Черная Песнь

ГЛАВА 19

За одну ночь город Лишун-Ши, некогда самый богатый и хорошо укрепленный порт на всем Западе, превратился в сплошной пепел, покрывший несколько миль побережья, за исключением нескольких кварталов в доках и вокруг них. Они уцелели благодаря неустанным усилиям их жителей, которые сносили здания, чтобы создать противопожарные полосы, и боролись с пламенем с помощью постоянной подачи воды. Число погибших было неисчислимо. До пожара здесь проживало около миллиона человек, и хотя многие бежали, пламя двигалось с такой скоростью, что у многих не было ни единого шанса. Большинство выживших разбились в беспорядочные временные лагеря на почерневших остатках окраин, а тысячи других начали путь к воображаемой безопасности Королевства юге. О происхождении пожара ходило множество слухов: от спускающихся с небес огненных потусторонних чудовищ до последнего безумного поступка Короля-торговца. Во всех случаях слухи сходились лишь в том, что за разрушениями несомненно стоит рука Темного клинка - либо его магия, либо то, что он довел короля до безумия. В кои-то веки Ваэлин был вынужден признать, что слухи, порожденные катастрофой, обрели подобие правды.

"Итак, - сказал Цай Линь, бросив на настоятеля косой взгляд, - это будет жемчужина в сердце моей империи".

Они стояли на возвышенности к югу от города, откуда открывался полный обзор огромной серой полосы разрушенного порта. Кроме Ваэлина и Луралин, Цай Линь позвал на совет только настоятеля. Ваэлин подозревал, что не из желания услышать от старика мудрые слова.

"Я никогда не говорил, что это будет легко, верно?" - ответил Ваэлин.

"Нет", - согласился Цай Линь. "Но ты говорил, что на мне и тех, кто пойдет за мной, лежит благословение Небес. Я не вижу здесь никаких признаков благословения".

"Мы пришли за кораблями. Вот они". Настоятель указал на гавань, где было пришвартовано множество торговых судов, а также большая часть Золотого флота Просвещенного королевства. Флот был собран в Лишунь-Ши несколько недель назад по приказу Ма-Лола с инструкциями по подготовке к грандиозной экспедиции на север. Однако приказа отплывать так и не последовало, и оказалось, что адмирал флота, давний подхалим Торгового короля, не имевший практически никакого морского опыта, бежал на юг с утренним приливом на борту самого быстроходного корабля. Цай Линь мудро отправил Нурака Шана на переговоры с капитанами, оставшимися без лидера, хотя переговоры оказались делом затяжным. Нурака Шан все еще пользовался большим уважением среди флота, но даже ему было непросто убедить столько экипажей присягнуть на верность неизвестному ранее императору.

Похожая история была и среди оставшихся в живых солдат армии Ма-Лола. Многие погибли, сражаясь с огнем, но тридцатитысячный контингент полка ветеранов остался. Ими командовал генерал, отличавшийся преданностью, которая в любое другое время сделала бы ему честь. До сих пор на заявления слуг о божественном благословении нового императора они отвечали, что эти солдаты служат только монарху Просвещенного королевства. Факт гибели Торгового короля вместе со всеми его наследниками оказался недостаточным, чтобы сдвинуть с места несговорчивого генерала, который продолжал отклонять все просьбы о личной встрече с Цай Линем. Этот остаток Просвещенного воинства по-прежнему стоял лагерем вдоль линии холмов к северу от города, его наспех возведенные укрепления были устроены так, чтобы отражать атаки со всех сторон.

"Чтобы сразиться с ордой Темного клинка, мне нужна не только армия, но и флот", - ответил Цай Линь. "Пока что в этих землях мало кто хочет вступить в наши ряды".

"Поэтому мы отправимся в другие земли", - сказал Ваэлин, наклонив голову к серому морскому простору на юге. "До Свободных кантонов всего несколько дней пути, и мне сказали, что они все еще придерживаются старых имперских порядков".

"И это самый набожный регион на всем Дальнем Западе", - добавил настоятель. "Там слово Небес будет иметь больший вес, чем в этом кишащем жадностью царстве."

"Они традиционалисты", - согласился Цай Линь. "И, судя по всему, набожные. Кроме того, их правящие дома проводят большую часть времени в постоянной вражде. Не проходит и года без громкого убийства или кровавой резни".

