Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 67

Зиновьев находился в командировке, возглавлял правительственную комиссию, разбиравшую ситуацию в Закавказье, где некоторые альтернативно одарённые представители национальных меньшинств продолжали заниматься антисоветской сепаратистской деятельностью.

Эксцессы в Закавказской области возникали, пусть и незначительные в масштабах огромной страны, но регулярно, то есть носили системный характер, а системные проблемы и решать нужно системно.

Григорий Евсеевич Зиновьев, помимо прочих должностей, занимал пост заместителя председателя Президиума Верховного Совета СССР, то есть являлся вторым лицом во властной иерархии Советского Союза, и раз товарищ Сталин отправил во главе комиссии именно его, да ещё и с Кировым в заместителях, значит Закавказскую область решено переформатировать весьма основательно.

Со Ждановым мы почти ровесники, но сближению это не поспособствовало. Алексей Александрович тот ещё моралист, а я с моралистами предпочитаю не сближаться. Мне и так приходится терпеть укоризны от Моргана и Граналя, но они мои друзья, причём старшие, а Жданов обычный чиновник. Впрочем, человек он ответственный и в качестве бизнес-партнёра меня полностью устраивает.

В Ленинград я привёз полотна Адольфа Гитлера и Хайнца Хофманна из своей нью-йоркской Астории, и мне для их выставки нужен был зал в Эрмитаже. Это мне Жданов организовал уже в день приезда, так что экспозицию я успел осмотреть ещё до отъезда в Москву. В компании с Эйзенштейном. Вот Серёга настоящий друг, мою личную жизнь не комментирует — сложившимися отношениями дорожит.

— Так себе живопись, — оценил классик мирового кинематографа, обладатель уже трёх «Ленинов» за лучшую режиссуру.

— Живопись так себе, — согласился я, — но шедеврами эти картинки признают обязательно. Готов поспорить, что их оценят дороже, чем Дали.

— Нет, спорить я с тобой не буду, тебе нечистая сила помогает.

— Чего это она вдруг нечистая? Ты поаккуратнее словами играй. Сила — она и есть сила, она как электричество, к ней грязь не липнет. Помнится мне, ты и сам хотел с этой силой познакомиться.

— И ты мне отказал.

— Не отказал, а отложил. Тогда ты был слишком мал и глуп.

— А сейчас?

— Сейчас ты уже не так глуп, но всё равно ещё не дорос, чтобы заглянуть в эту замочную скважину. Я помню, что обещал. Как только — так сразу.

— Договорились. Буду расти. Пишешь что-нибудь? Давненько ты нас не баловал.

— Как раз начал. В Париже навеяло продолжение «Мясорубки».

— Класс! Экранизировать будем?

— Там видно будет. Сначала пусть читатели оценят. Если текст взлетит, то экранизируем обязательно.

— Твой, да не взлетит?

— Всякое случается. Всё когда-то происходит впервые. Драмы без хеппи-энда я ещё не подавал.

С товарищем Сталиным мы совещались с обеда одиннадцатого августа до утра двенадцатого.

Как раз подоспела новость о революции на Кубе. То есть, сторонники генерала Фульхенсио Батисты, свергшие диктатора генерала Херардо Мачадо, назвали этот процесс модным теперь словом «революция», но по сути — это обычный путч. Военный переворот — любимая забава латиноамериканских генералов.

Началось всё первого августа, с расстрела в Гаване одной из демонстраций, пытавшейся прорваться к президентскому дворцу, четвёртого августа на Кубе объявили всеобщую забастовку — эти новости я узнал ещё в Берлине, и там же, через посольство Республики Триангуло получил доклад Игнатьева-второго. Вкратце — процесс он контролировал, и какой бы из сукиных сынов не пришёл к власти — это будет наш сукин сын.

Батиста, так Батиста. Ничем не хуже прочих обормотов в генеральских мундирах. У Гаваны Руса и прочих наших владений на Кубе и так был статус широкой автономии, а теперь появилась реальная возможность преобразовать эту автономию в полную независимость Западной Кубы, да ещё и остров Хувентуд прихватить. Всю Кубу? Нет, спасибо, слишком беспокойная страна, а у нас не так много сил, чтобы отвлекать их на поддержание порядка на огромном острове. Аравия для нас гораздо важнее.

