За Гранью. Книга вторая

Глава 20

Лотэсса сидела на полу, отвернувшись к стене и обхватив голову руками. Несколько прядей слиплись от крови, все еще сочившейся из раны на голове.

Дэймор подошел сзади и положил одну руку на плечо девушки, а другой накрыл рану.

— Лотэсса, — он склонился к ее уху, а затем осторожно повернул ее лицо к себе. — Как ты, сердце мое?

— Как я? — она скривила окровавленный рот. — А ты как думаешь?

— Все уже позади, цветочек, — он притянул Лотэссу к себе, ощущая как та дрожит всем телом.

— Но ты… — она запнулась, — ты откусил ему голову и сожрал ее!

— И что? Только не говори, что тебе жаль ублюдка. Я все равно не поверю.

— Мне и не жаль. Просто это уж как-то чересчур.

— А по мне — в самый раз. Я был еще слишком милосерден. Мгновенная смерть — не то, что заслужил подонок, посмевший мучить тебя, — Дэймор провел пальцами по лицу Лотэссы, стирая дорожки крови.

— Помнится, когда-то ты обращался со мной так же, — тихо проговорила она.

— Сравнила! Я, как-никак, все-таки воплощение зла. То, что можно мне, не позволено жалким смертным.

— Ну да, конечно, — хмыкнула Лотэсса, начинающая приходить в себя.

Дэймор склонился к ней и легким поцелуем коснулся разбитых губ, исцеляя и стирая следы крови. Врачевать таким образом было слишком приятно, чтобы вовремя остановиться. Даже когда Лотэсса уперла руки ему в грудь и попыталась отстраниться, Дэймор не прервал поцелуя.

Странник не боялся напугать или оскорбить ее. Установившаяся между ними связь даст ей прочесть его намерения.

Оторвавшись наконец от Лотэссы, Дэймор оценил плоды своего поцелуя. Лицо девушки вновь было совершенным, к тому же с ранами исчезла и причиняемая ими боль.

Он вновь притянул Лотэссу к себе, устроив ее голову у себя на плече. Она не сопротивлялась.

— Почему ты пришел за мной, Дэймор? — прошептала она.

От этого “Дэймор” по сердцу внезапно разлилось тепло. Она больше не звала его Изгоем. Надо же, как оказывается, много значит для него простое обращение по имени из ее уст.

— Разве непонятно? — он накрутил на палец шелковистую прядь.

— Тогда почему не помог мне раньше? Или ты не знал?

— Конечно, знал. Я ведь слежу за тобой, любовь моя. Разумеется, мне известно обо всем, что с тобой происходит.

— Тогда почему ты позволил заманить меня в ловушку, похитить. Как ты допустил, чтобы со мной обращались, как с вещью?

— А ты хоть раз попросила меня вмешаться, цветочек? — вкрадчиво спросил он. — Разве я не говорил тебе, чтобы звала меня, когда нужна будет помощь. Я ждал, когда позовешь. Но ты не позвала даже сейчас.

— Но сейчас ты все-таки пришел.

— А что бы с тобой стало, если бы не я? Разве мог я смотреть, как этот выродок издевается над тобой? Никто в мире не смеет делать тебе больно…кроме меня, — усмехнувшись, добавил он. — Кроме того, твоя чистота и невинность — часть тебя. Осквернив твою чистоту, мерзавец убил бы эту часть. Ты уже не была бы собой, сердце мое. Мне совсем не нужно, чтобы ты сходила с ума от отчаяния, ненавидя себя за то, что с тобой сотворили. Пришлось вмешаться, отчаявшись дождаться от тебя просьб о помощи.

— Спасибо, что вмешался, Дэймор, — и вновь его имя прозвучало в ушах музыкой.

— Мне все равно бы пришлось, — вздохнул он. — Этот твой муж… Я ведь обещал тебе жизнь рядом с ним, если не передумаешь, конечно. Но если бы он погиб сейчас, до того, как ты успела к нему остыть, твоя одержимость этим смертным стала бы вовсе безудержной и испортила бы тебе вечность. И мне. Не хочу, чтобы ты веками горевала по нему. Смерть Малтэйра сломала бы тебя похлеще насилия. А сломанная ты мне не нужна. Вот и пришлось выполнять условия договора. Надеюсь, когда придет твое время, ты столь же ревностно будешь блюсти наше соглашение.

