Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Глава 21 ПРИНЦЕССА, ПИСАРЬ, ГЕРЦОГ

Утро началось с шёпота. Шёпот в коридорах, шёпот в гостиной, шёпот даже в храме. Слуги, фрейлины, придворные — все словно сговорились говорить об одном: герцог Терранс сопровождал принцессу Элинор в храм.

А вместе с этим поползли и слухи о браке. Мол, союз будет выгоднее, если руку принцессы отдадут не королю, а вельможе из числа старших титулов. Ведь брак с богатым и влиятельным герцогом, например, мог также служить общей цели объединения с югом, но оставить возможности для местной аристократии закрепить позиции.

Отдых я нашла только в саду. В утреннем воздухе, среди росы и благоухания роз. Но и там меня настигли. На этот раз — не слухи, а сама принцесса в окружении своей свиты.

Элинор шла ко мне легко, будто скользила по дорожке, не касаясь земли. Светлое платье струилось за ней, а в волосах блестели драгоценные камни, словно утренние капли росы.

— Ваша светлость, — мягко обратилась она ко мне, — не будете ли вы так любезны составить мне компанию на прогулке?

Я кивнула, и мы двинулись по аллее, вдыхая запах жасмина и свежей травы. Оставляя её свиту позади, но по-прежнему, находясь в зоне видимости.

Принцесса долго молчала, но потом всё же произнесла:

— Мои слуги доложили, что во дворце полным ходом обсуждают нелепые слухи. Якобы моё присутствие здесь может обернуться браком с кем-то, но не с Его Величеством. — Она вздохнула, её тонкие пальцы сжали край плаща. — Слишком много сплетен в этом месте… Я не понимаю, почему все вокруг не могут просто… замолчать. Можно же легко пресечь любые слухи, или просто приказать.

Я посмотрела на неё, на её ясные глаза, в которых сквозило неподдельное раздражение и усталость.

— Всем рот не закроешь, Ваше Высочество, — ответила я спокойно. — Слова — как вода. Они просачиваются сквозь камень, находят дорогу в щели, и чем больше их пытаются удержать, тем быстрее они текут. Я предпочитаю не тратить на это силы.

— Вы на меня не в обиде? Не сердитесь? — тихо спросила принцесса, её голос звучал так искренне, что я невольно повернулась к ней.

— Если бы и сердилась, то уж точно не на вас, — ответила я после короткой паузы. — А на собственного мужа.

Элинор кивнула, будто приняла мой ответ как должное, и её глаза засветились теплотой.

— Ваш муж хороший человек, — сказала она и внимательно посмотрела на меня, словно проверяя мою реакцию.

— Возможно, — я слегка пожала плечами.

— Что вы скажете про моего будущего мужа? — спросила она.

— А вот про вашего будущего мужа… — я выдержала паузу и наклонилась ближе к ней, ведь я собиралась говорить о самом короле. — толком ничего сказать не могу. Несмотря на всю его открытость, уверена: он хитер. И припас для вас не мало сюрпризов.

Принцесса улыбнулась и тихо рассмеялась; её смех был лёгким, почти музыкальным, но слова за ним прозвучали неожиданно серьёзно:

— Я уже слышала слухи о его фаворитке.

Я удивлённо вскинула брови. Девушка пребывала здесь всего два дня — и уже знала то, что обычно осторожно шепчут в углах.

— Мои слуги говорят на многих языках, — пояснила она, заметив мой взгляд. — А люди здесь так невежественны, что позволяют себе обсуждать сплетни и секреты в присутствии иностранцев. Думают, что их никто не понимает.

— И вас это не волнует? — спросила я, не скрывая изумления.

— Я надеюсь, что мы с ним поладим, — ответила она спокойно. — А любовницы, фаворитки… это уже второстепенные проблемы. Конечно, я буду надеяться, что их не будет, я приложу все силы, но у всего есть свои плюсы. — Она чуть склонила голову набок, словно рассуждала вслух. — У нас на Юге, например, ценится опытный муж. И отношение ко всему другое.

Я едва не сбилась с пути. Я даже не могла предположить, что разговор может зайти так далеко. Шок был настолько силён, что я просто уставилась на неё во все глаза. Передо мной стояла юная девушка, почти моя ровесница — и так спокойно, рассудительно говорила о том, о чём северные дамы предпочитали даже не думать вслух.

