За Гранью. Книга вторая

Глава 6

— И все-таки как могла энья Лотэсса променять его величество на дайрийского короля?

Эдан с трудом удержался от покровительственной улыбки при взгляде на печального юношу, чье серьезное лицо совсем не вязалось с веснушками и соломенными волосами. Бедняга! По тому, как Олан Свелл говорил о Лотэссе — а говорил он о ней постоянно — было ясно, что парень пал очередной жертвой красоты и обаяния первой эньи Элара. Хотя теперь уже, скорее, первой эньи Дайрии.

Эдан грустно усмехнулся про себя. Среди эларских рыцарей было принято влюбляться в Лотэссу Линсар. Питать неразделенную страсть к дочери герцога и невесте принца — традиция, которую мало кто из придворных аристократов решался нарушить. Только вот большинство из поклонников Тэссы, так же, как этот славный паренек, на самом деле не любили. Они восхищались ее красотой и преклонялись перед ее знатностью. Не более того. Все прочие достоинства, которые мужчины видели в его сестре, были следствием ослепления все той же красотой и знатностью. Прекрасная родовитая женщина неминуемо обречена стать в глазах окружающих мужчин кладезью всяческих добродетелей, тогда как душевные качества безродной дурнушки мало кто даст себе труд разглядеть.

По-настоящему Тэсс знали и любили лишь трое мужчин — Рейлор, Нейри и Дайриец. Для всех остальных она была лишь символом, прекрасной девой, которой можно поклоняться, пока сердце не занято истинной любовью. И Олан, конечно, скоро поймет, что его чувства к Лотэссе — лишь призрак такой любви.

Эдан грустно усмехнулся. Все эти рассуждения имели бы большую ценность, не окажись он сам в подобном положении. Особая ирония заключалась в том, что пока молодой Олан Свелл вздыхал по сестре Эдана Линсара, сам Эдан тщетно пытался вытеснить из сердца образ сестры Олана.

Фрейлина и подруга Лотэссы сразу пришлась Эдану по душе. Альва Свелл очаровала его, не прилагая к тому ни малейших усилий. Казалось, этой девушке неведомо кокетство и светские уловки. Должно быть, в этой естественности и состояла особая привлекательность, делавшая Альву столь непохожей на других женщин его круга. И это не говоря о красоте, живом уме, заметном в каждом суждении, и душевных качествах девушки. Одним словом, Альва была идеальна. Даже ее происхождение не смутило Эдана, а напротив добавило шарма ее образу.

Смутило его другое — Альва Свелл была обручена с первым маршалом Дайрии, и ее свадьба должна была состояться в один день с Лотэссиной. Нет ничего хуже и глупее, чем влюбиться в чужую невесту. И он, конечно же, найдет в себе силы справиться с этим наваждением. Осталось лишь убедить себя, что его внезапно вспыхнувшая страсть — не более чем мимолетное увлечение, вызванное царящим повсюду романтическим угаром. Месяц Нидеи сам по себе кружит голову и пьянит кровь, заставляя видеть призраки любви в каждой женской улыбке. И пусть Альва Свелл невероятно хороша, Эдан не станет впустую растрачивать душевные силы, убиваясь по женщине, принадлежащей другому.

И все же безумно обидно, что после сражения при Латне судьба забросила в замок Свеллов не его, а дайрийского маршала. Эдан дал бы сотню раз себя ранить за возможность быть обязанным жизнью Альве и оказаться под ее опекой. Он с болью в душе вспоминал восторженный рассказ сестры о том, как Элвир Торн отправился в зараженную Фьерру, чтобы спасти ту, что спасла его. Эдан поступил бы так же, только вот вряд ли это бы понадобилось. Он бы просто не уехал от Свеллов без Альвы.

Эдан невольно улыбнулся, представляя, как матушка встретила бы известие о том, что наследник Линсаров хочет жениться на бедной дворянке из Фьерры. Было бы весело подразнить мамину гордыню, но, увы, сделать это можно лишь в воображении.

Альва достанется Торну и тут ничего не поделать. Эдан не станет даже пытаться. Тэсса рассказала, что эти двое были связаны еще в той прежней жизни, когда Элар завоевали дайрийцы, а сам Эдан был безнадежно мертв. Должно быть, судьба толкает Торна и Альву друг к другу, как и Лотэссу с Дайрийцем. А спорить с судьбой — дело безнадежное.

