В поисках короля

Глава 57. Третий глаз

— Что, не нравится?

Рут подняла глаза от цветка, который вертела в руках и задумчиво посмотрела на Гаррета.

— Ты про что?

— Про цветок, про что же еще?

— Мало ли.

— Ты не ответила.

— Нравится.

— Что, и все? Не скажешь, что в ваших лесах цветы лучше?

— В каких лесах, ннэ? Морги вышли с гор.

— Ай, ты поняла. Вода здесь соленая. Снег не выпадает никогда. Игольников нет. Еда совсем другая. Не надоело ползунов есть?

Рут переглянулась с Арти.

— Ну, так что с того? Я вернусь к своим цветам и своим игольникам.

— Значит, здесь все плохо, потому что всего лишь не похоже на то, к чему ты привыкла?! — Мгновенно взорвался демон.

Тринидад выронила цветок.

— Да уж, вот придорожен тут ужас как не хватает! — Ошарашенно выдала она, глядя в спину продирающемуся сквозь лианы гворту.

— Чего это он? — Не понял книжник.

— Иди и спроси, раз интересно.

— Да ну. — Арти отмахнулся от пролетавшей мимо живности. — Еще эти навалятся опять.

Женщины племени обугленных хоть и считали Рут и Лависсу уродинами, к мужчинам были более снисходительными. Хмель и Герк постоянно подвергались нападениям, не говоря уже о черноволосом смуглом Гаррете.

— Вот почему? — Сердилась Лависса. — Вы же тоже светловолосые и повыше меня!

— Похоже, категории красоты для мужчин у них вообще не существует. — Задумчиво сказал Арти. — Главное, чтобы мужчина был хорошим охотником и умел разбираться в делах племени. И связываться с духами.

Тогда Рут это задело.

— Я все это умею тоже. — Сказала она. — И получше некоторых.

— Ты же женщина! — Арти закатил глаза.

— Врежь ему, Рут! — Азартно предложил Хмель.

— Если я ему врежу, я не перестану быть женщиной. — Кисло ответила варварка, но облегченно выдохнувшему книжнику наемник все же отвесил подзатыльник.

— Так что я тут среди вас самый лучший. — Самодовольно подвел итог Гаррет.

— Нашел, чему радоваться! — Фыркнул Герк. — В царстве слепых одноглазый король!

Демона он не смутил.

— Не одноглазый, а трехглазый, если хочешь знать.

— И где же твой третий глаз? — Коварно уточнил Хмель, подготавливая неприличную шутку, но гворт ткнул себя пальцем между бровей.

— Здесь. И он все видит.

Друзья некоторое время задумчиво созерцали его лицо, так что Гаррету даже стало слегка не по себе, и он ушел, отговорившись делом, и напоследок обозвав всем каким-то хитрым ругательством на демонском, которого не понял даже искушенный Хмель. А Арти заявил, что открыть третий глаз дело нехитрое, правда, ненадолго.

Маявшиеся от безделья спутники, а особенно Рут, которой умение видеть сквозь пространства и расстояния было жизненно необходимо, живо заинтересовались. Герк, как единственный здравомыслящий человек, пытался отговорить компанию, но голос разума звучал слабо на фоне возможности почувствовать что-то необычное.

— Не хочешь — не надо! — Сурово отрезала Лависса. — Никто не заставляет. А мне надоело кошмары смотреть.

— Возможно то, что вы увидите, будет хуже кошмаров, леди. — Попытался образумить ее рыцарь.

— Вот и посмотрим! — Рут предвкушающе потерла ладони.

Тогда, в качестве последнего средства, Герк воззвал к Гаррету, но демон идею поддержал, заодно подсказав рецепт дурмана, чтобы дураки не потравились. Для него-то Рут и выбирала цветы. Пахли они так, что голова кружилась, и осыпались на руки желтой липкой пыльцой. Рецепт оказался довольно простой, оставалось только дождаться ночи, закрыться в хижине, выпить настой и бросить в заранее разведённый огонь порошок из растолченных корней и высушенной кожи душителя. Герк сказал, что не желает в этом участвовать, а демон заявил, что если захочет увидеть что-то странное и противоестественное, то подсмотрит, как Рут купается.

