Черная Песнь

ГЛАВА 32

Отправляя ее к вам, я не ожидал, что она будет в полной безопасности, но и не ожидал, что вы потащите ее через полмира на войну".

Он считал, что было бы неправильно думать, что Рива постарела за годы, прошедшие с тех пор, как он видел ее в последний раз, настолько она стала жизнелюбивой и властной. Многие из тех, кто собрался в доках, чтобы посмотреть, как она спускается с огромной громадины " Короля Мальсиуса ", могли бы принять ее за легендарную Огненную Королеву Варварского Востока. Но при всей ее энергичности и уже не девичьей форме лица Ваэлин обнаружил, что общение с ней мало чем отличается от их прежнего знакомства.

"Я никуда ее не тащил, - сказал он. "Она пришла сама, причем не без веских причин. Несмотря на то что она пытается это скрыть, у нее доброе сердце. Вы должны гордиться ею".

"Я горжусь, больше, чем вы можете себе представить. Но я не просто удочерила дочь, я удочерила наследника, и, похоже, я должна считать, что мне очень повезло, что я еще дышу".

Рива повернулась к Эллеси, обмениваясь прощальными словами с Ми-Хан. Сехмон стоял рядом с ней, голова его была все еще забинтована, а на лице застыло выражение глубокого недоумения. Шерин сказала, что со временем он, скорее всего, полностью восстановит свои способности, но, вероятно, до конца жизни будет испытывать приступы растерянности.

"И что же мне с ним делать?" - поинтересовалась Рива. "Раз уж она отказывается с ним расставаться".

"Возможно, ему подойдет роль в гвардии леди-гувернантки", - предположил Ваэлин. "Он хорошо дерется".

"Мальчики". Рива со вздохом покачала головой. "Она собирает их, как домашних животных. Со временем ей понадобится муж. Муж из Камбраэлина".

"Правда? Как ее мать?"

Он увидел отголосок ее прежней сущности в том, как она нахмурилась, но вскоре смягчилась. "Благословенная леди слишком свята, чтобы ее можно было запятнать браком, ты же знаешь".

"Знаю, это записано в Одиннадцатой книге. Велисс в порядке?"

"Достаточно хорошо, хотя и была весьма раздражена, когда я рассказал ей об этой экспедиции. Но не так сильно, когда я сказал, что главная цель - вернуть Эллеси под нашу опеку. Она ее очень любит".

"Я тоже. Я также знаю, что она не хочет быть вашей наследницей. Боюсь, со временем вам придется найти другого".

Рива бросила на него предостерегающий взгляд. "Она знает свой долг. Как, надеюсь, и вы, лорд Ваэлин. Наша королева зовет вас домой".

"Я отвечу, как только верну свою лошадь".

"Ваша лошадь". Она с сомнением приподняла бровь. "Сомневаюсь, что она сочтет это забавным, когда я попытаюсь объяснить твое отсутствие. Говорят, когда она вернулась из Восточных доминионов и узнала, что лорд Башни Северных Рек покинул свой пост, чтобы уплыть и ввязаться в чужую войну, она даже повысила голос. Некоторые члены суда, как сообщается, упали в обморок".

" Надеюсь, повелитель Эрлин не был наказан за то, что принес ей нежелательные новости?"

"Нет, но она его несколько нервировала. Насколько я знаю, он был очень слаб, слишком слаб, чтобы выдержать обратный путь в Ричи. Она выделила ему комнату во дворце и предоставила множество слуг, хотя все, что он просил, - это книги, пергамент и чернила".

"Я объясню свои действия и готов принять ее решение без споров".

"Как только вы найдете свою лошадь".

"Конечно".

Юмор исчез с ее лица, и она шагнула ближе, сжимая его предплечье. "Я проделала долгий путь, чтобы сразиться в битве, которая уже была выиграна. Я сделала это по приказу королевы, но я приехала за Эллеси и за тобой, потому что мне кажется, что мы слишком долго были в разлуке. Кроме того, я знаю, что твоя сестра будет очень рада видеть тебя дома в безопасности".

"Я скоро ее увижу".

Она нахмурила брови, из сомнительных превратившиеся в хмурые, но больше ничего не сказала. "Эллеси!" - позвала она, поворачиваясь и направляясь к трапу " Короля Мальсиуса". "Говори, что хочешь сказать, и поднимайся на борт, иначе мы потеряем прилив".

