Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 91

На Рождественской встрече 1937 года подвели итоги первого года «Эпохи Новых денег». Первого года «царствования» «Королевы Марго».

Марго действительно умная девочка и очень быстро осознала, что в вопросах Большой политики и Великой экономики одной из мировых Сверхдержав она не просто «не вкуривает» нюансы, но и в азах пока «плавает» и собственные планы ей воплощать ещё рано. Да и не планы это вовсе, а «благие намерения», которыми, как известно «вымощена дорога в Ад». Администрацию первого президентского срока Маргарет Митчелл собирали мы, своей команды у Марго пока просто не имелось.

Очень дееспособное получилось правительство, руководимое Эрлом Уорнером и озарённое сиянием восходящей сверхновой звезды «Королевы Марго».

Первым делом, как и обещала, Маргарет Митчелл провела закон о снижении налогов, что вызвало всенародное ликование жадных американских обывателей. Законы (которые в Америке называются поправками к Конституции), мы теперь могли принимать любые, лишь бы они этой самой Священной Конституции Отцов-Основателей не противоречили.

Второй закон изменил золотое обеспечение доллара активами Казначейства с сорока до десяти процентов. Золото — это теперь общедоступный товар, и спрос на него не так уж велик, чтобы держать в резерве аж сорок процентов. В Треугольнике и Риме трейдеры уже охотнее вкладываются в доллары, чем в золото, ведь в долларах ещё можно заработать, а золото купил — и плати за его хранение.

Таким образом министерство Финансов получило возможность проведения эмиссии, а Конгресс финансирования дополнительных бюджетных расходов, которые незамедлительно последовали.

Уже в тридцать седьмом, несмотря на снижение налогов, прилично увеличились расходы на оборону, а военные расходы — это очень мощный локомотив промышленного развития. Военные, разумеется, хотели всё самое лучшее, а всё лучшее предлагали мы. Лучшую авиацию, лучшую наземную технику, лучшие системы радиолокации и связи. Не лезли мы пока только в производство корпусов кораблей, а вот во всей начинке, включая двигательные установки, без нас уже никуда. Всё лучшее запатентовано, а лицензии на производство вон у тех компаний, договаривайтесь с какой-нибудь из них.

За год индекс Доу-Джонса вырос почти на пятьдесят процентов, а ВВП, по предварительным расчётам, на тридцать. Динамика по нынешним временам сумасшедшая, да и этот круто восходящий тренд долгосрочный. Во всяком случае в обозримой перспективе, как минимум до Второй Великой войны.

Советский Союз в свой внутренний контур спекулятивные капиталы не допускал, принимал только долгосрочных инвесторов с собственными интересными проектами, поэтому большая часть этих блудных капиталов в моменте перекочёвывала на самый интересный рынок, в Соединённые Штаты. Утекали денежки в том числе и из Германии с Японией, про Британию (с Доминионами), Францию и остальную державно-колониальную Европу и упоминать излишне. Мы брали экономику Америки под контроль, привлекая половину капитала со стороны, а половину этой половины из-за границы, через быстро растущий Уолл-Стрит.

Денег в стране стало больше и закрутились они гораздо шустрее. В тридцать седьмом, впервые за восемь лет, выросла в цене недвижимость. Земельные участки больше, застройка меньше, но в целом получился рост и очень неплохой, под пять процентов. В недвижимость мы вложили очень много.

Объединение Организацией активов Триумвирата случилось ещё до начала Великой депрессии, когда стало понятно, что главное наше достояние — нефть Аравии, а главная цель — сделать из Аравии собственное государство. И из Треугольника тоже, конечно. Все земли в двух будущих государствах принадлежали Моргану и мне (в качестве представителя не пойми кого — то ли Ленина, то ли Сталина, то ли того, кто их назначил).

Тогда Джек и предложил условия объединения — сливаем всё и управляем всем совместно. У каждого ровно двадцать пять процентов общего бизнеса, никаких блокирующих пакетов, все решения принимаются большинством.

Это было очень щедрое предложение. На четверть капитала общего бизнеса не тянули даже активы Дома Рокфеллера, не говоря уже про Форда, но тогда кадры для нас были гораздо важнее денег. Мы готовились к Великой депрессии и войне за Америку со «Старыми деньгами».

