В поисках короля

Глава 73. День, когда я сдался. Часть 3

Действо решено было перенести в катакомбы, еще недавно бывшие прибежищем Сестер Смерти. Там уже было все для подобных церемоний: и свечи, и благовония, и алтарь, и места для зрителей. Все было готово для воссоединения трех осколков Богини в одно великолепное и могущественное целое. Подарившая Тринидаду королевство, она возвращалась в обитель богов.

В пещере гулял ветерок, непонятно где рождавшийся, смешиваясь с шепотами и треском свечных огоньков, завихряя дымные кольца курений. Бой барабанов и пронзительные голоса дудок нагнетали тревожно-нетерпеливую обстановку. В центре зала словно из пола вырастал белый гладкий пьедестал с синевато-венными прожилками. На идеально ровном расстоянии от него и друг от друга молча стояли три женщины в легких накидках и ременных сандалиях. Их волосы были распущенны, лица бледны и безжизненны, и каждый ясно видел, что они имеют лишь облик живых существ, а на деле являются гораздо большим. Забылось все: их жизнь среди варваров, их длинная дорога вечного ученичества, их промахи и неудачи, их шутки и капризы. Остались только оболочки, вмещающие единый дух, которому сегодня предстояло освободиться.

Король, конечно, присутствовал тоже. Он, как и все Рут, знал, что так будет лучше, но все равно грызло чувство вины, ставшее почти привычным. Он почти ничем не отличался от обычных варваров, синих глаз не различить было в полумраке, и только золотой обруч, обхватывающий голову, выдавал. Лависса в красивом голубом платье стояла за его левым плечом, не рядом, но достаточно близко, чтобы он чувствовал. За правым стоял Хмель под руку с Ниррой. Рядом с Хольтом никто не стоял, Кесса не захотела возвращаться в это место. Здесь присутствовали только главы кланов, ведьмы и лекарки, но все равно было очень тесно. Любопытно-завороженные люди не смели лишний раз пошевелиться, жадно следя за каждым движением факельных бликов на пустых лицах. Вот вышла одна из ведьм, самая старая. Кому, как ни Творящей, открывать для сестры сияющие врата.

— Мы видели, как ты пришла к нам, — зазвучал неожиданно сильный и молодой голос, — и видели, как ты шла с нами, и видим, как теперь ты уходишь. Ты даровала нам победу, ты хранила нас от болезней, ты делилась с нами своей мощью. Ты сошла на ложе Дона из рода Моргов и воплотилась от семени его.

На лицах сестер Рут вдруг появились три одинаковые улыбки, уже не вполне человеческие. Хмель тоже вдруг не смог сдержаться, несмотря на величие момента: ведьма выставляла Троеликую одновременно и любовницей, и дочерью Тринидада.

— Ты подарила нам славного короля, лучшего из возможных! — Ведьма повысила голос. — И благословением твоим он будет править достойно и мудро! А теперь ты возвращаешься в лоно небес, откуда пришла когда-то, чтобы быть рядом с тем, кого ты выбрала. Так взойди же на пьедестал и займи свое место по праву!

Мрамор молочно засветился, и вверх от него потянулся столб холодного неяркого света.

— Взойди же на законное место, чтобы мы чтили тебя, как прежде, и завещали тебя своим детям и детям наших детей. Воссоединись Утешающая, приносящая облегчение…

Лекарка шагнула на пьедестал, поворачиваясь спиной к центру. Варвары ахнули. Ножки в ременных сандалиях слились с камнем, превращаясь в такой же белый мрамор. Он поднимался вверх по коленям и бедрам, прямо к безмятежно смотрящему сквозь потолок лицу, как будто она видела не каменный свод, уходящий во тьму, а только не по-зимнему синее небо с пушистыми облаками. А потом глаза застыли, став тоже мраморными, лишь на лице все еще играла полуулыбка, и казалось, что этот камень живой.

— Воссоединись Творящая, создающая мир…

Следом за лекаркой на пьедестал шагнула рыжая. Лукаво подмигнула Хольту, улыбнулась Хмелю и тоже застыла, сросшись спиной с сестрой, слившись в одно целое. Белыми стали такие яркие волосы, белым покрылась ехидная зелень глаз и красные губы. А Рут и так была белой, шагнет следующей — и даже не заметишь, что изменилась. Громко всхлипнула и заплакала Лависса. Хмель покрепче сжал рукоять Неразлучника. Славный меч в этот раз никого не защитит. Нирра успокаивающе гладила его по руке, глядя во все глаза.

