Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 61

Треугольник (столица одноимённой республики) — место довольно оживлённое. В городе открыли свои представительства банки Моргана-Рокфеллера (оба, кредитный и инвестиционный), русский Внешторгбанк, немецкий Deutsche Bank, японский Mitsubishi Bank, швейцарский SBC и десяток крупнейших региональных. Открыли офисы «Global Trans» и «Global Cargo Insurance». Компания «Triangulo SA» сейчас крупнейший покупатель сельскохозяйственной продукции в Южной Америке — она и цены определяет (вместо биржи), и заказы кредитует.

Речной порт Треугольника — крупный логистический узел, с суточным оборотом больше тысячи контейнеров, в том числе и рефрижераторных. Здесь, в офисе «Triangulo Shipping SA» можно оформить отправку в САСШ, Советский Союз, Японскую империю, Третий рейх и другие страны, которые признают страховку «Глобал».

В общем, деловая активность на душу населения здесь сейчас наивысшая в мире. В городе уже проживает под сто тысяч человек, при том, что всех граждан в Республике Триангуло пока меньше пятидесяти тысяч.

Вся столичная земля (четыреста квадратных километров) принадлежит нам, поэтому город застраивается не стихийно, а планово, участки под строительство передаются в долгосрочную аренду, а проекты утверждаются архитектурным департаментом муниципалитета, который возглавляет мой старый знакомый Пауль Белау, построивший казино «Космос» и два десятка других зданий в Гаване Руса.

Сам Белау признанный классик стиля колониальный барокко, но и модерн ему не чужд. Его планы-эскизы будущего Треугольника мне очень нравятся. И красиво, и перспективно. Это первый в мире город, который застраивается с учётом развития транспорта. Сразу с учётом того, что личные автомобили будут доступны большей половине жителей. С учётом, что в Треугольнике будет проводиться один из этапов гонок «Формулы-1». Проводился же в той истории очень популярный Гран-при Монако, вот и у нас пусть будет свой Гран-при.

Из Швейцарии мы уже вывезли научно-исследовательский институт Нильса Бора, с собственным экспериментальным производством и на его базе разворачиваем свой аналог «Манхэттенского проекта».

Переехал в Треугольник и Йоханнес Штарк, с которым я познакомился на церемонии вручения Нобелевских премий. Штарк в своё время очень помог нам с кадрами для «Цюрих Технолоджис», он возглавлял исследования полупроводникового эффекта с самого начала, а теперь владеет двадцатью процентами акционерного капитала компании «Electronic Systems», монополиста на мировом рынке, с соответствующей прибылью. Штарка не нужно агитировать за секретность, он в доле с монополии и очень заинтересован в сохранении этого статус-кво.

В процессе переезда находится «Санкт-Галлен Механикс». Патенты на производство авиадвигателей мы передали СССР, Японии, Германии и Соединённым Штатам, а освободившиеся производственные мощности вывозим в Треугольник. На них будет отрабатываться технология массового изготовления реактивных двигателей.

Все эти предприятия, по сути, Научно-Производственные Объединения с полным циклом и наш самый охраняемый секрет. Стоимость доставки сырья в цене продукции ничтожна, его даже самолётами можно возить, так что лучше спрятать их как можно дальше.

Дороговата пока у нас электроэнергия, ГЭС на Куараи маломощная, мазут из Гран-Чако поступать ещё не начал, а уголь для ТЭС приходится завозить по реке с перегрузкой.

Проект ГЭС Итайпу на Паране уже рассматривается правительствами Бразилии и Парагвая. От нас это недалеко, так что в долю вложиться мы готовы, не готовы пока сами Парагвай и Бразилия. Нет у них пока потребителей для такой прорвы энергии.

Что ещё в Треугольнике интересного? Министр финансов и председатель Государственного банка в одном лице. Помните малолетнего ворюгу-итальяшку Даниэля Латорре, нашего с Хайнцем первого знакомого уругвайца? Воспитанник доктора Зигберта Риппе закончил Гарвард и сам уже доктор экономики. Даниэль был одним из наших основных трейдеров при обвале Уолл-Стрит в «Чёрный четверг», прилично на этом заработал, а главное — сохранил всё в тайне, так что доверять ему можно. Хорошего кадра Риппе воспитал, низкий ему за это поклон.

