007. Вы живёте только... трижды

Первый урок зельеделия, первый урок прорицаний

— Успокаиваемся, — холодно произнёс Снегг, закрывая за собой дверь.

Этот призыв к порядку был излишним: стоило двери захлопнуться со стуком могильной плиты, как в классе воцарились безмолвие и неподвижность.

— Прежде чем начать сегодняшний урок, — сказал Снегг, проносясь между столами с видом невовремя разбуженной летучей мыши, — я счёл бы уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который такие кретины, как вы, вне всякого сомнения, провалят. Однако я рассчитываю, и весьма серьёзно рассчитываю, — мисс Патил, прекратите отнимать у мистера Гойла вашу серебряную ложечку, — что хотя бы некоторые из вас попробуют перерасти соответствующий вашим способностям интеллектуальный уровень плесени и сдать СОВ на удовлетворительную оценку. Остальным придётся столкнуться с моим… Неудовольствием. Мистер Поттер, вы хотите что-то спросить?

— Сэр, мне просто интересно, а то, что было до сих пор, — это был пример вашего удовольствия?

— Очень остроумно, Поттер, минус пять баллов с Гриффиндора за попытку помешать мне вести урок, — вот это пример моего удовольствия, мистер Поттер. Кто-нибудь ещё хочет доставить мне удовольствие? Желающих нет? Хорошо. По окончании пятого курса многие из вас перестанут у меня учиться. По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших. Остальным придётся со мной распрощаться.

Человек-летучая мышь окинул класс тяжёлым взором. Невилл Долгопупс попытался упасть в обморок.

— Но до приятной минуты расставания мне предстоит терпеть вас, идиотов безмозглых, ещё год, — мягко сказал Снегг, — и потому, будете ли вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую вам всем собраться с силами и постараться провалить СОВ на не слишком ужасную оценку. Сегодня мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это — Умиротворяющий бальзам, замечательный антидепрессант, снимающий беспокойство и успокаивающий тревогу. К сожалению, у него весьма длительный период абстинентного состояния и внушающий почтение список побочных эффектов, как то: бессонница, беспричинные приступы паранойи, повышение температуры, кровяного давления, увеличение частоты пульса, покраснение, шелушение и отслоение кожи, выворачивание суставов, множественные сильные полостные кровотечения и выпадение зубов через уши. Поэтому пробовать на создателях мы будем только неудавшиеся экземпляры. Ингредиенты и способ приготовления, — Снегг взмахнул волшебной палочкой, — написаны на доске, всё, что вам необходимо, находится в шкафу. В вашем распоряжении полтора часа. Приступайте.

Джеймс Бонд привычно прищурился, пытаясь разобрать каракули, появившиеся на доске. На самом деле, щуриться ему, конечно, уже не надо было, потому что его зрение было исправлено колдомедиками больницы святого Мунго, но тело к этому ещё не привыкло, и моторная память осталась.

— Два корня лопухии, нарезать крупными кусками, после чего истолочь в порошок алебастровым пестиком в мраморной ступке, — прочитал он и повернулся к шкафу. Около прохода к шкафу копошилась куча мала учеников, пытающихся дорваться до ингредиентов и материалов первыми. Узкий коридор намертво заткнули Крэбб и Гойл, но и они тоже не могли дотянуться до полок, поэтому оба здоровяка изо всех сил скребли каблуками по полу, всё сильнее втискивая себя в коридорчик, словно пробку в бутылочное горлышко. На их спины навалилось не меньше двух десятков учеников, пытающихся протиснуться между массивными тушами слизеринцев. Не было никакой возможности броситься в эту толчею и выйти из неё с нужными предметами… Или хотя бы невредимым.

Джеймс Бонд взмахнул рукой. Волшебная палочка с едва слышным щелчком возникла в его ладони.

— Акцио мраморная ступка! Акцио алебастровый пестик! Акцио два корня лопухии, что бы это ни было! — потребовал Бонд. — Пожалуйста, ну что вам стоит их принести, а? — добавил он в запоздалой попытке смягчить жёсткий тон приказа.

