Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 13

Обрисовываю Граналю контуры новой идеи. То есть, Граналю и Эйзенштейну, но Серёга присутствует в качестве слушателя-наблюдателя.

Сейчас Голливуд снимает исключительно немое кино, и не потому, что нет возможности снимать звуковое. Звуковую дорожку на киноплёнке научились писать ещё в 1916 году. Да, аппаратура пока несовершенна, но суть не в этом. Главные авторитеты, прежде всего Чарли Чаплин, считают, что звук в кино не нужен. Типа, это такое особое глухонемое искусство. Чёртовы ретрограды не хотят учиться новому, им и так хорошо живётся.

Однако прогресс в кинематографе неизбежен, и нам нужно успеть заявиться раньше всех. Заявиться сразу очень громко, поэтому экономить не стоит. Придётся и патенты кой-какие выкупить, и в совершенствование оборудования прилично вложиться, ну и на стартовом проекте не экономить. «Мясорубка» один раз уже сработала, так что уже проверено, что спросом товар пользуется. Стартуем сразу с прицелом на сто миллионов просмотров, раз книг двадцатку продали. Соотношение аудитории потребителей примерно такое. А уж там мы весь Голливуд накрячим. Кто первым встал, того и валенки, ага, — последнюю фразу произношу по-русски.

Серёга не сдержался, хохотнул.

— У вас от меня секреты? — удивился Жюль.

— Учи русский, мсье Граналь. Это непереводимая игра слов, ваш язык слишком для этого беден. Да и не любишь ты мой юмор. Почитай лучше. Понятно будет почему «Мясорубка».

Даю Жюлю почитать раскадровку нескольких сцен будущего фильма. Очень динамичный экшен в стиле Гая Ричи. Сцены насилия обрели форму. Всё взрывалось и горело, летали руки-ноги-головы. Граналь впечатлился.

— Это опять твоё провидение?

Молча киваю в ответ.

— И Серж тоже?

Снова молча киваю.

— Я в деле, — салютует бокалом Граналь.

— Даже не спросишь, сколько придётся вложить?

— Сколько ты, столько и я.

— Идёт. Тогда мудрить не будем. «Граналь Пикчерс» мы учредим от «Граналь Медиа». Нашими с тобой будут девяносто пять процентов, а пять получит Серж.

— Почему в названии опять только Граналь?

Вздыхаю.

— Столько уже с тобой работаем, Жюль, а ты всё никак не ухватишь самую суть. Граналь — это имя, Граналь — это афиша, Граналь — это касса. Мы уже столько вложили в эту торговую марку, что только она стоит не меньше миллиона. Граналь — это сейчас знак успеха и качества. Граналь сам себя продаёт, без дополнительной рекламы, хотя и на этом мы экономить не будем, как обычно. В общем, ты займись регистрацией, а я возьму на себя технический прогресс кинематографа.

Прогресс в этой отрасли я веду уже больше года, с того момента, как Морган вошёл в долю «Zurich Technologies AG», но Жюлю этого знать не нужно. Каждый должен знать ровно столько, сколько необходимо и не больше. И это не паранойя, а здравый смысл, просто очень многие их путают. Люди вообще слишком легкомысленны.

— А я? — глаза у Серёги «по пять копеек».

— А ты будешь учиться снимать новое кино, Серж. Как только Жюль проведёт регистрацию «Граналь Пикчерс», ты станешь исполнительным директором компании, напечатаешь визиток и отправишься в Голливуд искать лучших специалистов. И не только технических. Каскадёры, декораторы, костюмеры, гримёры и так далее нам тоже понадобятся, а они в Голливуде лучшие. Будем грабить караваны, своих специалистов учить у нас нет ни времени, ни возможности. Стартуем с нуля, со сценарием-кольтом и деньгами-патронами. Наглость — второе счастье, — последнее опять по-русски.

Серёга хмыкает, Жюль укоризненно вздыхает.

— Клоун… Где мы будем прокатывать звуковой фильм, Эндрю?

— В Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Берлине и Гаване. Сразу задублируем на четыре языка и начнём с этих пяти точек. Этого вполне хватит, чтобы поднялся ажиотаж и народ бросился переоборудовать свои залы под звуковое кино. Через полгода таких кинотеатров будет уже тысяча, и нам это не будет стоить ни сантима, уверяю тебя.