Даниэль Латорре через «J. P. Morgan Co.» привлекает займы в американских долларах, но при покупке государственных дисконтных облигаций Республики Триангуло за золото делает скидку. У нас в Треугольнике золото уже котируется по двадцать пять бумажных долларов за унцию. Финансовый продукт интересный, так что золотишко везут в приличных количествах, причём не только из САСШ. Долларов у нас ещё много, а до конфискации и девальвации времени осталось мало, вот и стараемся потратить как можно больше. Кроме золота нам больше ничего интересного не продают.

Бывшее здание первого муниципалитета на насыпном острове теперь гостевой дом правительства, в нём мы с Игнатьевым-вторым аяуаской и закинулись. Игорь «приторчал» на восемь часов, я даже беспокоиться начал, что его из-за «Кромки» уже не выпустят, но на этот раз повезло, вернули мне Духи бесценного кадра.

Как всегда попускаемся граппой. Игорь Игнатьев человек непьющий, но эту дозу пятидесятиградусной виноградной самогонки заглатывает без возражений. Ему сразу повторяю. Пытается отказаться.

— Больше не нужно.

— Ты в этом деле специалист?

— Нет.

— Тогда пей.

Выпивает. Минут десять сидим молча. Игорь приводит мысли в порядок.

— Что это было, Андрей?

— Пятое измерение. Загробный мир, если угодно. Вопрос про ледоруб снялся?

— Снялся.

— Вот и хорошо. Больше ничего не рассказывай.

— Да я и не смог бы рассказать. Словами точно не смог бы, а музыку сочинять не умею.

— А ты попробуй. Вполне возможно, что теперь умеешь.

Июнь 1932 года, стал первым месяцем (после обвала Уолл-Стрит), по итогам которого вырос индекс Доу-Джонса. Дно фондового рынка на этот раз зафиксировалось на отметке в 30,86 пункта, почти на одиннадцать пунктов глубже, чем в той исторической реальности, но примерно в то же время. В устойчивость бычьего (восходящего) тренда пока никто не верит, но я точно знаю, что теперь это всерьёз и надолго. В тех, кто выжил, уже можно вкладываться. Всё равно на весь кэш золото мы не купим. Да и не факт, что золото выгоднее в долгосрочной перспективе. Оно подорожает примерно вдвое, по моим прикидкам, но разово, а вот некоторые акции могут и в сто раз подорожать уже в обозримой перспективе. Эту информацию я довёл до Моргана

— Какие именно акции?

— Дорожать будут все отрасли, кроме железных дорог, а какие именно компании выйдут в топ — тебе лучше знать. Я за американским рынком не слежу.

Мы в Ленинграде, гуляем по Дворцовой площади. До открытия Олимпиады ещё две недели, но у нас и без неё хватает дел в СССР. Джек у нас ответственный за взаиморасчёты с Советским правительством, а расчёты эти очень непросты, учитывая, что вложились мы в пару сотен производств, а возврат инвестиций и свою долю прибыли получаем по договорам о разделе продукции. Джон Пирпонт Морган-младший полтора года назад передал управление семейным банковским бизнесом сыну, а сам сосредоточился на контроле наших инвестиций в «Ось». Работа адова, но Джек тянет.

— Я теперь тоже не слежу. Младшие разберутся.

Младшие — это Генри Стерджис Морган, Джон Дэвисон Рокфеллер-младший и Эдсель Брайант Форд. Банковский бизнес Домов Моргана и Рокфеллера прошёл процедуру серьёзной реорганизации. «J. P. Morgan Co.» сейчас занимается только размещением государственных дисконтных облигаций и их вторичным рынком, и это по-прежнему собственность Морганов. Остальной банкинг двух Домов разделили на кредитный и инвестиционный, а потом произвели слияние активов в «Morgan Rockefeller Invest» и «Morgan Rockefeller Finance». В «MRI» и «MRF» доли получили и мы с Генри Фордом. В собственности Рокфеллера остались американские и мексиканские активы «Стандарт Ойл», весь остальной его бизнес пошёл в общак. Генри Форд продал свои автомобильные производства на пике цен, ещё до начала Великой депрессии, и эти деньги сейчас вкладывает в девелоперский бизнес, строит пока мало, но перспективных участков скупил уже тысячи. У меня отдельный от Триумвирата бизнес с Жюлем Граналем и «домик в деревне», сиречь комплекс отелей с казино в Гаване Руса. Все остальные активы: компании «Цюрих Технолоджис», «Женева Сервис» (кроме наших инвестиций в «Ось», ей принадлежит «Save Service», то есть наша армия), «Космос Эйрлайнс» (со всеми хабами), «Standard Oil Shipping», наши доли в «Global Trans» и «Global Cargo Insurance», земли в Аравии, Треугольнике и Маньчжурии, активы в бывшей Боливии — всё это наша общая собственность на четверых. Ровно по двадцать пять процентов, ни один из пакетов не является блокирующим. Три голоса за — и решение принято.

