Черная Песнь

ГЛАВА 16

Они перенесли лодку к основанию того, что когда-то было сторожевой башней Нуан-Кхи. За несколько десятилетий мира она пришла в запустение, пока один предприимчивый купец не выкупил ее у губернатора для использования в качестве зернохранилища. В последние недели зерно было вывезено, и на месте башни остался пустой остов из растрескавшегося камня, который держался на отслаивающемся растворе. Привязав лодку к двери башни прочной веревкой, Ваэлин отправил Эллеси, Сехмона и Алума с лошадьми на север. "Дождись сигнала, прежде чем светить, - напомнил он Алуму, вручая ему подзорную трубу. "Затем поезжай на возвышенность к югу. Мы встретим вас у восточных замков". Прежде чем войти в башню, он провел рукой по морде Дерка. "Веди себя хорошо".

Крыша, покрывавшая вершину башни, давно обветшала, поэтому, когда они вышли на лестничную площадку, их встретил прохладный северный ветер. Мощная подзорная труба, которая когда-то стояла здесь, давно исчезла, но Ваэлин подозревал, что сегодня она им не понадобится. Песня Темного клинка все утро становилась все громче, не оставляя сомнений в том, что, когда он появится, его сопровождающего будет трудно не заметить.

"Это ненадолго", - сказала Луралин, ее лицо напряглось от предвкушения. "Он их сильно подгоняет, наверное, уже несколько дней".

"Твой Истинный Сон рассказал что-нибудь о сегодняшнем исходе?"

Она смахнула с лица массу растрепанных ветром русых локонов и покачала головой с очень скромной, горькой усмешкой. "Нет, хотя я искала его прошлой ночью. Оно показало мне... кое-что еще".

"Что-то важное?"

"Мальчика". Исчезающая ухмылка превратилась в задумчивый хмурый взгляд. "Мальчик, играющий с игрушечным кораблем. Я видела, как он вырос в мужчину".

"Что это значит?"

"Я еще не знаю, но сон никогда не показывает мне того, что мне не нужно видеть".

"Брат", - сказал Нортах, указывая на север. Его брат всегда обладал лучшими глазами, поэтому Ваэлину потребовалось еще мгновение, чтобы разглядеть темное мерцание на горизонте слева от большого южного канала, которое с каждой секундой становилось все шире и гуще. Вскоре показались ведущие всадники: Шталхаст в темных доспехах справа и серовато-коричневая масса Тухлы слева. Все они неслись полным галопом, не проявляя никаких признаков воинской слаженности. Плотная толпа всадников позади была столь же беспорядочной, она колыхалась на милю в ширину под растущим слоем пыли. Далекий гром их приближения вскоре перерос в бурю, когда авангард достиг окраин Нуан-Хи. Ваэлин заметил, как несколько человек отступили назад в явном недоумении, не найдя никого, с кем можно было бы сразиться, а в воздухе не было ожидаемого града стрел. Однако большинство продолжало нестись вперед по улицам.

"Ты чувствуешь его?" спросил Ваэлин у Луралин, наблюдая, как все больше и больше воинов вливается в город.

"Он здесь. . ." Она замолчала и смущенно потупилась. "Но где именно, я не могу сказать".

Ваэлин подождал, пока основная часть орды начнет проникать на окраины, и обратился к Нортаху. "Сейчас."

Нортах положил древко на парапет и ударил по кремню, высекая искры на пропитанную маслом тряпку, которой был обмотан наконечник стрелы. Зафиксировав ее на луке, он высоко поднял тетиву и полностью оттянул ее назад, прежде чем спустить. Огненная стрела взмыла в чистое небо, поднимаясь на высоту более ста футов, а затем по дуге полетела вниз. Ваэлин смотрел на Запад, считая секунды до появления тусклого оранжевого свечения на крышах домов в миле от него. Алум увидел сигнальную вспышку и зажег маяк, который служители Храма повторяли на протяжении следующих четырех миль, донося сигнал до плотины за несколько ударов сердца.

" Ты уверен, что эта башня достаточно прочна?" спросил Нортах, его тон слегка дрожал, когда он провел рукой по выветрившейся каменной кладке парапета.