— Воссоединись Разящая, непорочная дева, осиянная удачей…

Рут медленно шагнула к пьедесталу. Перед церемонией им дали дурманное зелье, сковывающее движения и отуманивающее зрение. Перед глазами все плыло, оставался только голос ведьмы и яркое пятно незавершенной поклонной статуи. И все это уже было: тот же туман, и тряпичные ноги, и дикий холод… и волки. Были волки, много волков. И еще Хольт, как во сне, не по-настоящему. По-настоящему не бывает так спокойно и хорошо. И кровь, и огонь, и взятые замки, и кричащие люди. Война. Непорочная дева, осиянная удачей, да какой там удачей — планами, картами, бессонными ночами и сладковатым запахом гниения. Какая она непорочная, прогнившая насквозь, замаранная в грязи по самое горло, растоптанная, униженная Тринидадом, преданная, ненужная — Богиня. Рут сделала еще шаг, и никто не отговаривал — так надо, так лучше. Остается только повернуться, прижаться спиной к камню, который вот еще только что был живой плотью, и застыть без дыхания и движения. И остаться здесь, во тьме пещеры, где томилась заключенная Смерть.

— Йррахахааа!!!

Боевой клич отразился от стен и пошел гулять, порождая странное и страшное, все не умолкавшее эхо. Тринидад отступила и резко толкнула статую ногой. Она с грохотом упала, разбрызгивая каменные осколки, и с пола поднялись непонимающие, ошарашенные сестры. Музыка смолкла на визгливой ноте. Тринидад, подбоченясь, встала на пьедестале одна и насмешливо глянула на ведьму, потом обвела взглядом своих варваров.

— Вы что это, дети шлюх, решили, что я, Рут Тринидад, так вот и дам себя превратить в каменюку? А между ног меня лизнуть не хотите? Прежде зарастет моя дырка, чем я позволю кому-то говорить мне, что делать, а что нет! Ха! Я не для того невестилась с гребаными лордами, чтобы стоять тут, пылиться и ждать, когда меня крысы обосрут!

Она спрыгнула с камня, воинственно поправив пояс. Вожди кланов встретили ее таким ревом, что будь стены чуть менее прочными — обвалились бы.

— Какая я, нахрен, непорочная? — Смеясь, крикнула Тринидад, поворачиваясь к сестрам. — Это я-то непорочная? А может, вот эти две шлюхи, ннэ? Да я учила придорожную девку исскуству любви, а она слушала, открыв рот, и еще не все запомнить смогла! Нет уж, внимания мне и так довольно! Чего бы мне таскали молельники? Хлеб и воду? Пусть засунут себе в задницу и хлеб, и воду, и цветы и свечки! А я хочу вина, пива, мяса и убить кого-нибудь, кто будет этого достоин, ахой!

Это были речи вождя. Это было то, к чему они привыкли.

— Мы трахнули это гребаное королевство и натянули его гребаного короля по самое некуда! — Рут согнула руку в локте, ударив по сгибу кулаком. — Мы убили всех лордов и взяли их дочерей и жен! И пусть я лучше захлебнусь сегодня в бочке с пивом, чем буду завидовать вам с небес!

Гомонящая толпа ломанулась к выходу — отмечать победу заново. В ней смешалось все и исчезло все, пока Рут не осталась одна вместе с Герком.

— Блестящая речь. — Только и сказал король. — Они не зря за тобой шли.

Рут посмотрела на него с отчаянием, вся бравада слетела с нее, как луковая шелуха.

— Что же я наделала? — Она поднесла руки ко рту и укусила так, что потекла кровь. — Что же я наделала, Герк!

Когда они вышли, праздник уже кипел вовсю, и наконец-то Тринидад могла на нем поприсутствовать как следует, уже не воплощением Богини, а просто вождем со своими воинами. Осталось только выбрать, куда пойти, с кем протанцевать первый танец, и что выпить. На глаза попалась Кар Харст, разговаривающая с Хмелем.

— Ну ты дала! — Сказал ей наемник со смехом. — Началось все так… торжественно, прям я не могу, а закончилось как всегда.

— Постоянство — признак таланта. — Ответила ему Рут. — Харст! Ты опять с брюхом? Да ты с ума сошла, старуха! Тебе помирать скоро, а ты все блудишь!

— Ты сперва своих детей заведи, а потом мне говорить будешь, много у меня их или мало! — Осклабилась ничуть не обиженная варварка.

