За Гранью. Книга вторая

Глава 22

Оливен со злостью пихнул диск. Фигурки разлетелись, несколько упало ему на колени. Схватив маленького малахитового лучника, Оливен запустил фигурку точно в лоб своему противнику. Граф Токвен жалобно квакнул, но выразить недовольство не посмел. Только смотрел на принца с укоризной, потирая лоб пухлой ладонью.

— Ступайте прочь! — приказал Оливен.

— Как прикажете, ваше высочество, — Токвен поспешил ретироваться.

— Стойте! — велел принц.

Граф застыл у выхода, напоминая испуганного сурка.

— Уберите за собой, — Оливен дернул подбородком в сторону доски и разбросанных фигур.

— Да, да, конечно, — граф опустился на колени и начал ползать по ковру, собирая малахитовых лучников, пехотинцев из оникса и нефритовую конницу.

При его комплекции Токвен являл собой жалкое и смешное зрелище. Оливен без устали насмехался, упражняясь в остроумии. Раз уж граф оказался таким идиотом, что позволил себе выиграть у принца, когда тот и без того в дурном расположении духа, пусть несет наказание. Будет дураку наука, как надувать толстые щеки от самодовольства и снисходительно предлагать повелителю новую партию.

Дверь хлопнула, пропуская генерала Арсела — самого невыносимого из всех вояк, навязанных ему отцом.

— Что здесь происходит? — генерал с недоумением разглядывал ползающего Токвена.

— Граф случайно опрокинул игральный диск, — холодно ответил принц.

— Позвали бы слуг, — поморщился Арсел.

— Что вы хотели, генерал? — Оливен не собирался выслушивать нотации.

— Вы не поверите, ваше высочество, но я пришел обсудить план военной кампании. Той самой, которую вы вроде как возглавляете. Наверное, сейчас не самое удачное время? — он неприкрыто издевался. — Оно всегда неудачное.

Как же досадно, что нельзя запустить доской в голову этому нахалу! Но одно дело — бесполезный жалкий граф, другое — папочкин любимчик. С отца станется дать мерзавцу особое указание не церемониться с принцем. Айшел все лелеет мечту вылепить из сына настоящего мужчину. Только вот ни он, ни этот наглый генерал понятия не имеют, что такое настоящий мужчина. Ничего, Арсел пожалеет о каждом необдуманном слове, припомнит каждый свой дерзкий взгляд, когда принц воссядет на троне Имтории. Вот тогда-то он и покажет, каков настоящий мужчина и настоящий король на деле. А пока надо сцепить зубы и терпеть. Скорее бы уже закончилась эта безнадежная дайрийская кампания, Изгой ее побери.

— Граф, оставьте нас, — приказал Оливен.

Токвен поспешил убраться, наверняка, в душе благословляя генерала, хоть тот и созерцал его в весьма неприглядном положении.

— Итак, генерал, — он вальяжно развалился в кресле и потянулся к бокалу с недопитым вином. — Вы, очевидно, принесли чрезвычайно важные вести. Иначе зачем бы вам вламываться к своему повелителю на ночь глядя.

— Мой повелитель сейчас находится в Аллойе, — голос звучал бесстрастно, зато в глазах читалась откровенная насмешка. — И именно его воля привела меня сегодня к вам, ваше высочество. На ночь глядя, — он демонстративно уставился на часы, стрелки которых указывали на пять вечера.

— Мой отец мог бы послать ко мне гонца с известием. Вовсе не обязательно превращать одного из моих лучших полководцев в мальчика на побегушках. Боюсь, отец ценит вас меньше, чем вы заслуживаете, генерал, иначе не унижал бы подобными поручениями.

Вместо ожидаемого гнева насмешка на лице Арсела стала еще более откровенной. Запустить бы бокалом в эту самодовольную рожу. Хотя можно придумать кое-что и получше. Почему бы не разжаловать ублюдка в солдаты? Отец, скорее всего, потом вернет ему звание, но вываляться в грязи Арсел успеет, и до конца дней не отмоется от позора.

— Думаю, его величество вполне отдает себе отчет в том, как использовать одного из своих, — он подчеркнул это слово, — лучших полководцев. В любом случае, я на него не в обиде.

— А от меня-то что требуется? — принц отхлебнул вина и поглядел на Арсела сквозь стекло бокала.