"Фундамент уходит вглубь", - ответил Ваэлин и снова повернулся, чтобы посмотреть на людей, которые теперь вливались в Нуан-Хи. Они медленно продвигались вперед, стесненные узким лабиринтом улиц. Равнина за городом была покрыта ордой, и Ваэлин искал в этой толпе хоть что-нибудь, что могло бы выдать присутствие Кельбранда. Его песня звучала теперь громко, как крик, и была наполнена яростью и ревностью, от которых у Ваэлина в черепе вспыхивали вспышки боли.

Луралин издала шипение, и он повернулся, чтобы увидеть, как она смотрит на орду со слезами на глазах. "Невидимые хранят меня, - прошептала она, и ее беды хватило, чтобы заставить ее воздать должное богам, которых она больше не держала в руках. "Он действительно сошел с ума".

Когда передовые отряды орды достигли доков, на Западе нарастал гул. Многие из них теперь шли пешком, оставляя своих коней, чтобы разграбить дома в поисках жертв или добычи, и вскоре покидали их в недоумении. Ваэлин проследил за группой Шталхастов от гавани до основания башни, шагнул вперед, чтобы встретиться с ними взглядом в слабой надежде найти среди них Темный Клинок, но увидел лишь дюжину хмурых лиц. Они быстро сошли с коней и направились к входу в башню, а затем остановились, когда рев усилился до оглушительной громкости.

Ваэлин вовремя перевел взгляд и увидел, как волна захлестнула западную половину Нуан-Хи: улицы и дома исчезли под бушующей белой стеной. Темные пятна кувыркались среди надвигающейся ярости, Шталхаст и Тухла были вырваны из земли, чтобы быть поглощенными волной. Она ударила в башню с обескураживающим грохотом, окутав их пылью от многовековой каменной кладки. От удара все трое разлетелись в стороны, а скрежет гранита и раствора смешался с грохотом волны. Ваэлин начал сомневаться в надежности фундамента строения, когда оно покачнулось и вода на один тревожный миг перелилась через парапет. Затем, среди хора скрежетов и стонов, оно осело.

"Вера!" вздохнул Нортах, поднимаясь, чтобы осмотреть открывшееся перед ним зрелище.

Города Нуан-Хи больше не было, его место заняло бурное озеро, усеянное извивающимися телами утонувших или тонущих воинов. Ваэлин разглядел вблизи более сотни: одни тщетно боролись с течением, другие были уже мертвы, и все они вскоре скрылись под бурлящим потоком. Вода поднялась на метр от вершины башни, но вскоре начала спадать, и стремительный поток утратил свою мощь, обнажив массу трупов. Они лежали уродливыми кучками на перекрестках улиц или на деревьях, лошади и всадники были опутаны смертью. Подсчитать их с точностью было невозможно, но Ваэлин знал, что сегодня он убил больше врагов, чем в любой другой битве, и все это не доставая меча.

Повернувшись, он увидел, как волна устремилась на восток, затопив сеть каналов, насколько хватало глаз. Флот императора сейчас находился за шлюзами и уже двигался по реке Йи Минг к Хуиньши. Вода, покрывавшая Нуан-Кхи, оседала и убывала в объеме, разрушения под ней были скрыты огромным облаком грязи и обломков множества разрушенных зданий. Крыши некоторых высоких зданий возвышались над поверхностью этого нового внутреннего моря, но в остальном оно оставалось простором бурой воды, простиравшимся по меньшей мере на две мили во всех направлениях. Трупов больше не было видно, но он смог различить массу выживших на северном берегу. Он также не слышал песни Темного клинка.

"Ты... . . ?" - начал он, но его слова исчезали от горя на лице Луралин. Ее народ считал ее изгоем и предательницей своего живого бога, но она все равно была их крови.

"Кельбранд должен был привести их к гибели", - прошептала она. "Не я".

"Они сами накликали на себя гибель, когда решили последовать за ним", - сказал Ваэлин. "Кроме того, - он указал на дальний берег, где толпилась большая толпа всадников, - похоже, их осталось много. Сомневаюсь, что сегодня погибло больше пятой части орды".

"Похоже, ты разочарован". Лицо Луралин ожесточилось, глаза задержались на нем, и он почувствовал, что его оценивают заново. Ему стало интересно, каким она представляла его себе до этого момента. Может быть, благородным воином из-за моря? Героем, вызванным ее видениями, чтобы исправить ошибки своего брата? На самом деле они оба были жертвами, запутавшимися в паутине, сплетенной Нефритовой принцессой, и он знал, что выйти из нее с чистыми руками не удастся.

