Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 43

Персона я в этом мире очень заметная. Не только литературными и журналистскими достижениями. Моя состоятельность в таинственной «Организации» всеми интересантами давно вычислена, им непонятен только мой статус. Для товарища Сталина я руководитель «Военного направления» приложения усилий, для геноссе Гитлера — кроме того, координатор взаимодействия с Третьим рейхом. Для Зиновьева и Хофманна — я шаман, проникший довольно глубоко «за Кромку», но точно не руководитель «Организации», собравшей под свои знамёна таких людей, как Рокфеллер, Морган и Форд. Такому раздолбаю, как я, подобные люди никогда бы не подчинились.

Ничего точно не знают даже мои сослуживцы по «Русскому Легиону Чести». Они, конечно, заметили, как сильно изменился подпоручик Андрей Николаевич Малетин после тяжёлого ранения под Майнцем, но и этого «к делу не пришьёшь». Изменился и изменился, и что? Малетин глава Организации? Не смешно. Тут как минимум воскресли Тамплиеры, а то и вообще какие-нибудь древние арии. Такая мистификация запускалась мной как раз для «Секты», и Игнатьева-второго в том числе.

Намного больше остальных про меня знает Джон Пирпонт Морган-младший, но он скорее поделится с кем-нибудь одной из своих почек, чем таким знанием.

— Мистер Малетин, Божественный Тенно приглашает вас посетить Токио и пообщаться.

Исороку Ямамото очевидно уделял моей скромной персоне повышенное внимание с самого начала нашего саммита, поэтому удивился я не слишком сильно.

— Он согласен дать интервью «Тайм»?

Рожи у японцев всегда предельно серьёзные, даже когда внутри у них всё хохочет.

— Через меня он такого согласия не передал. Только приглашение к общению. Он читает ваши книги.

Видимо, по мнению Ямомото это должно было мгновенно ввести меня в экстаз совершенно естественным образом, ведь Тенно Божественный, но у меня экстаз не случился.

— Я уже не все свои книги помню, мистер Ямомото. Перечитать их точно не успею. Я предлагаю вам согласовать с Божественным Тенно интервью для «Тайм» и фотографией для обложки, конечно.

Как не странно, но Ямомото не посмотрел на меня изумлённо, как на внезапно заговорившего человеческим голосом осла

— Запрошу немедленно. Это единственное ваше условие?

О-ляля. А ведь япошки знают обо мне уже намного больше, чем хотелось бы.

— Это не условие, Исороку-сан, а нижайшая просьба. Надеюсь, вы сможете передать её правильно.

— В этом не сомневайтесь, Эндрю-сан.

124-й император Японии Хирохито, принявший для своего правления девиз Сёва /ссылка 39: Просвещённый мир/ моложе меня на три года. На интервью он согласился, поэтому встреча у нас деловая. Личный кабинет у императора вполне европейский, только что огромный, под размещение огромной библиотеки. Похоже, сюда собирают вообще всё, что издаётся в этом мире, даже подшивки некоторых газет.

Представляюсь, копируя графа Игнатьева на встрече со Сталиным, только без рукопожатия, конечно. Получилось весьма похоже, но абсолютно неестественно. Император просто кивнул. То ли в ответ на моё представление, то ли на кресло напротив, в котором мне предстояло работать. Просто кивнул непойми чему, но получилось у него это действительно по-царски. Такому научиться невозможно, и я покорно занял своё место. В смысле кресло. Умение так кивать — это круто, но это не главное. Сталин тоже так не умеет, так что я в хорошей компании.

К моему огромному удивлению, контр-адмирал Ямомото остался в кабинете, а всякие адъютанты и секретари в количестве шести голов помещение покинули. Исороку Ямомото остался стоять по правую руку своего императора. Почти на линии, чтобы попадать в поле зрения, но всё-таки немного сзади. Идеальная геометрия, а ведь Исороку-сан не придворный, он самый настоящий моряк. Кстати, а ведь в его биографии не было упоминаний о должности при дворе японского императора. Сейчас он, по идее, должен собачиться со старыми флотскими пердунами, отстаивая свою концепцию авианосных ударных соединений.