Эллеси обменялась последним объятием с Ми-Хан, после чего бросилась к Ваэлину. Я хотела плыть с тобой на " Штормовом ястребе", - сказала она. "Но матушка и слышать об этом не хотела". Вслед за Ривой она скорчила сердитую гримасу. "У меня такое чувство, что пройдет немало времени, прежде чем она позволит мне снова выйти за пределы ее поля зрения".

Она опустила взгляд, в глазах стояли слезы, и он потянулся, чтобы убрать локоны со лба: "Я уверен, ты найдешь способ".

Она прижалась к нему и поспешила за Ривой, ухватившись за рукав Сехмона и потянув его за собой. Он искоса поглядывал на Ваэлина, пока она вела его, и его первоначальное замешательство сменилось узнаванием, после чего он помахал рукой: "Я все еще помилован, милорд?"

"Полностью, мастер Век!" отозвался Ваэлин, ответив на приветствие. "И знай, что в Долине тебе всегда будут рады".

Алума пришлось нести на борт " Короля Мальсиуса " на носилках, лежа лицом вниз, чтобы уберечь его от ожогов. Глаза его были затуманены лекарствами, когда Ваэлин присел рядом с ним, но в них появился блеск, а на губах заиграла улыбка. "Не... жалей... ...за меня, друг мой", - прошептал он Ваэлину.

"Твои раны..." начал Ваэлин, но замолчал, услышав горловой смешок Морески.

"Еще одна история", - сказал он. "Написанная на моей коже... а не на земле. Теперь... Покровители всегда найдут меня..." Его глаза закрылись, и он погрузился в сон с тяжелым вздохом.

"Шерин предложила залечить шрамы, но он не позволил", - объяснил Нортах, пока двое Стражей Королевства несли носилки по трапу. "Видимо, что-то связанное с затуманиванием зрения Протекторов. Она уже на борту", - добавил он, когда Ваэлин оглянулся на пристань. "От личного приглашения королевы стать королевским врачом трудно отказаться. И я сомневаюсь, что в эти дни она чувствует себя желанной гостьей при дворе императора. Неблагодарность королей всегда тяжело видеть, брат".

"Короли выше благодарности", - сказал Ваэлин. Для них существует только верность, заработанная или купленная". Цай Линь хорошо усвоил уроки, и ему еще многое предстоит сделать". Он кивнул в сторону огромного корабля. " Лучше всего подняться на борт. Увидимся в Ричах, как только..."

"Не говори мне больше ни слова о своей лошади". Нортах смотрел на него влажными и злыми глазами, пока Ваэлин не отвел взгляд. "Я бы поехал с тобой. . ."

"Тебя ждет семья. На самом деле они ждут уже давно". Он шагнул вперед и обнял брата, крепко и яростно сжав его руки.

"Что мне им сказать?" хриплым шепотом спросил Нортах.

Ваэлин отпустил его и отошел назад, извиняюще улыбаясь. "Передай Орвену, что ему придется еще некоторое время сидеть в кресле лорда башни, если только ты не хочешь освободить его от этого бремени".

Нортах покачал головой. "Помимо всего прочего, мне нужно восстановить школу". Он повернулся и начал подниматься по трапу, затем остановился, снимая с пояса тяжелый кошелек. "В твоем преклонном возрасте ты становишься забывчивым, брат", - сказал он, бросая его Ваэлину.

"Как-то слишком легко", - нахмурился тот, поднимая сумку, и золотые самородки щелкнули внутри.

Нортах продолжил подъем, и Ваэлин заметил, как он старается не оглядываться, и напряг голос: "Ты же не думал, что я буду делать все это за бесценок?"

Капитан Охтан привел "Штормовой ястреб" в уединенную бухту в десяти милях к северу от Лишун-Ши и бросил якорь на мелководье, где отлив позволил ему прижаться к береговой линии. Ночь была ясной, а луна яркой, так что факелы не понадобились, и матросы спустили на воду доску, чтобы Служители Храма могли сойти на берег, причем Чжуан Кай и Ми Хань сделали это последними.

"Мне пришло в голову, - обратился Ваэлин к крупному монаху, - что я так и не узнал имени настоятеля".

