В поисках короля

Глава 9. Дикарка

Рут шла по дороге, ведя коня в поводу. Бурая пыль вилась в сухом воздухе, скрипела на зубах и оседала на волосах. Босые ноги привычно и уверенно ступали по прибитой тысячью шагов земле тракта, даже не замечая порой попадавшихся острых камней. Гворту, несмотря на то, что он ехал верхом, приходилось гораздо хуже: он еще не оправился от болезни и то и дело норовил сползти с седла и упасть в пыль.

— Дождя! — Протяжно попросила Рут, глядя в раскаленное небо и сплевывая вязкую слюну.

— Будет дождь. — Лениво отозвался демон, не открывая глаз.

Тринидад недоверчиво покачала головой. Она тоже могла определить, будет ли дождь: по виду облаков, по запаху воздуха, по тысяче мелких признаков, которые затруднилась бы сразу назвать. Но демон явно выдавал желаемое за действительное.

— Скоро город. — Сказала Рут. — Нужен привал.

Демон не запротестовал, но и не обрадовался, с тех пор, как он узнал о потере крыльев, он вообще почти не открывал рта и смотрел вокруг с явным безразличием. Варварка свернула с тракта в заросли ольшанка, который имел обыкновение расти рядом с водой. Широкие глянцевитые листья приятно задевали разгоряченное лицо, Хольт тянулся к ним, натягивая повод.

Здесь было темно и сыро, ольшанк не пропускал света. Широкий ручей перекатывал камешки по светлому песчаному дну, неумолкаемое стрекотание мелкой живности музыкой вилось в воздухе, и под эту музыку в нем же кружили кровопивки.

Дикарка покосилась на демона, не нужна ли ему помощь, но он спешился сам и принялся расседлывать коня.

— Оставь. Скоро снова…

— Пусть отдохнет. — Перебил демон.

Тринидад пожала плечами, склонилась над ручьем и принялась пить. Гаррет посмотрел удивленно, варварка не набрала воды в ладони, как сделал бы он сам, она наклонилась к ручью всем телом и пила прямо из него, словно собака или черная адская кошка. Вдруг она напряглась и медленно подняла голову: на другой стороне ручья появился крупный ушан. Камень свистнул в воздухе и убил его наповал. Рут быстро разделась и переплыла ручей. Мокрый комок шерсти шлепнулся под ноги демону.

— Сопьешь кровь? — Несколько ехидно поинтересовалась варварка, загребая воду под себя, как было принято плавать у дикарей.

Гаррет не ответил, он уже прокусил шею зверька и жадно пил еще теплую красную жидкость. Рут выполоскала из волос пыль и грязь, умылась и оделась.

Гаррет сноровисто свежевал обескровленную добычу, подвесив его к дереву. Дикарка то и дело беспокойно поднимала голову, теперь и она чувствовала дождь, а значит о том, чтобы явиться в город до темноты, не могло быть и речи. Тринидад подумала и достала плотный промасленный полог, занявшись сооружением навеса. Не доверяя изделию крестьян, она нарвала листьев ольшанка и разложила их, как учил Старый Хольт, чтобы защищали от воды и хранили разведенный костер.

Дождь наконец-то застучал по листьям крупными каплями. Они ели молча, утомившись за день перехода. Потом демон расстелил одеяло и завернулся в него. Рут недовольно поморщилась, угрюмый молчаливый спутник начинал тяготить даже нелюдимую варварку. Она решила заняться делом, которое постоянно откладывала, и которое не могло больше терпеть. Украдкой покосившись на гворта, Тринидад достала из сумки небольшой кожаный бурдючок и выдавила на ладонь коричневую противно пахнущую мазь.