— Может, я и не рожала ни разу, но детей у меня всяко побольше, чем у тебя. — Рут широким жестом обвела беснующихся варваров. — Все еще скажешь, что я мало в них понимаю, ннэ?

— Не скажу. — Харст погладила живот. — Я почтительная дочь.

— Отойди-ка. — Хольт оттеснил ее, и подхватил Рут на руки. — Я счастлив, словами не передать! Хотя, конечно, объективно лучше бы было тебе молча сделать свое дело. А теперь как?

— Поживу еще немножко. — Понизив голос, ответила варварка. — Дон ведь долго протянул. А там — на Дорогу Сна. Сделаешь для меня?

Хольт поставил ее и еще раз крепко обнял, до хруста в костях и слез из зажмуренных глаз.

— И для нас. — Лекарка и Ведьма подошли, держась за руки, все еще немного неземные в своих прозрачных белых платьях и с распущенными волосами. — Сделаешь, Хольт?

— Как вы? — Рут протянула им руки, с благодарностью ощутив под пальцами пусть холодную, но живую кожу, а не камень.

— Зачем же ты? — Шепнула ведьма, щекоча ухо и плечо пушистыми огненными волосами.

Во второе плечо уткнулся благодарный лоб лекарки.

— Ведь мы едины.

— Были едины. — Ответила ей Рут, перебирая пальцами тугие пряди. — Давно, так давно, что никто из нас не помнит об этом. А потом наши дороги разошлись, и нет смысла возвращаться. Так, как было, уже никогда не будет, и глупо пытаться все вернуть. Мы идем дальше.

Вопреки опасениям, этот бунт не разрушил шаткое равновесие короля. Рут не стала претендовать на управление войском, с этим успешно справлялся Хольт с помощью Скалы. Все тревоги и волнения ушли. Когда собственная судьба с каждым часом все определеннее, до государства и людей становится очень мало дела. Сестры торопились жить жадно, как голодный, у которого в любой миг могли отнять вожделенную пищу. Рут же тенью бродила по замку, не выходя на свет и вспоминая легенды о белой невесте. Еще ее тянуло в лес, там было что-то важное, но каждый раз она не могла это найти. В последний раз ее нашел Хмель и увел от полыньи, сердито выговаривая. Рут в тот раз даже подралась с ним слегка, но все равно не смогла убедить, что не собиралась топиться. Просто было в черной воде что-то, что напоминало еще о чем-то, как сон во сне. Но в итоге все это не имело почти никакого значения. Твоя судьба сложилась однажды, сказала ведьма, а это просто помарки в книге, которые уже не важны для основного сюжета, и будут лишними.

Медленно, как остановившийся и заржавевший механизм, государственная машина начинала работать. В Кастервиле по-прежнему оставалась большая часть варваров, но от войска не осталось и трети. Остальные возвращались в горы, туда, где когда-то стоял замок Дерквиль, принявший на себя первый удар, чтобы снова когда-нибудь расколоться и начать враждовать. Из замка Прест пришли послы, там теперь правил такой же почти совет, что и в Дранкервиле. Они просили пищи и политической поддержки. Бывшие гладиаторы неплохо справились с наведением порядка, но понимали, что им нужен мудрый управляющий. С половиной из них Гаррет отправился в Шерридан, договариваться о торговле. Второй половиной были племена Скарслеров и Крангов на случай срыва переговоров и просто для устрашения тамошнего сброда. Хольт недолго думал над кандидатурой управляющего — Скала был лордом, должен суметь. Кар Харст, конечно, отправилась с ним, как всегда, помочь советом. Королевство, как смятый цветок, расправляло листья и поднималось навстречу солнцу.

Весна обещала быть теплой, а лето — благодатным. И значит, наставала пора снимать платок. Эта мысль снедала Рут постоянно, и вскоре вытеснила все другие мысли. Она ни о чем больше не могла думать, и вправду стала похожей на убиенца, безутешно бродящего по Кастервилю призраком войны. Кесса все чаще поглядывала на Хольта, но он не спешил выполнять обещание, ведь с лекаркой и ведьмой перемен не было, а значит, и для Рут еще рано.

Когда стаявший лед перестал покрывать лужи по ночам, из Шерридана вернулся Гаррет с хорошими вестями. Целая флотилия пиратов и контрабандистов предлагала королю Герку свои услуги, и брали они недорого, ввиду отсутствия пошлин и наличия многочисленных льгот. Остальной отряд был еще в трех днях пути, гворту же потребовались сутки полета.

— Чего гонца не отправил, сам притащился? — Спросил Хмель после объятий и хлопанья по демонской спине.

