Черная Песнь

ГЛАВА 23

Ваэлин был уверен, что посол при дворе высокочтимого Чжун Лаха, торгового короля Запредельного королевства, должен был быть обязан своим положением либо подкупу, либо родственным связям, настолько ему не хватало ни дипломатии, ни хитрости. Он должен был бы производить впечатление: высокий, элегантно одетый в тонкие, но не вычурные шелка, его лицо обладало угловатой, аристократической привлекательностью. Однако постоянное вытирание платком вспотевшего лба и неровный тон, который он безуспешно пытался изгнать из своего голоса, создавали впечатление человека, вынужденного находиться в присутствии тех, кто мог его убить. В таком случае, признал Ваэлин, он не полный дурак.

"Уверяю вас, почтенный сэр, - сказал он, поправляя платок и отвешивая Цай Линю еще один поклон, слишком низкий, чтобы соответствовать выбранному им почетному званию. "Я не хочу принизить великую победу, которую вы одержали над варварами. Но, как говорится, одна капля дождя не делает потопа".

Цай Линь лишь приподнял бровь в ответ, после чего воцарилась затяжная тишина. Он сидел в простом кресле под полотняной крышей, возвышавшейся в садах Храма Ветров. Это было самое большое здание в Джайган-Шу, столице Аскиры, выбранное по совету настоятеля в качестве временного дворца императора. В то время как аскиранские сехтаку поспешили присягнуть на верность после Битвы за Дюны, купеческое и ремесленное сословие, более многочисленное, чем в Накире, отреагировало на нового правителя более разнообразно. Размещение императорской резиденции в самом центре власти Небес было рассчитано на то, что никто в Кантоне не усомнится в том, что Нефритовый император пользуется божественной благосклонностью.

"Потоп", - повторил наконец Цай Линь. "Подобно потоку варваров, который сейчас надвигается на восточную границу земель вашего повелителя. Скажите, лорд Гау Янь, а Запредельное воинство встречалось с варварами в бою?"

"Они избегают нашего господина". Платок переместился со лба посла на верхнюю губу. "Как бы не так".

"Тогда у вас должны быть в запасе солдаты и корабли. И то, и другое будет очень приветствоваться в Свободных кантонах, поскольку у нас общий враг".

"Если бы мы могли заключить какой-нибудь союз, почтенный господин". Широкие, но ссутуленные плечи лорда Гау Яна пожали плечами. "Но поскольку наши собственные границы находятся под такой угрозой, Высокочтимый Чжун Лах не мог допустить ослабления наших сил. Однако, - посол кашлянул, и Ваэлин увидел, как платок сбился в кулак, зажатый, как он полагал, чтобы прогнать дрожь, - мой король может быть более сговорчивым, если вы сочтете нужным отказаться от своих "абсурдных претензий на императорское происхождение".

Раздался скрежет сдвигаемых доспехов и сжимаемого оружия: сехтаку и императорские офицеры, расположившиеся по обе стороны от императора, зашевелились, лица их потемнели. Цай Линь, однако, лишь тихонько рассмеялся. "Вы бы назвали себя ученым человеком, лорд Гау Янь?" - спросил он, когда посол смог лишь смущенно заикнуться в ответ. "Учитывая ваш ранг, я полагаю, что да. Вы изучали науки и искусства, как и я, ибо мое образование было долгим и всесторонним. Хотя я находил много интересного во всех своих разнообразных занятиях, история была моим главным увлечением, особенно научные труды, касающиеся падения Изумрудной империи и того, что поднялось на ее месте. Например, знаете ли вы, что прадед человека, которого вы называете королем, был мелким счетоводом при дворе губернатора Южной префектуры, а его главной обязанностью было назначение стипендий и пенсий многочисленным внебрачным отпрыскам губернатора? Надо сказать, с этой задачей он справлялся превосходно, возможно, потому, что причислял себя к их числу".

Лорд Гау Янь смог лишь слабо улыбнуться в ответ, и Ваэлин увидел, что у него ком в горле, когда он безуспешно пытался сформулировать ответ. Цай Линь позволил ему на мгновение замереть на месте, прежде чем продолжить: в его тоне теперь полностью отсутствовал юмор и просительность. "Мы знаем, что сделал ваш король, господин посол. Мы знаем, что он согласился предоставить Темному Клинку свой флот в обмен на половину земель бывшего Просвещенного Королевства. Тем самым он лишился всех претензий на честь и опозорил ваш народ перед Небесами".

