобы возразить, но тут же последовали новые реплики:

— Не стоит изолировать её, — заметил лорд Хоммей, — это будет выглядеть, как недоверие ко двору.

— Или к самому королю, — осторожно добавил лорд Дербиш тихим голосов, словно заговорщик. Хорошо, что его слова слышали лишь мы и ближайшие соседи господина Форша.

Форш понял, что сопротивление становится опасным. Он кивнул, сдержанно.

— Если Его Величество пожелает, она прибудет. Как будет готова.

Я почувствовала, как пальцы сжимаются в складках платья. Всё происходило слишком быстро.

— Подождите, — сказала я, пытаясь хоть как-то изменить опасный итог разговора. — Мы ведь не знаем, чего хочет сама Селия. Возможно, ей ближе спокойная жизнь дома, чтение, самообразование… Может, она захочет занять должность в школе, в монастыре — или даже посвятить себя служению Ордену. Может стать одной из первых женщин в научной области. Мы не имеем права решать за неё.

Я оглянулась, в надежде, что кто-то из присутствующих — возможно, сам Форш — поддержит меня. И ответ последовал почти сразу.

— Служение Ордену и работа — удел мужчин, миледи, — отозвался Форш, мягко, но с тем же упорством, что чувствовалось во всех его словах. Он говорил, как человек, не допускающий иных трактовок его религиозных убеждений.

— Я не это имела в виду, — возразила я. — Я говорю о праве женщины выбирать свою судьбу.

— Женщина, — подхватил лорд Хоммей, уже не столь сдержанно, — обязана следовать воле мужа. Быть его помощницей. Матерью его сыновей. Ваши слова, миледи, звучат как подрыв основ. Они опасны. Даже еретичны.

По залу прокатился напряжённый шум. Несколько взглядов обратились ко мне. Баронесса Кринс фыркнула, с тем самым видом, который всегда вызывал желание ударить её по щекам. Мариана опустила глаза — и мне показалось, она с трудом сдерживала усмешку. Я растерялась. Не потому, что испугалась, я не ожидала оказаться в центре такого внимания… за обычную мысль о свободе выбора.

— Лорд Хоммей, — вдруг вмешался лорд Дербиш, отставляя бокал, — надеюсь, вы не считаете женщин угрозой?

Сдержанный смешок пронёсся по столу, но обстановка оставалась натянутой.

Феликс, до того молчавший, поднял взгляд на Хоммея. Его голос был спокоен, но ощущался как порыв ледяного ветра.

— «Главное — мудрость. Приобретай знание, и всем нутром стремись обрести разум. Настоящая мудрость в том, чтобы искать знание. Глупый находит сто причин не учиться, а умный ищет одну возможность понять». Эти строки знакомы вам, лорд Хоммей?

Хоммей откинулся на спинку стула, выражение лица его стало жёстким.

— Не вижу в них ничего существенного.

— А ведь это цитата из «Наставлений Ордена», — спокойно продолжил Феликс. — Если Орден писал учение для всех, почему вас так пугает, что сестра моей жены следует этим наставлениям и тянется к знаниям?

В зале повисла тишина. Их взгляды встретились — острые, непримиримые. Воздух словно стал плотнее.

Мгновение спустя лорд Хоммей неохотно кивнул.

— Возможно… я был излишне резок в суждениях. Прошу прощения, если мои слова прозвучали как обвинение.

Я с облегчением выдохнула. Горло всё ещё сдавливало от пережитого напряжения. Только сейчас я осознала, насколько растерялась под натиском обвинений. Такие простые строки из учения Ордена, а я не смогла вспомнить ни одной. Не смогла возразить. И только благодаря Феликсу…

Во мне кипело чувство благодарности. Я ощущала эту потребность сказать, отблагодарить его почти на физическом уровне, что мне было просто тяжело усидеть на месте.

Разговор за столом тем временем пошёл в новом направлении. Кто-то заикнулся о весеннем празднике, и тут же всплыла тема всеми ожидаемой помолвки и свадьбы короля. Женщины принялись шептаться о возможных невестах, фаворитках, о политических союзах, которых все так ждали. Мужчины говорили громче, с иронией и азартом.

Я услышала, как Феликс, чуть наклонившись, заговорил с графом Дюраном. Его голос был низким, спокойным. До меня долетели только обрывки слов.

— При всём уважении, — сказал Дюран, — благодаря тебе мы, по крайней мере, не получим фанатиков с мечами в лице детей всех основных семей совета. За это тебе стоит поднять кубок.

Эти слова заставили меня улыбнуться. И под столом, скрытая от всех тяжёлой скатертью, я осторожно положила ладонь на бедро мужа. Он ведь всегда поддерживал меня в присутствии посторонних, всегда вставал на мою сторону, даже если не доверял мне лично. И я чувствовала себя в безопасности рядом с ним.

Через доли секунды его горячая рука накрыла мою.

Король тем временем откинулся в кресле, взял кувшин, плеснул в кубок густого рубинового вина и, оглядев всех с довольной полуулыбкой, произнёс:

— Вот за это я и люблю обеды.