"Тогда простые люди будут рады объединяющему присутствию возрожденного императора", - сказал Ваэлин. Он говорил с большей уверенностью, чем чувствовал. По правде говоря, он мало что знал о Свободных кантонах, кроме того, что рассказала ему Эрлин, и не верил, что тамошние жители согласятся бросить свой жребий Нефритовой империи. Однако плавание туда сделало бы его на шаг ближе к Опаловым островам. Он по-прежнему не хотел говорить Цай Линю о своей конечной цели, инстинкт предупреждал о реакции императора на то, что его доверенному советнику вскоре придется покинуть его сторону. Двуличие нелегко ложилось на плечи Ваэлина, но он не уклонялся от него. Многие войны выигрываются ложью, думал он, вспоминая, как его королева часто путалась в словах и откровенно лгала во время Освободительной войны.

Цай Линь вздохнул и повернулся к Луралин. "А твои сны могут что-нибудь подсказать?"

"Мне жаль", - сказала она, покачав головой. "Но я могу предложить мнение сестры Темного клинка и рожденной в Шталхасте". Она указала жестом на огромное пятно пепла внизу. "Если бы город был взят целиком, он мог бы противостоять моему брату, но теперь ничто не остановит его на пути к морю. Я не сомневаюсь, что ваши воины будут храбро сражаться, как и те люди на холме, но это будет напрасная храбрость. Люди, которые решили последовать за вами, сделали это из надежды на спасение, а не из желания принести себя в жертву, какой бы благородной она ни была".

Молодой император закрыл глаза и поднял лицо к небу. Оно было затянуто тучами, и, когда он опустил взгляд, несколько капель дождя упали на его кожу. "Интересно, это шутка Небес?" - спросил он, когда дождь начался всерьез. Он горько усмехнулся и посмотрел на серые руины Лишун-Ши, пепельные развалины которых темнели под сменяющимися завесами дождя. "Они не могли послать это хотя бы на день раньше".

Он выпрямился, встретившись взглядом с каждым из них по очереди. "Мы отплываем в Свободные кантоны, - сказал он. "Но знайте, что это мое последнее отступление. Когда Темный Клинок в следующий раз выступит против нас, мы победим его или встретим свой конец в попытке. Передайте это всем, кто решит следовать за мной: С того момента, как мы высадимся в Свободных Кантонах, все наши усилия будут направлены только на одну задачу - победить Темного клинка и уничтожить его орду. Хватит с меня беготни".

"Прекрати!" Чиен схватила с палубы клубок узловатой веревки и бросила его в Ми Ханн. Сестра с легкостью уклонилась от меткого снаряда, но ее лицо оставалось таким же сосредоточенным, как и лицо разбойника, а уголь двигался по бумажной доске, которую она держала в руках. Лицо Чиен раскраснелось от гнева, она подняла посох и с решительным блеском в глазах направилась к Ми-Хан, пока Ваэлин не встал на ее пути.

"Она не причиняет вреда", - сказал он.

"Лица Багровой группы никогда не попадают в плен!" огрызнулась Чиен, пытаясь обойти его. "Даже Слуги Небес". На виске разбойницы пульсировала жилка, что свидетельствовало о внезапной и необъяснимой головной боли, а значит, уголь Ми-Хана запечатлел не только лицо Чиен.

"Сестра, - сказал Ваэлин, снова преграждая путь разбойнице, и повернулся к Ми-Хан, покачивая головой. Она раздраженно поморщилась, но тут же опустила бумагу и уголь и направилась к носу "Штормового ястреба", приковав свое внимание к такелажной сетке наверху.

"Мне нужна эта картина", - сказала Чиен, пускаясь в погоню.

"Нет", - сказал ей Ваэлин, и его тон был достаточно категоричен, чтобы остановить ее на месте. "Нет".

Она нахмурилась и отступила назад, опустив посох. "Без них было бы проще", - сказала она, устремив подбородок на Слуг. Они сидели в тишине вокруг грот-мачты, всего тридцать человек, без настоятеля, который предпочитал находиться рядом с императором или, по крайней мере, так близко к нему, как ему было позволено. Вместо него руководство миссией было возложено на Чжуана Кая, который, как заметил Ваэлин, добился большего успеха в распространении вестей о возвращении императора, чем его настоятель. Крупный монах излучал ауру веселого доверия, а его проповеди были скорее любопытными, чем декламирующими. Подумайте о ходе вашей жизни, - говорил он своим слушателям. Подумайте, как все могло бы быть иначе, если бы не алчность Короля-торговца. Небеса предписали Нефритовой империи быть страной, где возможности открываются не только перед теми, кто родился в богатстве.

