В поисках короля

Глава 24. Опасный противник

Утром прошел дождь, прибил пыль, и дышать сразу стало легче, даже в подземельях. Ночью Рут снились битвы, и снова рукоять меча не удерживалась в скользкой от пота руке, от бесконечных взмахов ломило плечо и болела спина, конь спотыкался и падал. Бок о бок рядом рубился Хольт, одновременно прикрывая ей спину, взлохмаченный и страшный, но надежный, как горские скалы. Это в мирной жизни его стоило бояться, не доверять, но в бою — Рут знала — он верен, как принесший присягу рыцарь. Их теснили с боков, все шло не по плану, варвары и лордское войско смешались, как воды реки, впадающей в море, гонцы носились туда-сюда с приказами, юркие недоростки сновали под копытами коней, щекотали рыцарей снизу длинными кинжалами, кололи лошадей в брюхо. Обезумевшие животные вставали на дыбы, сбрасывали рыцарей, который тут же настигала маленькая и безжалостная смерть. Рыцари уже проиграли, но продолжали упрямо сражаться. Рут это нравилось. Не надо потом будет добивать пленных, все полягут в бою. Кое-где варвары уже раздевали мертвых и ругались из-за добычи.

— Хольт! — Прохрипела Тринидад пересохшим горлом.

Советник понятливо кивнул, быстрым взглядом оценил состояние коня под Рут, и рывком перетащил ее к себе, посадив впереди. Дикарка с блаженным вздохом откинулась на него, спиной ощущая твердокаменную грудь, и прикрыла глаза. Хольт хлестнул коня, и они галопом понеслись с поля боя. Постепенно крики и звон железа затихли вдали, от тишины сдавило виски. Хольт остановил коня и спешился, потом снял Рут и посадил на землю. Варварка плавала в полусне, не вполне осознавая, где она, и что с ней, пока об зубы не стукнуло железное и холодное. Тринидад поспешно ухватилась за чашку и принялась жадно пить, проливая на грудь. Половину воды Хольт вылил ей на голову. В голове сразу прояснилось, даже дышать стало легче.

Копыта Хольтова коня были в крови, свирепого зверя обучали топтать упавших. Рут лениво покосилась на его хозяина. Волосы у него отросли, но кос он так и не заплетал. Этого и не требовалось, слава Хольта-душегуба летела впереди него, вселяя трепет в сердца лордов и желание в души леди, как пел один балаганщик. Сейчас же знаменитый варвар вселял желание схватить его за шиворот и макнуть в реку, до того он был грязен.

— Доложи обстановку. — Потребовала Рут.

— Замок взят. — Хольт пожал плечами. — Все мужчины были в поле, внутри остались женщины и дети. Пообещаем им милость, и они сами откроют ворота.

Рут усмехнулась. Милость ее советник понимал весьма своеобразно.

— А наши потери?

— Бой еще не закончен.

— Надо распорядиться, чтобы не трогали полей. Оставим им половину провианта, остальное возьмем с собой.

— Планируешь отступать?

— Закрой свой рот. Я сказала, Хольт, полей не трогать!

— Ладно, ладно. — Недовольный советник передернул плечами. — Крестьян тоже не трогать?

— Нет. Крестьянки на твое усмотрение. Но чтобы все были живы… и целы!

Хольт удовлетворенно кивнул. Убивают женщин только те, кто не может с ними сладить, но таких в варварском войске не водилось. Тех же, кто уродовал женщин, Хольт собственноручно вешал посреди деревень, после того случая, как кто-то из его отряда изрезал лицо приглянувшейся советнику крестьянке.

— Лучше бы ты не сражалась. — Упрекнул он Рут. — Лорды отдают приказы…

— Из замков. — Продолжила Рут. — Но я не лорд, я должна быть со своими людьми. Впереди своих людей, Хольт.

— Ты можешь погибнуть.

— Для этого у меня есть ты.

— Я тоже могу погибнуть.

— Можешь. — Равнодушно согласилась Тринидад, откидывая голову ему на плечо.

Совсем скоро Хольт снова вспомнит, что в нем течет лордская кровь, и его снова надо будет остерегаться. Но пока, еще не отошедший от горячки боя, он был варваром, ее братом, больше, чем братом, и его объятий сейчас можно было не опасаться, и спать, зная, что никто не посмеет ее обидеть, пока Хольт рядом.