Вечер выдался хоть и жарким, но, за редким исключением, не душным. С моря дул легкий ветерок, значит, близится сезон дождей. А это значит, что скоро придет корабль, если его капитан еще не поплатился за излишнюю дерзость или не бросил торговлю с нынче бесперспективным королевством.

Здесь кровавое зарево было еще ярче. И еще ближе к Аду. Гаррет перебирал когтистыми пальцами белый песок. Без крыльев сбрасывать шкуру было значительно легче, хотя чего бы он только не отдал, чтобы вновь с руганью отдирать от кожистых перепонок клочки старой кожи. Арти про его сущность не знал, как-то негласно решили не посвящать в это излишне любопытного книжника, так что перекидываться приходилось на пустынной части острова, вдали от чужих глаз. И наконец-то удалось полежать, глядя на небо, мягкий песок ласково принял изувеченную спину, щекотал шею, отдавая накопленное за день тепло. Еще бы девочку погибче и…

Гворт досадливо тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и резко сел, стряхивая песок. У него было дело, которое он довольно долго откладывал, но корабль может придти когда угодно, а Ад не будет под боком вечно, так что сейчас.

В жизни любого человека есть поворотные моменты, которые определяют его судьбу и направляют дорогу жизни в ту или иную сторону. Необязательно они бывают крупными, сам человек может о них и не догадываться, не представляя, что случайный разговор может значить больше, чем смерть друга. Свои поворотные моменты демон не знал и не хотел знать, зато очень любил чужие. Поэтому он сосредоточился и щелкнул пальцами. Пять слабо светящихся молочно-призрачным светом фигур окружили его. Гаррет озадаченно хмыкнул. Фантомы чинно расселись на песке, ожидая вопросов. Атни выглядел точно так же, как и сейчас, похоже, ни одного поворотного момента он еще не прошел, что было странно, учитывая его богатую событиями, хоть и пока недолгую жизнь. Герку можно было дать лет шестнадцать, Хмель был чуть постарше и на вид совершенный крестьянский увалень. Рут же едва исполнилось десять, а Лависса была вдвое прозрачней их всех, да еще вся в синей дымке, значит, поворотная точка ее судьбы случилась еще до ее рождения. Демон долго разглядывал книжника, пока не дождался нахального «Чего?» и не стер его ладонью, как рисунок с запотевшего адского стекла. С этим все и так ясно. Родился в замке, за смышленость был взят в учение, пронесшаяся война отняла надежды на будущее, но не сломала, потому что ломать было нечего, гибкий открытый жизни парень умел не подстраиваться, а вливаться в движение времени, такой даже в яме с полосатыми кошками будет до последнего любоваться бездумной грацией хищников, пока не взденут на клыки.

Лависса поднялась в ответ на взгляд. Неродившийся фантом знал о себе даже больше.

— Скажи мне, что у тебя случилось?

Девушка моргнула дважды.

— Это был варвар, он пришел с Севера. — Прошелестел голос, чуть шевеля песчинки. — С Севера, где холод и снег, он пришел с Севера, варвар с Севера…

— Что он сделал?

— Отдал свою кровь, отдал свою жизнь, отдал мне, отдал всю, варвар с Севера, с Севера, с Севера…

Гаррет вздохнул. Неродившиеся не умели еще говорить внятно и общались на языке души, а его хорошо понимают лишь дети и спящие. Он с досадой стер и этот фантом.

— Как дела, Герк?

— Меня взяли в оруженосцы. — Охотно и ясно откликнулся парень. — Это знаменательный день в моей жизни! Может быть, я смогу стать рыцарем! Это будет благословением для моей бедной семьи.

Говорил он чисто, но немного заторможено, как будто старался подбирать слова, чтобы не выглядеть простачком.

— Нда, теперь понятно, почему ты больше стараешься молчать. — Ядовито сказал ему демон.

Герк чуть вздрогнул и побледнел, сжав зубы, а в демона полетел песок.

— Ты сам бы лучше помолчал! — Рявкнул уморительно-детский голосок с до боли знакомыми интонациями.

— Почто на парня наехал? — Хмель сурово загородил спиной будущего рыцаря.

— Я сам могу за себя ответить! — Сердито выдвинулся тот, но Хмель пока что был сильнее и без труда задвинул Герка обратно.

