Черная Песнь

ГЛАВА 17

Когда они подъехали к Хуин-Ши, битва уже бушевала вовсю. Город напоминал миниатюрную версию Кешин-Кхо, представляя собой конусообразное поселение на вершине холма, откуда открывался вид на естественную гавань. В отличие от Кешин-Кхо, здесь была только одна внешняя стена, пробитая в трех местах. Дым стелился уродливыми серыми облаками, мешая Ваэлину составить четкое представление о происходящем, но он видел, как на западном склоне беспорядочно наступают друг на друга пехотинцы, а на восточном склоне две колонны в полном порядке продвигаются к двум самым большим проломам. Хотя над полем боя висел густой дым, даже с такого расстояния непрерывный шум свидетельствовал о непрекращающейся борьбе.

"Где император?" - спросил настоятель, оглядывая сцену почти отчаянными глазами. Очевидно, перспектива потерять избранного Небесами монарха так скоро тяготила его.

Ваэлин обратился за советом к черной песне, получив в ответ недовольное бормотание на востоке. Прищурившись, он смог разглядеть знамя, развевающееся в авангарде более продвинутой колонны. Она целеустремленно шла к самому широкому пролому в стене. "Вон там, - сказал он, указывая. "Похоже, он послал скирмишеров, чтобы отвлечь тыловое охранение перед началом основной атаки. Достойный план. . ."

Настоятель уже гнал свою лошадь вперед, приказывая слугам следовать за ним. Они устремились к восточному склону, выхватив мечи и выставив копья.

"Нам следовать за вами, милорд?" спросил Сехмон.

"Нет". Ваэлин кивнул на растерянную и неистовую пехоту на западном склоне. Из-за несовпадающих доспехов Имперского воинства трудно было определить численность той или иной стороны, но ему показалось, что темные одежды Искупленных были заметно менее заметны среди этого хаоса. Темная масса Искупленных была наиболее плотной в самых узких проломах и, похоже, набирала силу, хотя и медленно. Когда они ворвутся в город, он не сомневался в том, какую резню они устроят его жителям.

"Держитесь вместе, - сказал он, выхватывая меч и останавливаясь, чтобы встретиться взглядом с Эллеси. Она держала в руках саблю, которую он подарил ей на стенах Кешин-Кхо, - клинок, который когда-то носил Варнко Матерк, Скельтир из Остра Скельд, заслуживший лучший конец. Ваэлин знал, что она смертоносна с луком и смертоносна в ближнем бою с ножом, но это был бой.

"Теряешь время, дядя", - сказала она ему, прежде чем он успел произнести какие-либо предостерегающие слова. Улыбка, которую она попыталась изобразить, стала больше похожа на гримасу, и он утешился тем, что она, по крайней мере, научилась достаточному, чтобы не бояться.

Он кивнул Нортаху, который пристроил свою лошадь рядом, и они отправились в путь: первые сто ярдов галопом, затем остальные понеслись следом. Дерка вскинул голову и заскулил в предвкушении, когда они начали подниматься по склону к затянутому дымом городу, и стук копыт поглотил шум боя. По мере подъема дымка становилась все гуще, но уклон был достаточно пологим, чтобы лошади могли поддерживать приличный темп. Благодаря сочетанию скорости и дыма первые Искупленные, с которыми они столкнулись, были смяты еще до того, как успели поднять оружие для защиты. Ваэлин рубил всех, кто оказывался в пределах досягаемости его клинка: их поредевшее число и отсутствие слаженности обеспечивали непрерывный натиск до самого основания городских стен. Когда они приблизились к месту схватки, дым рассеялся, и Ваэлин смог разглядеть массу Искупленных, сгрудившихся в проломе, которым каким-то образом не давали пройти в город, в то время как с тыла их атаковало все большее число солдат Имперской Хосты.

