За Гранью. Книга вторая

Глава 8

— Разумеется, я приложу все усилия, чтоб отыскать эту девушку, — Риз Нолан говорил сухо и бесстрастно, не давая понять, что у него на уме. — Речь ведь идет о будущей королеве, как я понимаю?

Валтор молча кивнул. Он никому не говорил о своих планах, кроме Элвира, эна Табрэ и самой Лотэссы. Но Риз Нолан на то и занимает пост главы Тайной службы, чтобы знать вещи, которые другим не известны.

— Точнее о той, что может стать королевой, если мы найдем ее живой и невредимой, — безжалостно уточнил Нолан.

По его тону, опять же, не было понятно, желает он сделать больно королю или просто констатирует факт. Однако замечания хватило, чтоб разозлить Валтора, и без того пребывающего в крайне мрачном расположении духа.

— Скажите, эн Риз, а есть ли основания опасаться мести со стороны родных и друзей преступников? — король пристально смотрел в глаза собеседнику.

— Ваше величество намекает на меня? — все так же спокойно поинтересовался Нолан. — Или, может, это прямое обвинение?

— Нет, не обвиняю, — мрачно ответил Валтор.

— Это свидетельствует о неплохом знании людей и мудрости вашего величества. Я, безусловно, скорблю об участи моего брата. Но еще больше я скорблю о деянии, которым он заслужил подобную участь. Как родственник, я буду молить ваше величество о снисхождении к моему беспутному родственнику. Но верность короне для меня превыше семейных связей. В данном же деле, кроме чувства долга мною движет убежденность, что Дайрии нужна королева. Пусть ваш выбор не кажется мне идеальным, в то же время он далеко не худший. Вы можете быть уверены, что я сделаю все возможное, чтоб вернуть энью Линсар. И уж чего-чего, а мести можете не опасаться, по крайней мере, с моей стороны.

— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Валтор, — что круг возможных мстителей слишком широк. Тьерны, А‘Хэссы, Табрэ…

— Табрэ? Вы подозреваете эна Фрэлома?

— Его — нет, — он вспомнил недавний разговор с канцлером.

— Еще меньше оснований подозревать его несчастную невестку, можете мне поверить. Что же касается остальных, стоит их проверить, — тон эна Риза стал деловитым. — Также нельзя сбрасывать со счетов возможное участие в этом деле эларского короля. Кто знает, не пришло ли Йеланду Эларскому в голову таким образом вернуть свою подданную, раз уж вы отказали в официальной выдаче Лотэссы Линсар. Однако, кто бы ни покусился на вашу невесту, меня больше всего смущает характер разрушений в ее покоях. Для того, чтобы похитить девицу не нужно превращать комнату в руины, не говоря уже о том, что такие действия должны сопровождаться шумом, грохотом и неизбежно вызвать переполох. И вообще, создается впечатление, что в комнатах эньи Линсар резвилось какое-то чудовище. Простите, я говорю глупости.

Должно быть, едва взглянув на выражение лица короля, Риз Нолан решил удержаться от дальнейших идиотских шуток на тему похищения. Валтор и сам, не переставая, ломал голову над причинами страшного разгрома в покоях Тэссы. В ужасе осматривая ее спальню, он боялся в любую секунду обнаружить мертвое тело любимой, растерзанное под стать комнате. Спальня была пуста, однако, дальнейшая судьба девушки, пропавшей при таких обстоятельствах, оставляла мало надежды на благополучный исход.

Последние два дня король провел словно во власти черного тумана. Страх и отчаяние душили его, иногда по очереди, но чаще вместе. Он боялся думать, что могло случиться с Лотэссой, и в то же время не мог удержать воображение, рисующее картины, одна страшнее другой. Сердце сжималось от боли при мысли, что могли сотворить с его маленькой нежной девочкой. Невозможность помочь ей, защитить ее, сводила с ума.

— Чудовище! — Валтор оскалился. — Нет чудовищ страшнее людей, эн Риз. И вы правы, надо быть чудовищем, чтоб покуситься на юную девушку, не сделавшую никому ничего дурного.

— Вы сейчас говорите о похитителе или… — он не закончил, но мысль была понятна.