— По тебе, дураку, соскучился. — Гаррет от души огрел наемника по голове мягкой полупустой сумкой. — Как тут?

— Смотря что интересует. Кесса пока не родила, Прест отстраивается, в Дранкервиле переговоры с советом. Крестьяне возвращаются на пашни, варвары их охраняют. Король все еще без королевы.

— Король без королевы. — Повторил Гаррет, смакуя. — Красиво. Как и последняя леди. А как сам?

— Да что со мной будет, все по-старому! — Отмахнулся наемник.

— За старое взяться не тянет?

— Я ведь еще не победил наставника. — Хмель слегка помрачнел.

— Как она?

— Как в воду опущенная.

— Переживает?

— Скорее наоборот.

— Пойду гляну.

— Сходи. Только это… не пугайся сильно. Отец их, говорят, такой же был перед тем как… сам поймешь, в общем.

Сразу увидеть Рут Гаррету все-таки не дали. Сперва он долго отчитывался перед венценосным Герком, который за время его отсутствия стал еще больше похож на настоящего короля, потом препирался с Хольтом, ехидно критикующим каждое его действие. Убить советника на месте не предполагалось возможным из-за особой государственной ценности, поэтому оставалось только выпить чего покрепче и завалиться спать прямо в огромной ванной. Так что когда Гаррет продрал глаза, в комнате уже было темно, а вода остыла. Гворт выбрался из ванной и долго с гримасой разглядывал сморщившуюся кожу на пальцах. Чистую одежду служанки оставили на приветливо разобранной постели, а грязную унесли. Хорошо хоть сумку оставили. Гаррет взял ее и отправился искать Рут. В замке было тихо, даже челядь еще спала. Старые камни дышали жизнью и людьми, теплом обжитого пространства. Следы варварки были повсюду, слабые и посильнее, и демон пошел по последнему.

Рут нашлась на крыше, в заброшенном летнем саду. Когда-то здесь были растения и кусты, а теперь просто неровные камни, разбитые вазы и сухие стволы деревьев. Летом Лависса начнет сажать здесь цветы мира обугленных, а пока все вокруг было мертвым и черным. Варварка даже не повернула головы в его сторону. Она сидела на скамье беседки в темно-зеленом платье и водила гребнем по распущенным волосам, взгляд у нее был совсем пустой. У демона встал комок в горле и предательски замерло в груди.

— Здравствуй, Рут.

Она не ответила, лишь рука с гребнем на миг остановилась, а потом мерно продолжила свою работу.

— Вот, я вернулся. — Неловко продолжил он, подходя ближе. — Ты, наверное, и не заметила, что меня не было? Я виделся с Декеном, Арти еще у него, он очень доволен. Они будут возить адское стекло для теплиц. В таких урожай созревает быстрее и можно снимать его несколько раз в год. Конечно, надо много, но я поднял старые связи… да ведь тебе это не интересно, да? Помнишь лабиринт? Его отстраивают и откачивают воду, чтобы была связь с Кастервилем. Старая ведьма тоже жива.

Она была пустой. Все ошибались, до Дона Рут было еще очень далеко, и сознание было живо, просто ей больше не было дела ни до чего. Равнодушие затопило дочь Тринидада до самых краев, и тут требовалось что-то такое же мощное, как война, чтобы возродить ее к жизни.

— Можно я попробую? — Демон протянул руку. — Не понравится — расплетешь.

Она равнодушно уронила гребень и пучок цветных кожаных шнурков. Демон поднял и зашел ей за спину, принялся водить по волосам, разбирая их на пряди, наконец-то он, а не проклятущий Хмель. Волосы ложились легко, отвыкнув собираться в косы, перевивались шнурками, сплетались змеями друг с другом. Гаррет не торопился.

Закончив, он отступил. Рут подняла вялую руку и провела по волосам, непривычно стянутым после стольких дней свободы. Ничего не изменилось в ее лице, рука бессильно упала. Она положила ее на колени, как что-то чужеродное, и принялась смотреть в окно беседки на далекие огни внизу.

— Оставишь? — Помедлив, спросил демон. — Ответь что-нибудь. Рут!

Он сел рядом с ней на лавку и заглянул в лицо. Ей было все равно, Тринидад привыкла к взглядам в упор. Но она не распустила волосы.

— Почему ты меня вытащила? Зачем? Ведь не продать же, в самом деле?

— Потому что тебя там не должно было быть. — Хрипло с непривычки вдруг ответила она. — Мне так захотелось.

— Почему ты ответила?