Так что придется самому воспользоваться советами, которые он мысленно раздавал Олану и поскорее вытеснить из сердца безнадежную влюбленность. Со спутника Эдан перевел взгляд на короля, который ехал чуть впереди. Вот кому по-настоящему тяжело, так это Нейри. Он любил Лотэссу много лет и уже видел ее своей, а теперь вынужден смириться с тем, как она становится женой врага, пусть и бывшего. Страшно представить, каких усилий стоило эларскому королю сохранять исполненную достоинства спокойную вежливость в общении с Валтором Малтэйром. С Тэссой, должно быть, ему пришлось еще труднее. Нейри держался в разговорах с бывшей невестой теплого дружеского тона, словно стараясь подчеркнуть, что его расположение к ней осталось прежним. Он так трепетно пекся о душевном спокойствии Тэсс, так старался избавить ее от чувства вины! А у самого, наверняка, сердце кровью обливалось при виде тех взглядов, которыми Лотэсса обменивалась с Малтэйром.

Эдан уже давно научился уважать Нейри Ильда, как короля, но теперь готов был преклоняться перед его мужеством и силой самопожертвования. Нейри во всем ставил интересы любимой женщины выше собственных. Он не только безропотно уступил ее другому, но всеми силами старался не омрачить ее счастья. Когда-то точно так же поступил Рейлор, узнав о том, что его невесту отдадут принцу.

Вот такой должна быть истинная любовь! Куда до нее легковесному преклонению молодого рыцаря, который совсем не знает Тэсс. Стоит быть честным с собой и признать, что и его собственные восторженные чувства к Альве далеки от тех, что должен питать к ней Элвир Торн. Время легко излечит эту рану.

Однако насколько было бы лучше, если бы не надо было присутствовать на ее свадьбе. Смотреть, как девушка, похитившая твое сердце, выходит за другого — то еще удовольствие. Но не мог же он пропустить свадьбу Тэсс. Глупость несусветная праздновать две свадьбы разом, но его — Эдана — мнением на этот счет никто не интересовался. Чтобы избежать хотя бы приготовлений и лишнего созерцания светящихся лиц Торна и Альвы, Эдан вызвался проводить своего короля до границы с Эларом, а потом намеревался вернуться в Тиарис.

— Как вам кажется, эн Эдан, его величество доволен результатами переговоров? — Олан прервал затянувшееся молчание.

— Надо полагать, вполне, — Эдан обрадовался возможности сменить тему и отвлечься от невеселых размышлений. — Оба короля правы в том, что война — последнее, что нужно сейчас нашим государствам. Разумное сотрудничество в любом случае плодотворней многолетней вражды. Его величество проявил здравомыслие, не поддавшись призывам царицы Латирэ вступить в военный альянс против Имтории.

— Но почему, если Имтория всегда была врагом Элару?

— Как и Дайрия. Но сейчас не лучшее время раздувать угли старой вражды.

Странно объяснять очевидные вещи. Впрочем, очевидными они были лишь для них с королем, Рейлором, Ланом и Карстом. Тот же отец, наверняка, рассуждал подобно брату Альвы. Как истинный рыцарь герцог Линсар романтизировал войны, видя в них источник новых земель и богатств, а не тысячи смертей, реки крови, разоренные города и опустошенную казну. При всей любви к отцу стоит порадоваться, что не Оро Линсар сидит на эларском троне.

— Поверьте, дэн Олан, есть множество причин, по которым любая война для Элара сейчас губительна.

Эдан тут же подумал о причинах, раскрывать которые не вправе. К его удивлению сестра посвятила жениха в историю своих невероятных приключений. Как и Элвира Торна. Поскольку Нейри тоже был в числе немногих посвященных, в один из вечеров они собрались впятером, чтобы обсудить немыслимые вещи, вроде возвращения Изгоя, загранного происхождения фьеррской эпидемии или наводнения в Вельтане.

Но прежние рассказы сестренки меркли на фоне ее новой истории о похищении Изгоем. Ужасное положение, когда ты не можешь не верить человеку, но при этом и поверить не получается, как себя ни заставляй. Тэсса чувствовала недоверие, которое четверо мужчин тщетно пытались скрыть. Она смущалась и злилась, несколько раз даже порывалась уйти. Но Малтэйр без труда сумел загладить общую неловкость парой ласковых фраз.

Вспоминая тот разговор, Эдан вновь и вновь переживал ужас и негодование. Конечно, такие известия легче переносятся, когда все в прошлом, и участник кошмарных событий сидит перед тобой живой и здоровый. И все же узнать, что твоя сестра два месяца томилась в плену у исчадия зла поистине страшно. Неверие было единственной защитой, которой можно было малодушно отгородиться от страшной правды. Из четырех мужчин трое любили Тэсс, а потому терзались мучительным ощущением бессилия, слушая о том, что ей пришлось пережить. А ведь Тэсса, наверняка, опустила множество подробностей, сосредоточившись лишь на истории противостояния Изгоя с Маритэ и его планах насчет Анборейи.

