За Гранью. Книга вторая

Глава 14

Валтор приехал! Лотэсса неслась по лабиринтам старого форта, которые успела неплохо изучить, срезая углы и перепрыгивая через несколько ступенек. В самом конце последней лестницы она все-таки споткнулась и рухнула прямо в объятия короля, как когда-то давно в саду Нианона. Целая вечность отделяла ее от той девчонки, полной яда и ненависти. Зато мужчина остался тем же, разве что теперь у него все-таки появилось право звать ее “моя королева”. Валтор, смеясь, поймал Тэсс и прижал к себе.

— Значит, ты рада мне, маленькая? — он чуть отстранил ее, держа за плечи. — Признаться, когда жена сбегает от тебя на следующий день после свадьбы, не знаешь что и думать.

— Прости! — Тэсс спрятала лицо на груди мужа. — Но ты же понимаешь…

— Понимаю, — он посерьезнел. — Я знал на что иду, отпуская тебя к Нейри. Правда, как мне донесли, сюда явился и Рейлор Таскилл. Похоже, здесь собрались все твои бывшие женихи, — король снова говорил насмешливо, хотя глаза оставались серьезными.

— Ты говорил, что не ревнуешь к ним, — напомнила Тэсса.

— Я — нет, и все-таки, Тэсс, положение довольно щекотливое. Если бы не исключительные обстоятельства, я бы никогда тебя не опустил. Но ничего, скоро мы вместе вернемся в столицу.

— Да, — она встала на цыпочки и поцеловала Валтора в щеку.

Затем Лотэсса проводила мужа к Нейри и оставила их наедине. Даже Шафире, почти не покидающей деверя, пришлось уйти вместе с ней. Два короля должны были обсудить передачу власти.

Идя по коридору рядом с бывшей королевой Элара, Тэсс не чувствовала той неловкости, которая царила между ними в первые дни. Враждебность Шафиры и скованность Лотэссы осталась в прошлом.

Скрепя сердце Тэсса призналась себе, что поначалу ревновала Нейри к тому вниманию и заботе, какими окружила его невестка. За время, проведенное рядом с искалеченным королем, Лотэсса привыкла считать себя чем-то вроде духа-покровителя, радуясь тому, что при ней в Нейри пробуждалось желание жить. Она привыкла чувствовать себя необходимой ему, а тут появляется Шафира и заявляет безоговорочные права на него.

Но досада и глупое чувство собственности быстро уступили место благодарности и теплоте к этой женщине. Шафира любит Нейри, это очевидно. И он любит ее, пусть пока и не осознает этого. Они будут счастливы вместе, и даже если его тело до конца не исцелится, то хоть сердце перестанет кровоточить, страдая от ран неразделенной любви. Шафира своей любовью и преданностью дала Тэссе намного больше, чем забрала. Взамен себялюбивого сознания собственной исключительности и необходимости Тэсс получила свободу от мучительного чувства вины перед Нейри. Как отрадно знать, что теперь с ним все будет хорошо.

А Шафира оказалась прекрасным человеком и бесконечно любящей женщиной. Взять хотя бы то, что она единственная не пыталась отговорить Нейри от отречения, напротив, рьяно поддерживала его решение. Она считала недопустимым обременять властью и ответственностью человека, оказавшегося в положении Нейри. Это значило, что она любила Нейри, как мужчину, а не как короля, раз с легкостью отказывалась от возможной короны ради его благополучия. Что ж, ее можно понять. Королевой Элара Шафира уже была, и вряд ли хоть один день царствования был для нее счастливым. Не обретя отрады во власти, теперь она желала обычного человеческого счастья, причем больше для Нейри, чем для себя.

Одним словом, Лотэсса постепенно проникалась к бывшей королеве уважением и симпатией. Настороженная враждебность Шафиры держалась дольше, но, видно, в последнее время и она стала понимать, что Лотэсса ей не соперница, а скорее союзник. В редкие моменты наедине с Нейри Тэсс без устали расхваливала Шафиру и восхищалась ее “чудодейственным” влиянием, хотя в глубине души была уверена, что способность двигаться, вернувшаяся сначала к одной руке короля, потом к другой — скорее следствие ее собственных молитв. Понять бы еще, кто из двоих Странников соблаговолил помощь — светлая Маритэ или темный Изгой.

По дороге от комнаты Нейри женщины спокойно и доброжелательно обсуждали дальнейшие планы. Как ни странно, Шафира — единственная, кроме Тэссы — ничего не имела против передачи власти именно Валтору Дайрийскому. Лотэсса объясняла это тем, что как урожденная принцесса, Шафира лучше разбиралась в политике, чем она сама, ее брат или Рейлор Таскилл. Будучи единственной прямой наследницей Старого Лиса, как за глаза именовали Юлдари до Берра, она, должно быть, усвоила некоторые его взгляды, а потому способна была разглядеть выгоды и перспективы слияния двух сильных государств под властью достойного короля.