— Верю.

— Тогда работаем, — поднимаю бокал, — за «Граналь Пикчерс».

Такие вот у нас советы директоров. Полнейший неформат.

В Нью-Йорке я прожил до 16 марта 1922 года.

Большевики вошли во вкус и, к моменту моего отбытия из САСШ, наша контрабандная деятельность утроилась, на линии Нью-Йорк — Петроград работало уже три парохода, капитан «Марьятты» теперь владелец целой судоходной компании. Власти САСШ, разумеется, эту деятельность видели, но пресечь не могли. Это потребовало бы введения санкций против Финляндии, признавшей Советскую Россию и имеющую полное право с ней торговать. На такое правительство пойти не могло. Во-первых, САСШ рынок хоть и самый интересный, но далеко не единственный, так что замена найдётся мгновенно, а во-вторых, в обществе, после нашей информационной интервенции, интерес к Советской России сильно вырос. И у буржуев-предпринимателей, и у простых избирателей. Первые задавались вопросом — кто успеет занять русский рынок, если Конгресс продолжит тупить, а вторые начали симпатизировать целям, обозначенным Лениным. Крайне правые политики поспешили заявить, что всё это утопическая блажь, но подтвердить свои слова расчётами не смогли. Дискуссия началась и всё набирала обороты.

Мы скирдовали золото и собирали семьи в Гаване, точнее, в уже в Западной Гаване, или Гаване Руса и на треугольном маршруте начали действительно неплохо зарабатывать. Нашлись попутные грузы и из Петрограда, и из Гаваны. Удобно ведь — судоходная линия, работающая как часики. Из Петрограда везли пиленный камень, для декоративной отделки Гаваны Руса, Умница Зиновьев заказал оборудование и наладил экспортное производство, используя дешевизну попутного фрахта, ну а с Кубы всегда есть что вывозить. В общем, пошло-поехало.

Полковник Готуа и подполковник Свиридов сумели завербовать самого генерала Кутепова на должность командующего Аравийским казачьим войском в составе «Русского Легиона Чести», так что теперь они работают в Галлиполе совершенно никого не стесняясь. Без транспарантов и лозунгов, но и не особо шифруясь. Надзор за русскими в лагере осуществляют французы, а они оба теперь французские граждане. Все, награждённые знаками отличия Ордена Почётного легиона, гражданство Франции получили. Французам пришлось на это пойти, после затеянной с моей подачи в обществе дискуссии — почему те, кто прорвал линию Гинденбурга в Верденском сражении, настоящие герои Французской Республики находятся в статусе непонятно кого. Так что теперь французские граждане все наши, в том числе и капитан Лосев, со штабс-капитаном Измайловым, наматывающие сейчас круги на линии прорыва экономической блокады, или «Золотых круизах».

Переселение господ офицеров и казаков на новые земли идёт полным ходом, В Галлиполе никто не голодает. Больше того, в лагерь начали стекаться наши со всей Европы, те самые «таксисты и официанты». Здесь тоже пошло-поехало.

Сергей Эйзенштейн получил должность исполнительного директора «Граналь Пикчерс» с месячным окладом в девяносто шесть долларов САСШ /ссылка 21: примерно четырнадцать тысяч долларов США 2020-х, в это время доллар весит 26,73 грамма серебра, или 1,38 грамма золота/, получил право на работу и уехал покорять Голливуд. Раскадровку «Мясорубки» мы с ним делать закончили, теперь ему нужно изыскать возможность как можно ярче подать картинки на экран. Серёга идеей загорелся, так что за это направление я спокоен. Творческую часть он осилит, а Граналь осилит администрирование. Кстати, они неплохо спелись, пару раз выступали против меня единым фронтом, но тут им не там. Я точно знаю, чего хочу, а они мечтают.

Я обходил все Нью-Йоркские кинотеатры, в поисках лучшего партнёра для премьеры «Мясорубки». Пометил три варианта, из этих трёх Жюль выберет самый выгодный.

