За Гранью. Книга вторая

Глава 9

От грустных размышлений Мирис отвлек шум, доносившийся из прихожей. Неожиданное посещение вызвало досаду, но стоило женщине узнать голос короля, как она порывисто вскочила, отбросив вышивание, и чуть не бегом направилась в прихожую, на ходу проклиная себя за неподобающие случаю наряд и прическу.

Валтор давно не посещал ее, а после посольского приема Мирис терзалась мыслями, что он и вовсе решил порвать с ней. Какое счастье знать, что она заблуждалась. Король вновь у нее! Правда, час для визитов необычно ранний, но какая разница.

Не добежав до прихожей, Мирис буквально врезалась в короля на пороге гостинной.

— О, ваше величество, — она присела в реверансе, кокетливо поглядывая на него из-под ресниц. — Я спешила вас встретить, но вы меня не дождались. Интересно, если бы мы не столкнулись, вы бы прошли до самой спальни? — Мирис подарила ему лукавую и призывную улыбку.

— Следите за языком, эна Винелл, — король поморщился. — Я пришел в такой час, рассчитывая застать вас не в постели.

— Моя постель ждет вас в любой час, — она гнула свое, даже понимая, что сейчас Валтор явно не настроен на романтику.

— Хватит! — и тон его, и взгляд напугали женщину. — Избавьте меня от напоминаний, каким дураком я был, связавшись с вами.

— Как будет угодно вашему величеству, — пробормотала она. — Но что случилось? Чем я заслужила вашу немилость? — Мирис, по большей части прекрасно владеющая лицом, позволила глазам наполниться слезами.

— Лицемерием. Подлостью. Жестокостью, — Валтор словно отрезал каждое слово ножом. — Мне продолжать?

— Как вы можете говорить обо мне такое?! — и хотя удивление звучало вполне искренне, в глубине души закопошился черный червячок страха.

— Как вы смели клеветать на энью Линсар?

Проклятая девчонка! Значит все из-за нее. Неужели Валтор разузнал о ее разговоре с Табрэ? Похоже, на то. Но если Табрэ понял ее слова правильно и разобрался с мерзкой эларкой… Светлые богини, только не это! Король не простит ей подстрекательства. Надо заставить его поверить, что она не при чем.

— Не понимаю, о чем вы, — пробормотала Мирис. — Если вы имеете в виду тот наш разговор на посольском приеме, так я всего лишь высказала свое мнение, между прочим, очевидное для многих.

— Не прикидывайтесь невинной дурочкой, эна Винелл. Вы, конечно, не умны, но и не настолько глупы.

Сердце Мирис сжалось от боли. Каждым словом король хлестал ее, будто пощечиной. Обида и жалость к себе захлестнули женщину, вытеснив даже страх.

— Как вы можете так ранить меня, после всего, что между нами было? — с неподдельной болью воскликнула она.

— А что между нами было? — зеленые глаза сузились, буравя ее злым холодным взглядом. — Разве я хоть раз, словом или делом, дал вам понять, что вы что-то для меня значите?

— Словом — нет, но делом… — она прямо и дерзко взглянула королю в глаза. — Вы делили со мной постель, а это что-то да значит.

— Ничего это не значит, — он жестоко усмехнулся. — Ничего, кроме того, что вы, подобно вашим предшественницам, вешались мне на шею, а я позволял вам это. И чтоб окончательно развеять ваши иллюзии скажу, что в любовницы я специально выбирал дам, не имеющих в моих глазах иных достоинств, кроме внешности. Не желая привязываться, я приближал к себе лишь заурядных женщин. Однако ни одна из моих прежних фавориток не заслужила той ненависти и презрения, какие я испытываю к вам. Можете порадоваться своей исключительности, эна Винелл. Вы — не просто пустышка, вы — злобная, бездушная тварь.

— Как вы можете! — Мирис была в ужасе. — Вы никогда раньше не позволяли себе так говорить с женщинами.

— И не позволю. Но вы — не женщина. Женщина не обрекла бы себе подобную на участь, которую вы уготовили энье Линсар. Подстрекать мужчину на то, чтоб он надругался над невинной девушкой — для этого надо быть лишенным всякой человечности.

— Это ложь! — порывисто воскликнула она. — Как вы могли поверить столь грязной клевете?! Я никогда такого не говорила!

— Догадываюсь, что слова вы подобрали другие, однако, суть подстрекательства от этого не меняется. Призывая Табрэ к мести, что еще вы могли иметь в виду?

— Уж точно не насилие!

Мирис почти верила сама себе. В конце концов, она действительно ничего не советовала Табрэ прямо. И пусть в глубине души она жаждала унижения надменной эларки, но в то же время не давала себе труда задуматься, как именно это произойдет. И если даже она и хотела, чтоб девчонку обесчестили, то уж точно не представляла это действие в деталях.