— Ваш брат и его товарищи задумали не менее страшное злодеяние. Разница лишь в том, что оно им не удалось. Однако это не делает их поступок менее чудовищным.

Эн Риз поник и словно разом постарел. Не поднимая головы, он спросил:

— Что ждет Шела?

Валтор задумался.

— Всех троих ждет казнь. Однако, если вы, эн Риз, сумеете достаточно быстро отыскать Лотэссу и вернуть ее невредимой, то я обещаю подумать о смягчении приговора для вашего брата.

Вот так. Он не будет слишком обнадеживать главу Тайной службы, но в то же время даст ему надежду и повод работать с особым рвением. Нолан не пытался торговаться, не требовал жизнь брата в обмен на свои услуги. Именно поэтому король решился сам предложить подобную сделку.

— Благодарю, ваше величество, — эн Риз склонил голову.

— Однако, даже в случае помилования Шела Нолана ждет заключение, — жестко добавил Валтор.

— Темница лучше плахи, — с печальным смирением отозвался советник. — Думаю, мне стоит повидать заключенных и допросить их. Правда, если кто-то из их близких вынашивает планы мести, вряд ли узникам это известно, и все же, несомненно, имеет смысл побеседовать с ними.

— Вы правы! — глаза короля зажглись лихорадочным блеском. — Но прежде, чем вы поговорите с ними, это сделаю я.

— Вы уверены, что вам стоит видеться? — осторожно спросил эн Риз.

— Опасаетесь, что я убью остальных троих, как убил Табрэ? Не бойтесь. Они не заслуживают смерти от руки рыцаря, тем более, короля. И Табрэ не заслуживал. Ему просто повезло, — мрачно усмехнулся Валтор.

Риз Нолан странно посмотрел на короля, но промолчал. Валтор догадывался, что должен казаться советнику безумным. Ничего удивительного, он и себя-то пугал порой. Злодеяния, творившиеся вокруг и в нем пробудили самые темные стороны. Наравне со страхом и болью его переполняли ненависть и гнев. Так почему бы не наведаться к тем, на кого эти чувства можно излить сполна?

Отпустив Риза Нолана, король велел оседлать коня и отправился к крепости, именуемой “Королевской тюрьмой”. Когда-то, еще до разделения страны, преступников, заточенных по приказу монарха, держали в подземельях Ортейна, но королева Теора с мужем положили этому конец. С того времени узилищем для заговорщиков, политических преступников или просто заключенных благородных кровей стала небольшая крепость на берегу Ильмары.

Туда и направился король. День выдался холодный и пасмурный. Однако Валтор был слишком переполнен бурлящими словно в котле эмоциями, чтобы обращать внимание на холод. Он едва замечал пейзаж вокруг. Заснеженные улицы и крыши; торопливые прохожие, закутанные в зимнюю одежду, спешащие поскорее укрыться в тепле; костры на улицах, разводимые торговцами и стражниками. Все эти картины мелькали перед глазами, не цепляя разума, занятого совсем другими вещами.

Король не мог думать ни о чем, кроме Лотэссы. Девушка исчезла два дня назад, а ему казалось, что с тех пор прошла вечность. Справившись с первым потрясением, он стал ждать вестей от похитителей, предполагая, что они захотят ценой свободы Лотэссы выкупить жизнь и свободу ее обидчиков. Валтор согласился бы без малейших раздумий. Правда, потом приложил бы все силы, чтоб отыскать и наказать виновных вместе с преступной троицей. Но время шло, а никаких предложений не поступало. С каждым часом таяла надежда, уступая место страху и отчаянию.

Если никто не пытается предъявлять условия, значит Лотэссу изначально похитили не для того, чтоб обменять или продать, а из одной только мести. А значит ее, скорее всего, убьют. Король содрогался при мысли о том, до чего еще могут дойти похитители. Его сердце рвалось от боли, ужаса и бессилия.

Сколько раз проклинал он себя за то, что оставил ее той ночью. А ведь ему так хотелось остаться! Это желание было почти мучительным и ощущалось как необходимость. Теперь Валтор понимал, что его охватило дурное предчувствие, но тогда потребность не покидать Тэссу казалась лишь прихотью влюбленного. Глупец! Он заботился о репутации своей невесты, а теперь вынужден гадать, жива ли она.