Эта история уже настолько изменилась? Или это вообще другая история?

— Благодарю вас, ваше императорское величество, — согласованный протоколом язык у нас английский, — в том числе и от «Граналь Медиа». Мы опубликуем только то, что вы одобрите.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, мистер Малетин. Полагаю, перед интервью нам стоит немного побеседовать.

— Интервью — это и есть беседа, ваше императорское величество. Потом эта беседа ложится на бумагу и согласовывается формулировкой каждой фразы.

— Это я знаю, мистер Малетин. Если вы захотите интервью для «Тайм», вы его получите, от своего слова я не отказываюсь, но сначала хотел бы побеседовать о вас. Я знаю, что вы «Странник», ищущий своего Дайме.

Интересный заход. На общение с Духами у меня монополии нет, да и шаман я, прямо скажем, так себе. Японцы практикуют и буддизм, и синтоизм, а эти духовные практики как раз заточены на общение с сущностями «за Кромкой». Называй это состояние хоть «дзеном», хоть «ци», хоть «сатори», всё это — просто термины. Суть у них — расширение сознания, для познавания «Пятого измерения». Наверняка у япошек имеются специалисты с квалификацией повыше моей. Суть вещей они могут понимать гораздо лучше, но у меня свои козыри. Мои козыри не претендуют на создание собственного религиозного учения, не претендуют даже на создание собственной духовной практики, в рамках существующих учений. Мои козыри в послезнании. «Не мир принёс я вам, но меч», ага. Точнее, пулемёт, с приличным таким боезапасом.

Меня больше удивило само определение моей природы. «Странник», ищущий своего Дайме… В этом что-то определённо есть. Умеют японцы в слова, этого не отнять, не поделить. Завис я примерно на минуту.

— Не исключено. Определение несколько неожиданное, но такое не исключено. Конечной своей цели я и сам пока не вижу, только промежуточные.

Отмазка так себе, но мы ведь и не в суде. «Я знаю, что вы знаете, что я знаю». Ну, и что с того, что дальше? Болтать вообще нужно как можно меньше, особенно о своих планах.

Прямо сейчас «мочить» меня япошки точно не намерены. Не стоило для этого тащить мою грешную тушку в императорский дворец

— Конечная ваша цель ещё не сформировалась, — просветил меня молодой монарх, в адмиральском мундире. Кстати, в адмиральском, а не фельдмаршальском, — но мы бы хотели принять более деятельное участие в достижении промежуточных целей. Вас не удивил контр-адмирал Ямомото в роли моего личного порученца?

— Удивил, конечно, но точно не шокировал. Ситуация уже другая, прежде всего авиация уже другая, его концепция подтверждается, это наверняка увидели даже самые замшелые пеньки из ваших адмиралов, так что его назначение могло быть и естественным процессом.

Неприятно говорить о человеке, тем более таком человеке, как о мебели в императорском кабинете, тем более, в его присутствии.

— Все процессы естественны, мистер Малетин. И ваше появление здесь вполне естественно, и назначение контр-адмирала Ямомото. Насколько нам известно, к своему пути вы приобщили пока только двоих. Я предлагаю вам третью кандидатуру. Мы его тоже назначим главным по футболу, если это важно, — усмехнулся мой венценосный собеседник.

— Это важно. Назначьте. Могу я считать, что по поводу «Чакской войны» мы договорились, ваше императорское величество?

— Не только о ней, но и обо всём, что будет предшествовать Второй Великой. Это всё промежуточные цели. Мы даже готовы частично компенсировать германцам Циндао. Своими силами им сейчас эту колонию не удержать, но мы готовы поделиться налогами. Принять их администрацию, которая будет высчитывать эту долю в налогах.

— Это очень красивый ход, ваше императорское величество. Пожалуй, читателям «Тайм» об этом рассказывать ещё рано, так что от интервью я воздержусь.