Генерал Дулан шагнул вперед, лицо его потемнело и побагровело от ярости, меч был уже наполовину выхвачен. "Император, - прорычал он, подойдя к уже закричавшему лорду Гау Яну, - я смиренно прошу оказать мне честь обезглавить этого лживого негодяя!" Последнее слово он произнес с криком, когда его кулак зацепил шелка посла, повалив его на колени, а меч поднялся для добивающего удара.

" Стоять!"

Меч застыл, дергаясь в руке генерала. Ваэлин увидел на лице Духлана неподдельное возмущение, а также скорбь по безумному королю, которого он называл отцом, и королевству, которому он служил, теперь потерянному и украденному. Однако приказа Цай Линя было достаточно, чтобы удержать его руку. Потерял короля, но обрел императора, - заключил Ваэлин, наблюдая, как генерал взволнованно вздохнул, затем взял себя в руки и отступил назад.

"Встаньте, милорд, - сказал Цай Линь все еще стоящему на коленях послу. Тот сделал это с трудом - страх лишил его сил. Пот покрывал его лицо, а в глазах блестели слезы ужаса. "Древний обычай гласит, что послу, принятому с подобающей церемонией, не будет причинен вред, - сказал Цай Линь. "Я буду соблюдать этот обычай, но не без сожаления".

Он поднялся, сцепив руки за спиной, и размеренным шагом подошел к лорду Гау Яну. "Полагаю, ваш государь мнит себя умным человеком. Натравливает одного врага на другого и при этом получает прибыль. Он также посылает тебя ко двору, человека, в котором, как я полагаю, он не находит ничего стоящего, в полном расчете на то, что я лишу тебя головы и тем самым докажу, что я ничем не лучше варвара, претендующего на божественность. Твой король - глупец. Если Темный Клинок победит нас здесь, он проведет свою орду через ваши границы и завершит завоевание Благословенных Небес, потешаясь над смертью вашего короля, когда он закончит. Но этого не случится".

Цай Линь подошел ближе к послу, удерживая его взгляд, пока тот вытирал пот и слезы. "Этого не случится, потому что я одержу победу над Темным Клинком. Передайте бесчестному глупцу, которому вы служите, что если он сочтет нужным отказаться от своих нелепых претензий на царствование и попросит прощения за свой обман, я могу обеспечить ему быструю смерть, когда приду забрать его царство".

Император отвернулся, махнув рукой в знак отставки. "Верните этого карра на его корабль и убирайтесь отсюда, ибо я нахожу, что его присутствие оскорбляет мой народ".

"Человек, бушующий в пещере", - сказала Луралин. "Он говорил проклятиями и загадками, которые не имели смысла. Мне было ясно, что он безумен, но у него был камень. Образ был неясным, меняющимся, но я его чувствовала. Это было то же чувство, что и при виде камня в усыпальнице жреца".

Цай Линь перевела взгляд с Луралин на Ваэлина, приподняв брови в невысказанном вопросе. Кроме Шерин, никого не было слышно, пока они осматривали работы. На протяжении двадцати миль береговой линии полуострова Токира местные жители и имперские солдаты трудились над возведением стены. Хотя на Аскиранском побережье имелись и другие места высадки, только здешние пляжи позволяли высадить целую армию. Луралин также отметил, что близость к столице острова делает ее наиболее вероятной точкой нападения. "Он захочет добиться успеха там, где потерпел неудачу Бабукир, - сказала она. "Месть и превосходство, продемонстрированные в одной битве".

После завершения строительства Императорская стена будет высотой всего в десять футов, так как времени на возведение более сложных оборонительных сооружений не было. Однако и генерал Дулан, и Ваэлин были согласны с тем, что любой барьер, способный остановить орду, когда она даже на короткое время хлынет на берег, предпочтительнее, чем никакой. По приказу императора из других кантонов были доставлены рабочие. В большинстве своем это были крестьяне, освобожденные от обязательств перед своими помещиками после того, как все кланы Сехтаку присягнули на верность Нефритовой империи. К ним добавились люди, последовавшие за Цай Линем с материка, множество ремесленников из Аскиры, обладавших необходимыми строительными навыками, а также вся императорская рать и Янтарные полки. Сехтаку, однако, отказались унижать себя физическим трудом, и Цай Линь прагматично согласился, чтобы они взяли на себя роль охранников и береговых наблюдателей.