Оставалась, правда, небольшая надежда, что Тэссу похитили люди Йеланда. Даже эн Риз упомянул такую возможность. Однако особо рассчитывать на это не приходилось. Если Йеланд планировал похитить Лотэссу и силой вернуть ее в Элар, то почему не сделал этого раньше?

Хотя, кто знает, может, поняв, что войну придется отсрочить, решил заполучить сбежавшую избранницу иным способом? Валтору такой расклад на фоне остальных представлялся чуть ли не благом. Люди Ильда, по крайней мере, не причинят девушке вреда. Да и он сам вряд ли посмеет ее обидеть.

Самое худшее, что с ней может случиться — брак по принуждению. Валтор с отвращением и гневом думал о том, что его любимая окажется во власти другого мужчины. И все же насильное замужество — поправимая беда. Если Йеланд сумел выкрасть Лотэссу из Дайрии, Валтор попробует выкрасть ее из Элара. А затем добиться развода. Это будет трудно, но возможно. В конце концов, Ильд же замышляет развод с Шафирой Тарнийской, на который, кстати, тоже нужно время. В худшем случае, девочку можно оставить вдовой. Теперь Валтор намного лучше понимал эларского короля, готового развязать войну из-за женщины.

Однако, теша себя надеждами на относительное благополучие Тэссы, король понимал, что, скорее всего, просто обманывается, временно заглушая боль. Но он нуждался в этом! Не из слабости, а потому что боль и отчаяние мутили разум, лишали воли к действию, заставляли допускать ошибки. А силы и трезвый ум нужны ему сейчас, как никогда. Ведь сражение еще не проиграно. Пока он не получит неопровержимых доказательств смерти Лотэссы, он будет бороться.

Размышляя таким образом, Валтор добрался до Королевской тюрьмы. Свинцовые воды Ильмары казались еще более темными на фоне белых улиц и бесцветного неба. Здание тюрьмы, такое же темное, как река, составляло контраст окружающему пейзажу.

Стражники в немом удивлении пропустили короля, крайне редко жалующего их личным присутствием. Еще бы. Заговоры и прочие политические преступления стали редкостью еще при его покойном отце. А до банальных преступлений знать опускалась не часто, предпочитая творить злодеяния чужими руками. Правда, совсем уж пустовать Королевской тюрьме не приходилось, однако, крайне редко возникала нужда в личном общении короля с заключенными. Лучше бы ей и сейчас не возникать и будь проклято дело, что привело его сюда.

Поднимаясь вслед за тюремщиком по узким каменным лестницам, Валтор невольно представлял, каково было оказаться в этих стенах троице аристократов, еще накануне блиставших на посольском приеме в Ортейне. Кроме того, не к месту вспомнилось, как он угрожал Лотэссе упечь ее сюда за покушение на Шалену Эрбер. Не то, чтоб он всерьез планировал отправить девушку в темницу, но мысль такую допускал. Когда же все успело так измениться? Теперь он готов надеть на эту девушку корону и сделать своей женой, готов умереть за нее. Сердце вновь болезненно сжалось, но Валтор усилием воли возвел между собой и отчаянием каменную стену бесстрастия. Только бы достало сил удержать ее до конца разговора.

Лестница казалась бесконечной, после нее был долгий коридор, и, наконец, его спутник остановился у массивной двери с оконцем, забранным решеткой. Преступников содержали всех вместе. Король видел в них обреченных, а потому не опасался, что они сговорятся, придумав наиболее пристойную версию своих деяний. Что бы они ни говорили в свое оправдание, их ждет казнь. Ну, разве что, Шела Нолана он может помиловать, если его брат найдет и вернет Лотэссу. Или, если похитители все-таки выставят условия и поменяют девушку на жизнь и свободу трех мерзавцев. Или, может, одного из троих.

Тюремщик, видимо, наслаждаясь сознанием своей важности, нарочито долго отыскивал в общей связке ключ от камеры, затем со скрежетом проворачивал в замочной скважине. Валтор все это время пытался через решетку разглядеть, что происходит внутри, стараясь при при этом оставаться невидимым.

