Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Глава 4 ДАМА ДВОРА

— Вы забываетесь, — холодно произнёс герцог, взгляд его потемнел, будто надвигающаяся гроза. — И всё же, что вы подготовили для моей жены… без моего согласия.

Тишина за столом на мгновение стала ощутимой, натянутой, как струна. Если бы в этом огромном зале пролетал комар, все сидящие услышали бы каждое движение его крылышек.

И прервал эту тишину голос Арианы — живой, любопытный, не способный долго сдерживать себя. Девушка в силу своей неопытности и наивности видела в этом назначении или поручении скорее преимущество и возможности для семьи, а не скрытую угрозу, которую ощущали как я, так и герцог.

— Но… что за служба? — сестра мужа наклонилась чуть вперёд, глаза её искрились любопытством.

— Рад, что вы спросили, — с довольной улыбкой отозвался лорд Дербиш, словно только и ждал этой реплики. — Во дворце, как оказалось, возникла острая нехватка… Штатс-дамы двора.

— Что, простите? — переспросила я, в полном замешательстве. Мои брови взлетели вверх, а чашка в руке дрогнула.

— Но Оливия же… — Ариана ахнула, оглянувшись на меня. — Она же не такая старая!

Мы с ней отреагировали почти одновременно, а реплика юной особы и вовсе вызвала настоящий взрыв весёлого смеха за столом. Сэр Артур едва не подавился куском булочки, глядя на нас с весёлым прищуром. И даже я, несмотря на внутреннее напряжение, не смогла сдержать улыбку. Хоть и посмотрела на девушку с укором, призывая к порядку.

Единственными, кто сохранил хоть подобие серьёзности, были герцог — словно высеченный из мрамора, с каменным выражением лица — и его верный слуга Карл, такой же чопорный и занудный, каким я его и помнила. Правда, плечи слуги заметно вздрогнули от едва сдержанного смешка, и он прикрыл рот, кашлянув в платок с изысканной вежливостью.

А я всё ещё пыталась осознать услышанное. Штатс-дама.

Во дворце, разумеется, всегда находились фрейлины — в основном юные, незамужние девушки из знатных семей. Их обязанностью было развлекать своим обществом королеву и присутствующих при дворе, участвовать в приёмах, балах и нескончаемых сплетнях. Они были частью украшения трона — живыми жемчужинами дворцового этикета.

Для замужних женщин, напротив, таких званий было немного. Штатс-дама двора — пожалуй, одно из немногих официальных. Обычно этот пост занимали жёны высокопоставленных вельмож, а чаще всего — вдовы, уже не связанные семейными обязанностями.

Благодаря браку с герцогом я автоматически получила титул «дамы двора», но роль Штатс-дамы… это уже было нечто совсем иное.

Эта женщина, как правило, имела значительный жизненный опыт и влияние. Она наставляла фрейлин, обучала их манерам, следила за порядком в покоях и умении подать себя в обществе. Иногда — поощряла, проталкивала подопечных к выгодным бракам. А иногда… выступала в роли стража нравов. Чтобы особенно ретивые, не одобренные обществом или королевой девицы не оказались ночью в постели Его Величества.

Судя по знаниям из моей прошлой жизни, король Людвиг женится. Но, насколько мне было известно, сейчас — он все еще оставался холостым и только приглядывался к возможным кандидаткам. И, как шутили в светских кругах, его поиски сказывались на фрейлинах особенно заметно.

Я моргнула, всё ещё переваривая услышанное. В голове будто застрял нелепый обрывок мысли, а язык не слушался. Наконец, мне удалось выдавить:

— Простите… Я не знала, что эта должность теперь вакантна.

— Как совершенно справедливо заметила моя сестра, — спокойно произнёс герцог, — моя жена всё ещё юная леди, как вы можете заметить — не вдова. А её первейшая обязанность, — он сделал легкую паузу и с тонкой усмешкой указал на себя раскрытой ладонью, — заботиться о своей семье.

Сарказм в его голосе был заметен каждому в этой комнате.

— Не переживайте, — с лёгкой улыбкой отмахнулся лорд Дербиш. — Это всего лишь временная мера. У нас… ну, скажем так, во дворце сейчас настоящий бардак. И стоит отметить, эту должность для вашей жены припас не я, а Его Величество.

