Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Эпилог I ДИКИЕ

Лорд Дербиш очнулся от раздумий в своей новой комнате. Она была меньше, чем покои главного писаря его величества в королевстве, гораздо меньше и холоднее. Но почему-то сейчас он любил именно это тесное пространство. Маленькое укрытие, где можно спрятаться от навязчивого внимания, насмешек, упрёков.

Лорд скрывался не только от людей, он прятал дрожь в своих руках, учащённое биение сердца — страх, который плотной тенью заполнил его душу и не собирался уходить.

В этих стенах он не мог позволить себе ни лишнего чувства, ни малейшей эмоции. На диких землях много магов, а дворец здешнего правителя просто кишит поцелованными тьмой. Где-то рядом обязательно найдется тот, кто сумеет понять по его лицу, что он думает, чего боится, какие слова не пришлись ему не по душе.

А здесь он не главный писарь Его Величества, не лорд Рубежей и даже не наместник тёмного короля. Как же хорошо звучала эта должность, как долго он смаковал её на своих губах.

Но теперь он просто никто.

«Никто» должен был явиться на этот обед, улыбнуться, поклониться, сделать вид, что всё в порядке. Что он благодарен за милость. Что не вспоминает ту часть жизни, где его ещё считали человеком.

Дербиш провёл ладонью по лицу, стряхивая остатки мыслей. Ему нельзя опаздывать. Нельзя мешкать. Нельзя показывать слабину. Здесь принимают только сильных. Слабым в этом обществе нет места. Он переоделся в парадное одеяние, накинул чёрную накидку.

Лорд Дербиш поднялся и посмотрел на дверь. За ней начиналась территория, где он обязан был быть пустым внутри, ровным, прозрачным. В этом замке один неверный жест мог стоить ему жизни.

Он тихо сказал самому себе:

«Никто идёт на обед».

И вышел.

Первым делом он столкнулся с человеком, которого меньше всего хотел видеть. Его прошлым приятелем — одним из приспешников короля, из тех мужчин, что громко говорят, требуют расплаты, а потом с башни наблюдают, как другие идут в бой.

И этот лорд с ленивой улыбкой, всегда умевший больно задеть словом, сам заговорил с ним, даже не удостоив снисходительным кивком.

— Да уж, — протянул он, оценивающе окидывая Дербиша взглядом. — Твой отец не высовывался. Сидел тихо, шпионил по указу — и жил спокойно. А ты, значит, решил, что сумеешь сломать границы алтарей. Как ты тогда сказал? Принесёшь всё «на блюдечке»?

Он рассмеялся неприятно, как человек, которому чужая судьба кажется шуточкой.

— Ну-ну.

Этот смех вибрировал у Дербиша под кожей. Он стоял ровно, молча, но внутри всё сжималось. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы лёгким жестом отодвинуть этого человека, проигнорировать его присутствие и не выдать раздражения. Дербиш понимал: этот разговор — тоже проверка. И кто-то наверняка наблюдает, как он реагирует.

Бывший писарь молча шёл за людьми, выходящими из своих комнат в этом дворце, больше похожем на муравейник. Тёмный повелитель, король Морэн, так и не пожелал говорить с ним, не принял у себя, не дал ни намёка, что осведомлён о его прибытии. И только теперь, спустя несколько дней тишины, пригласил присоединиться к обеду.

Дербиш знал: леди Лиззи уже успела нанести визит Его Величеству. Мысль об этом сжимала сердце ледяной рукой. Чтобы хоть как-то успокоиться, он убеждал себя, что король не стал бы слушать женщину… а вот воспользоваться её телом мог, не придавая разговорам значения.

Он до последнего надеялся, что ему удастся первым изложить свою версию. А оставаться в неведении, отрезанным от всех новостей было хуже любой правды.

Дербиш вошёл в зал и сразу остановился, словно ударился о невидимую стену. Перед ним раскинулся огромный зал, столы были расставлены буквой П, уставленные блюдами и кубками. Обычная картина для королевского обеда… если бы не центр зала.

Там, где обычно оставляли место для танцев или церемоний, теперь стояли люди. На коленях. Ровные ряды сгорбленных фигур, с опущенными головами, неподвижные, словно из камня.

Кто-то дышал слишком громко, будто задыхался от страха, кто-то обнимал соседа, пытаясь удержаться от паники, кто-то прятал лицо в ладонях, а кто-то тихо рыдал, не в силах сдержать дрожь.