Он направил Дерка к незащищенной части толпы Искупленных и остановил его. В проломе было слишком много бойцов, чтобы можно было успешно атаковать, но ярость степного жеребца, выращенного для битвы, была неистребима. Фырканье и ржание Дерка выдавали его глубокое ликование, когда он взвился на дыбы, размахивая передними копытами, чтобы размозжить черепа и вбить в землю мужчин и женщин. Несколько Искупленных повернулись лицом к новой опасности и бросились на Ваэлина с копьями и мечами. Двоих он срубил ударом орденского клинка слева и справа, еще один пал от меча Нортаха, а четвертый замертво рухнул от копья Алума, вонзившегося ему в грудь.

На лице Мореска появилось недовольное выражение, когда он попытался выдернуть копье из ребер Искупленного. Ругаясь по-альпирански, он спрыгнул с седла и, ударив по груди трупа, вытащил копье, успев парировать удар другого Искупленного, а затем, крутанувшись, нанес ослепительный удар по глазам мужчины. Никогда не любивший сражаться верхом, Алум не стал пересаживаться на свою кобылу, а присоединился к растущей, но поредевшей шеренге имперских солдат и стал орудовать копьем в рядах Искупленных.

"Кто главный?" спросил Ваэлин у стоящего рядом капрала, получив в ответ взгляд, в котором смешались шок и недоумение.

"Не вы ли, лорд?" - спросил солдат, и Ваэлин отметил, как молод он был под покрывавшими его лицо пятнами и кровью. "Нашего капитана пробили насквозь, а сержанту проломили голову". Он огляделся по сторонам в крайнем замешательстве. "Не могу найти своих людей, видите?"

"Теперь они твои люди". Ваэлин указал мечом на группу солдат неподалеку, все они опирались на копья и изнемогали от усталости. "Выстройте их на правом фланге".

Капрал отдал небрежный салют и поспешил прочь, выкрикивая приказы. Ваэлин повернул Дерку обратно к бою и увидел, что Сехмон тоже сошел с коня, чтобы сражаться на стороне Алума. Нортах и Эллеси крутились вокруг, сбивая группу Искупленных, вырвавшихся из пролома.

"Отступайте, - приказал им Ваэлин. "Соберите всех лучников, которых сможете найти среди этой толпы".

После того как они ускакали галопом, Ваэлин поскакал туда-сюда, подгоняя разбегающихся солдат в некое подобие строя. Немногочисленные оставшиеся в живых сержанты и офицеры, ошеломленные и истощенные жестокостью недавнего боя на склоне, вскоре пришли в себя при звуках авторитетного голоса. За несколько мгновений ему удалось собрать достаточно слаженное подразделение численностью около двухсот человек. Искупленные в проломе отвечали на атаки с тыла все более жестоко, демонстрируя привычное пренебрежение к собственной жизни, бросаясь на своих мучителей.

Ваэлин приказал своим отрядам выстроиться в полумесяц и приказал Алуму и Сехмону отступить к новой линии. Мореска сразил Искупленного ударом копья в живот, после чего они с Сехмоном отступили, а остальные солдаты последовали их примеру. Несколько Искупленных попытались броситься в погоню, но были сбиты залпом стрел и арбалетных болтов из двух десятков лучников, которых Нортах и Эллеси успели наскрести.

" Стоять!" крикнул Ваэлин, выравнивая строй в ожидании более мощного удара. Искупленные в проломе, однако, все еще были заняты в основном тем, что пробивались в город. Он не слышал выкрикиваемых приказов и не видел знамен, но все они, казалось, были одержимы одной и той же объединяющей целью. Он видел, как несколько человек повернулись спиной к собравшимся рядам имперских солдат, чтобы снова броситься в пролом. Над Искупленными висела густая пелена дыма и пара, и было трудно разглядеть, какая оборона находится за их пределами. По тому, как Искупленные ритмично продвигались вперед, не обращая внимания на продолжающийся дождь болтов и стрел, выпущенных в них Нортахом, Эллеси и их отрядом лучников, он пришел к выводу, что пролом вот-вот падет. Хотя он все еще не мог расслышать ничего похожего на командный голос Искупленных, они были далеко не тихими, выкрикивая те же молитвенные песнопения, которые он слышал в Кешин-Кхо.