Мы вкладывали деньги в золото, в промышленное производство Советского Союза, в разработки «Geneve Service», «Zurich Technologies» и «St. Gallen Mechanics», но все средства эти инвестиции не поглощали. Тогда мы были ещё далеки от провозглашения Треугольника и Русской Аравии независимыми государствами, и слишком много вкладывать в них опасались, поэтому практически все деньги, вырученные за продажи заводов Форда, мы вложили в земельные участки в Соединённых Штатах, и зависли с ними почти на пять лет.

Нет, всем было понятно, что эта сделка хоть и в долгую, но перспективная — ведь бизнес Форда продали на пике цен, а недвижку скупали на самом дне, но «замороженный» в таком объёме капитал уже не радовал только тем, что спасся, он теперь печалил тем, что лежит без движения. Всегда ведь хочется большего, а тут и цены не растут, и самим строить невыгодно. Депрессия ведь.

И вот, наконец, стало выгодно и то, и другое. Рост цен на наши недвижимые активы составил пятнадцать процентов. Рынок в целом на пять, а мы, внутри него, на пятнадцать. За один, первый, год.

Люди мы все очень небедные, но это событие порадовало независимо от капиталов на текущих счетах. До сих пор этот актив считался моим косяком. Единственным косяком, а тут и он оказался в кассу. Значит, мы точно на правильном пути. Магия денег в том, что людям в деньгах мыслить очень удобно и приятно. На мыслях о прибыли в деньгах работает дофаминовая биохимия человеческих организмов. Деньги — это не просто средство расчётов, но и увлекательнейшая игра.

Люди обожают играть и очень не любят проигрывать. Даже самые богатые люди не любят проигрывать даже по мелочи. Мы снова выиграли, а значит Андрюху Малетина удача не оставила.

Самое важное для вождя — это его удача. В моей удаче имелось одно незначительное сомнение и сейчас оно испарилось, оставив вместо себя вожделенный прирост капитала. Это — что касается Америки.

Все поставленные цели в Швейцарии тоже выполнены и даже перевыполнены (в части итальянского куска с Вентимильей и французского Фрежюса с новейшей верфью от «Виккерса»). Швейцария теперь наша с потрохами. Мы доказали вождям гномьих кланов силу «магии» своего клана и оспорить лидерство у нас теперь никому не по зубам. Всё, что нам может угрожать (если рассматривать даже самые фантастические сценарии) — это исключение Савойи и Ривьеры из состава Конфедерации.

Естественно, теперь это уже невозможно, такие идеи могут выдвигать только самоубийцы, а вожди гномьих кланов до сих пор являли себя здравомыслящими разумными существами. Рационально мыслящими. Трезвомыслящими, если угодно. Противоречия будут всегда, сейчас в Швейцарию полезут со своими интересами все Великие державы, но позиции у нас очень крепкие.

Мы победили Францию на суше и Британию на море. Мы дали очень перспективной стране выход к морю, а значит и возможность играть в политические игры с крупными ставками. Что гномьим вождям могут предложить наши конкуренты, чтобы хоть один из них нас предал? Разногласия имелись, причём разногласия чуть-ли не со времён Средневековья, но для того и придуманы деньги, чтобы разруливать всякие разногласия. А деньги Швейцарии теперь наши. Мы впускаем гномов-инвесторов в доходные проекты, вроде коммерческого порта Вентимилья и всей сопутствующей инфраструктуры, впускаем в САСШ, но в обмен на поддержку нашего клана другими вождями. А если все тебя поддерживают — решать проблемы, которые можно оценить в деньгах — вообще не проблема. Два клана что-либо оспаривают, остальные какую-то из сторон поддерживают, а мы оцениваем конфликтную ситуацию в чью-то пользу в деньгах. Оцениваем беспристрастно, а значит справедливо. Ни одно решение до сих пор не оспорено.

Теперь мы всех устраиваем и в качестве защитников общих интересов военным, или дипломатическим путём, и в качестве внутренних арбитров «Корпорации Швейцарская Конфедерация». Кому кроме нас в этой ситуации можно доверить проведение финансовой (монетарной) политики?