Из-за интенсивности работы большая часть полуострова была покрыта пылью, лишь частично развеянной морскими ветрами. Люди трудились с повязанными вокруг рта платками, работая по десять часов в смену, некоторые доводили себя до изнеможения. Уже несколько недель с севера прибывали корабли с рассказами об ужасах, творимых ордой Темного клинка. В сочетании с внезапным появлением и возвышением Цай Линя это не оставляло иллюзий относительно масштабов надвигающейся угрозы. Когда орда выйдет на берег, перед ними предстанет армия численностью около восьмидесяти тысяч человек. Лишь половина из них могла похвастаться достойным вооружением и подготовкой, но Ваэлин не сомневался, что большинство будет сражаться, когда придет время, а сражаться со стены, пусть и недостаточно высокой, всегда лучше, чем на ровном месте.

"Я рассказал тебе о том, что испытал в гробнице Мах-Шина, - сказал он, моргнув, когда порыв ветра задул ему в глаза песок. "На Опаловых островах есть камень, который мы должны найти".

"Судя по тому, что я о них знаю, - сказала Шерин, разминая пальцы, - эти камни лучше не находить".

"Обычно я с этим согласен", - сказал Ваэлин. "Если бы у нашего врага не было своего собственного. С его помощью он создает все больше Одаренных, в то время как мы теряем своих с каждой битвой. Я уверен, что мы должны найти эту штуку. Сомневаюсь, что сон Луралин разделил бы такое видение по какой-либо другой причине".

Он увидел, как лицо Цай Линя помрачнело, как обычно при упоминании о храме. "Твой сон, - обратился он к Луралин после минутного раздумья, - подсказал тебе, где его найти?"

"Я видела достаточно местности, чтобы набросать основную карту", - ответила она. "Лорд Ваэлин уверен, что его картограф сможет найти это место, если, конечно, мы получим ваше разрешение". Она сделала паузу, явно сомневаясь в том, насколько мудрым будет ее следующее высказывание. "Но я не стану лгать. В этом есть большая опасность. Мужчина в моем сне..." В ее лице отразилось смешанное отвращение и редко выражаемый страх. "Он не был хорошим человеком. Хотя большая часть того, что он говорил, была безумным лепетом, было ясно, что он сотворил что-то ужасное с камнем и в результате потерял рассудок".

"И все же ты хочешь найти его?" - спросил Цай Линь.

"Лорд Ваэлин прав. Мой брат обладает преимуществом, которое он будет использовать в полной мере, невзирая на цену жизней и страданий. Если мы хотим выиграть эту войну, нам нужно отнять его или хотя бы сравняться с ним".

Цай Линь повернулся к Ваэлину, и по его лицу было видно, что он не испытывает энтузиазма по поводу этого проекта. "Ваша рота хорошо и храбро сражалась в дюнах. Я не хочу лишать их командира накануне новой кампании".

"Чо-ка и Слуги могут руководить ими и обучать их не хуже меня", - заверил его Ваэлин. "Кроме того, в войне наступило затишье. Темному Клинку понадобятся недели, чтобы восстановить силы, независимо от того, сколько кораблей он купил у Запределья".

"Проход к Опаловым островам, как известно, опасен. Моря подвержены штормам и полны пиратов, а о том, что скрывается в неисследованном сердце этих островов, ходит множество отвратительных, пусть и причудливых историй."

Мы возьмем только "Штормовой ястреб". При хорошем ветре и опытной руке на румпеле путешествие не будет слишком долгим".

"Долгим или коротким, оно все равно лишит меня самых способных советников, пока мы готовимся к следующему штурму".

"Генерал Дулан обладает всеми необходимыми военными знаниями, и вам не нужен сон Луралин, чтобы предсказать следующий шаг Темного клинка. Кроме того, - Ваэлин бросил взгляд на их эскорт, всех сехтаку из клана Урикиен, которые старательно избегали смотреть на собравшихся, - я подозреваю, что ваши новые подданные будут рады отсутствию иностранного влияния на их императора".