Их бог повелел им взять этот город, - предположил Ваэлин. И они это сделают или погибнут в попытке. Но, напомнил он себе, в Писании их бога есть и враг.

"Приготовиться!" - рявкнул он, рысью погнав Дерка вперед. "Ни шагу назад!" Он остановился на полпути между Искупленными и полумесяцем солдат, высоко поднял меч и громко воскликнул. "Неужели вы дрогнете перед Вором Имен?!"

На ближайших Искупленных мгновенно опустилась тишина, которая вскоре распространилась на всю толпу. Их молитвенные песнопения стихли, и они прекратили свое стремительное движение вперед. Вся тесная масса повернулась к нему, и на каждом лице отразилось одинаковое хмурое непонимание. Все они были дальнезападного происхождения, младшим было около десяти лет, старшим - около шестидесяти. Оружие и доспехи у них были те же, что и у тех, кого он видел раньше. Однако внезапность, с которой недоумение на каждом лице сменилось яростной жаждой крови, говорила о единстве цели. Похоже, Темный Клинок внушил всем своим Искупленным глубокое желание убить Вора Имен.

Искупленных едва ли можно было назвать людьми - это было рычание хищной ярости, возвещавшее об их атаке. Они хлынули из пролома, словно вода из разбитой бочки, и стали рвать друг друга когтями, чтобы добраться до него, а глаза пылали ненавистью. Он собирался вернуться в ряды солдат, но времени не было - Искупленные набросились на Вора Имен с нечеловеческой быстротой.

Ваэлин натянул поводья Дерка, заставив жеребца еще раз взмахнуть копытами, чтобы отправить на землю первых Искупленных. Надвигающаяся толпа заполнила весь обзор Ваэлина, и он позволил черной песне направить свой клинок, а мечу - разбить в клочья полные ненависти лица по обе стороны. Дерка издал пронзительный крик гнева, наклонив голову, чтобы укусить Искупленного, и меч Ваэлина стал красным от острия до рукояти. Толпа уже почти окружила его и наверняка повалила бы на землю, чтобы раздавить и разорвать на куски, если бы солдаты Имперского воинства не бросились вперед, чтобы остановить их натиск.

Копья и мечи заколотили с бешеной энергией: солдаты отвечали на ярость Искупленных своей собственной. Ветераны жаждали возмездия за прошлые поражения, а молодые новобранцы выплескивали свою ярость на покинутые дома и убитых родственников. Стороны могли сравняться в ярости, но Искупленные все еще держали преимущество в численности, несмотря на десятки павших от солдатских клинков с каждой секундой. Такая масса плоти и стали могла бы сломать ряды солдат, если бы Ваэлин не стал центром их атаки. Искупленные игнорировали все отвлекающие факторы, отчаянно пытаясь добраться до него и, казалось, не обращая внимания на тяжелые раны, полученные в процессе. Солдаты даже смогли окружить их, когда они сгрудились в центре, и Ваэлин увидел, как несколько человек исчезли под кипящей массой, чтобы быть затоптанными ногами.

Но они все равно наступали с неугасающей яростью, не обращая внимания на множество рассеченных лиц и отрубленных конечностей. Он стиснул зубы, борясь с притягательной черной песней, которая диссонировала с каждой отнятой жизнью. И хотя он позволял ей направлять его меч, он отказывался полностью отдаться ей, даже когда Искупленные толпились перед ним и заставляли его отступать. Когтистые руки вцепились в уздечку Дерка, а другой Искупленный, истекающий кровью из многочисленных ран и ковыляющий вперед на руках и коленях, сумел ухватиться за его стремя. Раненый вцепился в ногу Ваэлина с силой, которая должна была быть ему не под силу. Ваэлин покачнулся в седле и упал бы со спины Дерка, если бы Алум не пробился вперед и не пронзил Искупленного копьем в шею. Сехмон появился слева от Ваэлина, с яростной энергией размахивая копьем.