Сразу после подписания бумаг планировалось перевезти Нейри Ильда обратно в Вельтану. По сути, в его жизни менялось не так уж много. Нейри по-прежнему будет жить в Нианоне только в статусе не монарха, а королевского наместника. То есть, на нем как и раньше будут заботы по управлению страной, правда, теперь основной груз ответственности ляжет на чужие плечи. Тэсс радовалась, что Нейри будет при деле, но при этом избавлен от принятия самых тяжелых решений. Она надеялась, что у него появится хоть немного времени на прежние любимые занятия — поэзию, музыку, живопись.

Даже сейчас, лежа в постели, он потребовал бумагу и уголь и, как смог, изобразил лицо Шафиры. Конечно, слабым, кривым, прерывистым линиям было бесконечно далеко до прежних уверенных работ прекрасного художника, но окружающие и это восприняли как чудо от человека, который полторы недели назад не мог пошевелиться. Шафира плакала от счастья, прижимая к себе портрет, кстати, вполне узнаваемый. Тэсса тоже плакала, и в глазах Рейлора с Эданом стояли слезы. Даже непроницаемый Торн отвернулся к окну, скрывая эмоции.

Если в будущем Нейри научится делить заботы по управлению страной с тем, что составляло его жизнь прежде, он снова сможет быть собой. Рейлор получал пост верховного маршала, а Эдан — канцлера. Уж на этих двоих Нейри всегда сможет положиться. В общем, все устроилось вполне благополучно, насколько вообще можно говорить о благополучии в подобном положении.

Возле комнаты, которую занимала Шафира, Тэсса пожелала ей хорошего вечера и пошла дальше, собираясь подняться на крепостную крышу — единственное место в темной старой башне, которое ей по-настоящему нравилось. Кроме того, на крышу вела внешняя лестница, отдаленно напоминающая серебряную лестницу, что опоясывала темную башню Маритэ.

Попасть на лестницу можно было с небольшой деревянной галереи, идущей вдоль второго этажа. Пройдя в узкую дверцу Лотэсса чуть не столкнулась с собственным братом. К ее удивлению Эдан даже не повернулся. Он стоял, прислонившись к одной из опор, и неотрывно куда-то смотрел. Проследив его взгляд, Тэсс увидела на другом конце галереи Альву с Торном. Элвир держал жену в объятиях, и в лучах вечернего солнца оба они казались удивительно прекрасными, словно излучая любовь и гармонию. Лотэсса тоже залюбовалась этими двумя, от души радуясь за подругу.

Но стоило ей перевести глаза на лицо брата, стало видно, что оно искажено болью и тоской. Словно почувствовав этот взгляд, Эдан повернулся.

— Эдан! — она прижала руки к груди.

Неужели ее брат полюбил Альву? Полюбить чужую жену само по себе плохо, но в случае с женщиной, которая бесконечно влюблена в собственного мужа — и вовсе страшно. Лотэсса ни капли не осуждала брата, но сострадала ему всей душой. Вспомнились собственные наивные мечты познакомить Альву с Эданом. Эти двое были бы прекрасной парой… если бы не Торн, предназначенный Альве судьбой. Над их любовью оказались не властны время и смерть, куда уж кому-то из людей пытаться вклиниться между ними?

— Тэсс, пожалуйста, не говори ничего! — и как он умудряется одновременно приказывать и умолять?

Она лишь молча кивнула и крепко обняла брата.

— Это пройдет, — Эдан погладил сестру по голове, будто это она нуждалась в утешении. — Я все понимаю, не строю планов, не питаю надежд. Просто хочу насмотреться на нее напоследок и запомнить навсегда. Жаль только, что она почти не бывает одна, — он с тяжелой усмешкой кивнул на влюбленных супругов, не замечавших никого и ничего.

На краткий миг Лотэсса пожалела, что Торн в самом деле не погиб в битве при Латне до того, как Альва его узнала. Тэсс тут же устыдилась своих низких мыслей, понимая, что нить, связавшая Элвира и Альву намного важнее, чем ее желания и даже любовь Эдана. Но как же больно за брата!

— Не горюй, сестренка, — он словно прочел ее мысли. — Мы скоро вернемся в Вельтану и мне будет не до любовных терзаний. Там и без Изгоя и Заката мира дел хватит на то, чтобы еще долго не думать о женщинах.

— Ты справишься, — ничего умнее не пришло в голову.