— Ничего, будет еще время у тебя за себя поговорить, а пока дай тем, кто поумнее, сказать!

Акцент у варварки был до того сильным, что Гаррет понимал через слово.

— Я не хотел никого обидеть. — Улыбаясь, сказал он.

— Но обидел. — Холодно заметила девочка, поигрывая пальцами на рукояти здоровенного ножа.

— Тяжело ему будет, если его так просто обидеть.

— Тебе тоже непросто будет, если ты так всегда язык распускаешь.

— А сама-то! — Теперь уже Хмель вступился за Гаррета. — Ты сперва дорасти, потом будешь встревать в разговоры взрослых!

— Докуда дорасти? — Деловито поинтересовалась грязная девчонка, тряхнув двумя пышными белыми хвостами. — Старый Хольт говорит, как соснуть сгодишься, дак уже, значит, большая.

Демон закашлялся, Хмель разинул рот, а Герк готов был провалиться сквозь землю.

— Все, все. — Демон поспешно стер и его. — Ничего ему не будет, мужчина должен уметь отвечать на удары.

— А ты умеешь? — Сердилась варварка.

— А ты чей-то так за него вступаешься? — Шутливо толкнул ее Хмель. — Понравился? Красавчик, что и говорить. Из лордов чай.

— Мне? — Ахнула девчонка. — Красавчик? Да он же урод совсем!

— Да? — Заинтересовался Гаррет. — Почему?

— У него глаза синие. — Отрезала Рут. — Гадость какая! Фу, мерзость! Самые поганые глаза!

Демон переглянулся с Хмелем. Разговаривать с десятилетней девочкой, пусть даже и варварской, о мужской привлекательности было крайне неловко.

— Небо тоже синее. И вода. Они ведь красивые.

— Небо это небо, а вода это вода. — Огрызнулась дикарка, ковыряя пяткой дырку в песке. — Я не знаю. А глаза такие гадость. Жабья кровь.

Гаррет напряг память и честно постарался вспомнить всех знакомых варваров. Чаще он приглядывался к их оружию и умению драться, чем к лицам, а варваркам и подавно совсем не в глаза смотрел, но вроде синеглазых среди них действительно не было. Были глаза карие, черные, зеленые и серые, даже голубые всевозможных оттенков, но того синего насыщенного цвета, как у Герка и Арти, гворт припомнить не смог.

— Жабья кровь? — Переспросил Хмель.

— Не наши. — Свирепо подтвердила Рут.

Герк жестом заставил фантомов замолчать и задумался. Сейчас дикарка была совсем другой. Более терпимой, более понимающей, чересчур образованной и точно не выставляющей орду дикарей венцом богининого творения. И вряд ли она сама до всего дошла. Значит, кто-то был, но спросить прямо не получится, слишком она еще маленькая, даже не поймет, а если и поймет, то не скажет, а фантом пытать бесполезно. Поэтому он отправил ее в небытие и занялся Хмелем.

Друг присел рядом на песок и уставился в усыпанное звездами небо.

— Красень-то какая! — Простодушно сказал он. — Особливо вон те, кучечкой, и здоровые какие!

Но в глазах у него стояли вовсе не звезды, а душная толпа раньше казавшихся знакомыми людей, чье-то истошной верещанье, захлебнувшееся в крови, острые края лопат с клочками налипшей шерсти, еще даже не шерсти, так, легкого нежного пуха, теплого, льнущего к ладони…

— Где ты сейчас? — Тихо спросил его демон.

— Да так, иду по тракту. — Пожал плечами наемник. — Одному, чай скучно было, дак я прибился к людям. Рожи у них, конечно, разбойные, но ничего, хорошие ребятки, обещали в долю взять. А покамест я у них кашеварю.

Гворт не удержался от смеха.

— Ничему тебя жизнь не учит.

— Меня-то? — Усмехнулся наемник. — Учит, брат, еще как учит. А тебя?

— Не знаю. — Медленно ответил Гаррет. — Я плохой ученик, наверное.

— Ничего, брат. — Наемник хлопнул его по плечу, не смутившись, что рука прошла сквозь него, фантомы были бестелесными. — Жизнь такой учитель, она не устает даже таких дураков, как ты, наставлять. Никогда. А если плохо учишься, то и наказывает.

— Нашелся философ!