— Думаю, вы лжете.

После слов короля душа женщины наполнилась ужасом. Вряд ли маркиза Винелл могла бы разобраться — это ужас от содеянного или от страха расплаты. Поняв, что Валтор все знает, она впервые взглянула на свой поступок со стороны. И содрогнулась от того, как это должно выглядеть в его глазах. Король всегда был рыцарем. И если уж он опустился до грязных ругательств, значит гнев его беспределен. А это может значить только одно — Табрэ-таки прислушался к ее словам и осуществил задуманное. Мирис ощутила головокружение и поняла, что вот-вот потеряет сознание. В другое время, она бы не преминула этим воспользоваться и упасть королю на руки, но сейчас постаралась удержаться.

— Энья Линсар, — едва слышно пролепетала она. — Что с ней?

Король сделал шаг к женщине и схватил ее за плечи, пристально всматриваясь в лицо.

— А вы как думаете?

— Неужели, ее … она… — Мирис не могла выговорить страшных слов, впервые во всей полноте ощущая, что натворила.

— Хотите знать, осуществился ли ваш черный замысел? Нет. Но не потому, что Табрэ оказался благороднее вас, а потому, что девушке повезло.

— Хвала богиням! — она выдохнула с искренним облегчением.

— Не делайте вид, что вы рады. А если и рады, то лишь оттого, что рассчитываете избежать наказания. И не надейтесь.

— Наказания? Но за что? — узнав, что проклятая эларка цела и невредима, Мирис приободрилась. — В чем вы можете меня обвинить? Да, я говорила с эном Табрэ. Но лишь с целью предостеречь его.

— Да ну? — Валтор прищурился. — С чего бы вам печься о душевном спокойствии Табрэ и других поклонников Лотэссы Линсар. Разве что, взяла обида на то, что другая девушка заняла место первой красавицы двора, традиционно принадлежащее королевской фаворитке. Но вряд ли лишь уязвленное самолюбие толкнуло вас на столь подлое деяние.

— Разумеется, нет, — теперь она чувствовала себя увереннее. — Дело не в самолюбии, и даже не в разбитых сердцах, брошенных к ногам вашей Лотэссы. Я просто не могла допустить, чтоб эта девица использовала свою власть над мужчинами для того, чтоб навредить вам и Дайрии.

— Еще одна патриотка! — король нервно хохотнул. — Одна из любви к Дайрии бросает невинную девушку на растерзание своре мужчин, другие из той же любви готовы над ней надругаться. Поистине никакие жертвы не страшны ради блага родной страны!

— При чем здесь свора мужчин? Я говорила только с Табрэ.

— Я знаю. Зато он, вероятно, счел, что лучше разделить наслаждение и ответственность с другими.

— Но я здесь ни при чем! — истерично взвизгнула женщина. — Я ни на что его не подбивала, а уж остальных тем паче. Я готова ответить за каждое слово. Велите позвать Табрэ и…

— Не могу.

— Чего не можете? — не поняла Мирис.

— Не могу позвать Табрэ, — уточнил король. — Он мертв. Я убил его. С остальными планирую поступить так же. Со всеми, — он многозначительно взглянул на нее, — кто причастен к этому делу.

— Нет, — прохрипела маркиза, задыхаясь от вновь нахлынувшего ужаса. — Скажите, что вы не сделаете этого. Вы не сможете поступить так со мной. После всего, что между нами было…

— Вам вновь напомнить, как мало для меня значит то, “что между нами было”? — Валтор с издевкой передразнил ее интонации. — И не смейте намекать, будто я вам что-то должен в благодарность за нашу связь. Вы и так получали от этой связи куда больше, чем заслуживали, вовсю наслаждаясь ролью королевской фаворитки. Но этого вам показалось мало. Вы решили, что имеете право на ревность. Ведь именно ревностью вызван ваш мерзкий поступок. Вы боялись, что Лотэсса Линсар займет ваше место в моем сердце и моей постели.

— Боялась, — Мирис будто бросилась головой с обрыва. Если уж король знает так много, то пусть хотя бы поймет ее чувства.

— И зря.

— Зря? — пролепетала женщина, не веря внезапно вспыхнувшей надежде.

После всех жестоких слов, что наговорил король, она боялась поверить услышанному. Неужели она все же дорога ему? Должно быть, так. Разве стал бы он так гневаться, если бы был столь равнодушен, как хочет показать.

— Зря, — повторил Валтор. — Энья Линсар никогда бы не заняла ваше место в моем сердце… потому что в нем вам не принадлежало ни одного, самого крохотного, кусочка. Что же до постели, то, тем более, не стоило переживать. Я никогда не посмел бы думать о ней в таком смысле. Лотэсса бесконечно выше женщин, подобных вам.