Пробка у узкого прохода к шкафу взорвалась изнутри. Крэбб отлетел влево, сшибая с ног застрявших за ним учеников, Гойл — вправо. На лбу у одного из них красовалась набухающая шишка, соответствующая по форме днищу тяжёлой мраморной ступки, на лбу второго алела ссадина от пестика. Вдобавок, каждый из них получил по губам узловатым грязным корневищем довольно мерзкого вида.

Джеймс выхватил предметы из воздуха и расставил их на своём столе, после чего извлёк из-под мантии бритвенно-острый финский нож с лезвием из воронёной стали и кровожадно рубанул корневище.

— Стоп! — потребовал Снегг, вскакивая со своего стула. — Мистер Поттер, что это вы себе позволяете?

— Э-э-э… — Джеймс озадаченно посмотрел на багровеющего учителя, перевёл взгляд на свои руки. — Вы сказали, что все нужные ингредиенты лежат в шкафу. Вот я их и добыл.

— Вы использовали для этого «Акцио»! — по внешнему виду Снегга было похоже, что использование «Акцио» для переноса мраморной ступки на стол если и лучше массового применения непростительных заклятий, то ненамного.

— Сэр, в 1835 году Андерс Вичавитайтис, колдун из Прибалтики, исследовал влияние заклинаний призыва на магические предметы, — смиренно ответил Джеймс Бонд. — Он нашёл, что заклинание «Акцио» интерферирует с собственной магией предметов только в том случае, если эти предметы сами обладают чарами призыва или полёта. В 1937 году Йосико Токасуми, преподаватель чар из «Махаутокоро», опубликовал обширную монографию, в которой расширял исследования Вичавитайтиса и дополнял их. Согласно его выводам, чары призыва могут вызвать кратковременный отказ в работоспособности артефактов, использующих чары левитации или чары призыва. Этот отказ обратим, и влияние чар призыва — и без того не слишком сильное — полностью рассеивается через период времени от трёх до девяти секунд. Выдержки из этой монографии, включая соответствующие расчёты и статистическую обработку подтверждающих теорию экспериментов, приведены в выпуске журнала «Пытки и нестандартные применения бытовых заклинаний» в номере 4 за 1938 год. В какой-то мере я сам подтвердил эти выводы в прошлом году, призвав «Молнию» во время первого испытания Турнира Трёх Волшебников.

Джеймс Бонд поднял в руках мраморную ступку, до середины наполненную кусками корней.

— Я предположил, что этот предмет, если и является артефактом, в чём я очень сомневаюсь, не содержит чар левитации или чар призыва. Если вы желаете, мы можем это легко проверить: я просто заверну его в кусок мешковины и отправлю на анализ моему другу, мистеру Артуру Уизли. Как вы знаете, он работает в Министерстве магии, и его задача — проверять, являются ли обыденные, повседневные вещи заколдованными артефактами. Уверен, он не откажется нам помочь, и мы получим официальное, пригодное для предоставления в суд свидетельство уважаемого в магическом мире эксперта. Так что, отправлять ступку мистеру Уизли?

Из-за спины Бонда на словах «уважаемого в магическом мире эксперта» послышался смешок. Джеймс обернулся, но Драко Малфой умело перевёл смех в кашель. Рон Уизли, всё ещё пытающийся выбраться из-под упавшего на него Гойла, покраснел.

— Что?! Нет… Не надо! Это просто ступка!

Бонд поднял пестик и бровь:

— А это, случайно, не утерянный в древние времена Великий Мастурбатор из курганов друидской эпохи Ирландии?

— Поттер, прекратите паясничать, это самый обычный пестик! — Снегг на секунду замешкался, и Бонд усили нажим:

— В таком случае я не вижу причин, по которым я не могу воспользоваться чарами призыва для получения ступки, пестика и растений. Как вы имели возможность убедиться, мой метод проще, быстрее и надёжнее, чем толпиться в узком проходе, пытаясь добраться до инвентаря. А теперь, если вы позволите, профессор, у меня осталось всего восемьдесят минут, а мне ещё эликсир варить надо.

И Джеймс со смачным звуком вонзил пестик в чашу ступки.

Снегг побледнел от ярости.

— Вы невозможный, невыносимый, самодовольный грубиян, мистер Поттер! Вы такой же, как ваш отец! Невежа, считающий, что весь мир вам должен из-за вашего шрама!