Джек отлично «отстрелялся» в Лондоне и Париже. Предложенный им рынок дисконтных государственных облигаций, изобретения величайшего экономиста современности, доктора Зигберта Риппе, французам и британцам очень понравился. Займы со свободного рынка получались подороже, чем прямые из банков, но с банком ещё попробуй договорись, тягомотина жуткая, а тут выпускай себе облигации в своё удовольствие, когда потребность финансирования дефицита бюджета возникает. Ну, отдадут преемники/потомки немножко побольше… подумаешь…

Сейчас мы с Джеком плывём на Генуэзскую конференцию. Хорошая у него яхта, шустрая, двадцать четыре узла экономическим ходом. Да и комфортом не обделена, прямо скажем. Сидим в «адмиральском салоне».

Обсуждаем природу моего провидения. После того, как в Аравии забила нефть, чуть ли не из трубы, забитой кувалдой в землю, Моргана это интересует больше всего. Пятое измерение и всякое такое.

— Я могу тебе показать, Джек, но не уверен, что тебе это нужно.

— Почему?

— За один показ ты многого всё равно не увидишь. В итоге будешь чувствовать себя как ребёнок, который успел съесть только одну дольку шоколадки, а потом мама её отняла.

— А за два раза?

— Второй раз тебя утянет из нашего мира насовсем. Здесь фактически останется только твоё тело. Второй заход — это необратимый шаг за кромку. Путь шамана. Такого же неприкаянного, как я.

— Ты вроде неплохо устроился, Эндрю.

Вздыхаю.

— Устроился я неплохо, но я не Джон Пирпонт Морган-младший, для меня это путь наверх, а для тебя вниз. Это очень условно, «за кромкой» не существует привычных нам координат, но по ощущениям это именно так. Я не мог ничего сделать в своей четырёхмерной реальности, поэтому пожертвовал ей без особого сожаления, а ты можешь. Ты будешь сильно сожалеть, поверь мне. Может и не сразу, но эйфория от расширения сознания обязательно схлынет. Измерений у тебя станет больше, а удовольствия от жизни гораздо меньше. Всё, что радует сегодня, перестанет радовать. Бизнес, семья, вообще всё. Собственно, эта жизнь для тебя закончится и начнётся совсем другая. Начнётся постоянное самокопание и поиск смысла этой самой жизни. А поиск — это уже не жизнь. Точнее, тоже жизнь, но… даже не знаю, как объяснить, в общем, это уже совсем другое. Лучше добейся всего здесь — вот это реальный кайф. Свалить «за кромку» ты всегда успеешь. Все туда уходят.

— Не знаю, Эндрю. Я ведь вижу, как ты живёшь. Своего дома нет, семьи нет, отели, зачастую клоповники, и шлюхи непотребные, но у тебя есть цель. А у меня отличный бизнес, много домов и прекрасная семья, но цели нет. Ты уверен, что мне не стоит пробовать?

— Никто этого не знает, кроме самого Создателя, Джек, а у него не спросишь. Своё мнение я сказал — лучше не надо. Но отказать я тебе не в праве. Я всего лишь шаман. Волю Всеобщего исполню, если она мне явится. Пока не явилась, буду тебя отговаривать. На сегодня ты свои аргументы исчерпал, этот разговор отложим пока до завтра.

Я еду на Генуэзскую конференцию журналистом «Тайм», лучшим журналистом 1921 года, лауреатом Пулитцеровской премии. Еду не просто так, в Генуе нам «забита стрелка». Точнее, через меня передали приглашение Джону Пирпонту Моргану-младшему. Нам с Джеком предстоит предварительное обсуждение инвестиционной программы, с уполномоченным большевиков Леонидом Борисовичем Красиным.

Да, политическая изоляция Советской России закончилась, большевиков официально пригласили на международную конференцию под эгидой Лиги Наций. Пригласили британцы, французы поддержали. Американцы психанули и своё участие в конференции отменили. Им же хуже.