Цай Линь принял это замечание со слабой гримасой. "Вековые обычаи не исчезают в одночасье, независимо от новых угроз". Он на мгновение задумался, а затем неохотно кивнул. "Очень хорошо. Но Шерин останется здесь, без споров", - добавил он, подняв руку, чтобы заглушить ее растущий протест. "Это предприятие и так сопряжено со многими рисками; я не стану рисковать еще и Исцеляющей Милостью. Твое присутствие вселяет надежду в моих солдат".

Ваэлин наполовину ожидал, что он вот-вот поникнет под пристальным взглядом Шерин, но тот расправил плечи и встретил ее взгляд, явно отказываясь уступить. Негласная борьба воль продолжалась несколько секунд, пока Шерин не отвесила жесткий поклон и не произнесла с напряженным хрипом: "Как прикажет Избранник Небес".

Улькар просто смотрел на него своими большими немигающими глазами, и выражение его лица говорило не больше, чем слова, которые он произнес в ответ на вопрос Ваэлина. "Все нити теперь такие же яркие". Он моргнул и вернулся к Май Вэн, больше ничего не сказав.

"Он всегда так говорит", - заметил Сайкир, прищурившись, глядя на недовольство Ваэлина. "Темный Клинок, похоже, не возражал так, как ты".

"Иди с Май, Сайкир", - сказала Шерин мальчику. "Пришло время твоих уроков". Ваэлин уловил на лице Сайкира коварную ухмылку, но тут же бросился вслед за Май, которая вела Най Лиан и Улькара из доков Джайган-Шу.

"Ты недостаточно его бьешь", - сказал Ваэлин Шерин, получив в ответ язвительный взгляд.

"Я вообще его не бью. Вот." Она достала из своего ранца несколько склянок и вложила их в его протянутую руку. "Рецепт было не так уж сложно разгадать, в конце концов. Однако это сильнодействующее варево, так что не более одной порции в день. После его употребления у тебя может слегка закружиться голова, но это быстро пройдет".

Он поднес одну из склянок к свету, разглядывая жидкость внутри. Она выглядела так же, как и снадобье брата Киш-ана, но имела чуть более темный оттенок. Учитывая относительное затишье черной песни после Битвы за Дюны, он надеялся, что она ему больше не понадобится, но под утро она снова запела, возможно, взбудораженная перспективой грядущих опасностей.

"Спасибо, - сказал он, убирая флаконы в сумку.

"Цай Линь говорил правду, - сказала она. "Про Опаловые острова. Я слышала истории о них с тех пор, как приехала сюда. Одни говорят, что в джунглях живут люди с головами шакалов, а другие считают, что это шакалы с головами людей. Говорят также, что есть птицы вдвое выше человека с клювами, похожими на лезвия топоров, но я подозреваю, что эти сведения можно отнести к давно приукрашенным легендам". На ее лице промелькнула искра юмора, и она кивнула в сторону "Штормового ястреба", куда закатывали последние бочки и сматывали канаты, готовясь к отплытию. " Ты уверен, что это необходимо?"

"Иначе я бы не поехал".

Он наблюдал, как она начала говорить что-то еще, но потом ее челюсть затвердела, и она с трудом сдержала слова. "Что ж, - сказала она, поворачиваясь, чтобы последовать за Май и детьми, - постарайся не умереть".

"Охраняй мальчика", - сказал он, заставив ее сделать паузу. "Он очень важен".

"Я буду охранять их всех так хорошо, как только смогу. Но, будь уверен, я знаю цену дару Улькара".

"Не он, Сайкир. У него сейчас самый ценный дар".

Лицо Шерин приобрело привычную твердость, а ее обычно гладкие брови скривились в подозрении. "Я не позволю тебе использовать его. Я не позволю тебе подвергать его опасности".

Вглядевшись в ее лицо, Ваэлин понял, что перед ним женщина, недоумевающая, как она вообще могла полюбить такого, как он. "Он уже в опасности", - сказал он. "Мы все в опасности. Он это знает. Надеюсь, ты тоже. Если мне не удастся вернуться, позаботьтесь о том, чтобы император тоже знал о его ценности".

Прежде чем отвернуться, он заставил себя встретить ее взгляд и держал его до тех пор, пока понимание не слилось с гневом. От осознания того, что одно не смогло изгнать другое, в груди у него заныло, когда он зашагал к кораблю.