Проснулась Тринидад жутко злой на саму себя. Рыжая сестра-ведьма была права, когда говорила, что путешествие собьет с воительницы спеси. Привыкнув к власти, зная, что любое ее слово равноценно приказу, все время находясь среди верных людей, готовых умереть за нее, Рут оказалась совершенно не готова к тому, что с ней сейчас происходило. Она часто смотрела на Хмеля и гадала, как это, надеяться только на себя, знать, что никто не постоит в дозоре, охраняя твой сон, никто не отправится спасать тебя, если ты попадешь в плен. А сам наемник был весел и беспечен, словно король, окруженный преданными лордами. Гаррет тоже был один, но он был больше похож на саму Рут. Она часто гадала, каков он был, когда у него еще были крылья. Он иногда улыбался шуткам Хмеля, но все как-то невесело. Герка она пока знала недолго, но и он много потерял, и все никак не мог оправиться. Из всех четверых он сейчас был самым слабым. Остальные умели выживать, Герк же будто вышел из Хольтовой книжки про страну, где текли реки молока, в которых плескалась жареная рыба.

Как назло, тело ныло и было будто деревянным. Рут, морщась, приподняла край рубахи. На боку разноцветно переливался огромный синяк, задели дубиной в прошлом поединке. Синяк болел и мешал двигаться, Ирсо косился на Тринидад подозрительно, но отменить план не предлагал. Варварка со вздохом принялась разминать затекшее тело, бой сегодня предстоял нешуточный. Они так и не определилась, можно ли доверять Инре. «Не верь лордам» — говорил отец, то же самое вторил Хольт. Сами лорды говорили, что бастарды лживы. Рут хорошо разглядела знаки на куртке воительницы, да и волосы она заплела так же, что каждому было ясно, ее отец лорд, а мать леди, но бастардский перечеркнутый круг портил всю ясность. Сама Инра оправдывала все, что говорили и о лордах, и о бастардах. Тринидад, выросшая среди народа, где слова «ребенок» не было вообще, ровно как и каких-либо законов, касающихся браков и внебрачных связей, мало понимала, чем бастарды отличаются от людей, и за что их так презирают лорды, так и крестьяне. Но темноволосая девушка обладала до того неприятной улыбкой, что от нее бы поежился любой из рода Хольтов.

— Ты готова?

Ирсо стоял на пороге, держа в руках легкую кольчужную рубашку. От прямого удара не спасет, только от случайного или скользящего, но даже царапина могла помешать всему делу. Прямодушный воин держался на удивление спокойно, хотя глаза лихорадочно блестели, да еще руки слегка дрожали, когда он помогал Рут надеть кольчугу.

— Не трет?

Варварка повертела головой, пару раз взмахнула руками.

— Все нормально. Когда выходить?

— Скоро. Новенькие уже покрошили друг друга, теперь очередь отрядов.

— Как песок?

— Дождем прибило, пыли не будет, хвала Троеликой.

— Все готово?

— Да. И мы начнем, с тобой или без тебя.

— Не подведи меня, Ирсо. — Дикарка свирепо заглянула в серые глаза. — Не то я найду путь сюда с Дороги Сна, клянусь Творящей!

— И ты меня. — Ирсо хлопнул ее по плечу так, что Рут покачнулась. — Я слишком стар, чтобы прощать плохие шутки.

Сегодня Тринидад выступала с отрядом. Ей уже пришлось оценить ловкость Инры, она и вправду была прекрасной воительницей, ловкой, как варвар, и подлой, как лорд. Рут держала ее справа, чтобы зарубить, если появится повод, и никогда не поворачивалась к ней спиной, несмотря на то, что Инра уже пару раз спасла ее от удара.

Отряд соперников был гораздо хуже: парочка наемников, два варвара и огромный демон-сворг, волосатый и тупой. Когда схватка закончилась, демон был мертв, о нем позаботились свои же, когда он вдруг начал бросаться на людей, не различая цветных повязок на руках, остальные раненые стонали на песке. В отряде Рут не досчитались двоих.