"У них много способностей, - сказал Ваэлин Чиен. "А Свободные кантоны должны быть готовы к прибытию нового императора".

"Не все они покорны Небесам", - ответила она. "Несмотря на то, что вам говорят эти люди".

"Так я слышал. Иначе зачем бы я отправил тебя с ними? Слугам не нужен еще один клинок, но императору понадобятся те, кто обладает другими навыками, твоими навыками".

С тех пор как Чиен узнала о падении Хан-Ши и вероятной гибели своих сестер, в ее поведении постоянно присутствовал плохо сдерживаемый гнев. По просьбе Ваэлина она оставалась рядом с Шерин, но серия вспышек гнева, направленных на "жалких, неблагодарных несчастных", находящихся на попечении целительницы, положила конец их общению. К счастью, с появлением возможности эвакуации в Свободные кантоны таланты женщины нашли полезное применение.

"У Багровой группы есть там контакты, - сказала она, нахмурив брови в раздумье. "Но не союзники. Каждый вор, контрабандист и головорез в Кантоне обязан верностью Торговцам Орхидеями. Это простое название для старейшего преступного сообщества на всем Дальнем Западе, которого больше всего боятся. Уверен, они примут меня со всей вежливостью, а если им будет угодно, то и перережут мне горло".

"Они должны знать о Темном клинке и о том, что означает его завоевание Кантонов. Скажи им, что император подпишет помилование за все преступления, совершенные теми, кто поступит к нему на службу. Если им понадобятся дополнительные уговоры, дай им это". Он протянул ей сложенный документ с двумя сургучными печатями, на которых был вытиснен не императорский герб, а герб Северных территорий и Великого объединенного королевства. Хотя документ был изысканно написан на формальном языке Чу-Шин с любезностью Ми-Хан, его содержание было переведено с языка королевства и представляло собой очередную ложь от Повелителя Башни Северных Рек.

"Лучше бы это была солидная взятка, - сказала Чиен, убирая документ во внутренние складки куртки.

"Да, - заверил ее Ваэлин. "Четверть годовой выручки от продажи золота и голубого камня в Северных Долинах".

"Заманчиво, но ты же знаешь, что они попросят больше. Разбойники всегда так делают".

"Тогда я доверяю тебе заключить подходящую сделку; только постарайся не разорить мое королевство в процессе".

В итоге Нурака Шану удалось убедить две трети Позолоченного флота присоединиться к делу императора, хотя многие капитаны сделали это при условии, что от них не потребуют клятвы верности. Те, кто отказался от возможности присоединиться к тому, что теперь называлось Нефритовым флотом, отплыли на следующий день: большинство взяли курс на юг, а некоторые направили свои корабли в сторону Альпиранской империи. Какое бы направление они ни выбрали, Ваэлину бросилось в глаза, что со всех мачт исчезли знамена, означающие верность Просвещенному королевству.

Многочисленные торговые суда, стоявшие на якоре в гавани, также не поддавались на уговоры, но по разным причинам. У большинства из них трюмы были пустыми из-за хаоса, вызванного войной, а те, что имели груз, не могли найти купцов, готовых купить их товары. Однако капитаны, хорошо знакомые с понятиями финансового риска и необеспеченного долга, не поддались на обещания будущих выплат из еще не созданного Имперского казначейства. В конце концов, после двух дней бесплодных переговоров Ваэлин был вынужден выдать вексель, подписанный от имени Верховной Королевы Лирны Аль Нирен, гарантирующий щедрую оплату каждому капитану и матросу, добровольно предложившему свою службу. Из всей той лжи, которую он произнес с тех пор, как покинул Северные Прииски, мысль о том, что он находится здесь по приказу королевы и имеет право давать обещания от ее имени, была, несомненно, самой возмутительной, если не сказать государственной изменой. К счастью, капитаны-купцы, хотя и знали о славе и богатстве королевы, мало знали о ее нраве, и записки оказалось достаточно, чтобы склонить несколько десятков человек на свою сторону. Таким образом, теперь они располагали достаточными возможностями как для императорского войска, так и для тех некомбатантов, которые следовали за ним.

Однако успех на морской арене не увенчался успехом на суше. Чуть более тысячи молодых мужчин из числа лишенных собственности бывших жителей Лишун-Ши были убеждены постоянными проповедями Слуг в необходимости записаться в ряды Имперского воинства. Гораздо большее число предпочло присоединиться к непрерывному потоку людей, бегущих на юг, в то время как подавляющее большинство продолжало оставаться в своих лагерях, которые становились все более загаженными.