Многие поднимали взгляды, растерянные, испуганные, умоляющие, наблюдая за происходящим вокруг, будто не верили, что всё это происходит с ними на самом деле.

И посреди этого — жизнь. Обычная, шумная, беспечная.

Придворные праздно ели, смеялись, проходили мимо, разливая вино в кубки и обсуждая новости, переходили от одного стола к другому, здоровались, переглядывались, спорили о погоде, умудрялись пританцовывать вокруг пленников.

Для них это зрелище, люди на коленях в центре зала, не было ни шоком, ни позором. Никто не уделял им ни малейшего внимания, словно это часть ритуала, обычный день, часть распорядка, как танцы и выступления актеров.

Дербиш ощутил, как по спине скатилась горячая, липкая капля пота. Руки задрожали, дыхание сбилось. Он замер на пороге, не в силах сделать шаг вперёд. Страх медленно отравлял его мысли.

Он знал, что его место за столом, он надеялся, что не окажется среди этих бедных пленников ближе к вечеру. Он очень надеялся на это. Но тот факт, что их держали на коленях, означал одно: король Морэн что-то задумал, и правила в этой комнате менялись прямо на ходу.

Как только вошёл в зал, Дербиш сразу направился в дальний угол, надеясь укрыться за спинами впереди стоящих. Он быстро нашёл глазами Лиззи и её родителей, которым, судя по всему, удалось выбраться из королевства раньше, чем их начали искать.

Лиззи не выглядела взволнованной, лицо девушки оставалось спокойным, почти отстранённым. И только когда она повернула голову, Дербиш заметил на её шее крупный тёмный синяк, бросающийся в глаза даже при тусклом свете.

В зал вошёл Его Величество — мужчина среднего возраста с тёмными волосами, красивый настолько, что взгляд сам цеплялся за черты лица. Голос его звучал спокойно, мягко, с бархатной теплотой. И Дербиш прекрасно знал, сколько людей уже обманулось этой мягкостью.

Король прошёл вдоль столов неторопливой походкой и остановился у людей, стоявших на коленях в центре зала. По их одежде Дербиш сразу узнал южан.

— Есть ли среди вас маги? — спросил он, мило улыбаясь, почти приветствуя пленников.

В ответ стояла тишина. Ни один человек не поднял головы.

— Ну же… — медленно протянул он, скользя взглядом по толпе, и от этой растянутой, почти ласковой интонации у Дербиша похолодело внутри.

Встал один мужчина.

— Я Юзеф, купец. Торгую финиками, обмениваю их на ткани, вожу караваны. У меня в столице осталась семья: молодая жена, дочь и старая мать. Я…

Он не успел договорить.

Длинные пальцы правителя поднялись в воздух лёгким, почти ленивым жестом. Все в зале знали, что это значит. Все — кроме болтливого купца.

Тёмные нити вырвались из рук короля, тонкие, живые, будто дым, который тянет за собой холод. Дербиш видел их ясно, чувствовал мощь, от которой подкашивались ноги. Все маги в зале понимали, что произойдёт дальше.

Нить коснулась говорящего.

Купец рухнул на колени, будто его ударили по коленям. Его глаза закрылись, зрачки ушли вверх, лицо побледнело до серости. Сначала он лишь открыл рот, будто пытаясь вдохнуть. Потом начал быстро, нервно бормотать что-то несвязное. И наконец — закричал. Громко, отчаянно, не щадя горла, он наяву медленно проживал каждую секунду своего самого страшного кошмара.

— Я задал вопрос, — произнёс король спокойным голосом, без улыбки, но и без раздражения. Он просто оглядывал тех, кто стоял на коленях, будто ждал простого, будничного ответа.

— Я маг, — сказал кто-то одним коротким словом. Ещё двое поднялись и повторили ту же фразу.

— Хорошо, — кивнул король.

Стражники тихо подошли и увели магов. Тех же, кто остался стоять на коленях, вывели иначе. С ними не церемонились: кто замешкался, получал толчок в спину; на кого-то грубо прикрикнули; кого-то потащили за локоть.

* * *

И после такого обеда, во время которого Дербишу и кусок в горло не лез, подошёл один парень из слуг и шепнул, что король ждёт его после ужина. И добавил с вежливой улыбкой:

— Его Величество надеется, что еда вам понравилась.