— Всё равно, кто был до, — продолжила Элинор, — лишь надеюсь, что они были хорошими учителями. У меня самой, — она улыбнулась с лёгкой грустью, — пока только теория.

Я не смогла скрыть своего удивления.

— Вы, северянки, — сказала она мягко, почти с укором, — всё время думаете о долге и о приличиях. Даже в постели. Тело вам дано не для этого…

Я резко повернулась к ней, слова вырвались сами:

— Я не думаю, что порядочной женщине следует использовать своё тело для… — язык отказался назвать прямо то, что стояло за этой фразой, и я осеклась.

— В чем проблема? Мы лишь уравновешиваем шансы? — посмеялась она.

— Но, это же…

Элинор перебила меня спокойно, её голос был как шелест тёплого ветра:

— А разве женщине не хорошо в этот момент тоже? — её глаза вспыхнули вызовом, но не дерзостью, а уверенностью. — У нас на Юге говорят: долг — это союз, а тело — это язык, на котором говорят души. И удовольствие в браке — это не грех, Оливия. Это награда.

Мы гуляли ещё какое-то время, неторопливо, под сенью садовых аллей. Сначала говорили о философии — южные мыслители и их парадоксальные трактаты о долге и страсти казались мне слишком двоякими. Потом разговор перетёк в романы и поэзию. Элинор цитировала строки южных авторов так легко, будто они были её собственными произведениями, а я всё больше убеждалась: мы принадлежим к разным мирам. Её культура была для меня туманной, почти чуждой, и даже её спокойные объяснения не могли рассеять этой дымки.

И всё же… кое-какие слова заставляли меня взглянуть на привычные вещи иначе. Как будто она, между прочим, открывала передо мной незримую дверь, за которой находилась другая правда о браке, о женщине, о её месте в этом мире.

Когда пришло время проститься, Элинор остановилась и сказала с мягкой, но неожиданной искренностью:

— Я надеюсь, что вы задержитесь во дворце. Ведь, кроме своей свиты, я никому не доверяю здесь.

Я кивнула, но внутри меня её слова зазвенели и отозвались странным эхом. Я вспомнила прошлую жизнь, как Его Величество Людвиг сидел в её покоях, держа её за руку и слушая мои донесения. Тогда, мне казалось, что эта холодная, безучастная к политике, далекая от всех проблем женщина ничем не интересуется кроме мужа.

Сейчас… я была уверена: как только двери её спальни закрывались за моей спиной, она говорила так, что король внимал каждому слову.

* * *

Как ни странно, разговор с принцессой Элинор пошёл мне на пользу. Её слова звучали в голове, отгоняя мучительные мысли и бесконечные «почему». Я решила перестать заниматься самокопанием и хотя бы на время позволить себе жить легче. Получать удовольствие.

И чувство тревоги, все эти мысли затягивающие меня в пучину грусти отступили. Ничего страшного не произошло, повторила я себе.

И, к своему собственному удивлению, я снова направилась в библиотеку. Место, которое раньше служило мне укрытием от злых языков и пристальных взглядов, теперь воспринималось иначе. Оно стало для меня островком удовольствия, где я могла выбирать новый мир — книгу, в которую с головой погрузилась бы перед сном.

— Ох, я так и знал, что вы придёте именно сюда, — услышала я голос, едва переступив порог.

Лорд Дербиш уже был здесь. Он сидел за длинным дубовым столом, заваленным свитками, и, едва завидев меня, поспешно отложил свою книгу в сторону. Поднялся слишком быстро — почти подскочил, будто всё это время только и ждал моего появления.

— Ну конечно, — улыбнулась я, стараясь скрыть малые следы усталости за вежливой улыбкой. — Это моё любимое место в замке.

Я заходила в эту комнату улыбаясь, как мне казалось, наполненная хорошим настроением и энергией. Но лорд Дербиш излучал противоположную моей энергию. Его взгляд был слишком внимательным, почти пронизывающим. Он шагнул ближе, и его пальцы на миг коснулись моих рук. Слишком смело и очень лично.

— Вы выглядите очень уставшей, — сказал он мягко, с тем особым оттенком жалости, который больше утомляет, чем утешает. — Неужели вас так сильно расстроил герцог… и все эти слухи?

Я вздрогнула от прямоты его слов и сразу же выдернула пальцы из его ладоней, делая шаг назад. Мы хоть и стояли частично скрытые книжными стеллажами, но не настолько, чтобы позволить себе такое. Здесь всегда были стража, писцы, слуги, работники библиотеки. Мне меньше всего хотелось, чтобы кто-то заметил это излишнее внимание к моей персоне.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — ответила я холоднее, чем намеревалась. Хотя в душе с теплотой оценила его заботу.