Войны. Самый изобильный и простой источник страха и ненависти для Изгоя. Натравливая одну страну на другую, Дэймор выиграет вне зависимости от того, кто выйдет победителем. Чем больше войн и чем они масштабнее, тем быстрее наступит конец Анборейи. И единственный способ оттянуть его — любой ценой стремиться к согласию хотя бы между государствами, если оно невозможно между людьми.

Дайриец, правда, не решился отказаться от обещанной царице Армире военной помощи, но при этом решил не давать сражений сверх необходимого для того, чтобы вытеснить войска Айшела из Латирэ. Также он собрался разослать строжайшие приказы о неприкосновенности гражданского населения захваченных территорий.

Нейри Ильд, не связанный никакими обещаниями, не стал вмешиваться в войну своих недавних врагов. Призывы и посулы царицы Армиры никак не повлияли на его решение. Даже ее последнее предложение — скрепить союз держав династическим браком, выдав за эларского короля свою внучку, не показалось Нейри достаточно соблазнительным, чтобы вступить в чужую войну.

Бедная Ириана! Кому ее только не сватали! Дайриец практически оскорбил Армиру Латирскую, предпочтя ее внучке Лотэссу, а теперь еще и Нейри Ильд отказался от предложенной чести. Еще немного и царевне грозит слава Аглаис Сантерской. Впрочем, когда весь мир оказывается на Грани, не получается всерьез сострадать женщине царского рода с неустроенной судьбой.

— А что насчет блокады? — очередной вопрос спутника вернул Эдана к настоящему.

— Король отказался ее поддержать. И поступил весьма разумно.

— Думаете? — в голосе юноши сквозило сомнение. — Но разве союз с Дайрией и Латирэ не обязывает короля отказаться от помощи их врагам?

— Его величество поступил мудро. Будем честны, казна Элара не ломится от золота. Лишние деньги, вырученные на торговле с Имторией нам совсем не помешают. Условия же в которые поставлен новоявленный император, — Эдан словно подавился этим словом, — таковы, что Айшел будет вынужден платить Элару за поставки продовольствия и прочих необходимых товаров многократную цену или же отказаться от торговли. В первом случае Элар наполнит казну за счет Имтории, ослабив тем самым и без того бедное государство, во втором — по сути поддержит блокаду. И то, и другое — на руку Латирэ и Дайрии. Но в то же время, король не забывает о главном — интересах собственного государства.

— Вы правы, — Олан кивнул.

На его лбу выступили капельки пота. Не будь так жарко, Эдан решил бы, что от усердных размышлений о политике. Только вот его собственный лоб также был влажным. Эдан провел по лицу ладонью, стирая пот. Ну и жара. Будто сейчас не последние дни месяца Нидеи, а разгар Саэнны или Эльвии.

— Душно как, — пробормотал он с досадой.

— Думаю, будет гроза.

Олан сказал это вполне равнодушно. Действительно, эка невидаль — гроза. Для конца Нидеи и впрямь ничего особенного, но Эдан невольно вздрогнул, вспомнив грозу, накрывшую Вельтану в начале весны.

Эдан осмотрелся. Солнце, по-прежнему нещадно палившее, заливало теперь не голубой, а темно-сизый небосвод. Подсвеченное солнцем свинцовое небо придавало окружающему пейзажу нереальную мрачноватую красоту. Нежная весенняя листва, казалась почти желтой, излучая свет. Однако, любуясь пейзажем, Эдан не мог отогнать дурные предчувствия. Давящая влажная духота, полное безветрие и внезапная тишина лишь усиливали тревогу, и без того крепнувшую с каждой минутой.

Эдан решил нагнать короля, ехавшего впереди.

— Ваше величество, — присутствие посторонних требовало формального обращения, — посмотрите на небо. Кажется, надвигается буря.

— Похоже на то, — рассеянно отозвался Нейри, погруженный в свои мысли.

— Не думаю, что стоит пересекать реку во время грозы.

— Вы правы, — король по-прежнему говорил отстраненно. — Мы можем переждать непогоду в приграничной башне.

— Так будет лучше всего, — Эдан немного расслабился, но бросив взгляд на небо, со вздохом добавил. — Если, конечно, успеем добраться туда до начала грозы. Стоит поспешить.

— Пожалуй.

Король отдал приказ гвардейцам и пришпорил коня. Эдан и догнавший их Олан поскакали рядом. Река была уже совсем близко. Отражавшееся в воде небо придавало ей свинцовый оттенок, а танец солнечных бликов на темных волнах завораживал. Вдоль берега тянулись каменные стены, на которых с такого расстояния можно было разглядеть нежно-зеленые молодые побеги плюща, щедро рассыпанные по сухим веткам. Приземистая сторожевая башня темнела громоздким монолитом, но даже она в свете солнечных лучей на фоне свинцового неба казалась по-своему красивой.