Эта фраза прозвучала как издёвка. Дербиш шёл на встречу как на казнь, чувствуя, как туго стягивается ворот рубахи, и как каждый шаг становится тяжелее предыдущего, ноги просто наливаются свинцом.

Когда он открыл дверь, его встретила картина, от которой он едва не растерялся. В комнате уже сидела леди Лиззи — вольготно, почти вызывающе, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на банкетную стойку так, что её обнажённые ноги никоим образом не были скрыты.

Дербиш резко отвёл взгляд. Он не собирался поддаваться на эту провокацию, не собирался давать повод, не мог позволить себе — ни удивления, ни стыда, ни гнева. Особенно здесь, где каждая эмоция могла стать оружием против него.

Он пытался перестать думать о том, как опасны идеи о превосходстве сильнейших… особенно если ты сам в этот круг больше не входишь.

Король стоял у окна, силуэт его был словно вырезан из тьмы. Он повернулся лишь тогда, когда Дербиш вошёл и закрыл за собой дверь.

— Позвольте мне рассказать, какую жизнь вы прожили прежде. Какие высоты вы однажды достигли, — произнёс король мягко, почти ласково.

Эти слова били по нервам.

Дербиш чувствовал лишь дежавю — смутные, вспышками всплывающие ощущения. Он мог на секунды заставить тёмные нити обрести плотность, но это были игрушки, мелкие трюки, едва заметные всполохи силы. А король… король мог одним прикосновением к нити заставить человека кричать так, будто кожа горит в огне.

Дербиш был уверен: повелитель помнил свою прошлую жизнь целиком, каждую деталь, каждый свой выбор, каждую смерть.

И именно это могущество пугало сильнее всего.

— От леди Лиззи я получил письмо, — начал король, как будто делился приятной новостью после ужина. — Отравить принцессу она не смогла, но и не попалась. Тогда вы пожертвовали семейством Хоммей.

Он произнёс это без обвинения, без эмоций — просто факт, которым никто не мог спорить. История нашей первой жизни, звучала как сказка, страшная история, которую мы слушали не отрываясь.

— И хоть я получил немало удовольствия, читая милые подробности о попытках сделать из леди Марианны любовницу короля, — продолжил он с лёгкой издевкой, — эту задачу вы, Дербиш, тоже не осилили.

Лиззи наконец убрала ноги с банкетки, двигалась она медленно, будто до неё, наконец, дошло чувство страха или вины. Девушка аккуратно накрыла ноги платьем и села так, как сидели послушные гувернантки — спина прямая, руки сложены. И Дербиш видел, как в её взгляде сразу отразилось признание собственных ошибок. Не только нынешних — но и тех, что она, возможно, совершила в прошлой жизни.

— Но Лиззи… — тихо сказал король.

Он подошёл и остановился у неё за спиной.

Пальцы легко коснулись её шеи — нежно, почти интимно, так что по коже побежали мурашки. Король собрал её волосы в руку, медленно, аккуратно, держал мягко, но в этом движении чувствовалась скрытая угроза, словно под этой милой личиной таился хищник.

И Лиззи, и Дербиш ждали подвоха. Лизи ждала боли. Они ожидали, что сейчас откроется настоящее лицо короля.

Но правитель лишь наклонил голову ближе к её лицу. Он провёл пальцем по узору на её рукаве — медленно, почти лениво, будто разглядывал дорогую ткань, а не человека. Он стоял так близко, что Дербиш без труда заметил, как Лиззи незаметно сжалась и попыталась посмотреть на него через плечо, не решаясь повернуться полностью.

— Лиззи умудрилась продать наше «любовное» зелье принцессе, — произнёс он ровно, спокойно объясняя нам детали.

Король отпустил её волосы и медленно прошёлся по комнате. Даже невооружённым взглядом было видно, как Лиззи улыбнулась — лёгкой, довольной улыбкой, будто успех, достигнутый в прошлой жизни, мог гарантировать ей власть и успех сейчас.

Шаги Морэна были неспешными, мягкими, почти ленивыми. Но от каждого его движения по коже Дербиша пробегали мурашки.

— Знаете, — начал король тоном человека, который вспоминает что-то почти забавное, — в той жизни у меня был слуга. Рей. Умный, ловкий… и слишком самонадеянный. Он поставил руну герцогине Терранс и умудрился повредить алтарь в замке герцога.