Гаррет не спал, ему мешало отсутствие привычного надрывающегося пения убиенцев над ухом. Прикрыв глаза, он наблюдал из-под ресниц за дикаркой. Она сняла рубашку и осталась в одних штанах. Потом распустила волосы, и они упали ей на спину, еще мокрые после купанья в ручье, тяжелые и светлые, как лунный луч. Рут согрела в ладони мазь, тяжело вздохнула и принялась водить кончиками пальцев по лицу, то и дело окуная их в коричневую жижу. Гаррет кое-что знал о дикарях, но Рут не была похожа ни на кого из них. Сначала он подумал, что она идет присоединиться к войску Тринидада в поисках боевой славы, и волосы ее говорили о том же. Две косы — ни одного убитого врага, что странно для ее возраста. А сегодня он увидел дикарку голой, и шрамов на этом теле было слишком много, и как бы не были жестоки варвары, вбивая в своих детей науку драться и побеждать, эти раны были нанесены не в тренировочном бою.

Рут закончила разрисовывать лицо и опустила руки, отдыхая, это было тяжело — на ощупь рисовать знаки рода Моргов. Обычно варвары предпочитали не пугать людей традиционным в племенах раскрасом и носили знаки на одежде, вплетали в волосы цветные шнурки, вырезали из дерева фигурки-побрякушки и цепляли их на пояса. Каждый, кто понимал эти приметы, мог сказать, из какого варвар рода, сколько врагов убил, участвовал ли в крупных сражениях, под чьим началом служил, сколько у него детей, из какого рода его жена. Но о Рут до этого самого момента нельзя было сказать почти ничего. Она отдохнула и принялась разрисовывать тело, это вышло у нее гораздо быстрее, знаков на нем меньше, чем на лице, все равно все скрыты под одеждой. Закончив, она принялась перебирать волосы, суша их в тепле костра.

Белая кожа как будто светилась в темноте, наверное ее мать из рода Взлотов с Холодных гор. Рут резко повернулась к демону, он не успел закрыть глаза.

— Что?

— Кто учил тебя драться?

— Хольт из рода Хольтов.

Гаррет по-новому посмотрел на спутницу и переменил мнение относительно ее шрамов. Обычно людям ничего не говорили имена варваров, но Старого Хольта знали все, ровно как и Тринидада. Из десяти дикарей, пожелавших учиться у Старого Хольта, к концу обучения оставалось только двое.

— У вас очень жестокие традиции.

— Зато среди нас только лучшие. — Парировала варварка. — Мы не растим неженок.

— Зато вы слишком просты.

— Камень тоже прост.

— Вы не умеете врать.

— Мы умеем. Но к чему врать тому, кто и без того делает, что хочет по праву силы?

— Не все сильны.

— Когда варвар уступает другому варвару, он учится до тех пор, пока не победит его, и тем становится сильнее.

— Если думать так, в конце вас не останется совсем.

— А мы не думаем, и покорили королевство. — Нахальная варварка скорчила довольную рожу.

— Тринидад не удержит власть. — Не сдался Гаррет.

— Не осталось никого, кто мог бы ему противостоять. Тринидаду верны все, и в его стане не будет грызни за первенство.

— Мир не заканчивается его станом. — Многозначительно заметил демон.

— С чего ты взял, что из твоей клетки тебе виднее?

— Ты совсем не знаешь мужчин.

Рут пожала плечами, даже не поняв издевки и занялась волосами.

Они путались и выскальзывали из непослушных пальцев. Сейчас она собрала их сбоку и перевязала веревочкой, потом вытянула прядь и заплела одну тонкую косу. Участвовала в мелких стычках, но в крупном сражении не была.

Рут подошла к краю полога, набрала в ладони воды, стекающей с листьев ольшанка, и долго смывала лишнюю краску с лица и тела, состав был ядовитым, и мог разъесть кожу, если держать слишком долго.

— Бледно. — Заметил демон, приподнявшись на локте, столь тщательно наносимых ей рисунков почти не было видно.

— К утру потемнеют. — Ответила Рут, сгорбившись от холода и не попадая в прорези слишком тонкой льняной рубашки. — Подвинься.

Демон вздрогнул и зашипел, когда она обхватила его ледяными руками.

— Это тебе не Ад. — Сказала Рут, щелкая зубами.

— Ты совсем не знаешь стыда, да?

— Чего? Тебе же самому теплее будет. И скажи спасибо, что я не выкидываю тебя самого из-под одеяла.

Последовавших дальше ругательств Гаррет не понял, обычных варварам не хватало, у них были свои, звучало до крайности грязно, но на редкость ободряюще.