"Эта война закончится, когда орда будет истреблена или умрет твой брат", - сказал он. "Мне нужно знать от тебя, удалось ли нам это сегодня".

Она перевела взгляд с него на отвратительное море и уставилась вдаль. "Нет", - сказала она низким, хриплым голосом. "Я все еще чувствую его".

Ваэлин наблюдал за тем, как уцелевшая орда с внезапной целеустремленностью сменяет друг друга, как боевые группы Шталхаста и Тухлы перестраиваются и устремляются на восток. Сначала песня Темного клинка оставалась неуловимой, но потом он снова услышал ее, приглушенную и менее яростную, в ней было что-то, что, как показалось Ваэлину, вызвало его собственный гнев, небольшой и неохотный, но все же различимый: уважение.

Мне не нужно твое уважение, - тихо ответил он, когда орда скрылась за северным берегом. Я хочу только твоей смерти.

Ваэлин и Нортах работали веслами, а Луралин управляла румпелем. Лодка получила несколько повреждений во время наводнения, но ее корпус остался цел, за что Ваэлин был ему благодарен. Перспектива плыть по водному пространству, изобилующему трупами, была далеко не приятной. Чем дальше на юг они плыли, тем больше трупов находили, так как вновь созданное море становилось все более мелким, и в нем попадались воины, запутавшиеся в деревьях, с вывернутыми под невозможными углами конечностями и туловищами. Ваэлину показалось, что, несмотря на то что их плоть была изуродована, поток каким-то образом умудрился пощадить их лица - все они, казалось, были повернуты в его сторону. Он не отрывал взгляда от кормы лодки, но все равно чувствовал тяжесть стольких пустых глаз, смотревших на него с немым обвинением.

После двух часов гребли лодка села на мель среди массы обвалившейся кирпичной кладки, где наводнение разрушило южные районы Нуан-Кхи. "Уже начинает вонять", - пожаловался Нортах, сморщив нос, когда они покинули лодку и начали пробираться через воду высотой по пояс.

"Канализацию наверняка затопило", - сказал Ваэлин, моргая от зловонного запаха. Он начал пробираться вслед за братом, но потом остановился, увидев Луралин, остановившуюся рядом с лодкой. Она молча и безразлично смотрела на то, что на первый взгляд казалось рваной кучей покрытых грязью обломков. Присмотревшись, Ваэлин увидел, что это два трупа, один гораздо меньше другого и оба насажены на спицы разбитого тележного колеса. При дальнейшем осмотре выяснилось, что более крупный труп - молодая женщина, причем по манере ее расчленения было похоже, будто она протягивает руки к мертвому младенцу, лежащему у нее на боку.

Неужели они сами накликали на себя гибель? спросил Ваэлин негромким, но настойчивым голосом. Он не был уверен, исходит ли он от него самого или от какого-то остатка черной песни, но истина, заключенная в его вопросе, была неотвратима. Ты спас калеку-моряка, потому что нуждался в нем, а эту неприятную старуху - потому что она уязвляла твое чувство вины. Неужели ты вообразил, что кроме орды здесь нет других жертв?

Однако Луралин ничего не сказала, отвернувшись от трупов и начав пробираться сквозь воду. По какой-то причине он счел ее лицо пустым и избегающим его взгляда хуже, словно если бы она разгневалась на него. Руки не чисты, напомнил он себе. Это наше общее преступление.

Алум и остальные ждали с лошадьми на вершине холма в часе ходьбы от того места, где наводнение наконец встретилось с сушей.

"Это было отличное зрелище, дядя", - восторгалась Эллеси, передавая ему поводья Дерка. "Я бы сказала, что путешествие стоило того, чтобы увидеть это".

Ее улыбка померкла, когда он взял поводья и протянул руки с суровым взглядом. "Кошельки, которые я тебе дал, - сказал он и бросил один Луралин, когда Эллеси передала их ей. Ему было приятно представить себе внезапную ярость Темного клинка, когда он обнаружил, что они оба потеряны для его песни, но это был маленький росток утешения в сознании, все еще переполненном трупами и обезглавленными матерью и ребенком.