— Самая малость, — генерал взъерошил стриженные темные волосы. — Рассредочить вверенные вам войска вдоль всей границы с Дайрией, а часть — стянуть к латирской границе.

— Это еще зачем?! — Оливен поперхнулся.

— Осмелюсь напомнить вашему высочеству, что Имтория находится в состоянии войны с Латирэ.

— Спасибо, я помню, — хмыкнул он. — Но мы и с Дайрией воюем… теоретически.

— Отнюдь не теоретически, — генерал посерьезнел. — Валтор Малтэйр выступил в войне на стороне царицы Армиры. Теперь имторийской армии придется противостоять объединенным войскам Дайрии и Латирэ.

— Вы серьезно? С чего бы Смазливому королю принимать сторону старой латирской ведьмы?

— Для начала с того, что эти страны много десятилетий назад заключили союз, который с годами только крепнет.

— Не надо читать мне лекции по политической географии, — возмутился принц, — и преподносить очевидные вещи как откровения. Я отлично знаю о союзе Дайрии и Латирэ. Но это торговый союз. Торговый, не военный!

— Прошу прощения у вашего высочества, — Арсел склонил голову, пряча ухмылку. — Я полагал, что вы в курсе последних событий. Что ж, придется вам поверить мне на слово. Дайрия приняла сторону Латирэ. А потому его величество резонно опасается удара в тыл и планирует укрепить собственные границы. Мне, право же, жаль, что вам пришлось узнать об этом последним, мой принц.

— Тебе будет еще больше жаль, когда я разжалую тебя в рядовые! — рявкнул Оливен.

— Как будет угодно вашему высочеству, — насмешливо ответил генерал. — Но не раньше, чем я выполню приказ моего короля и переправлю вверенные мне полки в его распоряжение. Но я обязательно передам королю Имтории ваше пожелание. Будем надеяться, он одобрит и подтвердит ваш приказ и тут же отошлет меня обратно в звании рядового.

Гнусный мерзавец! Рано или поздно он ответит за то, что так разговаривал с принцем. Сейчас все эти выскочки чувствуют за спиной авторитет отца и травят Оливена ему в угоду. Но когда-нибудь это изменится, и вот тогда лучше бы оказаться в числе тех, кто ползал по ковру и смиренно сносил удары по лбу, а не дерзил, самодовольно ухмыляясь, в лицо будущему королю.

— Выполняйте приказ его величества, — Оливен цедил слова сквозь зубы. — Надеюсь, отец оставит вас при себе, избавив меня от вашего общества и советов, до сей поры не принесших никакой пользы.

— Искренне разделяю надежды вашего высочества, — Арсел поклонился. — Я могу идти?

Вместо ответа принц указал подбородком на дверь. Отцовский любимчик удалился, пожелав напоследок хорошего вечера. Пусть бежит под защиту старого короля, придет день, когда генерал Арсел припомнит сегодняшний разговор во всех подробностях.

В общем-то, на этом кампанию по захвату дайрийской провинции Лашир можно считать завершенной. Если подумать, это даже к лучшему. Все равно они тут не войну ведут, а бессмысленно прожигают время. Отец лишь для вида назначил его первым маршалом, а на деле просто сослал в эту дыру, чтобы избавиться.

Пока Оливен изнывал от скуки, руководя безнадежными приграничными вылазками, король самолично захватил Латирэ, причем позволил этому недоумку Кайлиру разделить свой успех. Теперь уж любой подданный может увидеть в младшем принце отцовского избранника, а о старшем, об истинном наследнике престола, просто забыть, пока он коротает дни в глуши, выполняя идиотское распоряжение отца. И ведь все неудачи припишут Оливену, и не подумав возложить ответственность на истинного виновника.

И сейчас отец передал свои распоряжения не лично ему — наследнику и первому маршалу, а генералу Арселу. Вряд ли можно яснее дать понять, что принц — лишь фанерная кукла на ниточках. Он ничего не решает до такой степени, что любой солдафон может без малейшего страха вытирать об него ноги. Разумеется, с благословения Айшела Имторийского.

Неужели так будет всегда? Ну, то есть, до того времени, как старый король отправится за Грань. Негоже желать смерти собственному родителю. Но что остается, если тот годами рвал с корнем любые ростки сыновьей почтительности и любви? Айшел никогда не был ему настоящим отцом. Это тем более жестоко и унизительно, если сравнить его отношение к старшему сыну с тем, как он относился к остальным своим детям.