Искупленные, однако, казалось, обладали неисчерпаемой силой, и двое из них были подняты толпой, чтобы напасть на него спереди. Один из них упал, когда зубы Дерка впились ему в горло, но второй успел вцепиться в шею Ваэлина, а другой поднял кинжал. Его оскаленное лицо застыло, когда из центра лба вырвалось что-то острое и красное. Ваэлин успел различить острие арбалетного болта, прежде чем Искупленный кувыркнулся в сторону. Воздух наполнился треском множества болтов, выпущенных одновременно. Искупленные затряслись под дождем стрел, и Ваэлин, подняв голову, увидел множество солдат, столпившихся на бойницах по обе стороны пролома. Многие из них быстро перезаряжали арбалеты, а другие обрушивали на Искупленных шквал камней.

При таком количестве павших давление штурма ослабло, и солдаты, отвечая на крики сержантов, бросились в атаку с новой силой. Постепенно уменьшающаяся толпа была оттеснена к пролому, где их встретил новый дождь, образовавшийся из масла, вылитого из разбитых глиняных горшков. Вскоре за ним последовали пылающие факелы, охватившие всех оставшихся в живых Искупленных.

Ваэлин выкрикивал приказы солдатам отступить и дать огню сделать свое дело, но Искупленные еще не закончили. Несколько десятков человек, в доспехах, коже и шерсти, бросились на Вора Имен из середины ада. Все они были сбиты роем арбалетных болтов, падавших сверху. Те, кто был не в состоянии сражаться, вернулись к своим молитвам, нестройными голосами выкрикивая слова преданности, пока пламя окончательно не сожрало их языки.

Шерин опустилась на колени рядом с телом девочки, которой было не больше тринадцати лет. Маленькая, худенькая и бледная, одетая в простую одежду без единого кусочка доспехов, она лежала за стенами возле самого большого из трех проломов. Бледность ее кожи контрастировала с темным пятном засохшей крови, покрывавшим ее нижнюю половину. Ваэлин уже видел такое и хорошо знал, что это значит.

"Одаренная", - сказал он.

Шерин посмотрела на него с типичным для нее состраданием на лице, но в ее глазах появился новый отблеск гнева. "Это она разрушила стены, - сказала она хриплым голосом, прокашлявшись, и продолжила. "Всего одна маленькая девочка без оружия и без сопровождения. Даже когда стены начали трещать под их ногами, лучники не смогли заставить себя убить ее".

Скорее всего, они не понимали, что происходит, подумал Ваэлин. Судя по тому, что он видел о защитниках Хуин-Ши, они не показались ему слишком сентиментальными. В Просвещенном королевстве были гораздо более укоренившиеся традиции профессионального военного дела, чем у его северного соседа, и оно содержало большую постоянную армию, состоящую из опытных офицеров и старших сержантов. Кроме того, все взрослые граждане мужского пола в возрасте до пятидесяти лет обязаны были служить в резервных полках, что обеспечивало дополнительный приток обученных рекрутов во время войны. В результате к моменту появления флота Темного клинка местный гарнизон, насчитывавший всего пятьсот человек, разросся до двух с лишним тысяч.

Численность Искупленных, сошедших на берег, приближалась к двадцати тысячам человек - все, кого удалось впихнуть на имеющиеся корабли. Ваэлин полагал, что даже при таких шансах защитники могли бы продержаться несколько недель или даже месяцев, учитывая их дисциплину и прочность стен. Затем из рядов Искупленных появилась эта девочка, и стена рухнула в трех разных местах. Губернатор поспешил заделать проломы ротами ветеранов, но против такого количества людей их судьба наверняка была бы предрешена, если бы Цай Линь не решила вмешаться.

Ваэлин окинул взглядом морские просторы за городом, не затронутые ни одним кораблем и окрашенные в приятный золотистый оттенок исчезающим солнцем. Похоже, флот Темного клинка исчез вместе с вечерним приливом, хотя он не сомневался, что Искупленные в изобилии будут ждать пополнения своих запасов в северных портах.

Он присел рядом с Шерин, заметив красные пятна на ее рукавах и огрубевшие руки, свидетельствовавшие о недавней и тщательной чистке. Очевидно, она какое-то время ухаживала за ранеными. "Он сделал то же самое в Кешин-Кхо, - сказал он, кивнув на девушку. "В тот раз мальчишка. Похоже, теперь он предпочитает вербовать детей в ряды своих Одаренных. Их легче контролировать, и они с меньшей вероятностью последуют примеру его сестры, усомнившись в божественности Темного клинка. Мы еще увидим таких, как она, прежде чем все закончится".