Легко и с явным удовольствием разбив иллюзии Мирис, король, казалось, наслаждался произведенным эффектом. На губах играла злая полуулыбка, а глаза поблескивали жестоким весельем.

— Вы любите ее! — в отчаянии воскликнула женщина.

— Люблю, — не стал спорить он.

— Значит вы все-таки способны любить, — каждое слово давалось ей с болью. — Если так, то вы должны понять меня.

— Понять? — его тон выражал искреннее недоумение.

— Да. Ведь я люблю вас! А любовь может толкнуть на любые безумства. Если хотите знать, мой поступок был вызван одной лишь любовью к вам, затмившей разум и голос совести.

— Вы можете считать свои чувства любовью, — медленно и задумчиво проговорил король, — но на самом деле это лишь жалкое себялюбие. Истинная любовь не толкает на злодеяния, она возвышает человека над собой, а не низводит его до животного.

— Много вы знаете о любви! — отчаяние победило страх, и Мирис решила, что может говорить, что думает. Хуже все равно не будет. — Ваше сердце — кусок льда. Вы без малейших угрызений совести пользовались мною и такими, как я, а теперь нашли себе неприступную красотку и для разнообразия вбили себе в голову, что влюблены. Зря вы не решаетесь пригласить ее в свою постель. Голову даю на отсечение, ваша гордая принцесса не откажется занять мое место.

— Голову даете на отсечение? — он хищно прищурился, разглядывая Мирис словно загнанную дичь. — Такое пари я, пожалуй, готов поддержать.

Женщина похолодела. Она вовсе не желала ставить свою жизнь в зависимость от уступчивости эларской девчонки.

— Испугались? — Валтор явно насмехался над ней. — Успокойтесь. Я не собираюсь убивать вас, хотя признаюсь, был момент, когда такие мысли приходили мне в голову. Но уж точно не глупый спор стал бы причиной вашей казни. Да и энью Линсар я не посмел бы оскорблять подобными предложениями, у меня на нее совсем другие планы.

— Какие? — невольно спросила она.

— Вас не касается, — отрезал он. — Довольствуйтесь тем, что вашей прелестной головке не угрожает плаха. Однако я могу и передумать, если узнаю, что вы по-прежнему готовы причинить зло энье Линсар, — внезапно король вновь схватил женщину за плечи. Его зеленые глаза буравили ее, словно стремясь проникнуть в самую душу.

— Нет! — воскликнула Мирис. — Нет, клянусь вам!

Несмотря на страх и отчаяние, прикосновение Валтора, пусть даже столь жестокое, вскружило ей голову. Его пальцы до боли сжимали плечи, впиваясь в кожу, но Мирис хотелось, чтоб он никогда не разжимал рук.

— О, Валтор! — она попыталась обвить шею короля руками.

— Не смейте! — Валтор отшвырнул женщину от себя с такой силой, что та отлетела на несколько шагов.

Король, казалось, сам ошалел от своего поступка. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя, а затем шагнул к Мирис.

— Я не стану просить прощения, — не глядя на женщину, сказал он. — Хоть и осознаю, что поступил неправильно. Не стоило злить меня, когда я и без того переполнен гневом и отвращением.

— Значит, между нами все кончено? — безжизненным голосом спросила Мирис.

— Вы издеваетесь, эна Винелл? Наша связь, — он упорно избегал слова “роман”, - изжила себя задолго до сегодняшнего дня. Хотя, как может кончиться то, что никогда не начиналось?

— Я поняла, — не поднимая головы, отозвалась она.

— Надеюсь, что так. И если, потеря статуса королевской фаворитки, не лишила вас жажды жизни и свободы, то вы расскажете мне обо всем, что еще замыслили против эньи Линсар.

— Ничего я больше не замыслила против вашей драгоценной эларки. Пусть благоденствует и радуется своей победе. Вы позволите мне покинуть двор?

— Разумеется, — кивнул король. — Я бы сам настаивал на этом, если бы вы не предложили. Однако у вас хватило остатков ума и совести понять, сколь неприятно мне ваше общество. Отправляйтесь в свой родовой замок, маркиза. Живите там тихо, оплакивая покойного мужа и свои деяния. Я приставлю к вам охрану на какое-то время.

— Значит, вы отправляете меня в ссылку?

— Именно так. И, поверьте, вам стоит порадоваться тому, что отделались ссылкой в собственном имении, а не заточением в Королевской тюрьме.

— Порадоваться? — она горько скривила губы. — Не думаю, что я смогу радоваться хоть чему-то до конца своих дней.

— Это как вам будет угодно, — король пожал плечами. — Однако я бы на вашем месте порадовался хотя бы тому, что этот конец наступит не так скоро, как мог бы.