"Слуги?" - спросил он у Алума.

"Пока никаких признаков", - ответила Мореска.

"Нам не стоит здесь задерживаться, - посоветовал Нортах. "Лучше, если мы пойдем дальше, догоним флот. Слуги наверняка скоро последуют за нами".

"Нет, мы должны найти их". Ваэлин взобрался на спину Дерка и развернул его, позволяя черной песне вести его. С тех пор как они покинули башню, она стала петь все громче, а запас эликсира иссяк до последних капель. Она предвещала беду, и в ее нотах было как предчувствие, так и предупреждение. "Будьте готовы, - сказал он, пуская жеребца в галоп. "Возможно, сегодня предстоит сражение".

К тому времени, когда они наткнулись на Слуг, бой уже почти закончился. В нескольких милях к югу от города они стали находить неоседланных лошадей, их упряжь была производства Шталхаста. Вскоре появились первые трупы: след из бронированных тел привел их к фермерскому дому, где Слуги занимались уничтожением немногих выживших членов военного отряда Шталхаста. Осмотрев трупы, Ваэлин прикинул, что их должно быть больше сотни, а несколько лежавших среди них фигур в черных одеяниях говорили о жестокой схватке. Дюжина уцелевших Шталхастов столпилась у стены фермы, все они были раздеты и сражались с отчаянием обреченных. Ваэлин видел настоятеля в самой гуще схватки: он увернулся от топора высокого воина, чтобы пронзить мечом его ногу, и тут же крутанулся в сторону, чтобы раскроить шею другому. Остальные слуги подоспели следом, демонстрируя схожее мастерство и рубя остальных, и все они погибли с криками неповиновения и без просьбы о пощаде.

Ваэлин повел остальных в атаку на ферму, но, когда бой затих, остановил Дерку на вспаханном поле, где стройная фигура стояла на коленях у пожилого монаха. Ми-Ханн смотрела на него влажными глазами, ее рука все еще держала пропитанную кровью повязку на шее монаха, хотя было ясно, что эта рана уже унесла его жизнь.

Сняв повязку, Ваэлин присел и протянул руку, чтобы отвести ее назад. "Итак, - произнесла она с придыханием. "Это и есть правда войны".

"Да". Ваэлин потянулся, чтобы закрыть глаза Дей-юн, и вспомнил время, проведенное в кузнице при храме. Кузнец был скуп на слова, но терпеливо сносил присутствие чужеземца. "Хорошие люди умирают вместе с плохими. Мне жаль, сестра".

"Чудесный у тебя был план, Боевой Владыка!" Ваэлин поднял голову и увидел, что к нему направляется настоятель с худыми чертами лица, испещренными гневом. "Эти ублюдки должны были утонуть сегодня. Я потерял десять слуг из-за этого балагана".

"Это был передовой отряд разведчиков", - сказал Ваэлин, вставая перед настоятелем и не выражая ни гнева, ни раскаяния. "Скорее всего, они обошли город с Запада до того, как прорвало плотину. Если ты собираешься вести людей на войну, то должен знать, что уверенности нет". Он на мгновение опустил взгляд на безжизненную фигуру Дей-юна, а затем отвернулся. "И ты потеряешь гораздо больше, чем десять жизней, прежде чем все закончится. Если у тебя не хватит духу, освободи место для того, у кого хватит".

"Не говори мне, что я могу вынести!" Настоятель двинулся, чтобы преградить ему путь. "Я знаю войну с детства. Вот почему храм призвал меня, чтобы я возглавил его слуг в это трудное время..."

"Он призвал и меня", - заметил Ваэлин. "Возможно, потому, что знал, что ты не справишься с этой задачей".

"Брат настоятель, - сказала Ми-Ханн, встав между ними, когда лицо старика приобрело еще более глубокий пунцовый оттенок. Ее голос был мягким и негромким, но Ваэлин заметил, как настоятель тут же отступил от нее, и гнев на его лице быстро сменился досадой. "У нас есть раненые", - добавила она, и ее взгляд снова скользнул к убитому кузнецу у ее ног. "И мертвые, о которых нужно заботиться".

"Этого должно было хватить на неделю". Брат Киш-ан осуждающе нахмурился, глядя на пустую склянку.