"Судя по наброскам доброй леди, наш пункт назначения находится здесь". Капитан Охтан ткнул пальцем в точку на карте, расположенную в восточном крыле архипелага, который образовывал густую массу Опаловых островов. Взглянув на схему, Ваэлин разглядел остров, ничем не примечательный, разве что несколько крупнее окружающих его.

"Есть ли у него название?" - спросил он.

Охтан рассмеялся, покачав головой. " Внутри Опаловых островов побывало лишь несколько кораблей, и ни один из них не склонен задерживаться здесь достаточно долго, чтобы что-то назвать".

"Слишком боятся шакалоголовых людей, полагаю?" поинтересовался Нортах, вызвав очередной смех капитана. Вечером они собрались в его каюте, чтобы послушать, как он излагает их курс. Кроме Луралин и Нортаха, к ним решила присоединиться сестра Ми-Хан, поднявшаяся на борт "Штормового ястреба" перед самым отплытием. Была ли она здесь с благословения настоятеля или по собственной инициативе, Ваэлин не знал, но ему показалось примечательным, что ее больше интересовали различные гравюры, украшавшие стены каюты, чем карта на капитанском столе. Однако упоминание о шакалоголовых людях заставило ее отвлечься от искусства и внимательно присмотреться к капитану.

"За все годы, проведенные в южных морях, я ни разу не видел таких", - сказал он, заставив сестру разочарованно нахмурить брови. "Нет, милорд. Правда, на тех островах полно живности, которая с радостью съест вас, если вы будете настолько глупы, что сойдете на берег, но настоящую опасность представляют пираты. По большей части они держатся в своих укрытиях на северных окраинах цепи, но известны случаи, когда они проникали на юг, если там можно было получить приз. Хотя я уже давно застрял на суше, мои старые приятели время от времени заглядывали ко мне, чтобы поделиться новостями о недавних плаваниях. Похоже, пираты стали гораздо смелее, чем раньше. Думаю, отчасти это связано с войной, но, как рассказывали мои старые приятели, еще до прихода Темного клинка на юг они стали заходить дальше, чем обычно".

Ваэлин вспомнил свою последнюю встречу с Керран перед отплытием из Северных Долин, как она рассказывала о собранных Гильдией торговцев сведениях о борьбе за власть и новых союзах среди пиратских кланов южных морей. "Можем ли мы избежать их?" - спросил он. "Чем быстрее будет наше путешествие, тем лучше".

"Обычно я советую взять курс на восток, а затем отправиться на юг, но такое путешествие займет месяцы, а не недели". Охтан достал другую карту и развернул ее, чтобы показать более подробное изображение морей, окружающих острова. По четкости линий и свежести чернил было ясно, что это его собственная работа, причем недавно завершенная. "Все, что я когда-либо записал или могу вспомнить о южных морях, собрано в одной карте", - сказал он, проводя пальцем по курсу, уже начертанному углем. Он шел на юг по прямой линии, но затем резко изменил курс на более неправильный. "Рифы, окаймляющие северо-восточное побережье островов, представляют собой опасные воды". Охтан проследил за тем, как линия пробирается вдоль берегов многочисленных островов, а затем упирается в узкий пролив. "Пираты обычно держатся менее опасных морей на западе, и я сомневаюсь, что среди них найдется капитан, способный пройти этим курсом. При хорошей погоде мы доберемся до вашего острова за три недели, а если ветра будут в нашу пользу, то и раньше".

Хотя капитан говорил с энергией и энтузиазмом, Ваэлин все же уловил в его голосе и осанке слабую дрожь, свидетельствующую о хорошо скрываемом волнении. "Вы их боитесь", - сказал он. "Острова. Почему?"

"Только глупец не боится неизвестности, милорд". Охтан принужденно рассмеялся, но, увидев настойчивость на лице Ваэлина, протрезвел. "Это было мое третье путешествие туда, - сказал Охтан, - много лет назад, когда я был скромным третьим помощником на грузовом судне, прибывшем на разведку. У моего капитана было предчувствие, что на Опаловых островах можно найти новые пряности или, по крайней мере, свежий источник патоки, ведь ромовые плоды всегда стоили так дорого".

"Значит, опалов нет?" спросил Нортах с недоверчивой ухмылкой.