Дербиш чуть наклонил голову, но в его глазах блеснуло недоверие.

— Дорогая герцогиня Терранс, ваши глаза… — он говорил тише, но настойчиво. — Они покраснели, словно от невыплаканных слёз.

Я перехватила его взгляд и резко перевела тему, будто отрезала ненужную нить.

— Всё в порядке, лорд Дербиш, — сказала я твёрдо, хотя сердце билось быстрее. — Последняя баллада, которую вы мне принесли, мне очень понравилась. В ней много боли и измен, это всего лишь сюжет — причина моих переживаний. Что ещё вы подготовили к моему образовательному плану?

Его губы дрогнули, будто он хотел что-то возразить, но он сдержался. Только склонил голову, всё ещё изучающе разглядывая меня.

— О! Давайте сегодня углубимся в историю. — Он протянул мне увесистый том с золотым тиснением. — «Карл Великий — Защитник Земель».

Я удивлённо посмотрела на книгу, а он хитро прищурился.

— Вы когда-то забрали у меня этот экземпляр, — сказала я, и в голосе прозвучала мягкая насмешка.

— Но тогда… — он чуть наклонился, улыбнувшись почти по-детски, — вы к ней не были готовы. Расти нужно постепенно.

Он засмеялся, и смех его прозвучал искренне и по-дружески.

Я взяла книгу из его рук, ощущая прохладу кожаного переплёта.

— Думаю, на эту мне потребуется больше времени, — призналась я, взвешивая увесистый томик в руке.

— Не затягивайте, — Дербиш покачал пальцем в шутливом укоре. — Нам есть что ещё прочесть и обсудить.

Улыбка его была тёплой, открытой, и на миг мне показалось, что рядом с ним я снова ощущаю лёгкость, которая так редко посещала меня в последнее время. Я чувствовала, что могу быть с ним честной, как с настоящим другом.

Уже перед самым моим уходом он задержал взгляд на моём лице и сказал тише, почти доверительно:

— Я не знаю, чем вы заслужили такие сплетни и неуважение… Но если вдруг вам понадобится защита или поддержка — знайте, вы не одна.

— Конечно. У неё есть муж, — прозвучал резкий голос, происходящий из дверного проема.

Я вздрогнула. В проёме стоял Феликс. Его фигура заслоняла свет из коридора, а голос эхом прокатился по залу. Не громкий, но слишком отчётливый, невозможно было не заметить его скрытого раздражения.

Я растерянно улыбнулась, стараясь скрыть собственное удивление: впервые за всё это время мой муж сам пришёл в библиотеку.

— Ваша светлость, — я шагнула к нему, будто ничего необычного не произошло, и тихо спросила: — Вы искали какую-то книгу? Давайте я помогу найти, я хорошо ориентируюсь в томах.

— Нет, — отрезал он коротко, даже не удостоив взглядом стеллажи. — Я пришёл за тобой.

Я попрощалась с лордом Дербишем с улыбкой, лёгкой и будто бы беспечной — как если бы в нашей беседе не было ничего необычного. Но в глазах писаря я ясно увидела перемену: они стали настороженными, тяжёлыми, будто он оценивал невидимую угрозу, исходящую не от меня, а от того, кто меня ждал за дверьми библиотеки.

Я прижала книгу к груди и направилась к выходу. Феликс шагал рядом, его шаги звучали гулко, слишком тяжело для обычной походки — словно он нарочно давал понять каждому встречному: герцог увёл жену с собой. Каменные стены усиливали этот звук, и он отдавался во мне, как удары сердца.

Мы шли по коридорам, я впереди, он за мной, и в этом было что-то пугающе знакомое — словно я снова проживала ту ночь, когда он держал меня в своей власти. Я крепче сжала книгу, как щит, не поднимая взгляд на мужа. Его молчание было куда тяжелее слов, оно давило и не отпускало. Он держался рядом — не слишком близко, но и не позволяя отдалиться, словно тень… или тюремщик.

Мои покои были уже совсем близко. Я решилась первой нарушить тишину:

— Вам не стоило так резко вмешиваться, — сказала я, голос всё же дрогнул. — Лорд Дербиш всего лишь делился книгами.