— Тебе это важно. — Она все так же безучастно смотрела в темноту.

— Почему ты раньше не сказала?

— Ты не спрашивал.

— Как… как ты вообще?

— Я? Я страдаю. Мне больно. У меня сердце разрывалось в груди, а воздух не хотел проникать в легкие, я мечтала о смерти, а она не шла ко мне… все, как ты тогда сказал, Гаррет.

— Слушай, я… — Гаррет виновато потер шею. — Я никогда еще этого не делал, так что ты прости, если что не так. Просто ты… я ведь тебя не сразу узнал, ты сильно изменилась. А потом, когда узнал, подумал, что уже не важно, что поздно. А когда мы вернулись, я уже столько… и сейчас мне тоже кажется, что уже поздно, но ведь и тогда я так тоже думал, а оказывалось, что нет…

Он запутался и замолчал. Рут его не слушала, ее вспышка прошла, она уже давно отвыкла от людей.

— Что мне нужно было сделать? Я же знаю варварок и какие они… и шутки у тебя были тоже, любой наемник покраснеет. А внутрь ты не пускала, и все время про этого своего Хольта думала, кто же знал, что он действительно никто!

Рут резко дернула подбородком.

— Ну хорошо, он твой близкий друг и отличный парень… временами… — загорячился Гаррет, — но я его уже заранее ненавидел, и оказалось, что правильно. И да, не стоило тебя душить. Но ты хоть представляешь, что это, когда ты рядом, за спиной, и даже дотронуться нельзя? Особенно после того, как я тебя голой видел! Я думал, ты с Хмелем. И вдруг ты со своими пальцами… как огнем обожгло! Конечно, все равно не стоило тебя душить, я… мне… ты прости меня, а?

Единственное, чего ей хотелось, чтобы он ушел. Он слишком много говорил, и она уже устала слушать, и устала от его присутствия, и от того, что он чего-то от нее настойчиво добивался, а она не понимала, ей было тяжело понимать. Но она не распускала волосы, а значит, пока он мог говорить дальше.

— И ты очень красивая. — Торопливо выдал демон. — Очень. У тебя все… такое… и ты так двигаешься… и за клеймо тоже прости, я просто хотел, чтобы тебя никто не смел обидеть. Хотя бы из наших и из ведьм. Помнишь демонов в Дранке? Они ведь вас отпустили, тебя и Хмеля, не посмели тронуть мою женщину и моего друга, хотя меня собирались прибить. Оно бы и после моей смерти работало. Оно правда тебя ни к чему не обязывало, я бы никогда не смог с тобой так, хотя хотелось, ты даже не представляешь. А ты так рассердилась, ведь на самом деле не из-за своих, Рут? Просто ты бы и так согласилась, если бы я спросил, да? Я не думал, что ты согласишься, я ведь даже представить не мог… я слишком много извиняюсь, да, но у меня совсем мозги отшибло, я столько наделал! Я даже не могу ничего исправить, но ты меня всегда прощала, и так долго… Рут, пойдем со мной в Ад! Пожалуйста! Тебя там вылечат, и ты вернешься, если захочешь! Клянусь, я буду держать свои лапы от тебя подальше, просто согласись!

— Так скучно. — Тихо пожаловалась темноте Рут. — Уже сейчас скучно. Ничего нет. Скоро я увижу Дорогу, там папа, он ждет меня…

— Обойдется! — Демон зло тряхнул ее. — Этот мерзкий ублюдок ногтя твоего не стоит! Я бы тебе очень много мог рассказать! И когда ты сойдешь с Дороги дальше, он так и останется на ней вечным призраком пугать прохожих! Просыпайся, Рут! Давай! Очнись! Ты такая холодная, я тебя не чувствую…

Тринидад отстранила его и села обратно, по-прежнему плавая в состоянии полусна-полубреда. Гаррет вздохнул и опустился перед ней на одно колено.

— Ты хоть поняла, что я тут говорил, а Рут?

Наверное, поняла, но уже слишком далеко ушла по Дороге, и все слова долетали до нее бледными отголосками того, что они действительно значили. Остался один способ.

Гаррет решительно скинул куртку и рубашку, стянул сапоги. Перекинулся, распахивая крылья. На звезды набежали облака, и он казался отброшенной ими тенью. Рут вздрогнула и отодвинулась на лавке, но демон быстро обхватил ее поперек талии и резко взмыл в небеса, тем движением, от которого у более слабых может не выдержать сердце. А у сильных — проснуться.

