Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Глава 1 В ДОРОГЕ

Шестое чувство — или, быть может, особый дар — почти никогда меня не подводил. Я чувствовала приближение мужа, как ощущают жар, приближая руку к горящей свече. Стоило герцогу войти в комнату — и воздух менялся. Как будто натянутая струна вибрировала от его присутствия.

Я знала, когда его взгляд касался меня: сначала скользил по телу, оценивая, прощупывая, и только потом задерживался на моем лице. Порой, в этих взглядах было всё, что я помнила из прошлой жизни — симпатия, интерес, напряжение, то странное, почти болезненное влечение. А порой… он смотрел на меня так, как лекарь смотрит на редкую, еще не описанную болезнь: холодно, методично, без капли жалости, но с профессиональным интересом.

Казалось, что его глаза не просто раздевали — они листали меня, как старую, зачитанную книгу, выискивая нужную главу, нужную фразу, нужную информацию.

Я уже не была той, кем была когда-то в первой жизни в этом же возрасте. Наивность, простоту, легкость и женскую слабость — всё это выжгли до пепла Его Величество и Его Светлость собственной персоной. Холодная практичность стала моей второй кожей. В том мире, где я служила королевству — чувства были роскошью, которую не могли позволить себе все.

Перед внутренним взором всплыла сцена, которую я долго пыталась забыть. Мы шли вглубь темницы, той самой — в подземельях Тёмной Канцелярии, где даже камни пропитаны страхом и болью. По указу короля, меня сопровождал герцог. Меня не пустили в камеру, но велели наблюдать за допросом. Я должна была увидеть представляет ли угрозу человек, которого пытали и магически и физически. Но он не сдавался и молчал.

Я уже покрылась холодным потом, когда услышала голос герцога— спокойный, ровный, как сталь.

— Миледи, вы теперь на службе короля. Я не смогу защитить вас от увиденного. Вам нужно научиться держать себя в руках.

Он запахнул мой плащ и протянул мне тонкий сверток.

— Держите. Вдохните. Поможет не потерять сознание, и скроет запахи этой комнаты.

Я взяла сверток, чувствуя, как ладони предательски дрожат.

И вот теперь, новая я, не испытавшая всех трудностей жизни, даже не могу сыграть свою прошлую невинность и наивность, то что раньше мне казалось, невероятным, уже было прожито. То что и в страшном сне не могла увидеть девушка моих лет, было просмотрено, проанализировано, а иногда и записано в книгу.

Я не знаю и не понимаю, о чём думает герцог. За все эти годы я, пожалуй, научилась читать его чуть лучше, чем в наши первые встречи — различать оттенки интонации, короткие взгляды, едва заметные паузы. Но его мысли, как и прежде, оставались от меня закрыты, будто спрятаны за высоким, непроницаемым щитом.

Иногда мне казалось — герцог мне не доверяет. Что он наблюдает за мной не просто так, а будто собирает доказательства. Что передаст меня в руки Ордена, как предательницу, без сожаления и объяснений. И в такие моменты всё внутри сжималось — от страха, от неопределённости, от обиды.

А в другой раз я с горечью усмехалась своим мыслям. Нет, это всё — плод моего воображения. Паранойя.

Но после всего, что произошло — после ситуации с вдовствующей герцогиней, после тайны Кевина, после всех этих тревожных совпадений и недосказанностей — я знала одно точно: я под наблюдением. Под его взглядом. Постоянно. В каждую минуту.

* * *

Звук колёс, мерный топот копыт и лёгкое покачивание кареты убаюкивали, будто сама дорога нашёптывала сказку. Но я не поддавалась. Я не умела засыпать вот так — в пути, в шуме, среди чужих голосов и потрясений. Мне нужно было ощущение контроля, ясное разделение между сном и бодрствованием, ночью и днем.

Эва, моя служанка, этим талантом спать в любом месте, казалось, обладала по праву рождения. Её дыхание, ровное и глубокое, сливалось с ритмом дороги, и я уже привыкла к этому звуку, как к части самой поездки. Она засыпала быстро в любой позе, под любым углом, словно вся тяжесть дня испарялась с первой свободной минутой. Я завидовала этой лёгкости, но и не стремилась к ней.

Я смотрела в окно. Не просто — в пустоту или на деревья. Я всматривалась в пейзаж, отмечала изменение линии горизонта, следила за птицами, что вспархивали с обочин при приближении отряда. Но чаще всего мой взгляд сам собой находил Его.

Герцог держался близко к карете. Не впереди, как следовало бы по его титулу, не там, где можно было бы командовать отрядом и задавать темп, а рядом. Иногда — сбоку, на расстоянии вытянутой руки. Иногда — чуть сзади, будто сторожевой пёс. А иногда я замечала, как он оказывается впереди кареты, и его тень всё равно ложится на моё окно.

Он смотрел на меня. Я знала это точно. Не всегда прямо, не всегда в глаза, но каждый раз, когда я поднимала взгляд, я находила его в зоне видимости. Иногда мы встречались взглядами, и ни один из нас не спешил отвести глаз. Эта игра, напряжённая, почти детская, казалась нам обоим естественной. Кто первый дрогнет? Кто притворится, что смотрел мимо, просто из скуки? Ничего важного, просто случайный взгляд.