Лотэсса ничего не ответила, но внутри у нее больше не было прежнего колючего недоверия. Жаль, правда, что за спасение мужа она благодарна больше, чем за собственное, однако, Дэймор не жалел о своем нечаянном благородстве. Его нелогичный по сути поступок сблизил их сильнее, чем все прошлое. Мало-помалу зароненные в душу ростки дадут всходы, и тогда она увидит, сколь сильно превосходит Странник смертного, по которому она сейчас сходит с ума. А даже если Лотэсса и не поймет этого до конца смертной жизни своего короля, то после между нею и Дэймором не будет стены вечной ненависти. Так или иначе он завоюет любовь, которую им суждено пронести через вечность.

Только что же ему делать с собственным сердцем? Даже сейчас, когда он был почти счастлив, обнимая свою Лотэссу, воспоминания не давали покоя. Против воли на месте темных локонов, струившихся между его пальцами, ему виделись серебристые, отливающие лунным светом. Вместо фиалковых глаз, смотрящих сейчас столь доверчиво, что кружилась голова, вспоминались глаза голубые и взгляд, бесконечно похожий на этот. Еще не любовь, но какое-то внутреннее согласие, отказ от бессмысленной борьбы.

— Тебе нужна не я, а Маритэ, — Лотэсса улыбнулась чуть заметно и немного грустно.

Проклятье! Она что мысли читает?! Помнится, она обвиняла в этом его вначале их знакомства. Конечно, все дело в их связи. Им не нужно читать мысли друг друга, чтобы допустить другого куда глубже, чем хотелось бы.

— Все это глупости, — зло бросил он, не пытаясь, однако, отрицать очевидное. — Воспоминания, пустые картинки из прошлой жизни. Раны затягиваются, боль уходит, но шрамы остаются. Вряд ли мне удастся когда-нибудь совсем изгнать Маритэ из головы, но это не значит, что я нуждаюсь в ней. Я нуждаюсь лишь в забвении, но боюсь, мне его не получить.

Лотэсса ничего не ответила, лишь покачала головой. Не верит. Ну и пусть. Пройдет время и ей уже не захочется напоминать ему о Маритэ. Дэймор не стал дальше спорить, лишь крепче прижал к себе девушку, словно отгоняя навязчивый призрак из прошлого.

Внезапно идиллия была прервана шумом из-за двери. Дэймор не желал отрываться от Лотэссы и надеялся, что незваные гости пройдут мимо, не нарушая их уединения. Если же кто-то раскроет сейчас эту дверь, то подпишет себе смертный приговор.

Правда, едва только злосчастная дверь распахнулась, стало ясно, что приговор уже подписан. Странник узнал во ввалившемся в комнату мужчине имторийского короля, однако, узнал не без труда. Сейчас пожилой, грузный, и без того лишенный привлекательности, мужчина выглядел поистине устрашающе. Мертвенная, с синеватым отливом бледность, темно-фиолетовые тени под глазами, горящими безумием. Лицо перекосилось и распухло, а из приоткрытого в неестественном оскале рта стекали ниточки слюны, подкрашенной кровью. Лотэсса вскрикнула и невольно сильнее прижалась к Дэймору, спрятав голову у него на груди. Тот усмехнулся про себя. Как же надо напугать девушку, чтобы она льнула к самому Изгою в поисках защиты.

— Где этот ублюдок? — прохрипел Айшел Имторийский, шаря по комнате глазами.

— Если ты имеешь в виду своего сына, точнее бастарда, то вот он, — Дэймор услужливо указал на обезглавленный труп принца. — Правда, боюсь, поговорить вам не удастся. А тебе, я вижу, много чего хочется ему сказать. Так ведь?

— Ты кто? — оторвав наконец взгляд от мертвого тела, Айшел с трудом перевел глаза на Дэймора с Лотэссой.

— Угадай! — лучезарно улыбнулся Странник.

Он обожал эту игру, предоставляя жертвам возможность самим догадаться, с кем они имеют дело.

— Это ты его так? — король, очевидно, решил не тратить отведенное время на игру в загадки. — Где голова?

