В поисках короля

Глава 70. Монеты и бусины

Внутри все пекло. Зато спина леденела. Еще бы — на алтаре лежать. Рут не стала сразу открывать глаза, привыкая к знакомым ощущениям. И так каждый раз, поневоле поверишь в собственное бессмертие. И плата, которой это бессмертие покупается, однажды покажется донельзя ничтожной. Однажды, но не сейчас. Тем более не сейчас! Когда есть король…

Рут все же попыталась застонать, но получилось только какое-то невнятное мычание. В горло тепло плеснуло изнутри, во рту остался вкус крови, но не больше. Зато рядом кто-то зашевелился. Тринидад обрадовалась и застонала еще, хотела героически, будто сдерживаясь, но получилось так тонко и жалобно, что она сама сперва испугалась, потом разозлилась. Голову приподняли, к губам поднесли край деревянной обкусанной кружки. Рут еще не устала изображать умирающего героя, поэтому замычала уже протестующе, но кто-то видно решил, что лучше знает, как нужно обращаться с героями. Стало легче, но все равно, можно было бы проявить больше уважение к умирающему. И к его желаниям.

Глаза все-таки пришлось открывать, потому что велели приказным тоном, и Рут не утерпела посмотреть на нахала. Посмотрела. Теперь стон вышел вдвойне громче и натуральней. Гаррет обиделся.

— Ой уйди! — Причитала Рут, повергая демона в шок. — Нахал! Мерзавец! Ой, сейчас умру, уже умираю! За год надоел, сил нет, и подохнуть спокойно не дает!

— Рут! — В комнату ворвалась растрепанная ведьма и замахала над сестрой руками.

В животе полегчало, и Рут угомонилась, зато зверски заныла спина.

— Ну ничего себе она как может! — Удивился Хмель. — А с виду зверь-баба!

— Если так начинает, — рыжая провела ладонью над лицом сестры, погружая ее в сон, — значит, совсем плохо все.

— Да ладно! — Не поверил Хмель. — Когда совсем плохо, она орет…

Ведьма уставилась на него не хуже Тринидад, и наемник невольно попятился, пока не пульнуло молнией.

— Когда плохо, она молчит и бесится. Когда похуже — да, орет. Когда еще хуже — молчит и ничего не делает. А когда вот так, — ведьма кивнула на лежащее неподвижно быстро срастающееся из кусочков тело, — то начинается… я такое всего шесть раз видела. Она же не соображает, что ее с самой Дороги выдернули.

— А что там было, с Морреком? — Боязливо прошептал Хмель.

Сказать, что он удивился, когда увидел распростертого перед Скалой колдуна, значило ничего не сказать. На бежавшей рядом и держащейся за стремя ведьме тоже не было ни царапины.

— А что? — Переспросила варварка.

— Ну… не страшно тебе было?

— Почему? — Девушка смешливо приподняла золотистые брови.

— Он же могучий колдун. — Смешался наемник. — Слава его гремит…

— Эйе! — Ведьма махнула рукой. — Так, мелкая блоха! Вся сила в амулетах. Страшная конечно, адская. Против неумех крестьянских он, конечно, сила. Но у нас тут…

Она многозначительно замолчала. Ведьмы варваров действительно были самыми сильными из всех, кого Хмель когда-либо встречал. И знания они получали от старших, а не добивались своими силами через опыты и ошибки. А еще они не брали денег, не особенно понимая их ценность. Все, что нужно, у ведьм и так было. Разве что просили за услуги о будущих одолжениях. Одолжения были мелкие, вроде в определенный час пойти на реку и принести воды, но варвары предпочитали почему-то расплачиваться вещами. Эффект бабочки, объяснил ему Гаррет.

— И что, вот так ты просто его… — Хмель изобразил рукой мудреный жест, которым, по его мнению, ведьма расправилась с его бывшим хозяином.

— Нет я его так, — рыжая выкинула вперед раскрытую ладонь и на наемника легонько и шально пахнуло упругой молодой силой, — потом вот так, — удар сверху по голове зажатой в руке палкой, — а потом вот так. — Рыжая со вкусом пнула воздух.

— Ты все врешь! Он могущественный колдун!

Переживающий за падение своего давнего страха наемник выскочил из пещеры, чуть не столкнувшись с Хольтом. Советник успел поймать его за рукав.

— Погоди меня, сейчас войско объезжать будем. С королем. Как она? — Спросил он, зайдя в пещеру.