"Чего же они ждут?" недоумевала Эллеси, окидывая недоуменным взглядом массу людей, сидящих на корточках в импровизированных убежищах. "Бегство я могу понять, но зачем просто сидеть здесь, среди этой вони?"

Лагерь располагался у подножия холма, на котором обосновались остатки армии Просветленных. Ваэлин предположил, что эти люди рассчитывали на то, что их близость обеспечит им хоть какую-то защиту. Если это так, то при появлении орды это наверняка окажется иллюзией.

"Им всю жизнь говорили, что делать", - ответил Чо-ка, с презрением в голосе осматривая поселение. "Теперь они просто ждут, когда следующий король сделает то же самое. Подневольные идиоты, все они".

"Они боятся, вот и все", - сказал Нортах. "Все, чем они владели, все, что они знали, ушло в дым неделю назад".

"Они узнают гораздо больше, когда сюда прибудет Темный Клинок. По правде говоря, кормить их расточительно". Чо-ка кивнул в сторону Шерин и ее растущей группы целителей и помощников, раздающих суп длинной очереди людей. Ваэлин заметил, что его взгляд занят мальчиком, сидящим рядом с ней. Сайкир очнулся на "Штормовом ястребе" через несколько часов после исцеляющих объятий Шерин и с тех пор хранил абсолютное молчание. Она приписывала это многочисленным травмам, которые он пережил, но острый ум и осведомленность, которые Ваэлин видел в глазах мальчика, заставили его задуматься, не была ли его неразговорчивость сознательным выбором. Вопросы, на которые он не хочет отвечать, - предположил он. Преступления, в которых он не хочет признаваться.

Черная песня, частично приглушенная свежей порцией эликсира, хранила молчание по этому поводу. Тем не менее Сайкир не давал Ваэлину покоя, особенно тем, что отказывался отходить от Шерин дальше, чем на несколько футов. Она, казалось, не изменилась после контакта с тем, что таилось внутри мальчика, но Ваэлин помнил боль на ее лице. Сайкир повернулся к нему, нахмурил брови, защищая Шерин. У него все еще есть дар, понял Ваэлин, и тут же задал неудобный вопрос, какой дар мальчик оставил в ней. Ее душа никогда не будет обращена, подумал он, и его убежденность вызвала сонный, но насмешливый отклик черной песни, а мелодия спровоцировала неудобный вопрос: Ты так уверен, да? Как в случае с Баркусом все эти годы назад?

"Похоже, в монашестве у тебя более черствое сердце, чем в разбойничьем мире", - заметил он Чо-ка, отворачиваясь, когда Сайкир продолжал хмуриться.

"Не могу помочь тем, кто отказывается слушать послание Небес, брат". Они оба подняли взгляды на вершину холма, где внезапно поднялась суматоха: звон множества разом спущенных луков, сопровождаемый барабанным боем лошади, несущейся галопом. "Кстати, об этом".

"Непочтительные ублюдки!" - проворчал настоятель, пришпоривая коня, и залп стрел обрушился на склон холма у него за спиной.

"Генерал сказал "нет"?" спросил Ваэлин.

"Ублюдок не позволил мне подойти достаточно близко, чтобы его солдаты могли услышать слова". Настоятель повернул покрасневшее лицо к гребню холма и, набрав полные легкие воздуха, крикнул: "Оставайтесь здесь и умрите, неверующие говнюки!" Повернув коня, он рывком повернул голову к Чо-Ка. "Пойдем. Мне надоело терять здесь время".

Они с Чо-Ка ровной рысью направились к руинам города и ожидающему их флоту. "Брат?" спросил Нортах, когда Ваэлин задержался.

"Они там уже почти четыре дня", - ответил тот, возвращаясь взглядом к Шерин и людям, выстроившимся перед дымящимися котлами с супом. "Должно быть, они проголодались".

"Значит, узурпатор посылает чужеземцев выполнять его приказы?"

Генерал был гораздо моложе, чем ожидал Ваэлин: ему не исполнилось и тридцати лет, и он обладал той развязностью и уверенностью, которая редко встречается у пожилых мужчин. Ростом он был близок к Ваэлину, атлетически сложен, а в чертах его лица проглядывала знакомая нотка.

"Ваэлин Аль Сорна, - произнес Ваэлин, отвесив поклон, подобающий человеку равного ранга. "Владыка Башни Северных Рек..."