Он поднялся, протягивая ей руку. "Идемте, император созвал нас на совещание. Похоже, губернатор готов к разговору".

Губернатор Хуин-Ши был подтянутым мужчиной небольшого роста с чертами лица, постоянно поблескивающими от соли, что говорило о жизни, проведенной в основном в море. Хотя его волосы были равномерно стального цвета с сединой, а кожа покрыта складками, по его явному жизнелюбию и острому умному взгляду трудно было угадать его возраст. Ваэлин предположил, что ему должно быть больше пятидесяти, но глубина опыта в его голосе говорила о том, что он намного старше.

Он принял их в главном зале резиденции губернатора - широком, с полированными деревянными полами и крепкими дубовыми балками, поддерживающими высокий потолок, с которого были свешивались знамена. Ваэлин не смог расшифровать представленный на выставке дальнезападный шрифт, но военная природа большей части символики привела его к выводу, что это полковые знамена, на некоторых виднелись черные и коричневые пятна недавней борьбы. Он решил, что о благоразумии губернатора многое говорит тот факт, что, несмотря на такое проявление воинской доблести, он решил встретить их без охраны. Что бы ни говорили и о чем бы ни договаривались в этой палате, лучше держать это в тайне, по крайней мере пока.

"Нурака Шан", - сказал правитель, приветствуя Цай Линя формальным поклоном. Это был точно выверенный жест, который Ваэлин считал уместным для высокопоставленных лиц, равных ему по рангу.

"Для меня большая честь познакомиться с вами, - ответил Цай Линь, поклонившись значительно ниже. Это, как понял Ваэлин, поставило правителя перед дилеммой. Проявление большего уважения, чем то, которое оказывают гостю, могло стать источником большого смущения.

Нурака Шан, однако, лишь моргнул в ответ, сохраняя бесстрастное выражение лица: "От имени достопочтенного Мах-Лола, монарха Просвещенного королевства, я благодарю вас за то, что вы пришли на помощь этому городу. Хотя я не даю никаких гарантий, я буду просить о пощаде, когда он вынесет приговор о вашем незаконном вторжении в его владения".

Настоятель, которому Цай Линь разрешил присутствовать на встрече только после уговоров Шерин, издал громкий скрипучий смех. "О, отвалите. Если бы не этот человек, это место превратилось бы в дымящиеся руины. Вы должны стоять на коленях, умоляя императора о милости..."

"Тихо!" огрызнулся Цай Линь. Старик вздохнул и замолчал, но продолжал пристально смотреть на правителя. Сразу после поражения Искупленных настоятель вывел Служителей на главную площадь города, где произнес импровизированную речь перед собравшимися в беспорядке солдатами и горожанами. Их ошеломленные и обветренные лица выражали в основном недоумение или презрение, когда он провозглашал приход возрожденного императора и рождение Нефритовой империи. По мнению Ваэлина, отношение правителя к подобным заявлениям отражало отношение его народа.

"Нурака - это имя из Свободных кантонов, не так ли?" сказал Цай Линь, одарив губернатора улыбкой, на которую тот не ответил.

"Моя мать родом из Кантонов, - беззвучно ответил Нурака Шан. "Мой отец был капитаном Золотого флота Лол-Тана, отца нашего высокочтимого короля".

"Он заслуживает похвалы в выборе слуг. Знайте, достопочтенный адмирал, я пришел не как захватчик. Я пришел, чтобы защитить народ этих земель, как я пытался защитить тех, кто живет на севере..."

"Меня уже давно не называли "адмиралом", - заметил Нурака Шан. Это было существенным нарушением этикета, но Ваэлин понял, что этот человек, возможно, один среди знати Дальнего Запада, не заботящийся о древних формальностях. "И, судя по всему, ваша защита достопочтенного королевства несколько недостаточна, раз вы здесь, а варвары там".