Америкой у нас занимается младшие — Генри Стерджис Морган и Эдсель Брайант Форд. Младший Рокфеллер «тянет» Аравию и определяет мировую нефтяную политику. Да и какой из него теперь младший, в пятьдесят восемь лет, у него у самого уже пятеро взрослых сыновей, он теперь глава Дома и просто Рокфеллер.

— Разберутся, — соглашаюсь с Джеком, — торопиться некуда. Пока есть возможность вкладываться в золото по этому курсу — оно в приоритете. Остатки баксов нужно будет сбросить сразу после прихода к власти Рузвельта, так что пусть прицеливаются тщательнее.

Избирательная кампания в Соединённых Штатах проходит по вполне ожидаемому сценарию. Герберт Гувер «отгрыз» у Рузвельта три процента на Нью-Йоркской конференции, продемонстрировав американцам, как в мире уважают его лично, а Марго на пиаре от «Граналь Медиа» добавила себе четыре. Сейчас счёт: двадцать три — двадцать шесть — пятьдесят один. А ведь мы пока свой медиаресурс задействуем едва-едва, практически на холостом ходу катимся. Ниже пятидесяти мы Рузвельта точно опустим. Такая себе у него будет победа, на триумф совсем непохожая.

— Они в курсе.

Доходим до Эрмитажа. Там нас встречают Григорий Зиновьев и Сальвадор Дали. Завтра в одном из залов открывается выставка работ моего испанского приятеля-художника с замысловато «съехавшей крышей». Дали уже звезда, пора эту звезду оценить в деньгах, а не мнениях различных экспертов. В Эрмитаже выставляются в том числе и принадлежащие мне картины друга Сальвадора на темы «Звёздного десанта» и «Властелина колец» из нью-йоркского и ленинградского номеров Астории. Одна из картин моей коллекции будет продана. Та, за которою предложат лучшую цену к первому сентября.

Дали уже продаёт свои работы, но за сущие копейки — по две-три тысячи долларов/рублей, я же рассчитываю, причём вполне обоснованно, тысяч на сто.

Здороваемся, проходим в зал с экспозицией. Под четырьмя фаворитами из моей коллекции таблички с извещением, что картина может быть продана, а условия покупки можно узнать у администратора выставки. Администратор — один из адвокатов из конторы мсье Анри Контесона. Помните его? Граф Алексей Алексеевич Игнатьев мне его рекомендовал. Сейчас мсье Контесон администрирует все наши швейцарские активы, а в штате сотрудников его юридической компании в Женеве уже больше сотни только дипломированных адвокатов и нотариусов.

Не то чтобы я горел желанием «отжать» бизнес у Сотбис и Кристи, но раз уж представился случай, то почему бы не «пошатать трубу» у этой почти монополии? Случай действительно очень удачный — тут тебе и Олимпиада, и Эрмитаж, и раскрученный уже Сальвадор Дали.

Джек «завис у полотна 'Битва за Осгилиат», из моей ленинградской коллекции на тему «Властелина колец». Это одна из четырёх выставленных на конкурс лучшей цены картин. Я уже осмотрел и оценил все новые работы, а Морган всё не шевелился, стоял, как загипнотизированный.

— Всё в порядке, Джек?

— Всё в порядке, Эндрю. Это тоже твоя собственность? Я не видел её в Нью-Йорке.

— Это из ленинградской коллекции. В Нью-Йорке у меня «Звёздный десант». И чего тебя эта картинка так приморозила?

— Пока не пойму, но именно что приморозила. Аж мурашки по позвоночнику. Сколько ты рассчитываешь за неё выручить?

