Звёздный Человек

Крыша

Казна взяла ребёнка и напела ему маленькую песенку. Нянька накормила и сменила одежды ему, и теперь он лежал удобно с лёгкой улыбкой своей приёмной матери.

"Драго," прошептала она и прижала к груди, мечтая иметь ребёнка такого же прекрасного как этот. Богиня знает почему Азур позволила Аксису так легко диктовать свою волю об этом ребёнке; Казна никогда бы не позволила Белиалу упускать из виду… она моргнула… лишать наследства собственного сына.

Бедный ребёнок, бедный сладкий ребёнок. Она покачала его на руках, улыбалась и пела ему. Бедный Драго. Если Аксис и Азур откажутся любить его, тогда она даст ему достаточно любви, чтобы возместить это.

Крыша.

Казан пела и качала ребёнка.

Крыша.

"Наверно, я возьму тебя на прогулку, маленький," сказала она, согнувшись, чтобы поцеловать его бархатную бровку.

Крыша, сука! Сейчас же!

"Но куда пойти? Во двор? Нет, это будет тяжело для тебя — тень и холодно."

Крыша! Крыша!

"… может быть в холле? но нет, там слуги бегают со столовым серебром и скатертями, не будем им мешать…"

Сука, слушай меня!

"А! почему бы не на крышу?"

Ага!

Казна думала об этом, вспоминая предупреждение Аксиса. Ну, она сомневалась, что кормилица будет сейчас с Каелумом и Речной Звездой там сейчас, да даже, если если бы и вышла… ну, Аксиса всё равно нет, кто ей скажет?

"Пойдём," она засмеялась, крутя своего сладкого Драго в руках, "пойдём прогуляемся по крыше башни Сигхолт, и я покажу тебе, как синий туман превращается в тёмно-розовый там, где сливается с водами озера Жизни."

Меня это совершенно не волнует, глупая женщина. Только возьми меня наверх. А там…

"Сейчас, обернём тебя в шаль, Драго." сказала Казна.

… я получу, что по праву должно быть моим.

Пришло время. Горграел знал, что время пришло, потому что внутренний голос сказал ему об этом. Родители уехали, а куда — это для Горграела было неважным, потому что всё, что ему нужно было для сладкой, сладкой победы, это то, что они оба уехали из Сигхолта.

Горгаел нервничал по поводу предстоящего приключения, нервничал, потому что редко покидал свою Ледяную Крепость, нервничал по поводу магии самого Сигхолта.

Но он знал, что Тимозел имеет сомнения по поводу храбрости хозяина, и это толкало его в рискованное предприятие. А внутренний слабый голос говорил ему, что магию Сигхолта можно пересилить другой магией.

Горграек не слишком верил слабому голосу, но он чувствовал силу, когда слышал его, и он чувствовал ненависть, когда слышал его, и он чувствовал, что голос говорил правду. Так что он решил действовать. Если худшее случится, ну, если Сигхолт не пропустит его, он всегда может вернуться в свою Ледяную Крепость, и никогда не будет верить тонкому голосу снова.

Но что-то говорило Горграелу, что он никуда не прокрадётся сегодня после полудня.

"Милая," он напевал своему грифону, его исходному, его красавице, и она ползла на животе за ним. "Может подышать свежим воздухом?"

Казна мчалась быстро. Кормилица действительно привела Каелума и принесла девочку на крышу, и сейчас она смотрела на Казну так как будто советовала повернуться на каблуках и унести Драго вниз.

Но, кто тут Принцесса здесь? думала Казна, тряся головой, и кто — слуга?

Так, что она обменялась взглядами с кормилицей и прошла в дальний угол крыши.

Кормилица смотрела в спину Казне. Уверена, что она помнила выражение лица Аксиса и тон его команды!

Кормилица нервно проверила Каелума и Речную Звезду. Девочка лежала завёрнутая в одеяльца, но Каелум… Каелум смотрел на Казну так, как будто думал, что она вспыхнет пламенем сию же минуту. Его лицо было абсолютно белым, а его голубые глаза круглыми и испуганными, и кормилица подошла к нему, взяла его на руки и прижала к себе.

Возможно было бы лучше, если бы она взяла девочку и ушла.

Звезда Дракона крутил головой вокруг, вытягивая её как мог, и старался увидеть, что делает кормилица. Она взяла Каелума на руки, это — определённо, но ушла ли она с ним? Он кипел от разочарования, и вертелся в руках у Казны так, что она начала испытывать беспокойство.

Скрытый своей чёрной магией Горграел ехал на грифоне гораздо выше синих туманов, окружавших Сигхолт.

Проклятый хорошенький братец с его прекрасными туманами, ругался он. Но он мог чувствовать Хранилище и мозг… Предателя.

Это я. Все на месте?

Звезда Дракона прекратил свои дерганья, и Казна улыбнулась с облегчением.

Поторопись!

Мост…

Не озабочивайся мостом. Её легко обмануть.

Горграел улыбнулся.