Пока раненых и мертвых оттаскивали с песка, дикарка привычно огляделась на трибуны в поисках знакомых лиц, но, как и всегда, никого не увидела. Зрителей было много, самых разных: от дам в шелках до вольных рабочих с каменоломен. Лорд Прест сидел за полупрозрачными занавесями, гладиаторы его не видели, зато он видел все прекрасно. Сегодня Рут поднялась так высоко, как не поднимался никто из гладиаторов за много лет, даже Ирсо. Было известно, что это не конец, лорд Прест для будущего победителя подготавливал всегда нечто особенное, и Рут нервничала, не зная, что ее ждет. Опять некстати вспомнился Хольт, даже появилось ощущение, что за спиной кто-то есть, но ощущение не защитило бы ее. Герольд что-то выкрикивал, Рут плохо знала местное наречие, поняла только, что он рассказывает о ее победах и превозносит достоинства, а так же что-то врет о жизни. На песок арены летели цветы и шелковые ленты дам. Тринидад уныло разглядывала все это и думала, что лучше бы бросали голодным гладиаторам что-нибудь съестное. И пропустила момент, когда на нее пошли трое с мечами. Это было непростительной ошибкой, они загнали ее в угол, и Рут осталось только отбиваться. Толпа бесновалась и ревела, ей не понравился такой исход поединков полюбившейся варварки. Трое против одной — слишком много и слишком быстро. Но они ошибались. Тринидад разглядела сквозь забрала шлемов внимательные глаза, они все знали. Один перешел на ее сторону, силы уравнялись. Толпа ликовала и выкрикивала ее имя. Вскоре удалось зарубить одного врага, второй сопротивлялся дольше, но Рут с неожиданным помощником действовали слаженно. Когда они остались на поле одни, то резко отскочили друг от друга, отдыхая, потом разом вскинули мечи и закружили как два хищных зверя, выжидая благоприятного момента для удара.

Лорд Прест приподнялся на троне, вцепившись в подлокотники. Ему нравилась резвая варварка, и поднималась она быстро, подобного экземпляра давно не было среди гладиаторов. Отпускать ее на свободу он, конечно, не собирался, поэтому и выставил на последний поединок трех чемпионов против одной, справедливо ожидая, что дикарку зарубят под разочарованные крики толпы, а «убийц» фаворитки можно будет отдать демонам к вящей радости черни. Но один из чемпионов присоединился к ней, поломав лорду все планы. Выпускать Рут из замка было ни в коем случае нельзя. Дочь дикарей тотчас бы отправилась к своим, и в том, что через месяц под стенами будет разгневанное варварское войско, лорд не сомневался. Однако своим людям Прест и не надеялся это объяснить, он был умен и понимал, когда может приказывать, а когда нет, и сейчас ломал голову, как бы избавиться от неожиданной угрозы. Отправить ее обратно в казармы и там потихоньку отравить уже нельзя, годами наблюдающий за поединками народ знал, что для чемпионки все должно решиться сегодня следующим же поединком, и если он не выставит против нее того, кто ее убьет, ей все же придется даровать свободу.

Леди Прест, дочка старого лорда, не замечала тревоги отца, упоенно выкрикивая «Рут!» вместе со всеми, и то и дело высовываясь за полупрозрачную завесу. Лорд гордился красавицей-дочерью, преданной делу так же, как он сам. Можно было не сомневаться, что юная леди достойно продолжит традицию гладиаторских боев, кровь в ней была горячая, недаром ее мать была с самого Юга. Платье на леди Мее было таким же прозрачным, как занавесь, отчасти из-за жары, отчасти из-за моды, отчасти из-за нового телохранителя лорда, бесстрастно взирающего на поединки. Лорд уже успел убедиться в его уменьях, и смело мог сказать, что никто из бойцов арены не мог сравниться с этим чудовищем. Лорд даже хотел выставить его, но потом передумал. Такое он предпочитал держать при себе, зная, сколько народа жаждет его крови. Телохранитель был не просто отличным бойцом, он также был умен, неподкупен и, что тоже немаловажно, женские чары леди Меи на него не действовали. Лорд Прест прекрасно знал, что драгоценная дочурка ждет не дождется его смерти.

— Ты! — Обратился он к телохранителю, скрепя сердце. — Выйди на арену и убей ее.

Воин покачал головой и знаками показал, что не убивает женщин, он был нем. Подозрительный лорд даже пару раз испытывал его, втыкая тому в тело нож, воин кривился, рот его открывался в немом крике, но никаких звуков из него не вылетало.

