007. Вы живёте только... трижды

Дадли спасает Гарри Поттера от дементоров

С погодой что-то случилось. Тёмно-синее небо внезапно стало черным, как смоль, а весь свет исчез. Исчез также далекий гул автомобилей и шорох деревьев. Душистый вечер внезапно стал пронизывающе холодным. Они были окружены со всех сторон непроницаемой тихой темнотой, словно какая-то гигантская рука укутала дорожку толстым ледяным покровом, ослепляя их.

На долю секунды Гарри показалось, что он неосознанно что-то наколдовал, несмотря на то, что сопротивлялся этому изо всех сил — потом его в его эмоции вмешался рассудок: у него не хватило бы сил выключить звёзды.

Гарри завертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но темнота покрывала глаза, как невесомый занавес.

Испуганный голос Дадли достиг ушей Гарри:

— Ч-что ты д-делаешь? П-перестань!

— Я ничего не делаю! Заткнись и не двигайся!

— Я н-не вижу! Я ос-слеп! Я…

— Я сказал — заткнись!

Гарри продолжал стоять неподвижно, поглядывая влево и вправо невидящими глазами. Холод был таким сильным, что он дрожал всем телом; руки тряслись, а на затылке волосы встали дыбом. Он открыл глаза как можно шире, озираясь вокруг, но бесполезно.

Это невозможно… Они не могут быть здесь… Только не в Литтл Уингинге… Он напрягал слух… Он должен услышать их прежде, чем увидит…

— Я ра-аскажу папе! — хныкал Дадли, — Г-где ты? Ч-что ты д-делаешь?

— Ты заткнёшься? — прошипел Гарри, — Я пытаюсь слу…

И тут он замолчал. Он услышал то, чего боялся.

На дорожке, кроме них, было нечто, издающее длинные, хриплые, шумные вздохи. Стоя в ледяном воздухе, дрожащий Гарри ощутил жуткий страх.

— Ос-станови это! Прекрати! Я теб-бя ударю, клянусь, ударю!

— Дадли, заткнись…

Массивная фигура соткалась из темноты слева от Гарри, плавным движением вырвала палочку у него из руки. Верная палочка издала беспомощный деревянный стук, катясь по выщербенному асфальту. Дадли захлебнулся собственным скулением. Дементор впечатал Гарри в стену и поднял его на высоту своей головы, крепко сжимая шею.

— Акцио палочка! — выкрикнул Гарри, тратя драгоценный воздух в отчаянной попытке получить в руки оружие. У него же получалась беспалочковая магия!

Ничего не изменилось. Палочка исчезла в темноте. Дементор, всасывая воздух сквозь изорванный капюшон, прижался к Поттеру, словно хотел раздавить его о ледяной бетон.

— Акцио палочка! — прохрипел Гарри снова. И вновь напрасно. Дементор замер прямо напротив Гарри и откинул капюшон… Отвратительная прыщавая воронка прижалась к его лицу, обдувая мальчика на выдохе потоками смрадного воздуха, тронутого запахом тления и страданий. В ушах Поттера снова раздался крик Лили, зелёное пламя Авады отнимало у него мать…

Профессор Флитвик неустанно повторял, что палочка — это всего лишь концентратор ментальной энергии мага. Настоящий волшебник способен действовать без палочки вообще и не произнося заклинания вслух. Поттер понял, что это его последний шанс. Уже теряя связь с собственным телом, Гарри представил себе, как Хагрид говорит ему, что он волшебник, и сможет уехать из дома Дурслей…

— Экспекто Патронум…

Лёгкий серебристый туман возник между Гарри и удерживающим его дементором. Дементор смял его рукой, отгоняя в сторону, как назойливую муху. Гарри осознал, что долгие четыре года побегов от Волан-де-Морта завершаются здесь и сейчас.

— Экспекто… Патронум…

Душа Гарри, безумно яркая белая точка, оторвалась от тела, удерживаемая лишь тонкой энергетической пуповиной. Дементор смаковал душу могущественного мага, как изысканный деликатес, не проглатывая её сразу, но слизывая по крошечной частице. Откуда-то появился второй дементор, его простреленный капюшон уже был откинут. Первый подвинулся в сторону, позволяя второму тоже отщепить кусочек магической души…

— Экспекто доска!!! — раздался молодецкий вопль сбоку.

Сиденье парковой скамейки — пропитанная водоотталкивающими растворами дубовая балка толщиной в два дюйма и длиной в восемьдесят, весом в добрых сто фунтов — вылетела из темноты справа от распятого на стене мальчика и со всей дури хрястнула одного из дементоров по затылку.