Я старалась слушать внимательно. Но, словно тени, одна за другой всплывали сцены из прошлой жизни. Смутные воспоминания, обрывки фраз, лица, едва различимые, словно в свете тусклой свечи. И всё же — я никак не могла припомнить, чтобы подобная должность существовала тогда. По крайней мере, она не упоминалась ни в каких обсуждениях.

— Знаете, Его Величество всерьёз намерен жениться, — продолжал между делом отщипывать мягкое тесто булочки лорд Дербиш. — Наследники — дело государственное. А без законной жены, сами понимаете, наследники с титулом — проблематичный вопрос.

— К чему вы клоните? — прорезался голос герцога. В нём звучало сдержанное раздражение, как у человека, у которого уже третий раз за утро заканчивается терпение.

— Во дворце слишком много дам! — воскликнул лорд Дербиш, всплеснув руками, словно это само по себе было бедствием государственного масштаба.

— И для кого же это проблема? Молодым мужчинам такое общество только на пользу. — невежливо и с явным удовольствием перебил его сэр Артур, бросив на брата острый взгляд. В его голосе сквозило ехидство, которое он даже не пытался скрыть.

— Я бы тебе язык с мылом вымыл! — вспылил Дербиш. — И наказал бы воздержанием на месяц, братец. Но, боюсь, тебе уже только насильственно наложенное проклятие поможет!

Ариана едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос. Не считая лёгкой горечи от того, что между братьями так и не выстроилось нормальных отношений, их перепалка казалась живой, искренней и — по-своему — очаровательно безумной. Хоть такая беседа и считалась абсолютно неприемлемой, особенно, в присутствии дам.

— Леди съезжаются со всех концов королевства, — продолжал писарь. — Плюс представительницы иностранных делегаций, придворные девушки, воспитанницы знатных домов… А нам нужна замужняя дама, зрелая, разумная, не питающая ни малейшего интереса к королю. Та, кто сможет судить объективно, кто не будет подыгрывать одной стороне против другой. И я сразу подумал о вас, герцог.

Он посмотрел прямо на мужа, чуть склонив голову, словно ожидая поддержки.

— У такого человека, как вы, — продолжал Дербиш, — должна быть соответствующая жена. У вас есть титул, влияние, и такое положение, при котором ваша супруга не станет рисковать ни честью, ни безопасностью ради придворных интриг. Её сестра уже тоже замужем. А леди Ариана слишком юная. Вы понимаете, к чему я веду?

Герцог молчал, лицо его оставалось непроницаемым, но я заметила, как он чуть сильнее сжал бокал в руке. Ариана напряглась, ей не нравилось, что её считали слишком молодой или недостойной короля. И вот после этой реплики про возраст последней, я готова была поклясться, что впервые заметила семейное сходство между братом и сестрой.

— А кто исполнял эти обязанности до меня? — спросила я, всё ещё не веря, что речь действительно идёт обо мне.

— Мы надеялись на вашу мать, герцог— небрежно бросил лорд Дербиш, пожимая плечами. — Но мы получили отказ, подписанный вами милорд. Надеюсь, что состояние здоровья вдовствующей герцогини улучшилось. А вы способны предоставить замену.

— Ей уже лучше, но она нуждается в постельном режиме. — сказал спокойно герцог.

Дербиш же говорил легко, почти весело, как будто речь шла не о тонких дворцовых механизмах, ни о здоровье женщины, а о чаепитии в саду.

— Я познакомлю вас со всеми дамами двора, — добавил он с яркой, чуть безумной улыбкой. — Уверен, вы найдёте себе подруг, дорогая герцогиня.

Он смотрел на меня так, будто уже видел меня в окружении кокетливых фрейлин. Мне же стало откровенно страшно. А герцог… просто вздохнул. Глухо, едва заметно, не возражая, но и не поддерживая. Просто — принял как неизбежное.

А я сидела, всё ещё переваривая услышанное. Словно каждое слово доходило до меня через слой воды. Штатс-дама двора. Наставница. Служба при дворе. Я. И чем дальше я размышляла, тем сильнее казалось: выхода у меня уже нет.