Ваэлин разыскал его после того, как они разбили лагерь, проделав нелегкий путь от фермерских угодий к югу от Нуан-Хи до берегов Йи-Минга. Черная песня звучала с каждой милей все настойчивее и назойливее и стихла лишь тогда, когда он выпил последний глоток эликсира. Ее музыка отличалась от прежнего, часто мрачного хора жажды крови. Теперь в ней звучал триумфальный звон, который звучал с силой многих труб всякий раз, когда его мысли возвращались к заваленным трупами водам Нуан-Хи. Его одобрение было окрашено темным порывом, который становился опасным из-за того, насколько заманчивой казалась ему эта идея: Повернись. Он ждет. Мы можем закончить это.

"Не получилось, - сказал он монаху. "Мне нужно больше".

Он сходил к своим седельным сумкам и вернулся с еще одной маленькой бутылочкой. "Полегче", - сказал он, протягивая ее. "Я не уверен, когда мне удастся смешать еще одну партию".

"Милость Небес знает толк в лекарствах. Она могла бы помочь. . ."

"Она не знает этого". Тон Киш-ан был отрывистым, и Ваэлин решил, что он нечаянно уязвил его гордость. "Это дар храма, а не какая-то смесь трав и разных жидкостей, выжатых из яиц козла". Он отрицательно мотнул головой и вернулся к помешиванию кипящего котелка, подвешенного над огнем, не поднимая глаз, когда Ваэлин отошел.

Они ехали полтора дня, держась южного берега широкой реки и не замечая крайних барж императорского флота. Окружающая местность оставалась пустым пространством неухоженных полей и недавно заброшенных ферм. Они также миновали несколько небольших рыбацких деревушек, но все они оказались заброшенными, а лодки исчезли.

"Полагаю, они ушли с утренним приливом", - предположил Чо-ка, выходя из хижины с миской каши в руках. " Холодная, - сказал он, отправляя немного в рот, - но все же стоит поесть".

"Скорее всего, они откликнулись на призыв императора и присоединились к флоту", - сказал Нортах. "Значит, они не могут быть слишком далеко впереди".

До вечера они продержались дольше, чем обычно, и столкнулись со зловещим, но привычным зрелищем людей, бегущих с тем скудным имуществом, которое они смогли собрать. Их было всего несколько десятков, и большинство из них были одеты в одежду горожан, а не крестьян или рыбаков.

"Они из Хуин-Ши", - сообщил Чо-ка, расспросив семью, толкавшую по дороге телегу без вола. "Похоже, несколько дней назад в миле от города на корабле высадилась армия - огромная толпа озверевших фанатиков, выкрикивающих молитвы Темному клинку, бросаясь на стены, по крайней мере, так рассказывают эти люди. Им удалось выбраться до того, как место было взято в осаду".

"Корабли, захваченные в Хан-Ши", - сообразил Ваэлин, вспомнив карту, которую Ми-Хан вырвала из головы пленного счетовода. Он подавил вздох досады от того, что не смог предугадать этот ход на борту "Темного клинка". Он отвел своих всадников в Нуан-Хи, чтобы забрать сестру, а Искупленных посадил на корабли, чтобы вторгнуться в Просвещенное королевство по морю. Его угрызения совести усилились от осознания того, что черная песня не предупредила о подобном исходе. Причина была очевидна, хотя он и пытался подавить желание поразмыслить над ней. Черная песня, однако, не стала сдерживаться и зазвучала едкой мелодией, которая под воздействием эликсира стала тише шепота, но все же была достаточно мощной, чтобы оставить после себя боль: Потому что ты посадил меня в клетку. Освободи меня, или он победит.

"Брат?"

Чо-ка уставился на него с озадаченным выражением лица, как и его спутники. Ваэлин понял, что уже долгое время неподвижно сидит в седле с опущенной головой, борясь с порывами, оставшимися после черной песни. "Город пал?" - спросил он.

"Гарнизон очень хорошо сопротивлялся, когда они бежали. Губернатор - бывший адмирал флота Просветленных, но кто знает, как долго он продержится? Правда, у них есть крохи хороших новостей. Император высадил свой отряд на берег всего в нескольких милях отсюда. В последний раз они видели, как он шел спасать город. Похоже, императорскому воинству предстоит первая битва".