Дверь открылась, пропуская короля в довольно просторное помещение, разделенное на несколько комнат. Должно быть, Элвир до отъезда распорядился устроить преступников со всем возможным комфортом. Валтор понимал, что друг прав, но все-таки испытал досаду. Чисто по-человечески ему хотелось, чтоб негодяи мучились. Разумеется, им и так не сладко. Ведь и самая лучшая темница не сравнится с условиями, к которым они привыкли. И все же королю хотелось, чтоб страдания мерзавцев были ощутимей.

Валтор вошел и осмотрелся. При виде его величества ошалевший Тьерн буквально скатился с дивана, на котором лежал, забросив ноги на подлокотник. Оказавшись на полу, он тут же бухнулся на колени. Сидящий у забранного решеткой окна Нолан, напротив, даже не потрудился встать, молчаливо приветствуя короля легким поклоном. Из соседней комнаты высунулся Эрнан А‘Хэсс и, завидев монарха, тоже опустился на колени, правда, сохраняя при этом остатки достоинства.

— Господа, — Валтор мрачно обвел глазами всех троих, — я предпочел бы никогда не видеть ваших лиц, однако, обстоятельства вынудили меня к встрече.

— Ваше величество, смилуйтесь, — завыл Тьерн. — Вы не представляете глубину нашего раскаяния.

— Действительно, не представляю, — ледяным тоном отозвался король.

Он хотел добавить, что рассчитывать на помилование бесполезно, но вовремя прикусил язык. Не стоит раньше времени раскрывать свои намерения. Возможно, надежда сделает узников более разговорчивыми.

— Для начала я хотел бы узнать, что вас сподвигло на злодеяние, о котором нельзя и помыслить без содрогания. Как может рыцарь посягнуть на женщину? На любую женщину, не говоря уже о той, что выше его по положению. Происхождение эньи Линсар делает ее практически равной принцессе, и каждый из вас об этом знал. И вы должны были понимать, какая кара вас ждет. Или рассчитывали скрыть свое чудовищное преступление, лишив девушку жизни?

— Нет, ваше величество, — А‘Хэсс тяжело поднялся с колен. — Я хотел на ней жениться.

— И я, — тут же вклинился Тьерн. — Клянусь я бы женился на ней, несмотря на бесчестье.

— То есть, вы хотели обесчестить свою будущую жену, разделив ее с тремя другими мужчинами? Мне это представляется безумием.

— Я предлагал ей руку и сердце! — запальчиво воскликнул Тьерн. — Она отказала мне. Как и Эрнану. Будучи чистой и незапятнанной, она не сочла нас достойными своей благосклонности. Я рассчитывал, что лишившись чести и невинности, она станет не столь разборчивой.

— Как это мерзко, — король сжал кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Он с трудом удерживался от того, чтоб со всей силы не ударить мерзавца по лицу. — Я и помыслить не мог, что человек благородной крови может пасть так низко. Вы хуже выродков из трущоб.

— Но ведь она — эларская шпионка! — в голосе Тьерна злоба мешалась с подобострастием.

— С чего вы взяли? — Валтор отогнал мысли, что сам в ту злополучную ночь обвинял Лотэссу в шпионаже. — От кого услышали эту чушь? Неужели брат главы Тайной службы распространяет подобные слухи? — он повернулся к Нолану.

— Вовсе нет, — продолжая сидеть, Шел всем своим видом демонстрировал нелепость обвинений. — Я никогда не говорил и не думал подобного. Даже если бы Лотэсса Линсар и вправду была шпионкой, сомневаюсь, что Риз поделился бы этими сведениями со мной.

— Значит, вы не считали энью Линсар шпионкой и врагом Дайрии? И чем вы тогда оправдываете посягательство на ее честь?

— Ничем, — Нолан пожал плечами. — У меня нет оправданий. Я просто желал эту женщину и не мог заполучить ее иным способом. Один бы я не решился на преступление, наказанием за которое, скорее всего, станет казнь, — голос его звучал спокойно, — однако, матримониальные намерения благородных господ позволяли надеяться на то, что жертва будет молчать из опасений окончательно загубить свое доброе имя, и наше посягательство останется безнаказанным. Глупо, конечно. И мерзко, вы правы. Мы заслужили свою участь.