— Из-за какого шрама? — спросил Бонд, сдвигая чёлку в сторону и демонстрируя абсолютно чистый лоб. Но Снегга было так просто не остановить:

— Вы несносны, Поттер! У вас отсутствуют самые элементарные знания!

— Разумеется, профессор, у меня же амнезия! А вас она что, тоже поразила? Я уже говорил вам, что я потерял память.

— Вот где вы будете искать безоаровый камень, если я попрошу вас его принести, а?

— В вашем шкафу, профессор!

— А чем отличаются волчья отрава и клобук монаха?

— Одно из них — это сильнодействующий яд, предназначенный для уничтожения крупных вредителей животноводства из семейства Псовые. Второе — одежда, которую носит определённая группа людей, объединённая по своим религиозно-поведенческим пристрастиям. Или вы имели в виду растение аконит? В таком случае, профессор, почему бы вам не научиться формулировать ваши вопросы перед тем, как обвинять учеников в неспособности на них ответить?

Снегг метал молнии из глаз. Снегг шипел, как перегретый чайник. Снегг был готов взорваться. Но взрыва не произошло, — потому что ему было абсолютно нечем крыть.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за пререкания с профессором, — холодно бросил он, отворачиваясь, — и дополнительные занятия зельями раз в неделю на протяжении двух месяцев для Поттера.

Оглушающая тишина воцарилась в подземелье. Её нарушали только шаркающие шаги профессора и стук пестика о ступку в руках Бонда. Но этот стук прекратился, когда Бонд поднял руку:

— Профессор, я намереваюсь оспорить ваше решение о снятии баллов с Гриффиндора и о назначении мне дополнительных занятий, — проинформировал тот, снова приступая к работе. — Вы не можете снять баллы со всего факультета за то, что я честно, подробно и верно отвечал на ваши вопросы. И вы не имеете права назначить мне отработки, пока я не закончил зелье и вы не признали его неудовлетворительным.

— Вы ставите под сомнение мою способность распознать с первого взгляда придурка, неспособного сварить даже пельмени? — прошипел Снегг.

— О, сэр, я чувствую, вас ждут глобальные потрясения! — с чувством ответил Бонд, заканчивая разминать коренья. — Я совсем не тот человек, которого вы привыкли гнобить в течение последних четырёх лет! Агуаменти! — Бонд наполнил свой котёл водой на три четверти, метнул зажигательное заклинание в спиртовку под ним и ссыпал истолчённые коренья в котёл. — Профессор, позвольте мне вас больше не задерживать. Вы загораживаете мне доску. «Довести до кипения, снять пену малахитовой лопаточкой. Добавить пол-унции лаванды, пол-унции вербены, унцию лесной воды, две капли лака для ногтей, пять унций жидкости для полоскания рта, пять унций лимонада, в течение двадцати минут помешивать веточкой жимолости. Ни в коем случае не использовать повилику!» О, знакомый рецептик[81]!

— Поттер, попрошу вас не использовать чары во время благородного занятия по приготовлению зелий! — потребовал униженный, но не сломленный профессор.

— Почему, сэр? Это облегчает работу, не мешает варящимся зельям и даёт нам дополнтиельную практику в чарах! — возразил Джеймс, капая в изумрудную жидкость две капли лака для ногтей.

— Потому что я так сказал!!! — взорвался Снегг.

— Боюсь, сэр, мне недостаточно ваших слов для того, чтобы перестать делать то, о чём нас особо просил профессор Флитвик, — практиковаться при каждом удобном случае, — терпеливо ответил Бонд, наполняя мерную мензурку жидкостью для полоскания рта. — Ведь вы с ним оба профессоры, преподающие обязательные предметы. Почему бы вам не встретиться с ним и не обсудить аспекты взаимного влияния преподаваемых дисциплин с целью выработать единую политику преподавания? Если существуют какие-то зелья, которым могут помешать творящиеся вокруг заклинания, вы, как уважаемый профессор, осознающий, что вы преподаёте в школе, где постоянно творится какая-нибудь волшба, безусловно, сказали бы нам об этом. Я неправ, сэр?