— Мы так и предполагали, — ещё раз усмехнулся японский самодержец, — контр-адмирал Ямомото…

Новый воин моего племени преломился в пояснице прямой, спиной, при этом и шея у него сработала отлично, преданного взгляда на своего обожаемого Божественного Тенно он не отвёл. Это точно люди, а не механизмы?

— … вы назначаетесь главным по футболу. Авианосцы по предложенной вами доктрине мы будем строить, но главное сейчас для Ямато — это футбол.

Исороку Ямомото совершил ещё одно виртуозное преломление поясницы. Мне такому никогда не обучиться. Да я и стараться не буду. У меня есть пулемёт, а это тоже серьёзный аргумент. «Главный по футболу в Японии…» Ха-ха. Местные мой юмор совсем не любят, а вот кому-то из Духов он точно нравится.

Судоходное сообщение с Японией-Ямато поддерживали все наши ключевые точки: Аравия, Маньчжурия, Треугольник (уже с Асунсьоном) и Куба. Это самые ценные наши активы, поэтому в них размещались основные силы «Save Service», которым предстояло участие в «Чакской» войне, в качестве наёмников правительства Парагвая.

Мы по-прежнему придерживались принципа, что армия не должна зарабатывать деньги, у неё другая задача. Прежде всего — быть готовой отразить агрессию на наши владения. Нет, если заработки с продажи нагибаторских услуг возникают, как в Китае, Кохинхине, Родезии и Конго — мы от них, разумеется, не отказываемся, но все эти деньги на саму армию и тратятся. В том числе и на ротацию личного состава в горячие точки.

Самый бездельный контингент у нас размещался в Аравии. Нет, совсем без происшествий и локальных стычек не обходилось и там, но это не идёт ни в какой сравнение с «маньчжурами», которые из зоны соприкосновения в Китае выходят всего на пару месяцев в году. По сравнению с корпусом генерального штаба полковника Замятина, корпус генерал-лейтенанта Кутепова боевого опыта, особенно опыта действий в составе крупных подразделений не получает. Там всё решается максимум батальоном.

А ведь именно у Кутепова Готуа и Свиридов собирали самых боеспособных офицеров и казаков из лагеря в Галиполли. Этот контингент мы очень ценим, и именно ему организуем практику в «Чакской» войне.

Плюс дивизия Итиро Саточи, плюс дивизия Тимошенко (исключительно потому, что она перевооружилась на японские девайсы и уже их освоила), плюс дивизия «истинных арийцев», которых Хайнц Хофманн намерен повести в бой лично.

Логистика нам предстояла непростая, особенно с дойчами, которых каким-то образом придётся отгружать из Гамбурга, но никто и не обещал, что будет легко, если очень постараться — то всё вполне решаемо.

В Кобе мы прожили до 18 февраля 1930 года. Согласовывали логистику и бюджет нашей первой совместной военной кампании. Сразу делили будущие Боливийские трофеи. Регион Гран-Чако, из-за которого и возник конфликт, действительно богат нефтью и газом, но залежи там глубокие и далеко не факт, что их будет выгодно разрабатывать в ближайшие лет двадцать. Эти запасы исключительно внутреннего пользования, а когда ещё в самом центре Южной Америки возникнет такой спрос на топливо? Про экспорт можно забыть сразу — тут и себестоимость добычи не способствует, а главное — логистика. Вывезти по реке нефть на экспорт просто нереально. В смысле, выйти с этой нефтью на мировой рынок нереально, соседи-то будут покупать с удовольствием, но что там тех соседей вокруг реки Уругвай? Слёзы ведь, реально, плотность населения ниже, чем в Сибири.

Все права на разработки в Гран-Чако, мы обязательно отдадим правительству Парагвая, Они никому не интересны, а вот остальную Боливию рассматриваем уже в качестве собственного трофея. То есть, формально-то она тоже станет частью Парагвая, но концессии на разработку ресурсов достанутся нам по оговорённому списку. Концессии лет на пятьдесят, война — это дорого.