Все равнодушие и апатию из Рут вышибло ледяным ветром, или они просто не поспели за демоном, оставшись внизу, на крыше. Теперь же они были выше любой крыши. Варварка никогда не боялась высоты, но она и не подозревала, что не знает настоящей высоты. В животе все сжималось, и единственным, что осталось, был Гаррет, в которого она вцепилась последней судорогой утопающего. Если бы она могла набрать воздуха в грудь, то непременно бы завизжала как девчонка, но его не хватало даже для дыхания. Стремительный полет, похожий на падение, остановился, и на Рут обрушилась тишина. Внезапно она поняла, каким Кастервиль был громким со своими скрипами и шорохами, с полуночными шагами и дыханием. В развернувшейся тьме не было ничего, кроме нее.

— Открой глаза, Рут. — Еле слышно сказала демон, чтобы не нарушать вечный закон тишины. — Посмотри.

Варварка только замотала головой, прижимаясь теснее, и повыше подобрала ноги.

— Ты меня придушишь. — У демона вырвался теплый смешок. — Если это месть, я понимаю, но несколько несвоевременная.

— Спус… тись… — тихим писком вырвалось в ответ.

— Конечно. — Гаррет взмахнул крыльями и качнулся, как поплавок на воде. — Но сейчас просто посмотри. Ты не упадешь. Я тебя не отпущу.

Рут не хотела смотреть, единственное, что она хотела, это стоять на чем-то твердом. Но демон был непреклонен и действительно держал крепко и надежно, так что Рут даже не смогла бы вырваться. Еще он был теплым, несмотря на холод вокруг. И наверное, именно это заставило Тринидад открыть один глаз, когда чуть выровнялось дыхание, и оглядеться.

Вокруг расстилалась тьма. Мокрая и неприятная. Демона она не касалась, держась подальше. И даже звезд не было. Рут громко и раздельно дрожащим голосом сказала ругательство и покрепче сжала руки на демонской шее, предпочитая не смотреть по сторонам и сосредоточившись на длинном и остром гвортовом ухе. Гаррет с протяжным стоном рванул зубами ткань платья и потерся мордой о круглое белое плечо.

— Почему ничего не видно? — Хрипло спросила Тринидад.

— Мы в облаке.

Демон пару раз взмахнул крыльями, поднимаясь выше. Облако осталось внизу, а над головой засияли звезды. И показалась луна, круглая и желтая, как демонские глаза. Внизу тоже была тьма: ни очертаний замка, ни деревьев, ни светящихся точечек костров. Демон не двигал крыльями, он вообще не шевелился, но держался в воздухе лучше, чем любая птица. Рут осторожно посмотрела вниз. Гворт стоял, твердо и уверенно, как на земле, лучше, чем на земле. Варварку замутило, и она снова вцепилась в него, зажмуривая глаза.

— Ты привыкнешь. — Мягко пообещал демон. — Тебе понравится.

Он дохнул на нее жаром из огненной пасти. Рут резко вскинула голову, собираясь сказать, что ни к чему привыкать не собирается, но озадаченно замолчала. А потом потянулась холодным носом к шее Гаррета.

— Что такое? — Беспокойно спросил он.

— Чем это ты пахнешь?

— Чем? Ничем.

— То-то, что и ничем.

Рут принюхалась еще раз, но она не ошиблась. От демона не пахло ничем животным, только теплом нагретого на солнце камня. Гаррет отвернул голову и вздрогнул, когда по шее прошелся горячий влажный язык. Дикарка грозно щелкнула зубами возле его уха.

— Спускайся, чешуйчатая харя!

— Может, пока рано? Мне еще не надоело с тобой обниматься.

— Ну пожалуйста! — Жалобно заканючила Рут, поджимая ноги. — Тут страшно, Сатана тебя дери! Ну спустись, я все, что хочешь, сделаю!

— Все, что хочу? — Не веря себе, переспросил демон.

Он серьезно глянул ей в глаза, и Рут стукнула его кулаком, отшибив руку.

— Спускайся, пока я во второй раз тебе крылья не ободрала! — Прошипела она, потрясая в воздухе больной кистью. — И перекидывайся, так у меня больше шансов тебя избить!

Когда есть крылья, не обязательно возвращаться так же, как пришел. Миновав разрушенный сад, демон влетел прямо в собственное окно, чуть не приложившись головой о раму. Поставил Рут на пол, чтобы закрыть окно, и варварка со стоном рухнула на кровать, снова ощущая под собой нечто твердое и незыблемое. Демон, помедлив, перекинулся в человека и повернулся к ней. Рут села на кровати, приглашающе раздвинув ноги, и внезапно расхохоталась.