— Какая разница? — Дэймор беззаботно махнул рукой. — Или ты планировал похоронить его с почестями и переживаешь, что в гробу сын твоей жены будет смотреться недостаточно величаво без головы?

— Да чтоб его Изгой сожрал, змееныша!

У Лотэссы вырвался короткий нервный смех, зато Дэймор расхохотался от души.

— Ты не представляешь, насколько близок к истине, король.

Но Айшел, казалось, не слышал их. И, похоже, уже не видел. Он крутил головой, скользя по комнате невидящим взглядом.

— Ублюдок отравил меня! Отравил!

— Этого следовало ожидать, разве нет? Вы недолюбливали друг друга. Разве ты не планировал поступить так же с ним?

— Что ты знаешь об этом? — король уставился на Странника налитым кровью взглядом.

— Достаточно, — хмыкнул Дэймор. — Но неважно, сколько я знаю. Мое знание никому не навредит и не поможет. Он уже за Гранью, а ты вскоре отправишься вслед за ним. Там и разбирайтесь.

— Но разве это возможно? — шепотом спросила Лотэсса, подняв к нему лицо.

— Разумеется, нет. Тебе ли не знать, о владычица моих грез, однажды почтившая своим визитом Междумирье?

Лотэссу передернуло от воспоминаний. Ничего, пусть вспомнит, кому обязана спасением из-за Грани и бессмертием заодно. Но все равно Дэймор не удержался от того, чтобы провести ладонью по волосам и плечам девушки, успокаивая.

— Не думай об этом, цветочек. Ты больше туда не попадешь. В отличие от нашего друга — императора.

Услышав свой самопровозглашенный титул, имторийский король обернулся. Судя по бессмысленности взгляда, он больше не видел их, лишь слышал голоса.

— Кто же ты? — прохрипел он. — Ты заодно с ним? Со змеенышем?

— Нет, — Дэймор улыбнулся, но не умирающему, а Лотэссе. — Я заодно только с самим собой. Такие, как ты и твой бастард нужны мне до поры до времени. Имея все, о чем может мечтать смертный — богатство, власть, почести — вы затеваете войны, чтобы заполучить еще больше. Вы предаете, продаете, убиваете друг друга. Называя принца змеенышем, ты был удивительно точен. Но он — не единственное пресмыкающееся в вашей чудесной семье. Все вы — змеи, жрущие себе подобных. Пока коронованные гадины шипят и жалят друг друга, тысячи простых смертных несут под их знаменами смерть, боль, страх и ненависть. То, что мне нужно. Так что перед тем, как ты шагнешь за Грань, прими мою благодарность, король.

— За что? — слова вырывались полузадушенным сипом.

— За развязанные тобой войны. Моему посланнику стоило лишь намекнуть, растравив твое властолюбие сладкими посулами победы и поманив императорским венцом, а дальше ты справился сам. За бесконечные раздоры в вашем благородном семействе, которые лишь увеличивали хаос и толкали вас к пропасти, попутно множа число жертв. Вы думали, что служите своим целям, а служили — моим. Посмотри на него, Лотэсса. Ты винишь меня в грядущей гибели своего мира, но правда в том, что без таких, как он, я бессилен. Злоба, зависть и трусость мелкого человечка стоят не много. Зато те же качества у правителей бесценны. В угоду королевским планам тысячи людей пускаются в расход, высвобождая столько страха и ненависти, что хватит на то, чтобы создать новый мир, а то и не один.

Живое лицо Лотэссы выражало горячее желание спорить, но Дэймор приложил палец к ее полуоткрытым губам, не дав сорваться множеству возражений.

— И не вздумай сказать, что это я натравливаю их друг на друга, что это мне они обязаны неуемной жадностью и властолюбием. Поверь, не я сеял эти семена в их душах, я лишь пожинаю плоды. В Звездном Лабиринте бесконечное множество миров, но как же они похожи друг на друга. Почти в каждом люди находят кого-то достаточно могущественного, чтобы списать на него все творимое ими зло. До какой бы мерзости не дошел человеческий разум, всегда можно оправдаться вмешательством врага рода человеческого, какое бы имя он ни носил. Даже в мирах, давно оставленных Странниками, люди обязательно выбирают для себя олицетворение зла, попросту выдумывая того, на кого будут до скончания веков валить свои слабости и преступления.