Я не была уверенна, что смогу Ариану направить на путь истинный, не говоря о целой зале, полной дам, часть из которых мечтает о короне, а другая часть является инструментом своей семьи.

Я не общалась ни с одной придворной дамой, у меня были подруги, жены коллег господина Форша. Но к дамам во дворце мне никогда не хотелось приближаться.

* * *

Когда лорд Дербиш, наконец, покинул зал, оставив за собой чувство неприятного беспокойства, слуги вежливо и бесшумно растворились в глубинах замка. Герцог неторопливо поднялся из-за стола, коротким взглядом дав понять, что направляется в свой кабинет. Мы с Арианой молча последовали за ним.

По пути её шаги становились всё более резкими, а тонкие пальцы то и дело сжимались в кулаки — явно внутренний гнев искал выход. Как только мы оказались в просторной и прохладной библиотеке-кабинете герцога, Ариана, не дожидаясь, пока он сядет за стол, резко заговорила:

— Почему ты позволяешь всем обращаться со мной, как с ребёнком? — Голос её дрожал, но не от страха — от оскорблённого достоинства.

Феликс приподнял бровь, но ответил он не сразу. Подошёл к буфету у стены, налил себе бокал воды, сделал глоток, и только потом повернулся к сестре:

— Потому что ты и есть ребёнок, Ариана. Юная. И не готова к браку.

— Но я могла бы стать королевой! — Она тихо вспыхнула, отступив на шаг, словно его слова были пощёчиной.

— Нет, не могла, — отрезал он спокойно. — Всё уже решено. И без тебя.

Ариана громко вздохнула, сдерживая слёзы — или обиду, трудно было сказать. Она вскрикнула с неожиданной резкостью:

— Хорошо! — Голос сорвался. — Всё равно мне не нравится король! Но ты своей грубостью и холодностью сделал так, что мужчина, который мне действительно нравится, даже не взглянет на меня!

В этот момент я, всё ещё державшаяся в тени у дверного косяка, шагнула в кабинет. Феликс бросил на меня беглый взгляд, но Ариана тут же повернулась ко мне, словно дожидалась этого момента. Она указала в мою сторону:

— Твоя жена старше меня всего на пару лет! Почему ты считаешь, что она уже готова, а я — нет? — взмолилась девушка.

Повисла тишина. Только звук часов, да лёгкое потрескивание поленьев в камине.

Феликс не повысил голос. Он просто подошёл к сестре ближе, встал перед ней и, чуть склонив голову, произнёс:

— Ариана, никакая юная леди не готова быть выданной замуж. Ни в восемнадцать, ни в двадцать. Но ты скажи спасибо, что я — влиятельный и богатый человек. Я могу купить тебе время. Я даю тебе возможность повзрослеть. А не брошу под копыта политических игр, как это делают с другими.

Ариана резко вскинула взгляд — теперь уже на меня. В её глазах читался вызов. Она молча требовала моего мнения. Ждала, что я поддержу её. Возражу мужу, скажу, что я взрослая и готова к браку, точно так же как и она. Поставлю под сомнение его решение.

Я же смотрела прямо ей в глаза — спокойно, уверенно. И мягко произнесла:

— Он прав.

Просто признание факта.

Ариана опустила взгляд. Губы её сжались в тонкую линию. Она ещё не умела прятать разочарование, как умели это мы, взрослые женщины. Но в её лице уже начинала проступать зрелость, которая приходит через боль — не от брака, а от понимания мира.

Феликс, тем временем, подошёл к своему столу, взял перо и, будто ничего не произошло, принялся что-то писать в одном из свитков. Ариана, не сказав ни слова, развернулась и выбежала прочь.

— Вы ожидали, что я с ней соглашусь? — тихо спросила я.

Феликс не отвёл взгляда от бумаги:

— Нет. Я знал, что ты умнее. — он бросил на меня обеспокоенный взгляд и продолжил писать.

Лишь выйдя за него замуж, я по-настоящему поняла, что у моего мужа есть особый дар — без усилий лишать меня самообладания. Иногда — взглядом, иногда — молчанием, а чаще всего — холодной, почти равнодушной логикой. Сейчас, наконец, он отложил перо, и его тёмные глаза встретились с моими. Спокойные. Сдержанные. Как всегда.