"Название пришло из глубокой древности. Легенда гласит, что некий принц из давно забытого королевства основал на островах колонию и, желая, чтобы его народ поселился там, передал на материк весть о том, что здесь так много щедрот, что опалы лежат толстым слоем на земле. На самом деле, я не думаю, что там когда-либо был найден хоть один драгоценный камень. Мы также не нашли ни пряностей, ни патоки.

"Мы плыли прямо в центр цепи, где острова самые большие, а джунгли самые густые, не более чем в нескольких милях от острова, к которому мы направлялись. Капитан решил отправиться на берег и собрать себе растения, которые должны были принести нам удачу. Мы наблюдали за тем, как лодка подплывает к берегу, как все они уходят в джунгли. Прошел час или около того, и мы услышали... что-то". Охтан опустил глаза, нахмурил брови и скривил губы в гримасе. "Звуки, которые я никогда не слышал ни от человека, ни от зверя. Мы прождали до следующего рассвета, но капитан так и не вернулся, и ни одного человека на борту не удалось убедить отправиться на его поиски. После нашего отплытия я сомневаюсь, что кто-то из команды вернулся на острова, кроме меня. Я никогда не мог избавиться от этого места, возвращался десятки раз, но ни разу не ступал на берег". Его губы сложились в невеселую улыбку. "Похоже, завороженность не делает человека менее трусливым".

"По-моему, это больше похоже на здравый смысл, чем на трусость", - сказал Нортах, одарив капитана натянутой улыбкой, которая тут же померкла, когда он повернулся к Ваэлину, подняв брови в невысказанном вопросе.

"Камень там", - сказал Ваэлин. "Капитан, возьмите курс".

Впервые Опаловые острова показались через шесть дней после отплытия из Аскиры - всего лишь неровная зеленая линия на горизонте. По мере того как линия становилась все толще, капитан Охтан приказал убавить паруса "Штормового ястреба" до половины их объема и взял румпель в свои руки. Свидетельством силы дара Шерин стало то, что он просидел за штурвалом несколько часов без отдыха, сосредоточенно глядя на свои карты и лишь изредка поглядывая на них. Он держал руль на месте в течение длительного времени, а затем резко крутил штурвал, чтобы направить нос корабля в нужную сторону, иногда заставляя его заваливаться назад и погружаться в воду, когда волны били по корпусу. К тому времени, когда небо потемнело, он вывел корабль на восточный курс, а паруса подрезал так, что казалось, они почти не двигаются, хотя, когда Ваэлин посмотрел на далекие острова, проплывающие сейчас по правому борту, показалось, что "Штормовой ястреб" все еще набирает приличный ход.

"Следующие тридцать миль или около того нас будет нести течение", - пояснил Охтан и облегченно вздохнул, передавая штурвал в руки своего рулевого. "Рифы здесь немногочисленны, дальше все будет иначе". Он прищурился на небо, черты лица напряглись. "Ветер тоже усиливается. Рекомендую вам насладиться штилем, милорд. Завтра на этой палубе будет трудно стоять".

Когда солнце полностью скрылось за горизонтом, Ваэлин подошел к носу и стал наблюдать за проплывающими мимо зубчатыми силуэтами островов, попивая свою дневную порцию эликсира Шерин.

"Слишком мало, чтобы пить".

Нортах, с юных лет научившийся не слышать своих шагов, стоял, сложив руки и прислонившись спиной к носовому якорю. "Если бы ты принял больше, - продолжал он, критически оглядывая флакон в руке Ваэлина, - я бы решил, что наша разлука превратила тебя в изверга с красными цветами. Но ты никогда не принимаешь больше одного флакона в день. Так если это не наркотик и не напиток, то что же это?"

Ваэлин быстро убрал пузырек в карман и повернулся к берегу. "Одно из лекарств Шерин", - сказал он. "От боли в спине".

"В последнее время у тебя ничего не болит, брат". Нортах развел руки, чтобы подойти ближе, глаза сузились в настороженном ожидании. "С тех пор как мы нашли тебя в Хижине Призраков, и я увидел человека, который каким-то образом стал на пять лет моложе".

Ваэлин не дал немедленного ответа, продолжая смотреть на проплывающие мимо острова. Луна стояла высоко, и небо было почти безоблачным, рассеивая голубой свет по густой растительности островов. Благодаря лунному свету они стали ближе, и теперь можно было различить некоторые детали. "Здесь так зелено", - заметил он. "Никогда раньше не видел таких деревьев..."