Снегг открыл рот. Снегг закрыл рот. Этот гадёныш предусмотрел всё. Обсуждать свои методики преподавания с квартероном-гоблином было ниже достоинства декана Слизерина, особо приближённого к Тёмному Лорду.

— Мощнейшие защитные чары на этих стенах, — Снегг обвёл рукой закопчённые колонны, поддерживающие низкий потолок подвала, — защищают нас от влияния чар, творящихся за пределами этого класса!

— Великолепно, сэр, очень хорошая попытка, — с серьёзным видом кивнул Бонд, начиная помешивать одуряюще пахнущее варево веткой жимолости. — Но это не указано ни в «Истории Хогвартса», ни в других книгах по теме. Кроме того, в начале урока вы публиковали инструкции на доске и открывали шкаф с помощью заклинаний. И Симус, вон, тычет в спиртовку под своим котлом волшебной палочкой, и вы ему ни слова не сказали, что означает, что использование заклинаний во время урока никогда не было под запретом. А в руководстве «Спутник начинающего зельевара», на странице 38, пятый параграф сверху, прямо говорится: «Ежели милсдарь вознамериццо сварить некую фиготень, пусть не защщщищщщаиццо от волшбы внешней, бо дух ворожейства лиходейского токмо крепше фиготень сделает». — Бонд взглянул на опешившую Гермиону: — Это манускрипт 1218 года, там ещё и похуже словечки встречаются.

Снегг махнул рукой:

— Ладно, мистер Поттер, варите свою фиготень дальше, посмотрим, что у вас получится.

— Сэр, по-моему, вы, взмахнув рукой, стёрли кусочек инструкций с доски, — снова поднял руку Бонд. — В третьем пункте было: «Добавить толчёного лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, варить на слабом огне семь минут, затем добавить две капли сиропа чемерицы». Вы случайно стёрли всё, начиная со слова «затем», сэр. Я далёк от мысли, что вы пытались саботировать собственный урок, но…

Снегг заскрипел зубами так, что Невилл Долгопупс снова попытался упасть в обморок.

— Спасибо за вашу наблюдательность, мистер Поттер, — Снегг восстановил надпись и вернулся за свой стол, будучи мрачнее тучи.

— Пять баллов Гриффиндору за наблюдательность и восстановление инструкции! — пискнул Рон и в ужасе от собственной смелости зажал себе рот.

— Утверждаю, — буркнул Снегг, не глядя на учеников.

Джеймс Бонд сосредоточился на зелье. Снегг выбрал чрезвычайно трудное зелье, требующее кропотливой работы. Ингредиенты необходимо было добавлять в котел в строго определённом порядке и строго определённых количествах. Помешивая состав, надо было совершить строго определённое число движений, сначала по часовой стрелке, потом против; перед добавлением последнего ингредиента температуру огня, на котором варится зелье, необходимо было уменьшить до определённого значения на определённое количество минут.

— От вашего зелья должен сейчас идти лёгкий серебристый пар, — сказал Снегг, когда до конца урока осталось десять минут.

Джеймс, весь взмокший от пота, переставил котёл на каменную поверхность рабочего стола и начал остужать зелье, обмахивая его веером. Котёл Рона испускал зеленоватые искры, а над зельем Гермионы стоял мерцающий серебристый туман, похожий на пар над котлом Джеймса. Снегг коршуном налетел на их троицу, буквально обнюхивая каждый котёл:

— Уизли, что это, по-вашему, такое?

— Умиротворяющий бальзам, — выдавил из себя Рон, проливая жидкость из котла на каменный стол.

— Скажите мне, Уизли, — мягко спросил Снегг, — вы читать умеете?

Драко Малфой засмеялся.

— Ну, я обычно если и читаю, то комиксы, — ответил Рон, — и вот ещё плакаты «Пушек Педдл»…

— Прочтите, пожалуйста, пятый пункт инструкции.

— «Добавить слизь бармаглота, три раза похрюкотать зелюком, досыпать хливких шорьков, пока мюмзики не окажутся в мове»[82], — прочитал Рон.

— Вы сделали всё, что написано в пятом пункте, Уизли?

— Нет, — очень тихо ответил Рон.

— Простите, я не расслышал.

— Нет, — повторил Рон громче. — Я забыл похрюкотать.