— Ты чего это румяный такой? — Нервно усмехаясь, спросила она.

Демон толкнул ее обратно и навис сверху, внимательно глядя. Она снова беспокойно усмехнулась, все внутри протестовало против: из этого положения воинская наука учила выворачиваться девятью приемами разной степени опасности для противника. Рут Тринидад создавали для войны, а не для любви. Демон перекатился вместе с ней, и теперь она была сверху, по-прежнему растерянная. Гаррет поднял руки и дернул за шнуровку на лифе, обнажая грудь. Нестыдливая прежде варварка быстро наклонилась, ища губами его рот. Демон неровно резко выдохнул, дернувшись всем телом. Сейчас его волновали две вещи: как выпутать ее из платья и не получить несовместимых с жизнью ран, и у кого эта пакость научилась так целоваться. А грудь можно и руками нащупать… и сразу по ним получить. Тринидад вскочила с постели и отступила к окну.

— Все, хватит. — Заикаясь, проговорила она. — Пошалили и будет. Не умею я этого.

Гаррет тоже встал и зашел ей за спину, крепко обхватив руками. Расстегнул широкий пояс с ножом, расшнуровал до конца лиф, и тяжелое платье упало, оставив Тринидад в тонкой нижней юбке. Следом слетела и она. Демон заскользил пальцами по ее телу, гладкому, как белый мрамор, чуть не ставший могильным, и варварка хватала его за руки. Она дрожала крупной дрожью, крепко сжимая зубы, так, что скулы сводило.

Человек за спиной еле прикасался губами к ее шее, мягко дышал в волосы, и в его действиях все было просто, и ничего злобно торжествующего и унизительного.

— Рут! — Позвал он на выдохе. — Рут!

— Что? — Всхлипнула отважная воительница.

— Ты же знаешь, я тебя люблю?

— Нет. — Ответила она, дрожа.

Демон удовлетворенно кивнул.

— Еще узнаешь.

Он наклонился и зацепил зубами кожу на спине, прокусив до крови, но больно почти не было. Хватаясь за его руку, Рут одновременно почувствовала резкий глубокий толчок внизу. На белую юбку капнуло красным.

Уважая чужой сон, Хмель не беспокоил демона до полудня, но тот и не думал появляться, несмотря на обещанную со вчера бутыль с огненной водой. Нирра ходила вокруг нее кругами, но наемник был непреклонен и заветную пробку не вытаскивал, несмотря на уговоры, приятные и не очень. В конце концов ему посулили сдохнуть миллионом страшных смертей и отправились пить с тем, кто этого больше заслуживает. Так что демон задолжал другу либо вторую бутыль, либо подарок для обидчивой девицы.

По опыту зная демонскую ненасытность, Хмель осторожно постучал в запертую дверь и услышал, что может входить. Гаррет в обличье демона с удобством разлегся на широкой кровати в компании очередной девицы.

— Ну ты и сволочь! — Вместо приветствия начал наемник. — Я тебя жду, а ты тут прохлаждаешься! Живо выгнал эту паскуду из койки и пошел заливать со мной душевные раны! Которые из-за тебя же и приключились.

— Не могу. — С притворным сожалением отказался друг. — Занят.

— Ты так кажный вечер занят, а я у тебя один!

— Тихо ты! — Зашипел гворт, бережно прикрывая спящую женщину крылом. — Во-первых, это все вранье! Я с самых островов без… ну почти… во-вторых, она тоже на дороге не валялась!

— Кто это вообще? — Заинтересовался наемник.

Гаррет таинственно поманил его когтем, и когда друг подошел поближе, с торжествующим шелестом развернул крыло. Лицо у Хмеля окаменело.

— Ты что наделал?! Ты… ты…

— Тихо! — Гворт осторожно высвободился из объятий Рут и вытолкал друга из покоев.

— Ты за кого меня принимаешь! — Накинулся он на него. — Мы вместе!

— Что, правда? — Переспросил все еще бледный Хмель.

— Нет, мимо шел и прямо в нее упал!

— А Нелни?

— Нелни! — Демон хлопнул себя по лбу. — Забыл совсем!

— Чего забыл?

— Ничего, иди. Пить сегодня будешь без меня.