— Мягкие ткани срослись, рубцуются, нейронные связи в позвоночнике восстанавливаются. — Скупо ответила ведьма. — Чего хотел?

— Насчет того самого. — Ответил Хольт, неприязненно глядя на Гаррета. — А ты чего здесь забыл?

— Ведьму соблазняю. — Нахально ответил демон, широко улыбаясь. — Уйди, мешаешь!

— Соблазнялку здесь не потеряй. — Огрызнулся советник.

— Ничего, я ж буду знать, где искать потом, если что.

Хольт хотел плюнуть на пол, но сдержался и плюнул уже на улице, чуть не попав в Хмеля. Гаррет, посмеиваясь, перевел взгляд на ведьму, и он вмиг стал колючим.

— Что ему надо было?

— А я знаю? — Заюлила рыжая. — У этого чего только в голове не происходит, а тут и без него забот полно! Мало ли, зелье от мужского бессилия или жена надоела, а может лордский насморк схватил…

— Конечно! — Демон картинно закатил глаза. — От него он по вашему войску и пошел!

— Черненькая дала бы тебе за такие слова. — Хихикнула ведьма. — У нас таким не болеют! Ты еще не устал? Сменить?

— Сама иди спи! — Мгновенно вскипел гворт, которому эта забота напоминала указывание, что делать, а то и выпроваживание.

Несмотря на то, что с виду рыжая была свежей, как утренний цветок, демон прекрасно видел, как она устала и вымоталась за последние три дня, и только гадал, как ей давалось восстановление Рут во время войны, когда потеря вождя даже на сутки может быть непоправимой. Теперь торопиться было некуда, но рыжая по привычке спешила. Лекарка помогала там, где могла справиться человеческая рука: совмещала кости, сбивала жар, погружала в сон, зашивала разрывы. Но ее мастерства здесь было явно недостаточно. Вместе сестры были сильнее. Гаррету нравилось на них смотреть, тем более что он видел не просто разноцветное свечение и голубоватую дымку тумана, напускаемого через разрез бытия с Дороги Сна, — чтобы Рут не очнулась раньше времени и не испортила результат долгого кропотливого труда, — а потоки силы, идущие из земли и воздуха, и даже из самих сестер. Восстанавливалась ведьма тяжело, иногда посматривая на Гаррета долгим задумчивым взглядом, но ничего не предлагала.

— Может, накрыть ее чем? Холодно же.

— Нельзя.

— А если ее опять трясти начнет?

— Не от холода ее трясло-то.

— Может, подложить что под спину?

— Даже думать не смей! Там сейчас все, как скорлупа, хрупкое, чуть сдвинешь — и все!

— Ну хоть голову приподнять…

Демон внезапно наклонился к Рут и осторожно вытащил из-за плеча тонкую косичку. В нее была вплетена круглая монета с четырехугольной дыркой. Последняя. Демона поневоле разобрал смех.

— Все свое ношу с собой! Ох Рут! А Моррек-то как оболванился!

— Что это? — Рыжая наклонилась и тут же отпрянула.

— Знаешь, для чего они? — Оживился демон, приподнимая косичку.

— Нет. — Ведьма схватилась за виски и крепко зажмурилась. — Прекрати!

— Я ничего не делаю. — Недоуменно ответил гворт, но косичку отпустил.

Рыжая отдышалась и осторожно подошла. Присела, палочкой вытащила косичку, стараясь не притрагиваться к монете.

— Ну что? — Сгорая от нетерпения, Гаррет тронул ее за плечо.

— А ты не чувствуешь? — Она наклонилась ухом, потом другим, поводя головой, как ночная птица.

— Нет. Ничего. Просто монета.

— Просто! — Женщина резко встала и отошла, нервно сплетая пальцы. — Как будто… как будто весь мир за ней потянулся, когда ты ее взял! Как на нитках привязанный! Это сила… не отсюда.

— И не из Ада точно.

— Думаешь, из Рая?

— Я ее не чувствую. — Повторил Гаррет. — А вот Магритт очень хотела ее иметь. Но когда узнала про Моррека…

— Кусал дурак коровью лепешку, думал, что оладья! — Ведьма презрительно дернула носом, выражая все, что она думала о неварварских ведьмах. — Силища в монете неимоверная. А зачем, что — непонятно. Говоришь, остальные вы расплавили?

Она громко захохотала, Рут беспокойно завозилась.