— Конечно, справлюсь, — Эдан улыбнулся, хоть и печально. — Куда я денусь?

Тэсса потащила брата на крышу, краем глаза заметив, что Торн склонился к жене, чтобы поцеловать ее. Эдан не сопротивлялся, сам не желая быть невольным свидетелем чужой любви, разрывающей ему сердце.

На крыше они сидели до самого заката, обнявшись, опираясь спинами на теплые камни, нагретые за день. Эдан с Лотэссой молчали. Слова излишни, когда им не под силу что-то исправить. В тяжелые времена нужно просто быть рядом, держать человека за руку, забирая себе хотя бы часть его боли.

Там их и нашел Валтор.

— Тэсс! — он рывком поднял ее. — Эн Эдан, что-то случилось?

— Все хорошо, ваше величество, — Эдан поклонился. — Я пойду, прошу меня простить.

— Что с ним? — нахмурясь спросил Валтор, стоило им остаться вдвоем.

Тэсс начала лихорадочно соображать, что бы такое выдумать поправдоподобнее, но сразу поняла, что не станет врать мужу.

— Не спрашивай, пожалуйста. Это его тайна, не моя.

Незачем Валтору знать, что его шурин влюблен в жену его лучшего друга. Никому от этого легче не станет.

— Как скажешь, — он кивнул. — Ты заставила меня тревожиться. Искал тебя по всей крепости, пока кто-то не сказал, что вы с Эданом направились сюда. Видно, я все-таки переоценил твою радость по поводу моего приезда. Ты меня, часом, не избегаешь, Тэсс? Если боишься, что я стану упрекать тебя…

— Не боюсь, — поспешила возразить она. — Ты ведь не станешь?

— Не стану, — он улыбнулся, привлекая жену к себе. — Я слишком соскучился. И слишком доверяю тебе.

— Вы поговорили с Нейри? — спросила она, устраиваясь в нише между зубцами.

— Да, — Валтор присел рядом. — Мне казалось, что я уже успел отойти от первоначального удивления и привыкнуть к тому, что корона Элара нежданно-негаданно свалилась мне в руки, но это не так. Мне по-прежнему трудно верить в реальность случившегося. Самое отвратительное, что дождавшись исполнения самой давней и заветной своей мечты, я не имею права радоваться и торжествовать. Это странно и… тяжело.

— Действительно странно, — Тэсс, до этого сидевшая, привалившись к Валтору спиной, подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Разве, развязывая войну, от которой я пыталась тебя отговорить, ты не готов был к тысячам жертв, включая, возможно, того же Нейри? Разве многочисленные смерти и людские страдания омрачили бы твою радость в случае победы?

— Война — это другое, Тэсс. Ликовать, когда твои войска побеждают неприятеля на поле боя совсем не то же, что получить власть в дар от искалеченного человека, которого даже врагом-то считать не вправе. Ты не понимаешь?

— Не знаю, — она покачала головой. — Мое сердце разрывается от боли при мысли о том, что случилось с Нейри. Я люблю его, — она с вызовом посмотрела на мужа. — Но в глубине души я думаю, что такое объединение лучше для страны… для обеих стран, чем войны, в пламени которых сгорят тысячи людских жизней.

— Может, ты и права, любимая, — он закутал ее полами своего плаща, защищая от вечерней прохлады. — Королей учат мыслить иначе, возможно, зря. Будучи хорошо знакомы с принципом наименьшего зла, мы так и не научились решать проблемы без войн.

— Значит, нужно учиться. Ты же понимаешь, что сейчас это важно, как никогда. Когда каждая людская слеза, каждое проклятие делают Дэймора сильнее. Чем меньше страданий, страха и ненависти, тем больше у нас шансов, пусть и призрачных.

— Я понимаю, — Валтор положил подбородок ей на плечо. — Я не смогу в одночасье изменить образ мыслей, с которым сжился за десятилетия. Но смогу по-другому воспитать своих сыновей. Наши дети будут наследниками воссоединенного Элара, Тэсс.

Будут… если только Элар и вся Анборейя продержатся достаточно долго для этого. Тэссе отчаянно хотелось верить в лучшее. Особенно сейчас, чудесным вечером в самом начале лета, когда весь мир дышит торжеством жизни. Серо-лиловые редкие облака медленно плыли по небосводу, который еще долго останется светлым, даже когда на нем зажгутся первые звезды. Легкий ветерок доносил запахи луговых цветов и трав, где-то заливались трелями невидимые соловьи.

— Мы должны спасти наш мир, Валтор!

— Должны, любимая. Я не стану обещать тебе, что мы сделаем это, но клянусь, что буду бороться, пока дышу. И ты права, для начала нам нужно хотя бы покончить с войнами.