— Я знаю, что вы забыли похрюкотать, Уизли, и это означает, что ваша работа гроша выеденного не стоит. Минус пять баллов с Гриффиндора за неспособность старосты следовать инструкциям. Минус пять баллов с каждого гриффиндорца, стоящего рядом с безмозглым Уизли, за то, что вы не помогли ему во-время похрюкотать, — я имею в виду вас, Долгопупс, вас, Грейнджер, и вас, Поттер. Эвнеско!

Приготовленное Роном зелье исчезло; он, как дурак, застыл над пустым котлом. Джеймс взглянул на Гермиону, в её глазах стояли слёзы, — Снегг отомстил за унижение. Джеймс протянул руку под столом, нашёл ладонь Гермионы и крепко её сжал. Ответное пожатие придало ему сил:

— Сэр, разрешите обратиться? — спросил Бонд.

— Да, Поттер?

— То, что вы сняли с нас баллы сейчас, означает, что мы имеем право помогать друг другу варить зелья? То есть это не индивидуальная, самостоятельная работа, а коллективная?

Снегг моргнул, и Джеймс попробовал развить успех:

— Означает ли это, что Гермиона, как лучшая ученица потока, может курировать зельеделия у всего курса? А на СОВ мы тоже будем варить зелья всем кагалом? Потому что если нет, сэр, то я и эти баллы оспорю.

— Вы играете со смертью, Поттер, — зашипел Снегг, становясь похожим на кота, впервые увидевшего собственное отражение. — Вы собираетесь учить меня, как надо учить вас?

— Ну, сэр, если вы, очевидно, сами не справляетесь, то кто-то же должен вам помочь, сэр, — серьёзно ответил Бонд, пряча усмешку.

— Вы хотите стать моим врагом?

— А до сих пор я был вашим другом?!

— Очень хорошо, Поттер, пусть будет по-вашему. Я отменяю снятие пятнадцати баллов с Гриффиндора! — Снегг отвернулся от Бонда и возвысил голос. — Тех из вас, кто справился с чтением инструкции, прошу наполнить вашим зельем колбу, снабдить её наклейкой с разбочиво написанными именем и фамилией и поставить на мой стол для проверки. Домашнее задание на четверг: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеварении. Двенадцать дюймов, не меньше! Можно в толщину.

— Сэр, ваш приказ о моих отработках остаётся в силе? — подёргал его за рукав Джеймс.

Северус с гримасой отвращения взглянул на курящийся серебристым дымком котёл:

— Видимо, нет, Поттер. Вы впервые на моей памяти сварили пристойное зелье. Вы свободны.

Прозвенел звонок. Джеймс наполнил своим варевом колбу, написал на приклеенной к ней бумажке имя и фамилию и быстро поставил её в самый центр учительского стола, чтобы никто не мог «случайно» смахнуть её со стола. Ему помог тот факт, что зелье Гойла, когда тот переливал его в колбу, взорвалось и подожгло его мантию.

После обеда Бонд с опаской отправился на прорицания. Это был первый изучаемый им предмет, аналогов которому в мире маглов не было. С помощью Рона Джеймс нашёл Северную Башню и первым поднялся в полумрак кабинета прорицаний, в котором царил стойкий дух благовоний.

— Здравствуйте, — сказала профессор Трелони своим обычным голосом — глухим, потусторонним. — Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс — о чем я, разумеется, знала заранее.

— На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула снов» Иниго Имаго. Толкование сновидений — важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что наше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль, когда речь идет о священном искусстве прорицания. Для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало. Но, поскольку директор считает нужным подвергнуть вас экзаменационным испытаниям…

Она позволила голосу мягко сойти на нет, давая всем понять, что, по мнению профессора Трелони, ее предмет выше таких пошлых материй, как экзамены.

Джеймс Бонд ошарашенно посмотрел на Рона. Тот схватился за книгу и начал ожесточённо её листать. Бонд подумал и поднял руку:

— Профессор Трелони?

— Да, мистер Поттер, я предвижу ваш вопрос. Мой ответ — нет.

— Я хотел спросить только, знаете ли вы, какие темы будут у нас на СОВ, — обескураженно продолжил Бонд.