Могучий франк — это сейчас единственная надёжная скрепа швейцарской нации. Языки разные, традиции разные, религии разные, только франк общий, так что это «Нация Швейцарского франка». Эмиссией франка и кредитной политикой с 1907 года занимался Швейцарский Национальный банк, частное акционерное общество, что значительно упростило наш подход к управлению финансовой политикой. Доли перераспределили с выделением нам блокирующего пакета, то есть правом назначать председателя правления.

Только могучесть франка — это ведь палка о двух концах. Это Советский Союз способен на замкнутый валютный контур, у СССР полная экономическая автаркия, достаточно ёмкий внутренний рынок и государственная монополия на внешнюю торговлю. Для Советского Союза экспорт товаров — это скорее вопрос престижа, чем экономическая необходимость. СССР имеет возможность экспортировать продукцию ниже себестоимости, если считать в рублях внешнего контура. Если им было это интересно — как например в нашей игре на понижение цен на нефть с вытеснением «Роял Датч Шелл». На внешнем контуре заработали поменьше, поменьше золота складировали, но и только-то.

У Швейцарии совсем другая ситуация. Внутренний рынок крохотный, поэтому экспорт для развития промышленного производства жизненно необходим. Могучий франк делает доступнее импорт, но повышает издержки производства экспортных товаров. А ведь Швейцарии предстоит конкуренция с Америкой. Мы свои производства спланируем, но мы в самом благоприятном развитии событий будем контролировать треть, остальные две трети обречены на лютую конкуренцию — и с нами, и между собой. В этой конкуренции у двух третей швейцарского бизнеса не слишком много шансов на победу, а ведь «мы в ответе за тех, кого приручили». За европейский рынок нам придётся бороться на стороне швейцарских гномов.

Порт, а с ним и доступ к мировым сырьевым рынкам, у нас теперь есть, осталось удержать франк в хорошей спортивной форме, не допустить его превращения из здорового атлета в перекаченного культуриста, способного только позировать, но не драться.

— Вот мы и дожили до неразрешимых противоречий собственных интересов, — резюмировал Джек Морган.

— Многие об этом мечтали, а мы дожили, — ухмыльнулся Джон Дэвисон Рокфеллер-второй, — насколько я понимаю, в наших интересах сейчас ничья между долларом и франком. Паритет. Синхронный курс, с отвязкой от золота. Франк к доллару привязать в наших силах.

— Доллар привязан к золоту, — заметил Генри Форд.

— Пока привязан, — уточнил Рокфеллер, — но это даже к лучшему. Тем легче с таким маневром согласятся наши швейцарские партнёры. Со временем и доллар отвяжем. Рынок должен быть свободным.

— Согласен с мистером Рокфеллером, — вставил свои «пять копеек» я, — все жёсткие привязки нужно обрубать. Сейчас это взаимные якоря. Деньги не обеспечивают потребностей растущей экономики из-за нехватки золота, и сдерживают рост цен на золото как на один из товаров. И то, и другое невыгодно нам самим. Нам есть, чем поддержать доллар и франк помимо золота. Нужно только перевести в них международные расчёты. Определять цены на основные товары именно в этой паре валют. Франку хватит только нефти, всё остальное пусть котируется через доллар.

— И русские не будут против этого? — удивился Генри Форд.

— Не будут. На внешнем контуре им нравится играть рублём в азартные игры. К тому-же, в этой кампании мы действуем против общего противника. Интересы друг друга учитываем. После войны передоговоримся. Тогда будет — о чём поговорить. Больше половины мира станет свободным рынком.

— Если не передерёмся, — заметил Жюль Граналь.

Жюль в «Политбюро Организации» вошёл последним. Вошёл в общее дело с собственным активом «Граналь Медиа». Точнее, нашим с Жюлем совместным активом. Тогда казалось, что Граналь обречён на роль младшего партнёра, но актив «Граналь Медиа» Триумвират сильно недооценил. Прежде всего в плане магии воздействия на умы.

Именно «Граналь Медиа» оказался нашим вундерваффе в борьбе с сионизмом, представляющем в Америке «Старые деньги». Граналь создал Justice Party «из говна и палок» и с этой партией уже контролирует Америку. Да какой там контролирует… «Королева Марго» реально царствует, опираясь на семидесятипроцентное большинство в Палате представителей и Сенате и тридцать шесть губернаторов самых «жирных» Штатов.