Взгляд настоятеля превратился в оскал, и он, без сомнения, произнес бы очередную бранную реплику, если бы Ваэлин не заговорил первым.

"Ваш город уже пал бы, и не пал только благодаря нам".

Взгляд правителя сузился, перейдя на Ваэлина, - пристальный, но лишенный обычного для знати этих земель насмешливого пренебрежения к чужеземцам. "Ты отвлек безумцев назад, - сказал он. "Они были в нескольких дюймах от входа в город, но отказались от нападения, когда им представилась возможность убить тебя. Почему?"

"Я не нравлюсь их богу".

"Ты встречался с Темным клинком?"

"Да". Ваэлин жестом указал на Шерин. "И с Исцеляющей Милостью Небес, чья слава, я уверен, дошла до наших дней, так что ты знаешь, что мои слова правдивы. Вы считаете Темного Клинка завоевателем, безумцем, претендующим на божественность во главе орды варваров. На самом деле он - чума. И она будет распространяться. Этот город может выстоять, но его выживание временно, это иллюзия. Придут новые корабли с новыми безумцами, и вам не выстоять против них. Просветленное королевство скоро падет". Ваэлин кивнул в сторону Цай Линя. "Только этот человек может предложить вам шанс на спасение".

Он видел, что правитель сохраняет строгое спокойствие, и его сомнения выдавало лишь небольшое сжатие челюстей. "Я получил твердые заверения от двора нашего короля, что подкрепление скоро прибудет. Северная дивизия идет к нам на помощь. Варвары будут отброшены назад".

Ваэлин выжидательно повернулся к пятому присутствующему, который до сих пор хранил молчание. Луралин приветствовала правителя наклоном головы, на что он никак не отреагировал.

"Эта женщина - Шталхаст", - заявил он, снова повернувшись к Ваэлину, с прищуренными глазами.

"Да", - согласился он. "Представляю вам Луралин Рейерик из Кова Скелд. Она также сестра Темного клинка и обладательница единственного благословения Небес. Вам будет полезно выслушать ее".

Нурака Шан начал терять контроль над собой, по его лицу поползли красные пятна, к которым добавился жар в голосе. "Ты думаешь, что я буду стоять здесь и слушать советы этой варварской ведьмы..."

"Ты заставил короля сделаться корабелом", - сказала Луралин, заставив правителя резко замолчать. "Ма-Лол, когда он был еще мальчиком. Ты вернулся из одной из экспедиций в южные моря и подарил ему модель, которую сделал во время путешествия. Он дорожил ею, как и вами. Ни один другой член двора не был так честен и не желал проводить время в его обществе. Его отец был для него чужим, не более чем живая статуя из шелка и золота, которая разговаривала с сыновьями не чаще раза в год. Когда Мах-Лол взошел на трон, придворные его отца в большинстве своем были отправлены на пенсию, наиболее амбициозные и продажные отравлены или покончили с собой, но только не ты, его настоящий друг. Тебе он подарил город, хотя ты умолял его о возвращении к морю. Мне нужна новая рука на румпеле Позолоченного флота, - сказал он вам. На самом деле ему нужен адмирал, который не видит ничего постыдного в том, чтобы использовать флот для перевозки рабов".

Ваэлин наблюдал, как напряглось лицо губернатора, как задрожали губы, но Луралин не стала возражать. "Ваш король все еще играет со своим игрушечным кораблем, но теперь у него есть много других. Он сидит в своей огромной ванне по многу часов в день, сражаясь с врагами, которых может видеть только он, в то время как его двор погружается в хаос. Во всех провинциях вспыхнули восстания; Северная дивизия охвачена болезнями, дезертирством и мятежами. Они пойдут не иначе как к полному поражению, когда мой брат найдет лодки, чтобы переправить свою орду по воде, а он найдет".

Она замолчала, еще раз склонив голову перед губернатором и Цай Линем, а затем отступила назад.

"Это королевство потеряно", - сказал Цай Линь Нурака Шану. "Пойдем со мной и создадим империю. Мне нужен адмирал".