— Ничего заранее не рассчитываю. Сколько рынок определит, столько и будет. Может и вовсе не она продастся, я ведь четыре картины выставил на продажу, а продам только одну из них, за которую больше всего предложат. Это ведь не от нужды, сам понимаешь. Хочу оценить свою коллекцию, а этот метод самый честный. Да и Сальвадору не помешает узнать свою цену.

— Этот Сальвадор из той же копилки твоих чёртовых гениев, что и Эйзенштейн?

Улыбаюсь как можно более располагающе.

— Из той же моей чёртовой копилки гениев и ты, Джек.

— Польщён, честное слово, польщён, Эндрю. Где этот чёртов администратор? Он по-английски говорит?

— Выставка откроется завтра, Джек. Завтра и администратор придёт. По-английски он говорит.

— Завтра, так завтра. А свои работы ты продавать не собираешься?

— Нет. Оценка этих работ меня не интересует. Это не картины, а наброски-зарисовки сцен фильмов Диснея, живописцем я себя не считаю. Астория выделяет мне за их экспозицию приличные апартаменты, и этого пока вполне достаточно.

Несмотря на Великую депрессию, на десятые летние Олимпийские игры в Ленинграде заявилось больше стран и участников, чем на девятые в Амстердаме. Международный Олимпийский Комитет подписал спонсорские контракты с «Граналь Медиа», «Космос Эйрлайнс» и швейцарским производителем спортивной экипировки и аксессуаров «Триангуло Спортс Экипмент», на очень приличную сумму в четыре миллиона долларов, и на эти деньги обеспечил рекордное представительство.

Деньги и правда немалые (для двадцатых годов двадцать первого века это эквивалент полумиллиарда), но за них мы получили эксклюзивные права на организации трансляций Игр, с правом подачи рекламы в репортажах (для «Граналь Медиа»); статус официального Олимпийского перевозчика (для «Космос Эйрлайнс») и контракт-обязательство МОК об экипировке олимпийцев продукцией «Triangulo Sports Equipment», с правом использования олимпийских колец в фирменном логотипе компании.

Все контракты заключили до 1972 года включительно (на десять летних и девять зимних Олимпиад), то есть за каждые Игры заплатили чуть больше двухсот тысяч долларов. Это уже сущие гроши, но других спонсоров у МОК не нашлось.

Впрочем, Олимпийское движение в накладе не останется, теперь его популяризация — наша забота и эту заботу функционеры почувствовали уже на десятых летних Играх в Ленинграде.

Для начала нам удалось примирить МОК и ФИФА. Футбольный Олимпийский турнир состоится под двойной эгидой, он же станет первым Мундиалем для молодёжных команд (игроков не старше двадцати четырёх лет), то есть обретёт дополнительный статус и поддержку ФИФА. Футбольные матчи состоятся в трёх городах — Ленинграде, Москве и Гельсингфорсе, шестнадцать команд разыграют титул чемпиона по олимпийской системе, начиная с одной восьмой финала. Все переезды из города в город на скоростных электропоездах для олимпийцев оплачивает спонсор (здесь «Космос Эйрлайнс»).

«Граналь Медиа» взялся организовать фан-зоны для совместного просмотра телетрансляций в летних кафе (в том числе в биргартенах Берлина), а «Триангуло Спортс Экипмент» одел-обул-обеспечил инвентарём всех олимпийцев бесплатно.

Организованы Игры были на высшем уровне, Советское правительство во главе со Сталиным отлично понимало важность таких мероприятий для создания положительного имиджа самой прогрессивной страны в мире, они понимали, что положительный имидж — это ресурс, свободно конвертируемый и в политику, и в экономику, поэтому очень постарались.

Товарищ Сталин лично призвал жителей Ленинграда, Москвы и Гельсингфорса поддержать спортсменов, а руководителей предприятий предоставлять желающим поболеть работникам отгулы и отпуска.

Благодаря этому призыву, трибуны спортивных объектов заполнялись полностью, а МОК в итоге только с билетов заработал полтора миллиона рублей (миллион семьсот тысяч долларов по курсу на тот момент).

На церемонию открытия 30 июля 1932 года прибыли главы шести государств (Третьего рейха, Финляндии, Маньчжурии, Империи Цин, Китайской республики Гоминдан и Треугольника), что само по себе стало исключительным событием, вызвавшим широкий общественный резонанс во всём мире.