— «Всего лишь», — повторил Феликс, и это сухое слово прозвучало как насмешка. — Странно, что некоторые «всего лишь» так рьяно спешат предложить защиту замужней женщине.

Я выдохнула, не выдержав:

— Вы слишком строги ко мне.

Я замедлила шаг и повернулась к нему. В полумраке его лицо напоминало высеченное из камня — неподвижное, неумолимое. Я остановилась у своей двери, пальцы коснулись холодной бронзовой ручки. Он тоже замер позади, так близко, что я ощущала тепло его тела за спиной.

— Ты — моя жена, — произнёс он спокойно, и от этого спокойствия по коже пробежал холод. — Я вправе требовать.

Я распахнула дверь, словно пригласив его, и вошла внутрь. Он последовал за мной, и дверь за его спиной захлопнулась. Сняв плащ, он небрежно бросил его на спинку стула у камина и сел, удобно откинувшись. Лицо его озарила лёгкая ухмылка — та, что всегда выводила меня из равновесия. Ухмылка человека, который уверен, что всё идёт именно так, как он задумал.

— Вы слишком часто пропадаете в библиотеке, — заметил он, и сухость в его тоне обожгла сильнее, чем крик.

— Вам не нравится, что я читаю? — резко бросила я, даже не поднимая взгляда.

— Мне не нравится, с кем вы обсуждаете то, что читаете, — холодно ответил он. Его слова прошлись по моей коже, как ледяной ветер. — Будьте осторожны, Оливия.

Я резко поднялась и повернулась к нему. Слова сорвались прежде, чем я успела их обдумать:

— А с кем мне говорить, Ваша Светлость? С кем? — голос дрогнул, но не сломался. — Вы уходите на заседания, обсуждаете политику и судьбы королевства. Вы всегда заняты. А я… остаюсь одна. Мне нужен хоть кто-то, с кем я могу обменяться мыслью. Пусть даже всего лишь о книгах.

Он скрестил руки на груди. Его лицо — непроницаемая маска, взгляд тяжёлый, как камень.

— Лорд Дербиш слишком охотно предлагает вам это «слово».

— И что же вы хотите? — воскликнула я, чувствуя, как нервный смех поступает к горлу. — Чтобы я сидела в четырёх стенах и молчала? Чтобы смотрела на стены и ждала, когда вы, наконец, снизойдёте до пары слов со своей женой?

Феликс шагнул ближе. Его голос был ровным, почти спокойным, но в каждом слове пульсировала сдержанная ярость:

— Я хочу, чтобы вы помнили: вы — герцогиня Терранс. И любое ваше слово, любое ваше общество может обернуться против вас.

Я встретила его взгляд и не отвела глаз, хотя сердце колотилось, как пойманная птица.

— А может, дело в том, что вы просто не хотите, чтобы рядом со мной был кто-то, кто не подчиняется вашим правилам? Кто-то независимый от ваших суждений? — сказала я, наклонив голову и не скрывая улыбки.

Он сжал челюсти. Тишина повисла между нами, тяжёлая и обжигающая.

— Я не дам никому… — он запнулся, будто проглатывая лишние слова, — вмешаться в то, что принадлежит мне.

Я обошла комнату, толкнула створку смежной двери и, не скрывая презрения, произнесла:

— Сильное заявление для человека, который год игнорировал свою жену.

— Не стройте из себя невинность, Оливия. Я видел по вашим глазам,.. что для вас всё было серьёзно той ночью.

От этих слов меня будто ударило. Нелепость ситуации поражала. Эмоции разлились по телу мгновенно, горячей волной.

— Да, для меня брак — это серьёзно, — выпалила я. — Но я не считаю, что близость — это только долг. Я впервые была с мужчиной, а вы получили удовольствие. Мне кажется, мы поладим. Но знайте: удовольствие принадлежит не только мужу. Сегодня, думаю, ни один из нас не в состоянии подарить его другому.

Я распахнула дверь шире и кивнула в сторону выхода, показывая, что разговор окончен.

Я видела, как вена на его шее вздулась и бешено пульсировала. Я чувствовала поток ярости, исходящий от него. Феликс резко поднялся и пошёл прочь.

— Я подарил вам вещь, — процедил он сквозь зубы, взгляд скользнул к моим пальцам. — Но, похоже, вы не считаете нужным её носить.

Дверь за ним захлопнулась с гулким грохотом, оставив меня в звенящей тишине.

Что это было такое? Что с ним происходит? — я с любопытством смотрела мужу в след.