Я не пыталась скрыть, что смотрю на него, не пыталась сделать вид, что я выше этого. Мне нравилось это молчаливое состязание. В нём не было слов, не было жестов — только взгляд и расстояние.

— Ох, нам ещё долго? Когда же мы, наконец, приедем⁈ — в карете раздался звонкий, раздражённый голос Арианы, нарушивший мой покой и дневной сон уставшей Эвы.

Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, мы обсудили все перед отъездом и не раз. Капризный голос сестры герцога, с его звенящей нетерпеливостью, пробивался сквозь стены кареты.

Вдовствующая герцогиня, хоть и пошла на поправку, всё ещё была слаба. Очищение её мыслей от чужого магического влияния отнимало много сил. Она больше не была той женщиной, что раньше — властной, амбициозной, не знающей усталости в защите рода и титула. Из неё словно выветрилось напряжение, но с ним исчезла и жизненная искра.

Однако ко мне она по-прежнему относилась с почти болезненной неприязнью. Моё присутствие раздражало её, мешало сосредоточиться на выздоровлении. Я это чувствовала каждой клеткой.

Наверное, герцог чувствовал это тоже — и потому огласил своё решение: я отправляюсь с ним в столицу, чтобы представлять женщин дома Терранс при дворе Его Величества. Стану лицом рода, светской дамой с официальными обязанностями.

Решение он озвучил с мимолётной ухмылкой, заверив, что у этой «негативной» новости есть и плюсы: новый гардероб, украшения, постоянное содержание и, конечно, близость к мужу, моим родственникам: сестре и родителям.

Ариана же осталась без надзора матери, и как будто проявилась в полную силу. Когда новость о нашей с герцогом поездке в город была оглашена, девушка взвыла, как раненый зверь. Всё её сознание было занято грёзами о балах, нарядах и потенциальных женихах. Её юная кровь бурлила в ожидании праздной столичной жизни. И хотя Ричарда — младшего — можно было оставить под опекой матери, учителей в замке, Ариану никто не мог усмирить… кроме, разве что, герцога. А он, очевидно, не мог остаться и заниматься сестрой. Поэтому решено было взять её с собой.

Я уже предвкушала головную боль. Следить за такой пылкой и неуправляемой особой в столице — задача сродни пронести свечку в дрожащей руке в комнате полной сухой соломы.

— Герцог решил ехать одним днём. Так что не скоро, — ответила я, скрывая усталость. — Но думаю, к обеду мы остановимся в приличной таверне.

— Но… мы же дамы! — всплеснула руками Ариана, и в её голосе послышалось настоящее непонимание. — Мы устанем!

— Мы — не одни. Нас много. Ни один постоялый двор не примет такой отряд, — пояснила я. — Рыцари, стража, слуги, лошади… Комнат может просто не быть. И палатки разбивать — тоже не лучший выход. Мы всё-таки действительно дамы, не так ли?

Я попыталась вложить в голос немного иронии. Но пока Ариана продолжала бурчать, а Эва вновь клевала носом, в моей голове поселилась другая, более назойливая мысль.

Герцог. Его решение ехать без ночёвки. Почему? Безопасность — это разумно, но не объясняет всего. В таких обстоятельствах мы бы обязательно разделили с ним одну комнату. Может, всё это — не из стратегических соображений. Может, он просто… избегает меня?

Должна признаться — я была измотана до предела. Долгие часы в карете вытянули из меня все силы, и когда спустя шесть часов герцог объявил остановку на обед, я, не скрываясь, вздохнула с облегчением.

Постоялый двор оказался достойным. Герцог, как всегда, действовал быстро и основательно: распорядился о лошадях, расселении, еде для свиты и снял для нас комнату — чтобы мы могли освежиться и привести себя в порядок. Пока он решал дела с конюхами и управляющим двора, я молча осмотрела помещение, сняла перчатки, подошла к окну.

На дворе шёл привычный суетливый порядок: солдаты поили лошадей, слуги раскладывали баулы, зазывные запахи кухни проникали сквозь ставни. Но моё внимание было приковано к фигуре мужа. Он стоял на краю двора, уверенный, собранный. Как всегда. Он что-то коротко говорил сэру Артуру. Его жесты были чёткими, а лицо — напряжённым.

Я уже собиралась отойти, как боковым зрением уловила знакомый силуэт — Рей. Он шёл немного поодаль, но явно был частью отряда. Я не знала, что герцог решил взять его с собой.

— Вы должны его понять, — вдруг тихо сказала Эва у меня за спиной. Я обернулась.

— Ты о чём? — спросила я, переводя взгляд в комнату. Быстро нашла глазами Ариану: она сидела на кровати и была полностью занята — разложила ткани и что-то ворчала про гардероб для столицы. Можно говорить.