— Смеешь мне перечить, мразь?! — Тут же вскипел лорд. — Забыл, откуда я тебя вытащил?!

Телохранитель опять повторил те же знаки и показал, что боится проклятия Троеликой, непримиримой к тем, кто убивает женщин.

— Разве это женщина? — Сладкий голос леди Меи обволакивал уши и ядом вливался в сердце. — Это же варварка, жена и мать грязных дикарей, дочь проклятого рода. Они ложатся друг с другом, а также с конями и волками, а потом рожают отвратительных оборотней. Тот, кто избавляет мир от подобных порождений, благословенен Троеликой. Посмотри на нее… скажи же, чем она похожа на женщину?

Чтобы телохранитель мог получше сравнить, леди выгнула спину, прозрачная ткань на полной груди натянулась, и вся она в эту минуту была так чиста и свежа, что лорд не мог не вспомнить ее мать, которую он в припадке ревности утопил в ночном горшке.

— Нечего кривляться! — Прошипел лорд Прест. — Не знаю, где там Троеликая, а я вот он, и я велю отрезать твою мужественность и скормить ее тебе, если ты немедленно не выйдешь на арену!

Телохранитель иногда бывал излишне дерзок, поэтому он посмел целых три секунды с вызовом смотреть лорду в глаза, потом вспомнил свое место и покорно поклонился.

Соперник наконец-то поддался и упал на песок, заливаясь кровью из раны на боку. Рут локтем вытерла пот, одновременно убирая выбившиеся волосы, и благословляя Троеликую за ниспосланный дождь. На арене она еще ни разу не сражалась так долго, не будь дождя, поднявшийся песок измучил бы ее окончательно. Спиной она чувствовала тревожные взгляды из-за гладиаторских решеток. В душе Тринидад лихорадочное возбуждение сменялось отчаянием. Ирсо клялся, что демонов в клетках не осталось, а зверей они накормили, и бросаться они не будут. Но даже сытый зверь мог ее убить, если его прежде разозлить каленым железом. В этот момент Тринидад люто ненавидела обожавшую ее толпу, и клялась Разящей, что сотрет этот замок с лица земли, если доберется до Кастервиля. Герольд опять что-то выкрикнул, но за шумом и звоном в ушах Рут ничего не поняла. Внезапно стало тихо. Тринидад обернулась на человека, спускавшегося вдоль рядов, от него шарахались, будто он был болен или проклят. Кто-то из свиты лорда Преста, с цветами его замка на панцире. И то, как он двигался, Тринидад очень не понравилось.

— Ирсо! — Прошептала она, оборачиваясь на решетку. — Кто это?

— Телохранитель Преста. — Воин уловил страх в ее голосе. — В чем дело?!

— Он лучше меня! Он меня убьет!

Воин сжал руки на прутьях и прикрыл глаза. Когда он открыл их, в них застыло отчуждение.

— Я рад, что знал тебя.

— Ирсо! — Шепотом крикнула Рут. — Не уходи, останься!

Но за спиной уже никого не было. С ней или без нее, они сделают то, что решили. Тринидад попыталась успокоить колотящееся сердце, но даже ощущение рукояти меча в руке и объятия кольчуги ничего больше не значили. Этот воин превосходил ее, как она сама превосходила лордскую дочку.

Тринидад была варваркой, поэтому не слишком боялась смерти. Обидно было только никогда больше не увидеть Хольта и не оттаскать за косы рыжую сестру. Некстати вспомнилось, что за свою жизнь она так никого и не любила по-настоящему, даже Нада. Старый Хольт ошибался, когда говорил, что воин в ней сильнее женщины, и в такие моменты дикарка сама со стыдом это признавала.

Между тем, телохранитель лорда остановился напротив нее и вытащил из ножен длинный прямой меч, не спеша нападать. Он не был особенно большим, скорее стройным, но очень высоким. Однако Рут, убившая несколько недель назад противника втрое шире него, прекрасно видела, что разница у них была как у меча и дубины. Она тоже опустила меч, не торопясь разглядывая противника, ища его слабые места и не находя их. Тринидад преклонялась силе, и воин одновременно пугал ее и восхищал. А потом он вдруг снял шлем и стал Гарретом.