И эту политическую «магию» Жюль Граналь сотворил на свои. И Маргарет Митчелл почитает его теперь превыше родного отца. Есть ещё я, но я для Марго — Бес. Мефистофель. Если бы не Жюль — это коза меня бы точно не слушалась.

От принятия Граналя пятым в общий бизнес Рокфеллер и Форд отказали, несмотря на рекомендации Джека Моргана и мои. Большинства не получилось, Жюля в «семью» не приняли, в «Политбюро Организации» зачислили «младшим чином», а теперь малые стали великими. Если «Граналь Медиа» сейчас вернётся на Уолл-Стрит, это «взорвёт мозги» всяким инвесторам-экспертам. У «Граналя» прибыль росла всё время Великой депрессии, после того как мы снялись с листинга на нью-йоркской бирже. «Граналь Медиа» не имеет долгов, зато имеет очень приличный наличный капитал, который инвестирует в создание и вывод на орбиту Земли спутников связи. У Граналя свой бизнес, свои финансы, и как минимум равный голос.

— И если Астероид за это время на Землю не упадёт, — согласился я, — гарантий, естественно, никаких не дам, но буду с этим работать. Я лично займусь Астероидом, а всем остальным — мы вместе, и ты в нашем числе, Жюль. С чего нам драться с Советами? Если мы сложившуюся ситуацию доведём до драки — то мы на самом деле не достойны большего, чем красиво сдохнуть в Рагнарёке. Такое бешеное Человечество во Вселенной никому не нужно. Мы сами должны стать разумными, как минимум не уничтожить самих себя. Советский Союз уверен в мирной победе своей системы и на конфронтацию не настроен. Сталин готов договариваться об общем курсе развития Человечества. С нами договариваться готов и даёт нам время всё обдумать. Общий курс мы должны будем сформировать уже после Второй Великой.

— Если выступим в ней союзниками и победим…

— Именно так. Победить мы можем только в союзе с русскими, а дальше этого я не провидеть не способен. Поэтому предлагаю решать насущные задачи по степени их актуальности. Швейцарию мы отстояли, значит пора гнать европейских Бесов из Латинской Америки. Это наш «Задний двор». В смысле — Американский. Год у нас ожидается относительно спокойный — самое подходящее время, чтобы навести порядок на собственном заднем дворе. И, конечно, построить блистательные фасады опережающего их в развитии общества. Те витрины, в отражении которых, наши враги разглядят своё убожество. Сначала нам нужно убить их «Национальный Дух», армии добьём после и походя. Без «Духа» — это будут уже не армии, а вооружённые формированиями с собственными интересами их командиров. Свои интересы они предложат купить и Швейцарии. Или деньги за проданные интересы принесут прятать к нам. И то, и другое — неплохо. Нам нужно устроить в Швейцарской Конфедерации инвестиционный рай для тех, кто не исключает войны с Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Уже сейчас это немалые деньги Ватикана, а то ли ещё будет. Нам и недобитые сионисты свои остатки доверят, и прочие «Старые деньги» такую тихую гавань вниманием не обойдут. В Швейцарию мы вложились очень удачно, джентльмены, с чем вас всех и поздравляю. Мерри Кристмес!

Люди, в чью честь называли города, проспекты и площади, причём не только в Треугольнике и Русской Аравии, но и в Советском Союзе, салютовали своими бокалами мне в ответ: «Мерри Кристмес!»

Мы входим в Америку с технологиями производства на станках ЧПУ. Входим сразу очень широким фронтом, выстраивая вертикальные производственные схемы от гаек-заклёпок, до востребованного правительством (заказчиком/военными/военно-морскими) дорогостоящего девайса, вроде авианосца. Мы теперь контролируем базис — производство средств производства, то есть станкостроение нового технологического уклада.

Закон за нас. Закон мы ни разу нигде не нарушили, даже во время «Ограбления века» (Великая депрессия — конфискация золота — девальвация доллара ) мы эту хрень публично не одобряли, но законов Ротшильдов-Рузвельта не нарушали. Просто не успевали Рузвельты-Ротшильды со своими рефлексиями за нашим бизнесом и проигрались в итоге до исподнего.