"Я знаю, кто ты, чужеземец. Наши шпионы принесли весть о твоем присутствии в этих землях несколько месяцев назад".

"Тогда у вас есть преимущество передо мной, сэр", - ответил Ваэлин, сохраняя поклон.

Лицо генерала раскраснелось от гнева и смущения, он бросил короткий взгляд на суровых офицеров, расположившихся у него за спиной. Как и их генерал, все они были одеты в недавно вычищенные доспехи, хотя, судя по тусклому блеску бронзового цвета нагрудных пластин, их не успели отполировать. На их лицах отражалась единообразная худоба, как и на лицах многих солдат, наблюдавших за собранием из-за своих заграждений из заостренных бревен и окопов. Несмотря на очевидный голод, Ваэлин был поражен их дисциплиной: ни один не вышел из строя и не повысил голоса, пока телеги с медными кадками, наполненными свежесваренным супом, следовали за Ваэлином вверх по холму.

"Дулан Сай, - сказал генерал, отвечая на поклон с чопорной официальностью. "Командующий Янтарными полками Просвещенного воинства. Если вы пришли просить о союзе, то лучше уходите, пока я не дал моим лучникам возможность потренироваться в стрельбе по мишеням".

"Просить? Нет." Ваэлин жестом указал на телеги, остановившиеся неподалеку, и ветерок разнес по вершине холма ароматный пар, поднимающийся от супа. За ними последовали еще телеги, нагруженные хлебом и свежесваренным рисом. "Я просто подумал, что твои люди будут благодарны за еду".

"Зачем кормить врага?" спросил Дулан Сай. "Разве что ядом?"

Ваэлин подошел к ближайшей телеге, взобрался на борт, поднял крышку медной кадки, поднес ковш к губам и сделал большой глоток. "Мы не враги", - сообщил он генералу, после чего поднял ковш и поклонился войскам, сгрудившимся у баррикад. Он ожидал, что сейчас начнется мятеж или хотя бы разлад. Даже лучшие солдаты становятся жертвами плохой дисциплины перед лицом голода. Вместо этого единственным ответом солдат был слабый ропот голода, который быстро угас, когда их генерал бросил единственный взгляд назад. Несмотря на голод и разрушение столицы, Ваэлина все еще уважали. Это не тот человек, которого можно пустить на самотек.

"Я встретил твоего истинного врага, - сказал он Духлан Саю, спрыгивая с повозки. "Я бы не советовал встречаться с ним с голодным".

Генерал настоял на том, чтобы самому попробовать суп и рис, после чего приказал разобрать баррикады, чтобы пропустить повозки. Офицеры и сержанты быстро выстроили людей в шеренги, двигаясь с дисциплинированной готовностью, которую Ваэлин видел только в лучших полках Гвардии Королевства, но даже они не могли сравниться с той слаженностью, которую он видел здесь. Все солдаты казались одинакового роста, их доспехи были покрыты темно-золотой эмалью, а в центре каждого нагрудника красовался янтарный камень.

"Это избранные люди, - прокомментировал он Дулан Сайю. "Элитные войска".

Ответ генерала прозвучал как бесстрастная констатация факта, без всякого надутого бахвальства. "Лучшие на всем Дальнем Западе, если не во всем мире. Добровольцами в Янтарные полки могут стать только ветераны, испытавшие вкус битвы, и даже после этого требуется полгода подготовки и испытаний, чтобы получить разрешение служить". Он сделал паузу, прежде чем добавить недовольным тоном: "У тебя острый глаз, чужеземец".

"Я видел много войн. Достаточно, чтобы понять, что эти люди не победят орду Темного клинка, независимо от того, насколько они храбры, хорошо обучены или умело руководят. И мне кажется, что вы тоже видели достаточно войны, чтобы понять это".

При этих словах лицо генерала ожесточилось, и он повернулся к руинам Лишун-Ши. Два дня дождей смыли большую часть пепла, а морские ветры подняли то, что осталось, в серый саван. Когда он заговорил, голос Дулана Сая был низким и хорошо контролируемым, но Ваэлин все же услышал в нем боль. "Клятва не умирает вместе с человеком, которому ты ее дал. Человеком, который почитал тебя всю жизнь. Такой человек, по крайней мере, заслуживает верности в смерти".

"Отцы должны чтить своих сыновей".