Аравию мы тоже рассчитываем сделать независимым государством, причём в самое ближайшее время — на мирных переговорах Японии с Британией и Голландией. Организация уверена, что их война закончится в этом году. Возвращать Сингапур, Калимантан, Гонконг и Шанхай европейцам нечем, Соединённые Штаты их не поддержали, так что другого выхода нет. Япония уже достигла предела возможного, все поставленные задачи выполнила, так что и с её стороны имеется стремление поставить эту войну на паузу. Лет на пять-шесть.

Эти пять-шесть лет нужны и Германии, а вот после начнётся уже Вторая Великая. Тридцать девятый — сороковой год. Мы изначально ориентировались на эти сроки, так что всё идёт по плану. Вашингтонское соглашение больше не актуально, мир вступает в новую фазу гонки вооружений, прежде всего военно-морских — и это отлично. Военные флоты — это очень дорого, так что развитие сухопутных сил у всех пойдёт по остаточному принципу. Кроме Советского Союза.

— Считаете, что нам не нужен флот?

— Флот нужен. Нужно учиться строить корабли, создавать собственную школу судостроения, готовить кадры, то есть закладывать фундамент на послевоенное время. Для грядущей Второй Великой флот вам не нужен. Вся Евразия доступна вам по сухопутью, железные дороги гораздо нужнее.

Железные дороги СССР строил бешеными темпами. Не только строил, но и готовил специалистов для их эксплуатации. В дополнение к двум столичным, открылись железнодорожные ВУЗы в Минске, Киеве, Нижнем Новгороде, Казани, Челябинске, Екатеринбурге, Омске, Новониколаевске, Красноярске и Хабаровске. /ссылка 56: в этой истории переименовали только Петроград в Ленинград, а вместо Комсомольска-на-Амуре основали Дзержинск. Все остальные названия городов сохранились дореволюционные/ Техникумы открывались сотнями, а реальные (профессионально-технические) училища тысячами. Дублёр Великого Сибирского пути протянулся через Среднюю Азию, Северную Уйгурию и Центральную Монголию. Пока это однопутка, большей частью времянка без насыпи, но стройке присвоен приоритетный статус, так что до войны она в эксплуатацию войдёт полной мощностью.

Строятся дороги в Афганистане и Персии — теперь они для Советского Союза вроде доминионов, как и Уйгурия (Синьцзян), Монголия и Китайская империя Цин. Никаких прав на эти владения СССР пока не заявлял, всё это по-прежнему независимые государства и территории с открытыми для всех рынками, но эти открытые рынки теперь охраняет Советская армия.

И зачем при таком счастье дорогущий военный флот, который через десять лет безнадёжно устареет? Желающих повоевать на море хватает — вот и пусть друг друга развлекают.

— Фрунзе тоже считает, что наступательных задач у нашего флота нет, а оборону лучше держать береговыми укреплениями и авиацией.

— Ещё подводными лодками. Дёшево и сердито.

— И лодками, — согласился Сталин, — наш Генеральный штаб тоже высказывается за эту стратегию. Есть там, конечно, уникумы-баламуты, но их значительное меньшинство. Значит, прогнозируете ещё пять-шесть лет мира…

— Для колониальных держав — пять-шесть. Вы можете и дольше в стороне постоять. Вы и Северо-Американские Соединённые Штаты. Война ведь начнётся далеко — в Западной Европе и Юго-Восточной Азии. Для вас — это чужая война и отличный бизнес.

— Цинично. Впрочем, ваш цинизм мне уже привычен, — усмехнулся Сталин, — везде у вас бизнес… и откуда вы только такой взялись, Андрей Николаевич?

— Неужели Зиновьев вам не рассказал?

— Пытался рассказывать, но он и сам ничего не понял. Глуповат Гриша.

— Это вы зря, Иосиф Виссарионович, Зиновьев умница. Если угодно — он заглянул в замочную скважину. А многое ли можно через замочную скважину рассмотреть?