Рут проснулась от холода. В постели никого больше не было, и она беспокойно огляделась, убирая с лица выбившиеся из непривычной прически волосы. Так заплетали демонских невест. Тело болело, на коже темнели следы прошлой ночи, и варварка поежилась, вспоминая подробности. Стукнуло окно. Рут посмотрела на влетевшего демона и отвернулась. И положила на голову подушку, мечтая под ней задохнуться. Гаррет хмыкнул и щелкнул пальцами, стряхивая в камин искру, от которой мгновенно загорелись аккуратно уложенные дрова. Потом сел на кровать и провел пальцем вдоль варварского позвоночника. Спина недовольно дернулась. Из-под одеяла выпросталась рука и натянула одеяло.

— Я тебя и сквозь него достану. — Пригрозил демон и в доказательство вытащил злую дикарку из-под подушки, предусмотрительно завернув в одеяло, чтобы не царапалась.

Лицо у него было таким сияющим, что она смутилась и перестала вырываться.

— У меня из-за тебя все болит!

— А ты еще хотела, чтобы я в демона перекинулся! Да, вот об этом я и хотел поговорить. Как бы это сказать-то… только пойми меня правильно…

Варварка резко вскинулась, и Гаррет, пока она не надумала себе всяких ужасов, быстро выпалил:

— Я Сатана!

Рут громко фыркнула.

— Я - Сатана. — Повторил демон, чувствуя себя ужасно глупо. — Ну… момент, конечно, неподходящий, но я мог до самого Ада подходящего не найти. Ты ведь пойдешь туда со мной? Тебе там понравится.

— Чего только сейчас сказал? — Рут закрыла глаза и положила голову ему на плечо, явно не впечатленная новостью.

— Номинально я им перестал быть, когда лишился крыльев. Понимаешь, у нас убивают увечных. А правитель тем более не может быть увечным. Мой предок, тот, кого изгнали из Рая, был хромым. Он всю жизнь это скрывал и страшно мучился. Поэтому предпочитал чаще появляться среди людей. Таким они его и запомнили. В нас кровь ангелов, поэтому мы можем менять облик. И не можем покупать души. Война подходила к концу, поэтому я отправился в Шерридан, чтобы быть готовым к ее завершению. У меня на королевство были планы. И тут случилась облава. Остальное ты знаешь… Скажи уже что-нибудь?

— Герк тебя сразу раскусил.

— И ты ничего не скажешь?

— А я и так знала. Ты очень интересно бредил, когда мы познакомились. — Рут открыла глаза и напряженно отстранилась, но Гаррет поспешно обнял ее крепче, чтобы никуда не делась. — Что я, дура, что ли, душу подавать? Надо же было тебя как-то расшевелить, вот и сработало.

— А почему молчала?

— Я дура, что ли, в таких делах с наскока действовать? Очень было удобно с повелителем Ада. У меня на тебя были планы. Потом я, правда, засомневалась, правитель из тебя, конечно… и похож ты на этого… у меня книжка про Ад была, с картинками. На Люцифера, первого Сатану, вот. Я не буду твоей женой. Никогда. И никаких клейм.

— Знаков. — Поправил Гаррет. — Из меня отличный правитель. Демоны не люди, они не бунтуют, а Сатана только один. Полукровки, конечно, другое дело, у этих воля своя. За это их так и не любят.

— Я принадлежу только себе.

— Идет.

— А тебя никто не спрашивает.

Рут выпростала руку и поймала его за палец, внимательно изучила ноготь.

— Какой твой облик настоящий: этот или демонский?

— Какая твоя рука настоящая: правая или левая?

— Перекинься.

— Может, не сейчас?

— Перекинься, я хочу посмотреть.

— Эм, Рут, сначала я…

Она резко вырвалась, скинула одеяло и надела его рубашку, разом став заметно свободнее. Походила по комнате, ногой затолкала свое платье под кровать, потом беспокойно села рядом.

— Давай!

Гаррет постарался, чтобы это было как можно медленнее. Чешуйки встопорщивались и медленно ложились от пальцев к плечам сине-красными узорами. Крылья расправились и тут же сложились за спиной. Рут задумчиво смотрела на него, сидя на кровати и подогнув под себя одну ногу.

— Потрогать можно?

— Можно. — Недовольно проворчал гворт, подставляя крыло.

Вот только потрогать она хотела совсем не крыло.

— Рут! Превеликая Богиня, может, не надо?

— Не бойся. — Она подняла голову и усмехнулась. — Больно не будет. Ну, не очень сильно.

— Что значит не бойся, осторожней с зуба-а-ахх…ты… бесстыжая…

Последней здравой мыслью было, что надо выкинуть из покоев сумку с головой Нелни, пока не завоняла.