— Надо ее тоже уничтожить. — Ведьма резко оборвала смех. — Эта вещь слишком опасна. Троеликая вас хранила, да и всех нас. Моррек бы не справился с этой силой. Все равно, что если бы захотел напиться воды и обрушил плотину.

— На вид он не показался мне глупым. — Осторожно заметил гворт. — Может, расспросить его?

— Этот колдунишка еще хуже равнинных ведьм! Никогда не видел змею, вот и схватил за хвост, решил — будет лента! Да и нечего там уже спрашивать. — Она усмехнулась. — Я его всего вытянула, после такого хорошо если вспоминают, как зовут. А Хольт остальное добил. Не любит он, когда… да не важно.

— Варвары! — Убежденно сказал демон. — И даже не позвали…

К объезду присоединились Герк, ради которого все и затевалось, Лависса, которой хотелось развеяться, и сестра-лекарка Рут. Наемнику было слегка не по себе, до того они были похожи. Но только внешне, черненькая обладала таким безмятежным взглядом, будто ничто земное — особенно выпущенные кишки и сломанные кости — ее не касалось. Варвары выходили посмотреть на короля, но не приближались, занимаясь своими делами. Рыцарь уже понял, что это не было жестом непочтения, дикари считали, что по-настоящему могучий вождь не нуждается в том, чтобы его же люди мешались под ногами его коня. Хольт вполголоса на лордском рассказывал о племенах и их основных обычаях. Герк же про себя прикидывал, кого и куда отправить. Многие роды уже покинули Кастервиль, но еще не дошли до места. Ведьмы отслеживали их перемещения и направляли нужной дорогой. Изначально предполагалось, что с каждым племенем отправится одна творящая и несколько утешающих. И если лекарки согласились, не желая расставаться со своими, то ведьмы уперлись, не желая расставаться с общей силой, которую накапливали и тратили сообща. Пока не начался бунт, король милостиво разрешил им остаться.

— О, свадьба! — Оживился Хольт. — Пошли?

Король с сомнением вгляделся туда, куда показывал советник. Если здесь и должна была быть свадьба, то только в будущем, а пока мужчины таскали бревна, сооружая на снегу большие костры. Женщины устанавливали длинные столы.

— Есть скоро будет нечего. — С упреком сказал он. — А они свадьбу устраивают.

— Не сравнивай это действо с тем позором, что ты знаешь. — Нараспев произнесла лекарка, не опуская глаз от неба. — Зачем женятся у вас? Для земель, для потомства, для нового работника в клане, для женщины, которую можно брать, не боясь обесчестить. Но честь варваров не там, где у крестьян. Наша свадьба соединяет тех, кто родился для того, чтобы быть вместе.

— А бывает так, что варвары ошибаются с выбором? — Спросила в последнее время скептично настроенная Лависса. — Поспешат жениться, а потом оказывается, что лучше бы не спешили.

— В таких делах у нас не спешат. — Так же безмятежно ответила девушка. — И проверяют свою привязанность временем.

— Все, кроме Кроатонов. — Мрачно добавил Хольт. — У этих все не как у людей.

— Зато если ты берешь из рода Кроатон, — ведьма посмотрела на него, — значит, ты этого действительно хочешь. Конечно, если знаешь, чего ты вообще хочешь.

Хольт скорчил ей рожу. На косе вдовца у него было столько разноцветных бусин, что она свисала ниже плеча, резко выделяясь на фоне слишком коротких для варвара волос.

— У вас и музыка есть! — Восхитилась леди, рассмотрев группу людей с какими-то инструментами в руках, слишком причудливыми, чтобы быть рабочими.

— Нирра! — Опознал Хмель одну из музыканток.

— Ничего себе! — Присвистнул Хольт. — Надо у нее бусину взять и посмотреть, что там под этим платьем.

— А кто женится? — Поспешно перевела тему Лависса.

— Какая разница. — Отмахнулся Хольт.

— Любой союз угоден Троеликой. — Подпела лекарка и, лукаво улыбнувшись, добавила, — кроме неугодного.

Хмель уже крутился возле музыкантов. Гитары у них не было ни одной, но Нирра показывала ему что-то, похожее на маленький лук с несколькими тетивами, с таким видом, будто все происходящее ее не касалось.

Хольт и лекарка с серьезным видом общались с вождем клана Морготов, подробно расспрашивая о брачующихся. Герк с Лависсой внезапно остались одни. Леди сильно изменилась за то время, что он ее не видел. Варварский наряд, сшитый и украшенный аккуратнее, чем у настоящих лекарок, необыкновенно ей шел, прибавляя лет и серьезности. Косы Лависса тоже заплела на варварский манер, но так, что сразу можно было понять, что всего лишь похоже.