Желание поскорее оказаться под защитой надежных каменных стен гнало Эдана вперед, заставляло пришпоривать коня. Это желание было слишком сильным и необъяснимым, учитывая, что даже в худшем случае их ждет обычная гроза с проливным дождем. В другое время, Эдан бы только порадовался возможности охладиться под потоками ливня, но сейчас прекрасное душное безмолвие давило все сильнее с каждой минутой. К Изгою все! Потом, попивая чай в башне, наблюдая из узкого оконца за дождевыми струями, он первый посмеется над своими суеверными страхами, недостойными рыцаря.

Внезапно конь под ним взбрыкнул, и Эдан чудом не полетел на землю, на какой-то миг показавшуюся куда ближе, чем обычно. Выровнявшись в седле, он с удивлением заметил, что его спутники примерно в том же положении. Тот же Олан с трудом держался, смешно обхватив за шею беснующегося коня. Остальные лошади вели себя схожим образом. Взбрыкивали, дико и как-то жалобно ржали, некоторые порывались броситься в противоположном направлении.

— Какого Изгоя происходит? — выругался маршал Гольяр. — Меня так тряхнуло, будто земля пошла волнами.

Смысл этих слов дошел до Эдана слишком поздно. Дело было не в лошадях, а в земле. Животные взбесились, ощутив ее дрожь. Не успел Эдан осознать, что творится, как земля содрогнулась снова. На этот раз сильнее.

Лошади ржали и метались, люди падали с коней, небо и земля поменялись местами. Желто-зеленая молодая трава щекотала лицо, а ноги упирались бесконечно далекий темный небосвод. На этот раз Эдан не усидел в седле, но и не упал. Ступня его запуталась в стремени. Он мертвой хваткой вцепился в поводья, и только это позволяло хоть как-то держаться, а не стучать головой о камни.

Тряхануло еще раз, и конь повалился на передние ноги. Эдана швырнуло на шею животному, но смена положения дала ему наконец возможность выпрямиться и перебросить свободную ногу через конский круп. Кругом творилось безумие. Кто-то с трудом удерживался в седле, кто-то валялся под копытами взбесившихся лошадей. Дорога вздыбилась волнами, где зелень травы мешалась с вывороченными комьями земли.

Конь едва мог двигаться среди этого безумия, но Эдан из последних сил гнал его, направляя в сторону короля, которого он чудом смог узнать в этом месиве по серебристо-серому камзолу. Он почти нагнал Нейри, когда между ними на земле появилась черная полоска. Что это такое Эдан понял лишь когда полоска расширилась, превратившись в трещину. Темная пасть излома все ширилась, но Эдан направил коня вперед, чтобы перескочить пока не поздно и оказаться рядом с королем. Обезумивший от страха конь все-таки прыгнул.

Получилось! Передние копыта коснулись земли, Эдан, словно слившись с конем, подался вперед, но в этот миг задние ноги животного скользнули в расщелину. Стремена! Высвободить ноги, пока конь не увлек его на дно, придавив собой. Животное все еще отчаянно боролось, изо всех сил молотя копытами по скользкому склону. Бедняга надеялся выбраться, а седок только мешал.

Кто-то схватил Эдана сзади за ворот дублета, как котенка за шкирку и потащил вверх. Мгновением позже конь рухнул вниз, на спину. Несчастное создание издало жуткий звук, дернулось в конвульсии и затихло. Хоть не мучился.

Эдан повернул одеревеневшую шею, чтобы увидеть спасителя. Им оказался молодой Свелл. Его лицо было даже не бледным — серым. Глаза расширились от ужаса, искусанные в кровь губы дрожали.

— Спасибо, парень! Я обязан тебе жизнью. Надо догнать короля.

Олан, не слушая, вскочил обратно в седло. Непонятно, как его лошадь все еще слушалась хозяина. Перегнувшись, юноша протянул руку.

— Эн Эдан, скорее!

Эдан не заставил себя просить. Схватил предложенную руку, оперся о стремя и через мгновение уже сидел позади Олана.

Они догнали Нейри почти у самой стены. Вокруг все падало, катилось, летело вниз и в стороны. Доскакать до крепости! Уже близко… Люди открыли ворота и что-то кричали всадникам. Еще совсем немного…

Новый толчок застал их под стенами. Очень медленно, но неумолимо громада серого камня начала заваливаться в их сторону. Но если Олан еще мог успеть повернуть коня, то король был слишком близко к оседающей стене.

— Нее-ейри!

Король обернулся, и не увидел валящихся сверху камней.