— Я справлюсь с ролью Штатс-дамы, — сказала я, выпрямляясь. — Не то чтобы мне этого хотелось… но я справлюсь. Я буду держать вас в курсе своих дел… — добавила я.

Феликс откинулся на спинку кресла. Его голос прозвучал неожиданно мягко:

— Я не хотел, чтобы тебе вообще приходилось с этим справляться. Я предпочитаю, чтобы женщины моей семьи не становились частью политических игр.

Я криво усмехнулась, стараясь скрыть дрожь в голосе. Горечь подступила к горлу. В прошлой жизни я стала участницей всей этой политической игры именно по его вине. До того как он узнал меня, он не колебался. Ему было всё равно, что я — молодая, неопытная, без связей, без покровителей. Я была для него всего лишь фигурой на доске, подходящей по цвету и форме.

А теперь, когда речь зашла о его жене — пусть даже нелюбимой — включилось то самое чувство собственности. Или, возможно, желание оберегать не женщину, а имя своей семьи, свой титул, свою честь. Как же обидно мне стало за ту, прежнюю себя. Ту девушку просто бросили в центр чужих интриг, словно кость в пасть голодным зверям.

— Но я уже стала частью этих игр. В тот самый день, когда вы заключили со мной брак, Ваша Светлость.

Герцог резко поднялся. Лицо его оставалось невозмутимым, но я чувствовала напряжение в каждом его движении.

— Ты не понимаешь, Оливия. Сейчас слишком много поставлено на карту. Все эти семьи, фрейлины, родственники влиятельных сеньоров — они приехали сюда с одной-единственной целью: продвинуть своих дочерей. В жёны, в любовницы, хоть куда — лишь бы ближе к трону. И если хоть кто-то увидит в тебе угрозу… тебя, конечно, не убьют. Но жизнь подпортят.

Я медленно подошла к нему, стараясь удержать голос ровным:

— А если бы я не была вашей женой? Если бы просто была Штатс-дамой, без герцогского титула — мне бы угрожала опасность? Вы думаете, что всё так серьезно?

Муж задержал взгляд. Что-то промелькнуло в его глазах, но исчезло прежде, чем я успела это осознать.

— Кто знает… какую именно кандидатуру тебе придётся отменить. От какой коалиции отмахнуться. Или чью интригу ты можешь разрушить совершенно случайно, не придав этому значения.

Я не знала, что именно толкнуло меня вперёд — желание приблизиться или показать, что мне действительно нужна его защита. Я остановилась совсем близко. Просто смотрела на него. А потом молча положила руку ему на грудь, перебирая пальцами пуговицу на его рубашке.

— Но ты ведь сможешь рассказать мне, кого опасаться, а кому можно доверять? — прошептала я, не убирая руки с его груди.

Муж задержал взгляд на моих пальцах, мягко, но решительно освободился. В его лице мелькнула тень усталости — или сожаления?

— В том-то и дело… — начал он, и голос его стал сухим. — Завтра тебя официально представят ко двору. А потом я снова уезжаю. По приказу Короля. Вместе с графом Дюраном. Не надолго. Неделя — максимум. У нас с ним важное дело.

Герцог опустил глаза, будто не желал видеть мою реакцию. В пальцах всё ещё сжимал свежее письмо, пергамент немного смялся под напряжением его руки. На мгновение в комнате повисла тяжелая пауза. Потом он шагнул ко мне, едва коснувшись плеча — не ласково, скорее чтобы отодвинуть с дороги.

И уже стоя на пороге, не оглянувшись, бросил:

— Постарайся… не ввязаться ни во что. Хотя бы до моего приезда. Будь тише воды.

Дверь закрылась за ним беззвучно, но в моей голове это прозвучало, как удар.

Я осталась стоять в пустом кабинете, не в силах пошевелиться. Да что со мной не так? В моей голове пронеслась мысль, что даже Ариана наверняка справилась бы лучше и с флиртом, и с кокетством, а я то живу свою вторую жизнь.

О чем же он думает? Человек, который постоянно намекал мне о близости, не отреагировал никак на мою нежность.

Ну конечно, меня осенило, словно гром среди ясного неба. Герцог и граф Дюран! Вместе отлучаются на неделю перед главным весенним торжеством. Как я могла не догадаться?

Они едут за Элионор.