— Не многое, — согласился Сталин, — ладно, Андрей Николаевич, кем-бы вы ни были, Бесом, или Ангелом, но пока вы очевидно за нас. Кстати — это ваша идея переименовать Харбин?

— Это инициатива Организации, Иосиф Виссарионович, — ловко уклонился я от ответа.

Сталину лучше не врать даже в мелочах. Имеется у него дар распознавать ложь. Я и есть Организация, но это сейчас кажется слишком невероятным. Я живу слишком легкомысленно, чтобы возглавлять такую силу. Насмотрелся Андрюха Малетин в «замочную скважину» и чудит напоказ, отвлекает внимание, прикрывает собой настоящего Демиурга.

Обсудили мы и бизнес Организации в Советском Союзе. Первоначально поставленная цель — создание в СССР индустриальной автаркии достигнута, советская промышленность производит всё — от средств производства (станкостроения) до бытовой мелочёвки и даже предметов роскоши. Сырьё тоже добывается на месте. Что-то приходится докупать, но счастье полным не бывает. Чего-то всегда не хватает, а чего-то наоборот излишки. Излишки прежде всего деловой древесины — всякого бруса, досок, фанеры и ДСП, а не хватает меди, олова, никеля, вольфрама, молибдена, ванадия, цинка и бокситов.

Но худа без добра никогда не бывает. Металлами покрывают дефицит во внешней торговле Соединённые Штаты и эти торговые связи всё крепче связывают экономики, а значит и политику. Даже «эксперты» Рузвельта против отношений с СССР ничего не имеют. Не нравится им общий рынок «Оси», но в «Оси» Советский Союз ведёт себя приличнее всех. Такое большое и травоядное геополитическое существо, занимается у себя какими-то нелепыми социальными экспериментами, но в целом жить никому не мешает.

Излишки производства лесоматериалов с аппетитом поглощаются Японией и обоими Китаями, а у Японии теперь во владении богатый бокситами Калимантан. Самим японцам столько не переработать, нет у них дешёвой электроэнергии крупных ГЭС, так что и здесь возникнет крепкая торговая связь.

С сельским хозяйством тоже полный порядок. Производственная безопасность страны обеспечена. Здесь и механизация землепашцев свой вклад внесла, и минеральные удобрения в достаточном количестве, и селекция семян, и расширение посевных площадей за счёт Маньчжурии. Что-то приходится закупать (например: хлопок и рис), а что-то уже идёт на продажу. Внешняя торговля по-прежнему монополия государства, поэтому продаётся зерно, у которого истекает срок хранения в элеваторах. Сами аграрии на экспорт давно не стремятся. Зачем? Там у буржуев то экономический кризис, то военный переворот. Контракт заключишь, а твоего буржуинского партнёра разорят, или вообще расстреляют, и привет. Самый надёжный партнёр — это родное государство, а рубль — самая надёжная валюта.

В общем, в новый бизнес с Советским Союзом войти сейчас очень непросто. Не было там больше нужды в инвестициях, даже на условиях раздела продукции, но одна перспективная идея у меня имелась. Помнится, в той исторической реальности, после развала СССР, «Гленкор» занимался переработкой своего сырья на русском электричестве, так и мы ведь можем эту схему повторить.

Половина мировых запасов бокситов залегает в Гвинее, сейчас части колонии Французской Западной Африки. Ничего там пока не добывается, и даже геологоразведка не ведётся — дыра-дырой, так что концессию можно выкупить за копейки. Она, конечно, далековато, эта самая Западная Африка, но если возить не ископаемые бокситы, а продукт первичной переработки (глинозём), то должно получиться очень интересно.

Потенциально, самый большой неисчерпаемый источник электроэнергии на планете — это Пенжинская губа, самый северный залив Охотского моря. В той истории этот проект так и оставался нереализованным до конца двадцатых годов двадцать первого века. И не потому, что это технически невозможно, этот проект вполне возможно реализовать даже сейчас, просто электроэнергию там девать некуда.

Тем СССР, после Сталина, управляли люди, которым для реализации таких проектов не хватало воли и ума. Особенно ума — они предпочитали строить Асуанские ГЭС и прочие радости для африканских негров, а не развивать свой собственный Дальний Восток. А может и специально вредили, троцкисты недорезанные, не исключается и такая версия.