Король медленно кружил вокруг сидящих. Его шаги были мягкими, будто он ходил по пуховому ковру, но с каждым новым шагом в воздухе ощущалось сильнейшее напряжение.

— Так вот, если вы не догадались, — продолжил он, — я сражался с герцогом Террасом под стенами его замка. Алтарь работал еле-еле, герцог даже не успел прибыть вовремя и попытаться напитать его своей кровью.

Он остановился, словно прислушиваясь к собственным воспоминаниям.

— Скажу честно, герцог ранил меня. Неприятно, но не смертельно. — в его голосе мелькнуло лёгкое раздражение. — Но я ранил его в ответ. И когда он осел на колени, я смог воспользоваться тьмой.

Король поднял руку, будто вглядывался в давно ушедшее видение.

— Я занёс меч над его головой. — Голос стал мягче, почти задумчивым. — Всего один удар — и герцогство моё. Короля в столице отравили. Алтарей почти нет, сильных хранителей тоже. Мир лежал у моих ног.

Он резко повернулся к ним. В глазах вспыхнула тьма, густая, живая.

— И хотите знать, что произошло?

Дербиш почувствовал, как воздух вокруг него тяжелеет. Король медленно втянул воздух, как человек, готовящийся ударить. Дербиш тоже попытался вдохнуть глубже — бессознательно, инстинктивно, понимая, что сейчас будет больно.

— Я открыл глаза в своей чёртовой спальне! — рявкнул король.

И тьма сорвалась с его рук. За долю секунды нити тьмы коснулись тел Лиззи и Дербиша. Тьма ударила не легким касанием ленты, это была пронзительная боль, которая пробегала по телу, сводя судорогой каждую мышцу. Их согнуло, будто их позвоночник потерял жесткость. Они оба рухнули на колени напротив друг друга, выпустив весь воздух из лёгких.

Боль накрыла Дербиша, словно его облили кипятком, а после бросили в ледяную воду, мелкие острые иголочки тьмы пронзали его тело. Он даже не понял, как оказался на полу, свернувшись клубком и прижимая руки к животу. Лицо было влажным — от слёз, слюны, тело отказалось его слушаться.

Лиззи корчилась рядом. Её вывернуло прямо на ковер — от страха, боли, от понимания того, что они сильно виноваты.

— Вы проиграли эту жизнь, — спокойно сказал король, как будто делал простой вывод.

— Но я хотела привести девушку, — сорвалась на крик леди Лиззи, её голос дрогнул. — Я почти уверена, что это она запустила это движение времени.

— Почти? — король приподнял бровь.

— Мы везли её ко двору, у неё есть сила… она поцелована тьмой. Герцогиня Оливия Терранс.

— И она, по вашему мнению, вернула время вспять? — спросил король уже холоднее.

Дербиш замолчал, обдумывая ответ. Лиззи же боялась даже вздохнуть. Из её глаз всё ещё текли слёзы, руки дрожали, а в уголке рта скопилась кровь — она прикусила губу так сильно, что повредила кожу.

— Я не думаю, что это она, — наконец выдавил Дербиш. — Оливия слишком удачно вышла замуж и… проявила себя. Но я был в замке в прошлой жизни, я помню. Мне кажется, что умереть могла только её сестра. Оливии ничто не угрожало. Хотя они не родные сестры, но обе могли быть первенцами… наследницами дара.

Он говорил рывками, с усилием собирая свою разорванную память — видения, сны, дежавю. Дербиш потратил слишком много сил, чтобы хоть что-то вытянуть из небытия, из глубин своей памяти о событиях той последней ночи.

Король тихо усмехнулся, но в его глазах вспыхнула злость.

— Ах да. То есть ты хочешь мне сказать, что Селия — первая герцогиня Терранс, та самая, что ушла жить в общину… сидит там теперь за семью печатями, под защитой, возможно уже без магии, — и именно она могла всё это сделать

Гнев скользнул по его лицу как тень.

Дербиш едва успел втянуть воздух, готовясь к новому удару.

— И как же мне теперь достать этих сестёр? — король сделал шаг вперёд. Его голос оставался спокойным, почти ровным. — Ты мне их достанешь? Из общины достанешь? Из замка герцога?