— Трудно? — Неожиданно спросил ее Герк.

Леди искоса посмотрела на него в ответ.

— Вам труднее.

Рыцарь замолчал от этого вы, и Лависса, смутившись, добавила:

— Я здесь чувствую, что я… на месте. И вы знайте, что вы… тоже на месте…

— Ясно. — Бесстрастно ответил Герк, глядя на подходящего с куском пирога Хольта.

— Мы приглашены! — Довольно поделился он, подавая руку лекарке. — Мы все!

— И мы все. — Она устроилась впереди него на седло. — Эйн Моргот просит благословения Богини для этого союза. Срочно возвращаемся, мне надо подобрать платье!

— Успеешь еще. — Недовольно ответил Хольт. — Мы еще не закончили.

— Не только себе! — Возмутилась девушка. — Если не проследить, эта ведьма может притащиться в своей заляпанной богомерзкими зельями юбке! А Тринидад уже со штанами срослась! Если так дело пойдет, у нее второй меч появится, который точно не потеряется!

— Ме-е-еч! — Хольт завистливо припомнил Неразлучник, который ему отдал Скала.

Упрямый клинок лорда признавать не хотел и из ножен выходил только на палец, позволяя оценить сталь и узорчатый рисунок, но не остроту и форму.

Герку и Лависсе тоже хотелось посмотреть на Рут в платье, поэтому они решили возвращаться. Переправляясь через овраг, кони ступали осторожно по перекинутым бревнам.

— Надо мост. — Лависса посмотрела вниз, на застывшую жидкую грязь, которая летом превращалась в болото.

— Да зачем? — Хольт беспечно отпустил поводья. — Лошади сами знаю…

— Ах ты кровяная колбаса!

Конь Хмеля внезапно встал на дыбы, и наемник свалился в овраг. Герк поймал испуганное животное за повод и перегнулся посмотреть, что случилось, одновременно успокаивая собственную кобылу. Наемник не пострадал, только весь вымазался. Подняться ему не дали. Тенью выбравшаяся из сухих кустов Нирра пнула его босой ногой, не причинив особого вреда, только вымазав и без того уже грязный подол. Хольт жестом удержал Герка от вмешательства, с удовольствием наблюдая, как варварка пару раз макнула не сопротивляющегося мужчину головой в грязь, страшно ругаясь, напоследок еще раз пнула и выбралась, хлюпая по грязи.

— Бабы. — Проворчал наемник, когда она ушла, оставляя на снегу редеющую грязевую дорожку.

— За что она тебя? — Лависса дернула ногой, отгоняя кобылу от грязного, как демон, друга.

— Ну… — Хмель, улыбаясь от уха до уха, вытащил из-за пазухи длинную связку бусин.

— Ничего себе! — Удивился Хольт. — Длинная какая!

— Она тебя убьет. — Убежденно заявил Герк. — И так вся нищая, а ты у нее последние бусы стащил. Зачем?

— Не убила же! — Довольный Хмель бережно оттер бусы и убрал обратно. — Пока она меня макала, кончик из-за ворота выскочил, и она видела. Не могла не видеть. Но оставила, смекаешь?

— Ты вообще представляешь, что это такое? — Хохотнул Хольт.

— Примерно. — Хмель вскочил на шарахнувшегося от него коня. — Право на ночку?

— Почти. — Всадники, убедившись, что он не пострадал, быстрее отправились в замок, чтобы наемник не схватил воспаление легких. — У рода Верростейл есть обычай. Когда их женщины овладевают новым уменьем, то вождь дарит им бусину. Они бывают и маленькие, и побольше. Когда женщина достигает шестнадцати лет, она может подарить бусину тому, кто может за ней ухаживать, если захочет. Чем больше бусина, тем больше право. А ты у нее все стащил! Нирра, конечно, не из Верростейлов, но училась именно у них.

— Ничего себе! — Хмель по-новому оценил длину связки. — Ну-ка, сколько тут штук…

— Неважно сколько. — Прервал подсчет Хольт. — Она же не все раздает… хотя вон какой хвостик свободный длинный, уже успела кому-то насовать.

— Может, отдать ей назад? — Хмель выглядел смущенным. — Я ж не знал.

— Тогда она тебя точно убьет! — Убежденно сказала Лависса.