— Не говори за всех! — Тьерн просто сочился трусливой злобой. — Ты хотел спрятаться за нами, получить удовольствие, не платя ничего. А теперь разыгрываешь перед королем показное равнодушие и смирение. Думаешь, он пожалеет тебя?

— Не думаю.

Валтор вспомнил, что во время покушения на Лотэссу, Шел Нолан единственный не прикасался к девушке, а стоял в стороне. Само собой, это его не оправдывает. Он не только не помог ей, но, скорее всего, просто дожидался своей очереди. Однако на фоне остальных даже такое невмешательство выглядело лучше. Кроме того, нынешнее его поведение, пусть даже вызывающее, больше подходило человеку, чем загнанному в ловушку злобному животному. Что ж, тем лучше. Не придется мучительно раскаиваться в обещании, данном эну Ризу.

— А вы, господа, значит,+ хотели послужить Дайрии, надругавшись над эларской шпионкой? Надо признать, у вас весьма странные представления о патриотизме. Но с чего вам вообще пришло в голову, что Лотэсса — шпионка. Кто донес до вас эту клевету?

— Энья Мирис, ваше величество, — тихо ответил А‘Хэсс.

— Кто?! — Валтор опешил, услышав имя бывшей фаворитки.

— Маркиза Винелл рассказала Табрэ о том, что Лотэсса Линсар использует всех нас, шпионя на эларского короля. Она предостерегала его, ссылаясь на вас.

— Это он так сказал? Очень удобно, учитывая, что Табрэ мертв и теперь можно валить на него все, что угодно.

— Но это правда, — возразил А‘Хэсс. — Я сам видел, как она увела его после приема в оранжерею. Он вышел оттуда явно не в себе. Я не удержался и спросил, о чем был разговор. Учитывая э-ээ… положение эны Винелл при дворе, их беседа вызывала особый интерес.

Валтор поморщился.

— Подтверждаю, — вставил реплику Нолан. — Все так и было. Когда Эрнан налетел на Табрэ с расспросами, я сначала слушал, стоя поодаль, а потом присоединился к беседе, как только понял, что ее предметом является энья Линсар. Маркиза Винелл не только поведала Искелю, что Лотэсса — эларская шпионка, она призывала его к мести. Уж не знаю, что она имела в виду на самом деле, но Табрэ в тот момент понимал месть лишь в одном смысле.

Валтору хотелось убить всех троих на месте. Но еще он ненавидел себя за то, что приблизил столь низкое и злобное создание, как Мирис Винелл. В этот момент он искренне жалел, что не может казнить и ее.

— Вы недостойны называться мужчинами и даже просто людьми, — с трудом выдавил он. — Но, догадываюсь, что могут найтись те, кто со мной не согласен. Те, кому ваше благополучие важнее справедливости. Те, кто может причинить зло энье Линсар из мести или рассчитывая таким образом купить мое милосердие.

— Если бы, — горько усмехнулся Шел Нолан. — Мой братец, похоже, палец о палец не ударит, чтобы помочь мне. Он даже не пришел. Что ж, по большому счету, он прав, отрекаясь от родича, запятнавшего себя. Похоже, родные Эрнана и Морана рассудили так же. Я уж не говорю об отце и жене Искеля. Не думаете же вы, что эта несчастная женщина, которая рада-радешенька избавиться от такого мужа, стала бы мстить за него?

— Вряд ли подобного можно ожидать от эны Ирвины, — Валтор кивнул, признавая правоту Нолана. — И в эне Фрэломе я не сомневаюсь, так же, как и в вашем брате. Однако, насчет остальных ваших близких я не уверен. И если вам что-то известно об их намерениях, советую рассказать мне.

— Вы помилуете нас?

По тону Тьерна и по его выражению лица было ясно, что он готов обвинить и родную мать, лишь бы избежать наказания. И как тут разобраться, где правда, а где — нет? Как понять, известно ли негодяям о нынешнем положении Лотэссы?

— Я не стану раздавать обещаний, — холодно ответил король, — лишь внимательно выслушаю вас, тщательно взвесив ваши слова. И если что-то покажется мне достойным внимания и поможет обеспечить безопасность эньи Линсар, то я, быть может, задумаюсь о вашей дальнейшей участи.