Идём мы не прямиком в Геную, у обоих есть дела во Франции, поэтому сначала причалим в Гавре разбежимся на две недели, каждый по своим делам, а потом продолжим путь уже из Марселя. Джек склоняет к покорному слиянию «Кредит Лионе», главного противника дома Ротшильдов во Франции, причём с хорошими шансами, после запуска рынков дисконтных государственных облигаций. Ну а у меня, как всегда, сто забот. Именно об этом я другу Джеку и говорил. Всегда сто забот и постоянное ощущение отставания от поезда.

На следующий день Джек об этом не заговорил. Очень умный человек. Вообще, умных людей здесь намного больше. Телевидение и интернет в той исторической реальности здорово интеллектуально изуродовали не чужое мне человечество, поэтому здесь их нужно брать под контроль с самого начала. Их ещё нет, но я-то точно знаю, что они будут и готовлюсь к этому заранее. Поэтому и журнал «Ринг», и новые мелодии по радио. У меня здесь уже видная трибунка, но мне нужна доминирующая, чтобы быть услышанным всеми. Всем человечеством.

Мы уже исследуем полупроводники. Нобелевский лауреат Йоханнес Штарк исследует в университете Цюриха на грант от «Zurich Technologies AG». Все патентные права будут принадлежать нашей с Джеком швейцарской компании, но Штарк по этому поводу не переживает. Он просто не понимает, какие это деньги. Учёные, они такие учёные, все они немного не от мира сего.

Полимеры уже запатентованы в трёх десятках формул с предоставлением образцов материалов. До массового производства нам ещё далеко, нужное нам оборудование, разумеется, никто пока не производит, придётся организовывать собственное станкостроение, но дело движется довольно бодро. Кубики-рубики и конструкторы-лего мы скоро для образцов изготовим и тоже запатентуем.

Оптико-механическое производство готовится насыщать рынок спроса на оборудование кинозалов под звуковое кино и съёмок этого самого кино. Года через два спрос возникнет, причём сразу ажиотажный, поэтому лучше подготовиться заранее и подкопить складские запасы.

Третий наш экспериментальный заводик в Швейцарии «балуется» с реактивными двигателями. Всё это чертовски дорого, и один я этого просто не вытяну, а кроме того, переселенцы и всё остальное. Нет, Джек ещё обязательно вернётся к этому разговору. На него теперь это будет накатывать так же, как волна на берег. Так же регулярно и неизбежно. Но пока эта волна ласковая и пологая, я буду его удерживать. Джон Пирпонт Морган-младший мне очень нужен в этом мире, а не блуждающим за кромкой. Нет никакой гарантии, что Джек просто не уйдёт совсем, а Генри Моргану ещё не хватает закалки, чтобы удержать поднятое знамя деда и отца.

Почему я не боялся ухода Хайнца? Хайнц совсем другой. Как в электричестве, другой полюс, отрицательный заряд. У Хайнца есть цель здесь. Сильная жажда реванша-отмщения за унижение удержит его. Это очень сильное чувство, у Моргана таких сильных чувств нет, как и цели. Как у меня не было их там, в этом мы с Джеком очень похожи, поэтому опасения у меня не беспочвенны.

Ленин заболел и удалился в Горки, как и в той истории, но здесь он не растрачивает себя на переписку с разными мудаками-троллями, а создаёт учение ленинизма. Жжёт глаголом, да так, что теперь весь образованный мир с нетерпением ждёт новых откровений большевистского вождя-пророка. У «Граналь Медиа» эксклюзивные права на подачу этих забойных текстов по всему миру, кроме самой России, разумеется, так что наш «Тайм» скоро начнёт выпускаться во всех европейских столицах. Соответственно и тиражи как минимум утроятся. Ленину ведь пытаются оппонировать, а мы эту возможность предоставляем. Не всем, конечно, а только лидерам мнений, ведь мы живём с пера.

3 апреля 1922 года, Париж.

Сегодня двадцать четвёртый день рождения Андрея Малетина, как и два года назад, у меня всего один гость, граф Игнатьев Алексей Алексеевич.

Новость о выборе товарища Сталина Генеральным секретарём ЦК ВКП(б) я уже получил, а кроме того, получил информацию, что именно Иосиф Виссарионович возглавит делегацию Советской России на Генуэзской конференции. История начала меняться не только в мелких деталях. Иншалла, как говорят запрещённые во всём мире Талибы.