Демон с досадой стер ухмыляющуюся рожу поганца, подумал, и вновь вызвал Рут, избрав последнюю поворотную точку. Перемена вышла разительной. Вместо грубоватой, но улыбчивой и хвастливой девочки, перед взором гворта предстала сухая как жердь злющая девка со сверкающими глазами и сгорбленной спиной остроухой кошки, готовящейся к прыжку.

— Ну? — Резко спросила она.

— Как дела? — Осторожно поинтересовался демон, еще не зная, как с этим разговаривать, чтобы услышать ответ, а не поток оскорблений.

— Пока не родила. — Холодно отрезала дикарка. — Как рожу — скажу. Зачем звал?

— У тебя что-то случилось?

— Ничего не случилось.

— Выглядишь неважно.

— Достаточно важно для нужного дела. Если есть, что сказать, говори, А нет, так проваливай в Ад, откуда явился.

Взгляд у нее был колючий и холодный, черты лица резкими, а адские тени делали их еще резче, казалось, что в провалах глазниц запеклась кровь.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Кто тебя так довел?

Варварка насмешливо качнула бровями и не ответила.

— Кто учит тебя быть такой?

— Старый Хольт.

— Он бьет тебя?

— Он учит меня убивать и не быть убитой.

— А твой отец? Кто он?

— Дон.

— Что ты сейчас делаешь?

— Иду по дороге, проложенной не мной.

— Ты можешь нормально ответить?

— Я не обязана отвечать.

— Почему бы тебе не быть помягче?

— Потому что это меня убьет.

Гворт прерывисто вздохнул, фантом явно издевался, улыбаясь тонким бескровным ртом.

— Я могу помочь?

У нее в лице ничего не дрогнуло.

— Нет.

— Ты меня помнишь? — Помолчав, наугад спросил демон.

В этот раз она ответила не сразу, потом открыла рот и медленно и неохотно процедила все то же:

— Нет.

— Почему ты мне не веришь, Рут?

— Потому что ты врешь.

— И все?

Фантом мигнул, дымка сформировалась плотнее, и Рут снова стало десять.

— Потому что ты злой! — Сказала она и с хохотом отбежала в сторону.

— Я не злой. — Обиделся Гаррет. — Не злее тебя уж точно.

— Нет? — Удивилась она. — Здоровый и страшный!

— А так? — Демон поменял облик и протянул руку. — Дай мне лапку.

— Здоровый и страшный! — Фантом спрятался за камнем. — Я тебя боюсь!

Всерьез она не боялась, просто не подпускала опасного противника близко.

— Вот Хмель меня не боится. — Упрекнул он ее. — И Герк тоже. И даже Лависса. А ты умеешь больше их всех!

— И вижу тех, кто умеет больше меня. — Фантом пригрозил пальцем и высунул язык, кривляясь. — Потому что я варварка! Из племени воинов! Рожденная битвой, да!

— Я бы никогда тебе ничего не сделал. — Гаррет швырнул в нее горсть песка, и хоть она прошла насквозь, фантому это не понравилось.

— Никогда? — Дотошно уточнил он.

— Никогда! Хотел бы — давно уже сделал.

— Никогда-никогда? — Переспросила Рут. — А тогда? В развалинах? А на арене? Ты хотел! И думал!

— Не было такого!

— Было! Было!

— Ну ладно, было. — С досадой согласился Гаррет. — Но ты же не знаешь наверняка.

— Хватит и опасений. — Пожал плечами призрак. — Зато я живая.

— И что это за жизнь? С вечно вздыбленной шерстью?

— Долгая. — Зловеще прошептал фантом, приобретая черты взрослеющей Рут. — Как раз успеть исполнить предназначение.

И рассыпался сам. Гаррет вздохнул. Чтобы понимать такие вещи надо быть ведьмой, привыкшей вглядываться в завитки дыма над куреньями и читать судьбу в рисунках деревьев.

— А ты что скажешь?

Шестой фантом молча вышел из-за спины, черный, как ночной воздух и густой, как дым пожара. Гаррет поглядел в свое собственное укоризненное лицо.

— Тоже будешь говорить, что я вру, ннэ?

Фантом по-прежнему молчал, сохраняя суровое выражение.