"Никто из нас не знал", - ответил Чжуан Кай. "Он был там задолго до того, как мы появились у ворот. Он всегда был просто настоятелем".

"Теперь титул принадлежит вам. Хотя он был человеком с... достойными восхищения качествами, я надеюсь, что вы пойдете по менее дорогостоящему пути".

"Это был не его путь; он был предписан Храмом. Теперь он предписывает нам вернуться". Он заколебался, и Ваэлин понял, что он с трудом выговаривает слова "без тебя". Чжуан Кай улыбнулся, но это было грустное, смутное подобие его прежнего доброго настроения. Он покинул храм почти с пятью сотнями братьев и сестер, а вернется менее чем с дюжиной. Однако Ваэлин знал, что со временем их число возрастет, поскольку храм призывает других подниматься на его ступени.

"Ты ведь не собираешься возвращаться с ними?" спросил Ваэлин у Ми-Хан после того, как Чжуан Кай спустился на берег.

"Их храм больше не мой дом", - ответила она. "Он находится дальше на севере".

"Ты знаешь, как долго ты там пробудешь?

"Один день". Она улыбнулась и прижалась поцелуем к его щеке. "Потом еще один, я думаю. Не волнуйся за меня, брат. Мне нужно написать много картин". Когда она отстранилась, в ее глазах отразилась боль, та самая тяжесть вины, которую он видел, когда они плыли на север от Опаловых островов.

"Это моя цена", - сказал он ей. "И я плачу ее добровольно".

Она кивнула, заставив себя улыбнуться так же печально, как и ее брат. "Я с нетерпением жду нашей следующей встречи. Ты знаешь, где меня найти".

Он смотрел, как она спускается к остальным на пляж, и следил за ними, пока они пересекали песок и исчезали в высокой траве, прежде чем оглянуться через плечо. "Ты здесь с ножом или с предупреждением?"

Чиен вышла из тени, отбрасываемой грузом на носовой палубе, и подошла к нему с посохом в руках и рюкзаком на плече. "С чего это ты взял, - сказала она, - что я здесь для того, чтобы заняться чем угодно, кроме поисков своих сестер?"

"Не так давно ты, кажется, была уверена в их гибели.

"И я буду счастлива, если окажусь неправа". Она прислонила посох к плечу и вытянула руку, рукав которой оттягивался, открывая гладкую, без единого пятнышка плоть. "Несколько следов, заметных только при солнечном свете. И он намного сильнее другого".

"Тем лучше, чтобы служить императору. Он быстро понял, что ему нужен разведчик, а кто может быть лучше тебя?"

Чиен лишь склонила голову и ступила на доску. "Никакого ножа. Только предупреждение".

"Не возвращаться?"

"Твое присутствие... все усложняет".

"Это всегда так, где бы я ни был".

Улыбка Чиен удивила его тем, что была единственной искренней, которую он видел в этот вечер, и еще больше - своей теплотой. "Мне бы очень не хотелось однажды убить тебя", - сказала она, спрыгивая с настила. Она быстрым шагом направилась через пляж, и через несколько секунд ее поглотила трава.

Он смотрел, как колышется на ветру трава, и слушал черную песню, пока искал. С момента смерти Темного Клинка она не давала ему покоя, не желая давать советы. Я отказал ему в смерти, - заключил он. А ведь она жаждала ее больше всех остальных. В этом и заключалась суть черной песни, та истина, которая наполняла ее содержанием. Она питалась смертями, которые он приносил, как тигр питался душами, которыми его так долго кормил Шталхаст. Они помогали чудовищу, в то время как он породил свое собственное и будет носить его в себе все оставшиеся годы, если только...

Ваэлин присмотрелся и обернулся, потянувшись рукой к мечу, когда неожиданный голос нарушил тишину.

"Неужели ты думал, что сможешь обмануть меня дважды?"

Шерин стояла у грот-мачты, сложив руки и наклонив голову под любопытным углом. Он покачал головой: черная песня не поднялась, как и во время всего путешествия из Свободных Кантонов, хотя она наверняка была спрятана где-то на борту.

"Нортах щедр на подарки, - сказала она, придвигаясь ближе и беря в руки небольшой блестящий кошелек.

Кошелек был легким, со стоном вспомнил Ваэлин. "Капитан Охтан... - начал он.