— Ты недооцениваешь себя, Дэймор. Разве не было войн, пока ты был… — она запнулась.

— Пока я томился в небытии, ты хочешь сказать? Не смущайся, сердце мое, называй вещи своими именами.

— Да, — она кивнула. — Войны были и без тебя, но мир не катился к гибели. Люди не пожирали друг друга с таким остервенением.

— Много ты знаешь об этом! — он презрительно скривился. — Ты — вчерашний ребенок, росший во дворцах, изнеженный, избалованный и оберегаемый от внешнего мира, как роза в зимней оранжерее. — Поверь, за все эти века Анборейя не погибла лишь потому, что Маритэ не давала людским страстям разгуляться в полную силу, вмешиваясь там, где людское безумие и жажда уничтожать себе подобных разгорались особенно сильно. Кроме того, во времена, когда мы с ней не были врагами, я просто собирал с людей страх и ненависть, без намерения пустить собранные силы против них. Вот и вся разница.

— Ладно, оставим войны людям, — Лотэсса не сдавалась. — Они и вправду велись и до твоего пробуждения, да и во времена правления Хранителей наверняка тоже. Но все эти наводнения, землетрясения, эпидемии и прочие напасти — разве это не твоих рук дело?

— Моих, — он прищурил глаза, глядя на девушку с недоброй улыбкой. — Приходится ускорять события. Не хочу, знаешь ли, дожидаться, пока Маритэ вновь соберется с силами и придумает очередную подлость. Пусть она сейчас одна и стократ слабее, чем прежде, но я знаю, с нее станется заполучить еще одно запретное заклятие, чтобы уничтожить меня. Поэтому приходится спешить, направляя страсти людишек в нужное русло. Теперь вот придется особенно расстараться, потому что, похоже, одной плодотворной войне пришел конец. Веселой дороги за Грань, ваше величество.

Король уже не слышал его. Правитель Имтории, несложившийся император катался по полу в агонии, царапая себе лицо и шею. Вскоре обезображенное тело дернулось в последних конвульсиях и затихло.

Лотэсса отвернулась, для верности прикрыв лицо руками. Ее мутило и трясло.

— Ну все, успокойся, — он позволил себе вмешаться, прикосновениями вливая в ее душу спокойствие и отстраненность. — Если тебя смущают эти безобразные трупы, я могу их сожрать.

— Спасибо, — она вымученно улыбнулась. — Очень мило с твоей стороны, но не стоит. Лучше забери меня отсюда подальше.

— С радостью.

Дэймор против воли ощутил себя хищником, сжимающим в когтях добычу. Схватить Лотэссу еще крепче, закружить ей голову, утащить к себе… Она сама попросила. Ее близость, беззащитность и внезапное доверие пьянили, лишая разума, побуждая нарушить данные обещания.

— Лотэсса, — глухо протянул он, смакуя ее имя.

Малтэйр называл жену Тэссой, оттого Дэймор никогда не использовал это сокращение, а звал ее только полным именем.

— Да, Дэймор? — она подняла на него глаза.

— Пойдем со мной, сердце мое! — он сжал девушку изо всех сил.

— Ты меня задушишь!

— Ничего, потерпишь, ты бессмертная. Так пойдешь?

— Нет, — ответила она после короткого молчания. — Отнеси меня, пожалуйста, к Валтору. Ты обещал. Пусть Айшел и его сын мертвы, но дворец и Аллойя по-прежнему во власти имторийцев. И вряд ли король Дайрии с небольшим отрядом будет тут в безопасности.

— Как скажешь, цветочек, — Странник усмехнулся, слегка отстраняясь.

Он выполнит ее просьбу. Отдаст свою ненаглядную восхитительную игрушку смертному. На время.

Пока же Дэймору хватит ее мимолетного желания остаться. Пусть она и задушила его почти сразу мыслями о судьбе мужа, но Странник успел ощутить это краткое совпадение их желаний и насладиться им.

Глупая, глупая девочка… Додумайся она сейчас попросить о помиловании своего любимого мира, может, он бы и не устоял…