Товарищу Сталину хватает и ума, и воли. Приливно-отливная ГЭС мощностью под девяносто гигаватт его очень сильно заинтересовала. Пообещал немедленно организовать научную экспедицию для изучения вопроса на месте. Если действительно всё так — то городу в устье Пенжины быть. С такой-то прорвой энергии там можно построить локальный коммунизм — бананы и ананасы в оранжереях выращивать., да ещё и останется на переработку глинозёма со всего мира. Сейчас столько алюминия мир не потребляет, но это ведь не скоропортящийся продукт — скирдуй себе прямо под открытым небом до востребования, ничего с ним не сделается.

«Аэрофлот», рейс Москва — Харбин. Расстояние шесть тысяч километров, время в пути от двенадцати до пятнадцати часов, в зависимости от направления ветра. Времени хватает и поспать, и пописать. Пишу продолжение «Мясорубки», под рабочим названием «Три товарища». Первого класса на рейсах «Аэрофлота» нет, точнее, нет бизнес-класса. Бизнес здесь называется первым, а первый — салон для отдыха сменного экипажа. Да, экипажей теперь на длинных рейсах два. Один самолёт «Аэрофлот» потерял из-за ошибки уставшего пилота и регламент они сразу изменили. Из шести мест в бывшем первом классе, три теперь занимают пилоты отдыхающей смены, а ещё три — пассажиры по правительственной брони. Я в их числе. Описываю жизненные разочарования трёх друзей, переживших «Верденскую мясорубку», после Великой войны.

Всю неделю, проведённую в Париже, я только и занимался, что общением с такими людьми. И знакомых братьев по оружию у меня там хватало, и незнакомые не отказывались излить мне душу — я ведь знаменитость. К тому-же свой, из тех-же окопов вышел, так что на роль исповедника для этих парней годился вполне.

Историй наслушался — мама не горюй. Гранитный памятник можно до слёз разжалобить.

Объявление по салону — «пристегните ремни безопасности, наш самолёт совершает посадку в аэропорту города Харбин».

Ха! А ведь рейс-то исторический. Завтрашний будет совершать посадку уже в Сталинграде. Снова я влип в историю. В незначительной роли пассажира, но тем не менее. Поздравляю с этим оба экипажа, благодарю за доставку и раздаю автографы. Во время полёта ко мне никто с этим не приставал — ценю. Пожимаю руки мужчинам, целую девочек, салон покидаю последним.

Встречают меня сам президент Республики Маньчжурия Георгий Семёнович Готуа (он теперь ещё и председатель Кавалерственной Георгиевской Думы, и попечитель бывшего храма Христа-Спасителя, сейчас храма Доблести Русской Армии, где Георгиевская Дума и проводит свои заседания) и Виктор Васильевич Измайлов — наш человек в Китае. В обоих Китаях, и в Империи Цин, и в Республике Гоминдан.

Обнимаемся по-братски. Эти люди мне самые родные. Пятеро нас осталось, сослуживцев по «Русскому Легиону Чести». Ещё подполковник Игорь Сергеевич Свиридов (сейчас он управляющий директор «Save Service», то есть наш Военный министр) и капитан Сергей Юрьевич Лосев (президент Республики Триангуло).

Наши дела на Дальнем Востоке, прямо скажем, идут очень неплохо. Корпус Генерального штаба подполковника Замятина уже начал передислокацию в Аравию. В Китае для него задач больше нет. Японцы заняли Шанхай и Гонконг, а Гоминдан территории проклятых китайских коллаборационистов, британских лакеев, бандитов и наркоторговцев. Гоминдановцы с ними не церемонятся, пленные китайцам не нужны, хватает наёмной рабочей силы, готовой вкалывать за паёк — так зачем скармливать эти пайки пленным негодяям? В Китае народу много, а пайков мало. Вольнонаёмную рабочую силу и охранять не нужно — только задачи ставить. Гуманизм? Нет, не слыхали про такой «изм». А если кто и слыхал, то к врагам его не относил. Пленных британских прислужников даже не расстреливали — они сами себе копали могилы, а потом их закалывали штыками, чтобы ценные патроны не тратить.