Кормилица опустила Каелума, пока заворачивала Речную Звезду в одеяльца. Хоть женщина Нор и держит Звезду Дракона далеко от них, кормилица стала торопиться. Может у неё и не было способностей чародейки или, даже, вождя Равенсбундов, но она чувствовала неприятности за лигу, и всё это было связано с этим ребёнком, с которым не всё в порядке.

Она положила Речную Звезду, странно напряжённую сейчас, и повернулась к Каелуму.

Его рот был открыт в беззвучном вопле. Горграел пробивался сквозь облака и туманы.

Ты свой? воскликнул мост, посылая запрос ему.

Я…Я… Свой чему? Проклятая!

Мост, это я Звезда Дракона, сын Аксиса и Азур, это мой друг. Он — свой, мост. Верь мне.

Мост пропустил всё это. Посторонний должен назвать себя сам.

Верь мне, шептал разум Звезды Дракона, и мост улыбнулся сам себе, вспоминая своих Аксиса и Азур, и тепло их дружбы.

Верь мне…

Мост думал послать ещё один запрос…

Верь мне…

…но вместо этого решил поверить. Кроме того, как враг может найти путь через заколдованный туман?

Горграел опускался прямо и правильно, ориентируясь на маяк детского разума. Какую мощь имеет этот ребёнок! удивлялся он, но скоро отвлёкся от удивления, потому что туман рассеялся и вот… и вот видно магическое Хранилище Сигхолта и тут… тут… тут был МАЛЬЧИК!

Каелум закричал даже до того, как увидел спускающегося грифона и тот ужас, что вцепился в спину грифона. Он чувствовал зло, падающее с неба как в тот раз, и мог чувствовать восторг брата, и понимал, что происходит.

Он понимал, что принесён в жертву амбициям брата. Он был той жертвой, которая заставила бы его отца опуститься на колени.

И поэтому он закричал.

Казна повернулась, с болезненным чувством от первобытного ужаса, который звучал в крике Каелума, а затем была смущена взрывом хохота, который издал ребёнок у неё на руках.

Кормилица не задумывалась ни на секунду. Она нагнулась за Каелумом, толкая корзину в которой лежала Речная Звезда под укрытие стены.

А затем, что-то неописуемое обрушилось с неба.

Изо всех стоявших на крыше, Казна первая увидела это. Её сердце сжалось в ужасе, и она потеряла несколько долгих секунд, пока не подвинулась ближе к стене, как можно дальше от падающей тени.

Она достаточно слышала раньше, чтобы узнать, что одно из созданий было грифоном, но кто сидел на его спине? Что это могло быть? "Белиал!" прошептала она, зная о своей неизбежной смерти.

Горграел не обратил на неё никакого внимания, спускаясь прямо на женщину Равенсбунда, которая держала ребёнка на руках.

Да! Да! Это был он!

Он соскочил со спины грифона, когда она летела низко над крышей, и он радостно прыгнул к кормилице, крылья растопырены, когти выпущены, глаза и зубы сверкают. Слюна с его его высунутого языка капала на камни, которыми была вымощена крыша. Он остановился в полушаге от неё и завизжал.

Женщина, вот же отважная сука! только прижала орущего ребёнка ближе к себе. Она должна была знать, что смерть близка, но она смотрела твёрдо, и это смущало Горграела.

"Дура!" прошипел он, крутя одну руку и направляя когти в её лицо.

Даже после этого она прижимала ребёнка к себе, отворачивалась так, что её тело прикрывало его. Горграела охватила буря ярости, в одно мгновение он разодрал спину и бок женщины, и когда умирающая женщина рухнула на пол, он выхватил по счастью бесчувственного Каелума из объятий женщины.

Он поднялся, Каелум висел в его руках как тряпичная кукла, и смотрел на другую женщину с ребёнком на другом конце крыши.

Далеко внизу мост заорал. "Горе! Горе! Предательство!"

Горгараел подпрыгнул к подлетевшему грифону.

"Горе! Горе! Крыша! Крыша!"

Но у Горграела ещё была секунда, и он наслаждался своими успехами и хотел сделать этот момент ещё более успешным. Он стремглав пробежал крышу туда, где женщина верещала от ужаса и опустилась на пол, стараясь изогнуть себя вокруг ребёнка. Горграел ухмыльнулся. Бесполезно. Он поднял коготь уже измазанный в крови. Прекрати это, мой друг. Она ещё нужна мне.

Горграел остановился с когтем уже готовым для удара.

И конечно, она будет лучшим свидетелем похищения.

"Да," прошептал Горграел. "Свидетель. Да. Хорошо."

"Горе! Горе! Предательство на крыше!"

"Сука," зарычал Горграел и повернулся к грифону. Когда он перекинул ногу через спину грифона и почувствовал её спину под своими ягодицами, он посмотрел вниз на бесчувственного ребёнка, по-прежнему размахивавшим окровавленной и ушибленной рукой от его когтей, и закричал торжественно и радостно над Сигхолтом.

"Горе! Горе!" кричал мост.

Но было уже слишком поздно.

Когда первые Икарии добрались до крыши Горграел и его грифон уже исчезли в тумане. Всё, что осталось, это было разодранное тело кормилицы, сгорбленная и испуганная Казна, крики близнецов, и память об ужасе Каелума, которая долго не исчезнет.