Раскрывшийся в ожидании лакомства дементор совершенно не ожидал подлого нападения сзади. От ощущений, диаметрально противоположных ожидаемым, его стошнило. Другая слепящая точка, но ярко-алая, вырвалась из покрытой струпьями воронки и угодила прямо в прижатое к стене тело, обрывая всякую связь этого тела с душой Поттера.

Доска появилась вновь, с молодецким уханьем вышибая из дементора остатки самообладания. Дементоры отбросили мальчика, в ярости разворачиваясь навстречу неожиданной атаке.

Дадли, сжимая в мокрых от страха руках тяжеленную дубину, с яростью встретил безглазый взгляд дементоров. О, да, он боялся. Но никто не посмеет отнимать у него его игрушку! Кого же ему тиранить, если эти извращенцы, — а столь худые и костлявые личности просто не могут не быть извращенцами, как часто говорил дядя Вернон, выкладывая себе в тарелку добавку сосисок, — заберут себе его жертву?

Дементоры презрительно двинулись на осмелившегося перечить им магла.

Доска пришла в движение, порхая в окорокоподобных руках Дадли, подобно пёрышку. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы дементоры осознали бессмысленность фронтальной атаки и решили разделиться. Понадобилось ещё несколько секунд, чтобы дементоры осознали, что излохмаченный об их головы конец доски лучше встречать в тесном строю, потому что тогда шанс попадания в каждого из них вдвое ниже.

По итогам двухминутной практической дискуссии Дадли с разгромным счётом доказал преимущество пропитанной древесины перед полуматериальными телами. Боль дементоры в запале драки не чувствовали, но ощущение близкого знакомства с деревяшкой было совершенно невыносимым.

Дементоры снова разошлись в стороны. За последнее время их облик претерпел разительные изменения. Навевающие ужас плащи теперь, скорее, интригующе окаймляли их тела, нежели загадочно скрывали. Руки одного из дементоров были сломаны в нескольких местах и беззащитно висели. Второй, под чьим капюшоном красовались четыре огнестрельных ранения, задумчиво пережёвывал одну из щепок, которыми Дадли щедро утыкал их торсы и головы. Покрывавшие тела дементоров струпья были сорваны, и в окружающий мрак из тел сочилась чернильная дымка. Ушибы, переломы, синяки и ссадины накладывались друг на друга в причудливом орнаменте, не оставлявшем сомнений в том, что следующие несколько недель эти дементоры будут крайне заняты, изучая открывающиеся им горизонты понятия «боль».

Дадли хоть и слегка запыхался, не был даже поцарапан. Он держал в каждой руке по половине доски, расколовшейся вдоль об голову одного из дементоров. Фактически, это были две увесистых палицы, которыми Дадли мог как крутить «мельницу», — что он с удовольствием и проделал, — так и наносить мощные атакующие удары, — что он тоже проделывал с не меньшим удовольствием. Дадли упивался властью над взрослыми извращенцами, которую подарила ему парковая скамейка.

— Я думал, ты высосал у него душу, — укоризненно телепатировал дементор со сломанными руками дементору с огнестрельными ранениями.

— Ты видел его душу?! — сплюнул щепку тот. — Присмотрись!

Первый дементор присмотрелся и почувствовал желание стать вегетарианцем и никогда не притрагиваться ни к чему эмоциональнее салата.

— Я его только напугал, — сипло продолжил второй. — Думал, этого хватит.

— Не хватило, — констатировал первый, пытаясь вправить себе руку.

— Сложно собирать выбитые зубы сломанными руками, — утешил его второй.

— У меня нет зубов.

— Да, и у меня теперь тоже нет.

— Что с тем мальчишкой?

— Сожрать мы его не успели, но связь души и тела нарушили, — пожал плечами второй и тут же скривился от невыносимой боли в разбитых плечах. — А ещё меня в него стошнило.

— То есть той душе вернуться некуда. Он ничего не сможет предпринять и попросту растает. Жаль, вкусная душонка, но этот щенок с палками перебил мне вместе с руками весь аппетит. А тот, кем тебя стошнило, в теле не приживётся?

— Шанс мизерный. Они разные, тот был маглом. И он был взрослый, привыкший к своему телу. Это молодняк может приспособиться, а матёрые обычно подыхают. Он мне попытался больно сделать, — пожаловался дементор. — Четыре раза прямо в нос щёлкнул, и по рёбрам ещё разок.

— Не вой, сейчас эти щелчки уже незаметны. На фоне всего остального. Будем считать, что дело сделано. Так, давай выбираться отсюда, а то этот щенок снова начинает палками махать. Давай аппарировать в Азкабан, там сегодня на ужин боль пыток, муки отчаяния, шизофреническое безумие и просмотр современного авангардного кино.

— Наконец-то нам подадут что-то по-настоящему отвратительное! — обрадовался второй дементор, и оба исчезли во мраке. Вслед за ними исчез и мрак.