Оливен привык черпать слабое утешение в том, что хоть мать любит его больше остальных. И все-таки мать, хоть и королева, всего лишь женщина. Расположение отца было бы куда выгоднее и приятнее. Но следует исходить из того, что есть.

При воспоминании о матери мысли принца приняли неожиданное направление. А почему бы ему не вернуться? Отец не звал его к себе, он лишь отдал распоряжение о переброске войск, но ни словом не обмолвился о том, что надлежит делать принцу. Что ж, пусть полководцы руководят перемещением полков на новые позиции, а главнокомандующий, которого никто не принимает всерьез, отправится в столицу. В столицу с пустующим престолом!

Оливен испугался собственных мыслей. Заманчиво, конечно, посягнуть на отцовский трон, не дожидаясь смерти родителя, но даже воображаемый план страшил своей дерзостью и неисполнимостью. Идея пугала и манила с равной силой, заставляя сознание кипеть в котле бурлящих противоречивых мыслей.

Рискованно, безнадежно, безумно! Но другого шанса может не представиться. И что? Терпеть отцовский произвол еще много лет и ждать? А есть ли смысл в ожидании? Не раз, и не два до Оливена доходили слухи, что отец хотел бы видеть наследником младшего принца. А если так и будет? Стоит ли терпеливо дожидаться такого поворота, даже не попытавшись что-то изменить?

Сейчас идеальный момент. Отец вместе с Кайлиром далеко. Большая часть войск брошена в Латирэ или растянута по границе. В столице по сути только гвардия. Конечно, переманить гвардию на свою сторону — задача не из легких, но результат стоит того, чтобы рискнуть.

Естественно, нужно заручиться поддержкой матери. Пусть она и не блещет мудростью, но далеко не такая дура, какой считает ее отец. Но, главное, она — королева. А слово королевы стоит многого, особенно в отсутствии короля.

Постепенно разрозненные сумбурные мысли складывались в план, в котором одна из главных ролей отводилась королеве. Чем дольше он обдумывал положение, тем более реальным казался замысел. Однако захватить власть в столице при отсутствующем короле — это лишь полдела. Как ее удержать? Отец — не дурак, не стоит его недооценивать. Если под ним зашатается трон, Айшел живо бросит Латирэ, скорее всего, оставив Кайлира наместником, и примчится в Имторию. Не один, ясное дело, а во главе войска. Тот же проклятый Арсел возьмет столицу за пару дней.

Да уж, план не без изъянов. Но почему хотя бы не обсудить его с матерью? Если идеи совсем безумны и неосуществимы, королева отговорит любимого сына, а сын послушает мать, желающую ему добра. А вот если она поддержит, тогда…

Оливен позволил грезам увлечь себя. Получить реальную власть — что может быть справедливее и слаще? Может, уехать прямо сейчас, ночью, пока никто не видит? Хотя нет, пожалуй, не стоит будить подозрения отца. Лучше притвориться, что намерен последовать за войсками, но дать понять, что не намерен ехать с Арселом и ему подобными. Все вокруг считают принца недалеким, взбалмошным и ленивым. Завтра он прилюдно возмутится, что король не оставил распоряжений, касательно действий первого маршала, и заявит, что не двинется с места, пока не получит послание от отца. Но стоит только арьергарду армии скрываться, как он рванет в столицу. Пока депеши будут сновать туда-сюда, он выиграет время.

Надо бы лечь спать, но нервное возбуждение все равно не даст уснуть. Оливен расхаживал по комнате, но не видел окружающей его обстановки. Мыслям его являлись совсем иные картины. Внезапно он споткнулся обо что-то и чуть не упал. Выругавшись принц наклонился, ища глазами злополучный предмет. Что за бардак в его покоях!

Предметом его гнева оказалась маленькая фигурка из нефрита. Всадник с короной на голове. Князь — одна из самых сильных и в то же время уязвимых фигур в д’эсс. Он может своим присутствием обезопасить лишь небольшую часть диска вокруг себя, а перемещаясь, теряет все преимущества. Как символично.

Первым порывом Оливена было отломать князю голову. Но нефрит — это не фарфор и не стекло. Повторное падение на пол, к тому же, смягченное ковром, также ничем не повредило нефритовому монарху. И тогда принц швырнул злополучную фигурку в камин, запоздало вспомнив, что камень не горит.