"Ты изменился". Голос Нортаха стал жестким и настойчивым, когда он подошел еще ближе. "Раньше ты не боялся битвы, но и не жаждал ее. Эллеси рассказала мне, что видела в Аскире. Она сказала, что человек, которого она видела, не был ее дядей. А солдаты императора рассказывают истории о том, что ты сделал в тот день. Они не похожи на то, что сделал бы мой брат".

"Это путешествие изменило нас всех..."

"Да, изменило. Но я не боюсь перемен во мне, я приветствую их". Он сжал предплечье Ваэлина, и к подозрительности в его глазах добавилось беспокойство. "Я благодарен тебе за то, что ты взял меня с собой, брат. Несмотря на все ужасы, которые я видел, я бы не променял это. Ты помог мне, позволь мне помочь тебе".

Ваэлин подумывал о том, чтобы сказать еще больше лжи, попытаться успокоить Нортаха туманными заверениями. Но этот человек, возможно, больше других заслуживал хоть какой-то доли правды. "Во мне есть... болезнь, - сказал он. "Что-то опасное для меня и для других. Служители Храма дали мне средство, чтобы сдержать ее".

"Болезнь?" Нортах нахмурил брови, и беспокойство в его глазах сменилось страхом. "Ты имеешь в виду болезнь разума?"

"Можно назвать это и так. Ты помнишь, как я нашел тебя в Падшем городе".

"Тьма, твой дар. Ты сказал, что потерял ее".

"Да. Но после Кешин-Кхо я вернул ее. Однако она стала другой. Она делает меня другим".

"Шерин может вылечить все болезни..."

"Она уже помогла мне". Он похлопал по карману, в котором лежал пузырек.

"Ты же знаешь, я не об этом".

"Нет." Голос Ваэлина был резким. "Не это. Ее дар требует слишком высокой цены, и я не позволю ей платить ее за мой счет".

"Но это... зелье держит ее в узде?"

"В основном. В последнее время оно стало гораздо тише. Но может настать время, когда это не так. Такое уже случалось - по дороге к Храму Копья, в дюнах. Если это случится снова..." Он пристально посмотрел в глаза Нортаха, удерживая его взгляд, пока не пришло понимание.

"Я никогда..." начал Нортах, отстраняясь.

"Ты сказал, что я должен позволить тебе помочь мне. Вот как ты можешь это сделать".

В лунном свете черты Нортаха были бледны, а тени на его лице казались намного старше его лет. Это был человек, постаревший от горя, собственной снисходительности и войн, которые преобладали в его жизни, - войн, к которым он никогда не стремился. Убийство всегда вызывало у него отвращение, и сама мысль о том, что Ваэлин просит его об этом, была для него почти невозможна.

"Ты знаешь, что я оставил Каэниса умирать, - произнес Нортах мягким, но суровым голосом. "Ты знаешь, что из-за этого он до сих пор преследует меня в снах".

"Я видел смерть Дентоса, потому что втянул его в войну, которую не следовало начинать", - ответил Ваэлин. "И я убил Баркуса, потому что должен был это сделать, как и ты, возможно, должен сделать это. Это уже давно наш удел в жизни, брат, - делать то, что не могут другие". Видя, как гнев смешивается с изумленным отказом на лице Нортаха, Ваэлин вздохнул, и требование исчезло из его голоса, когда он продолжил. "Мы с Темным Клинком обладаем одним и тем же даром. Он - то, что происходит с душой, лишенной сдержанности и потерявшей амбиции. Он - зеркало, в котором отражается мое будущее, если эта песня возьмет меня. Неужели ты отпустишь в этот мир другого такого же, как он?"

Нортах отступил еще на шаг, пока тень грот-мачты не скрыла его лицо, и Ваэлин не смог разобрать его выражение, когда он сказал: "Я бы не стал. Но ты не он и никогда им не будешь. Моя Вера говорит мне об этом". Он повернулся и направился к трюму.

"Все, о чем я прошу, - чтобы ты оставался рядом со мной, - сказал Ваэлин, заставив его остановиться на полушаге. "На протяжении всего, что предстоит. Следи за мной. Сделаешь ли ты это хотя бы ради меня, брат?"

Нортах оставался неподвижным всего мгновение, затем Ваэлин различил короткий кивок его головы, после чего он исчез под палубой.