Трелони споткнулась и повернулась к Бонду:

— Мой дорогой, я, конечно же, знаю, какие темы вам предстоят. Но я не имею права вам этого рассказывать. Поэтому я и ответила вам «Нет».

— Но, зная, какую тему у нас будут спрашивать, вы можете обучать нас в основном этой теме, — указал Бонд, — не в ущерб другим, разумеется. Это позволит нам лучше сдать СОВ, и положительно отразится на вашей профессиональной репутации… А?

Сивилла Трелони в ярости была похожа на разъярённую стрекозу:

— Мистер Поттер, если эта идея пришла в голову вам, то не надо думать, будто все остальные в этом мире более глупы! Разумеется, никто сейчас не может знать наверняка, какие темы будут даны на СОВ в конце года. Потому что существует немало магов, владеющих благословленным искусством созерцания будущего, и некоторые из них, будучи не связаны этическими нормами учителя, подобно вашей покорной слуге, могли бы открыть их своим родственникам или знакомым. Если бы темы СОВ были однозначно определены за десять месяцев до их начала, это дало бы необоснованное преимущество некоторым ученикам. Поэтому темы СОВ определяются совершенно случайно магически защищённым методом в ночь перед экзаменом, а на время экзаменов на экзаменационные залы навешиваются заклятия, препятствующие ученикам проникать сквозь завесу времени и увидеть свои действия на экзамене. К сожалению, даже у самого превосходного ясновидения есть свои пределы, мистер Поттер, и предвидеть результаты случайного выбора ученики не смогут. А мы, учителя, связаны правилами профессии, и не имеем права раскрыть эти сведения ученикам. Это отвечает на ваш вопрос, мистер Поттер?

Джеймс Бонд суммировал вываленный на него ушат знаний: во-первых, предвидение будущего — не редкость, во-вторых, темы экзаменов не определены вплоть до ночи перед экзаменами, и в-третьих, профессор Трелони не горит желанием ему помогать.

— Почти, профессор. Но, скажите, разве не странно, что мы, маги, не занимаемся предсказаниями событий глобального масштаба?

— Что вы имеете в виду, Поттер?

— Ну, самое простое и лёгкое, — предсказать конец света, — ответил воодушевлённый Бонд, не обращая внимания на то, что Рон дёргает его за рукав мантии и корчит страшные рожи. — Столкновения с гигантским астероидом, вроде планеты Нибиру. Космические катастрофы. Искривление плоскости эклиптики. Мировые войны. Извержения супервулканов. Такие мощнейшие катаклизмы, наверняка, оставляют свой след в материях, видимых Третьему Глазу!..

— Разумеется, оставляют, — кивнула Сивилла с довольным видом. — Планета Нибиру у меня запланирована на 2012-й год.

— И их, наверное, легко заметить, — продолжил Бонд. — Столь масштабные эманации смерти и разрушений…

— Не слишком сложно — для знающего, — подтвердила Сибилла.

— Тогда давайте предсказывать их! А ониромантией[83] займёмся потом!

Джеймс Бонд уже предвкушал лавры великого разведчика, выведавшего планы противника ещё до того, как эти планы у противника появились.

— Для знающего, мистер Поттер, — повторила профессор Трелони. — Чтобы стать знающим, вам надо долго и упорно тренироваться, чтобы раскрыть пошире ваш Третий Глаз. И ониромантия замечательно подходит в качестве средства для тренировки. А теперь, если вы уже закончили критиковать мой выбор учебного материала, откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. А затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.

К сожалению, это был одинарный урок, а не сдвоенный. Как ни хотелось Бонду побольше узнать о методиках предсказания будущего, когда они закончили читать предисловие, на собственно толкования сновидений осталось минут десять, не больше.

Рон уныло посмотрел на Невилла, увлечённо рассказывающего Дину Томасу свой недавний кошмар. Исходя из сюжета, шляпа бабушки Невилла, вооружённая садовыми ножницами и париком Снегга, гонялась за Невиллом по классу трансфигураций, потому что тот опять потерял Вспомнивсётель.

— Ну, давай ты, что ли, — Рон со вздохом перелистнул сонник на оглавление. — Я снов никогда не запоминаю.

Джеймс Бонд задумался о сюжете для толкования.