Это вызвало косой взгляд, но без явного гнева. "Значит, нашелся придворный-перебежчик, чтобы рассказать тебе историю о любимом бастарде Мах-Лола?" Дулан Сай пожал плечами. "Это никогда не было секретом. Может, я и был любимчиком, но свое место во главе этих людей я заслужил в бою".

"Не осталось придворных, чтобы рассказывать сказки о королевских бастардах, любимых или нет. У вас есть его лицо, вот и все".

Глаза генерала сузились, голос стал хриплым: "Так вы видели его перед концом?"

"Видел".

"Как он встретил его?"

Ваэлин почувствовал мгновенное искушение солгать, сочинить историю о том, как король-купец в последний момент сбросил с себя безумие и провел последние мгновения, собирая войска для борьбы с пламенем, охватившим его город. Но, увидев настороженное выражение лица Дулана Сая, он решил, что его преданность заслуживает правды. "Он сидел в своем бассейне и играл со своими игрушечными кораблями. Сомневаюсь, что он знал, что происходит".

Генерал закрыл глаза, слегка опустив голову, прежде чем вновь обрести самообладание. Не стоит проявлять эмоции на глазах у своих людей. "Он не всегда был таким... эксцентричным", - сказал он, вновь открывая глаза, чтобы осмотреть город. "Думаю, когда умерла моя мать, его разум начал погружаться в дневные грезы. Со временем грезы превратились в галлюцинации. Я знаю, некоторые говорят, что Темный Клинок приложил руку к тому, чтобы лишить его разума, но это болтовня невежд. От его имени правили его камергеры, одни - добросовестные, другие - жадные до безрассудства. Они постоянно интриговали друг против друга, внутри дворца шла война, которая оставила нас без лидера, когда с севера пришли первые сообщения о вторжении Темного клинка. Вот это, - он указал жестом на руины, - и есть конечный результат. Вы знаете, как это было сделано?"

"У Темного клинка есть способ вложить благословение Небес в детей. Когда он захватил Хан-Ши, то посадил некоторых на торговый корабль, замаскировав под рабов. Они плыли вперед, в то время как его Искупленные атаковали Хуин-Ши, что, как я теперь понимаю, было тщательно продуманной, но эффективной диверсией".

"Это сделали дети?" Генерал покачал головой. "Теперь я начинаю понимать, почему многие говорят, что Темного клинка нельзя победить".

"Можно".

Дулан Сай повернулся и недоверчиво нахмурился, услышав в голосе Ваэлина твердую уверенность. "Так говорит тот, кто убежал от него очень далеко".

"Иногда приходится бежать, прежде чем найти землю, на которой можно стоять. Я говорил правду, когда сказал, что встретил Темный Клинок. Я смотрел в его глаза, и, какие бы претензии на божественность он ни выдвигал, я видел лишь человека. Умного, конечно. И безжалостного. Но и по-своему безумен, как и твой отец. Бог может быть непобедим, но не человек, особенно с помутившимся рассудком".

Он подошел ближе к Дулану Саю и заговорил со спокойной серьезностью. "Преданность - это одно, а месть - совсем другое. Пойдем с нами в Свободные Кантоны, и я обещаю, что ты получишь ее".

"Я не стану клясться в верности вашему императору, и мои люди тоже".

"Если вы останетесь здесь, вы и ваши люди погибнете. О, я уверен, что битва, в которой вы будете сражаться, принесет вам всю славу, какую только можно пожелать. Тысячи последователей Темного клинка падут, но победы не будет, а когда все закончится, он, скорее всего, даже не взглянет на ваши трупы. Что же касается верности, то держите свои знамена и сражайтесь во имя отца, если таково ваше желание, или во имя Просвещенного королевства. Это не имеет значения. Вы сохраните командование этими полками и будете иметь место на всех военных советах. Кроме того, моя Королева проследит, чтобы вашим людям платили за службу".

"А когда эта война будет выиграна? Что потом?"

"Я не знаю", - честно ответил Ваэлин. "Но я знаю, что произойдет, если она будет проиграна." Он начал спускаться с холма, говоря через плечо. "Подумай об этом. Флот отплывает через два дня. Если вы решите остаться, мы оставим достаточно провизии, чтобы вы могли продержаться до прибытия орды".

Он спустился еще на несколько ярдов, прежде чем генерал окликнул его: "Только глупец обещает победу в войне, чужеземец".

Ваэлин остановился, чтобы повернуться и отвесить прощальный поклон. "И только дурак сует голову в петлю, когда никто не держит веревку".