"Он был достаточно любезен, чтобы позволить мне спать в его каюте". Она подошла к поручню и посмотрела на берег. "Люди не всегда благодарны за исцеление, но он не из тех, кто забывает о долге". Она повернулась к нему, приподняв бровь. "Я вижу, лошади нет".

Фырканье и скрежет перемещаемого песка привлекли их внимание к пляжу, где из высокой травы появился Дерка. Он галопом помчался к берегу, вскидывая голову и издавая громкое, укоризненное мычание.

"Я не лгал", - сказал Ваэлин. "Не обо всем." Он положил руки на перила, опустив голову. "Почему ты не пошла домой?"

"Какой дом? В Королевство? Я не вспоминаю его с особой любовью".

"Мне предстоит очень долгое путешествие..."

"Хорошо. Я люблю путешествовать. В новых местах всегда есть что-то интересное".

"Шерин..."

"Или ты можешь позволить мне исцелить тебя. Изгнать из тебя эту болезнь".

Посмотрев на ее совершенно серьезное лицо, он покачал головой. "Что-то возвращается, помнишь? Кроме того, я подозреваю, что это может оказаться выше твоего дара. Эта... болезнь слишком глубока, и она растет с каждой жизнью, которую я забираю, с каждой жестокостью, которой я потворствую. Со временем, я знаю, она сделает из меня то же, что песня Кельбранда сделала из него, и новый Темный Клинок восстанет, чтобы поразить мир".

Она поджала губы в недолгом раздумье, затем потянулась к рукаву, чтобы достать пузырек. "Новый рецепт?" - спросил он, когда она протянула ему флакон. "Может быть, более мощный?"

"Нет, это та же формула. Та же, что и в Храме Копья. Просто смесь воды и лавандового масла с небольшим количеством молотой гвоздики, чтобы прижечь язык. У него нет лечебных свойств, Ваэлин. Она не управляла песней, это сделал ты".

Он посмотрел на пузырек в своей руке, наблюдая, как лунный свет играет на вязкой жидкости внутри. "Настоятель", - с горьким смешком произнес он и позволил флакону упасть в тень под корпусом. "В любом случае этого никогда не было достаточно. Я должен был догадаться, что это невозможно подавить".

"Так значит, ты намерен бежать? Найти какой-нибудь забытый уголок мира, где можно спрятаться? Провести все оставшиеся годы жизни в уединении?"

"От этого не спрятаться. Но есть человек, который с рождения обладает даром исцеления, и его способности... значительны. В конце Освободительной войны он отправился странствовать по земле по моей инициативе, вопреки желанию Лирны, ибо она боялась его силы".

Дерка остановился внизу, нетерпеливо стуча копытом по воде. "Кажется, он немного возбужден, чтобы проводить много времени в трюме", - сказала Шерин. "Но у меня есть снадобье, которое успокоит его, если только путешествие будет не слишком долгим".

" Ты не понимаешь", - сказал ей Ваэлин. "Я пытался использовать песню, чтобы найти этого человека, хотя это причиняет мне боль. Я улавливал проблески, и ощущение этого вело меня на юг, но, по правде говоря, я не знаю, где его искать. Это может занять очень много времени, возможно, годы".

Шерин оторвала взгляд от Дерки и посмотрела на звезды. "Обвар рассказал мне кое-что перед отъездом, - сказала она. "Он сказал мне, что Кельбранд однажды заставил его прикоснуться к черному камню, и в результате он смог услышать ложь. Поэтому, когда ты сказал императору, что скоро отплывешь домой, он понял, что это ложь. Но это была не единственная ложь, которую он помнил. Воспоминания Шо Цая жили в нем, или, по крайней мере, небольшой их остаток, и когда он вспоминал эти воспоминания обо мне, он слышал мою ложь. Ложь о жизни, которую я вела до приезда на Запад, о человеке, которого, по моим словам, я больше не любила, ненавидела за его предательство. Но я никогда не ненавидела тебя. Ни на один самый короткий, самый мимолетный миг".

Она опустила взгляд, и Ваэлин увидел, как сжалось ее горло, прежде чем она спросила: "Ты уверен, что этот человек сможет тебя вылечить?"

"Его зовут Вивер, и если он не может, то вряд ли в этом мире найдется кто-то, кто сможет".

"Тогда, - сказала она, отступая от перил и встречая его взгляд с бодрой улыбкой, - нам лучше начать".