— Рей сказал… несмотря на всё, что происходит в герцогстве, вы — лучшие из возможных господ, — начала Эва, опуская глаза и нервно теребя край рукава. — И… Лидии, его жене, тоже стало лучше. Она живёт в замке, бесплатно, занимается рукоделием, подружилась со служанками. Даже со мной. Она сказала, что счастлива…

— И? — подтолкнула я её, чувствуя нарастающее напряжение. Пока Ариана увлечена платьями мы можем говорить.

— Продолжай.

Эва прикусила губу.

— Он… не сердитесь. Он сказал, что больше не будет ничего скрывать — ни от вас, ни от герцога. Сказал, что не хочет встревать в ваши отношения. Слишком сложно. Он хочет просто делать свою работу и держаться в стороне от ваших проблем. «Лес рубят — щепки летят», так он сказал… Понимаете?

Я кивнула. Да, я понимала. Слишком хорошо.

— Вы не подумайте… Я то вам всем обязана, миледи, вы моя госпожа — пробормотала Эва, едва слышно. — Но для него, вы оба…

— Эва, помоги мне зашнуровать платье! — вдруг капризно выкрикнула Ариана из другой комнаты наших апартаментов, оборвав наш разговор.

Я бросила Эве взгляд. В нём было и понимание, и тревога, и благодарность.

— Иди, — коротко сказала я. — Не заставляй её ждать. Всё в порядке

И, оставшись наедине с собой, я вновь подошла к окну. Герцог был всё ещё на дворе — строгий, сосредоточенный на делах, как всегда.

Я знала, что его доверие — большая редкость, его не просто заслужить, но если удалось, герцог — очень верный и преданный человек. Но к сожалению, для меня, его жены — это оказалось особенно трудной задачей. Быть рядом с ним, не имея полного права быть в кругу его доверенных лиц, ощущалось как бесконечная игра в ожидание.

И я не могла не осознавать: своими распоряжениями он лишил меня тех, кто был мне по-настоящему дорог. Тех, кто стал мне опорой. Леннокс и господин Хоффман остались в замке — решение, безусловно, разумное, но от этого не менее болезненное. Мне не хватало их спокойного присутствия, их верности и уверенности.

Рей отдалился. Отгородился от меня — и от Эвы — после того злополучного случая с вином. Между нами повисла глухая, обидная тишина, которую никто не спешил нарушать.

Даже старец, к которому я не испытывала особой симпатии, но чьи знания были неоценимы, остался там. В замке. Я понимала — конечно, понимала! — привести тёмного мага в сам королевский дворец было бы чистым безумием.

Я не имела права терять бдительность: уехала, не закончив ничего из того, что должна была завершить в замке. Все события произошедшие в прошлой жизни — всё осталось тайной для меня, а ту часть, которую мы раскрыли, я считала недосказанным и незавершённым делом.

Всё таки, я была рада, что Леннокс остался в замке. В прошлой жизни всё развивалось точно так же: в решающий момент он покинул столицу по приказу герцога, потому что только ему муж доверял управление делами.

На этот раз я была горда собой, Леннокс прибыл в герцогство намного раньше. И не один.

Окрыленная надеждой, я была уверена: герцогство уже не будет лёгкой добычей, как в той жизни. Я мысленно похвалила себя: правильный шаг, в нужный момент. Оставалось лишь надеяться, что эти изменения не повлекут за собой никакой беды.

После долгих размышлений, я так и не могла поверить, что Кервин — это тот самый любовник моей сестры, прежней герцогини. Что-то не сходилось. Вся их история в прошлом казалась слишком запутанной… Я всё больше склонялась к другой, куда более тревожной мысли: был кто-то третий. Тот, кто оставался в тени. Тот, кто наложил руны — и на Кервина, и на мою сестру.

Этот третий — вот кто был настоящей угрозой. И если я права, то опасность куда глубже, чем просто месть жены из-за страсти и ревности. Это — продуманный план, игра, и наши жизни в ней лишь пешки.

Увлечённая своими мыслями, я и не заметила, как погрузилась в беспокойный, вязкий сон —, где не различить, где заканчивается реальность и начинаются грёзы. В карете было тихо, все, похоже, задремали. Эва спала согнувшись в углу, Ариана уснула просто облокотившись на спинку сиденья кареты, с видом прекрасной куклы. Я не хотела засыпать, но усталость, тепло пледа и мерный, убаюкивающий стук копыт и скрип осей сделали своё дело.

Меня разбудил негромкий, неуверенный стук по боковой дверце кареты. Остальные в карете спали, а стук прозвучал еле-еле, как падает капля в темной тишине — осторожно, будто бы тот, кто стучал, и сам не был уверен, стоит ли это делать.

Мне стало понятно, что герцог бы просто открыл дверь.

Я вздрогнула и инстинктивно отпрянула от двери, резко распахнув глаза. Сердце сжалось от внезапного страха — тело проснулось раньше разума, и в голове уже мелькали самые тёмные сценарии: засада, нападение, предательство. Но не было ни звуков мечей, ни битвы, ни крика, просто суета.

Снова стук.

Когда дверца отворилась и внутрь проник теплый свет факела, я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд… и я узнала эти лица.