— А что мне делать? Не знаешь, молчишь? Вот как родишь что-то стоящее, тогда и будешь мне указывать, понял? Иди топись, надоел.

Фантом так же молча спиной вперед поплыл к начинающему светлеть морю и исчез в волнах, не принеся демону никакого удовлетворения.

— Сам знаю. — Проворчал он.

— Никогда больше не буду пить! — Простонала Рут, выползая из хижины.

Следом, подпихивая варварку в зад, выполз Хмель, вид у него был такой, будто он только что вышел из недельного запоя. Яркий свет восходящего солнца резал красные заплывшие глаза, а в висках били варварские барабаны.

— Воды! — Прохрипел Арти. — Умоляю, воды!

— Не так уж все и страшно было. — Простонала Лависса, стараясь бодриться, но получалось у нее плохо.

Герк поспешил открыть хижину и выгнать из нее остатки сладковатого дыма, складывающегося в причудливые образы. Затем без лишних слов принес воды и по очереди напоил страждущих.

— Как хреново-то! — Простонал Хмель.

— Во рту как демоны насрали. — Согласилась Рут. — Ну и рожа у тебя!

— Ты на себя глянь!

— Я смелый охотник и могу вести дела племени. — Прокряхтела варварка, держась за виски. — Дайте мне сюда самую большую красотку!

— И стоило оно того? — Не выдержал Герк. — То есть, хм, что вы видели?

Лависса испытующе посмотрела на него снизу вверх и уныло пожал плечами.

— Видеть-то видели, но вот что? Все так четко, как во сне, но слишком ясно, будто в жизни. Но что я видела… горы. Высотой до небес, чистые и сверкающие, а потом с них хлынула кровь, сметая замки, деревни и все, что встречала на пути. Дошла до последнего моря, и воды в нем стали черными. Тогда я вошела в эту воду, и она посветлела, а кровь впиталась в землю и дала всходы… хм, видимо это о войне, но слишком абстрактно, никакой конкретики.

— А я видел людей. — Постарался припомнить Хмель. — И всех их знал. Мы сидели за столом, был какой-то праздник. А потом распахнулась дверь, вошел незнакомец. Он показал на меня. А я гляжу, батюшки мои, с кем я только что обнимался пьяный — никого не знаю! И дак холодиной дубануло, чуть сердце не остановилось! Тогда я убрался оттудова и стал шастать из дома в дом, но везде повторялось одно и то же. Я просто искал свой дом, а нетути его. А незнакомец всюду ходил за мной и говорил, что всегда так будет. Ужасти какие!

Хмель пытался улыбнуться, но шутливый тон никого не обманул, еще не отпустило жуткое ощущение тоски, безысходности и непроходимого отчаяния.

— Да мало ли, что кто говорит! — Нетерпеливо отмахнулся Арти. — Слушай больше! Верить надо только себе! А я вот видел себя на высокой горе. Внизу все было жутко маленькое, как на картинке. И я мог смотреть, куда захочу, и спуститься вниз, куда захочу, и там везде были всякие чудеса. А я был большой, больше, чем все внизу, даже если бы спустился. Настоящий великан. И я стоял и думал, куда бы пойти, а пока думал, проснулся. — Закончил он под общий смех.

— Хороший сон. — Вздохнула Рут. — А я… я шла во тьме по белой дороге, по пути, намеченному не мной. В спину мне бил свет, такой сверкающий, что если бы я обернулась, то мне выжгло бы глаза, и пути назад у меня не было. Моя поступь была такой тяжелой, что под ногами содрогалась и стонала земля, а в следах оставалась кровь, растекаясь лужами и заливая все, что встречала на пути. Я не хотела идти, но не могла остановиться, потому что иначе бы то, что было у меня за спиной, настигло бы меня и смяло, и пошло дальше само, без направления. Я шла и знала, что впереди край. А когда приблизилась, увидела пламя, и поняла, что моя дорога идет туда, и остановиться нельзя, и свернуть тоже. Мне оставалось совсем немного и я думала, что умру от ужаса, но я все равно почему-то шла, а за плечом у меня шагал человек с двумя лицами…

— Страсти-то какие. — Скептически сказал подошедший Гаррет, скрещивая руки на груди. — Отличный у тебя слог, кстати, только детей перед сном пугать. Там, на горизонте, корабль.