А ведь нынешняя Боливия — это настоящая шкатулка с сокровищами для современной металлургии. Тоже в плане логистики та ещё задница, но ведь обогатительные комбинаты можно построить прямо на месте, чтобы не таскать пустую породу с двумя перегрузками. С Парагвайцами договоримся — в этом сомнений нет. Игнатьев-второй работает там давно и вдумчиво, деталей для создания лояльного нам правительственного механизма у него хватает, как и бюджета для сборки подходящей нам государственной машины, поэтому за Парагвай я не беспокоюсь. Лояльность этой страны практически гарантирована.

Игнатьев-второй, Игорь Андреевич, бывший капитан Русской императорской армии, бывший контрразведчик армии Деникина и корпуса Слащёва, самый непонятный для меня здесь человек. Духи заверяют меня, что Игнатьев-второй в доску свой, но я всё равно никак не могу понять его мотивацию. Деньги Игоря (а его личная доля после нашей успешной игры на обвале Уолл-Стрит превысила миллион долларов САСШ), тратятся на возглавляемую им-же Службу Безопасности. Живёт на одну зарплаты и пару раз в неделю остаётся ночевать в кабинете за бумагами.

Я это точно знаю, в том числе и про деньги. Через банкиров у меня налажена ещё одна разведсеть. Не моя личная, скорее Моргана, но Джек такой информацией делится в полном объёме. Игнатьев-второй всё до копейки тратит на вверенную ему Службу. В основном на закупку различных специальных средств и приспособлений для тренировки батальона сил специальных операций. Готовит из них натуральных ниндзя.

Мотивации я не понимаю, поэтому выглядит всё не просто загадочно, но и несколько враждебно, однако Духи считают, что всё ништяк. Им виднее, не принять такого я не могу. Если им угодно, чтобы меня сменил Игнатьев-второй, то так тому и быть.

Однако Боливия уже наша, в этом можно не сомневаться, значит можно и делить. Даже нужно. В хорошем бизнесе всё должно быть поделено заранее — и возможные убытки, и желаемые прибыли.

Хайнц, конечно, обалдел, от предложения прислать в Циндао колониальную администрацию Третьего рейха, чтобы взымать положенную германцам часть налогов, а особенно от того, что предложение это публичное и уже оглашено в «Тайм».

Никто не ожидал, а оно опять в «Тайм».

На следующий день, «Тайм», в моём лице потребовал от Третьего рейха оглашения ответной реакции на этот беспрецедентный акт доброй воли со стороны Японской Империи. Отвечать нужно немедленно, этого заявления уже ждёт специальный выпуск. Если не дождётся, то так и напишут:

«Немцы оттолкнули протянутую руку дружбы». И заодно зададутся вопросом: «А может они и правда невменяемые, эти тевтоны? Может они и правда бешеные психи, с которыми никакой нормальный бизнес заведомо невозможен?»

— Лично тебе, лично я такие заголовки обещаю, Хайнц. И фотография для обложки у меня уже есть. Офигенная картинка из вашей сраной Берлинской оперы. С такой-то рожей, да в этом зловещем чёрном мундире с серебряными погонами, в тебе всяк читатель без труда узнает посланца самого Сатаны.

— Ну ты и мерзавец, Эндрю.

— Хофманн, мне реально надоела твоя тупость. Насколько я мерзавец, тебе, дикарю, даже понять не дано. Я твой шаман и требую ответа. Требую этого ответа именно от тебя и именно за весь Третий рейх. Потому что именно ты самый отмороженный беспредельщик и конченный псих, а Ади вынужден учитывать твоё мнение. Если ты помешаешь моему бизнесу, я из тебя мигом вылеплю и самого Сатану, обер-лейтенант Хофманн. И мне обязательно поверят, в этом не сомневайся. И Ади поверит, и вся ваша партия. Тронулся бедняга Хайнц умом, дело житейское. Незаменимых у нас нет.

Ухмыляюсь как можно более глумливо. К драке я готов. Драка опять будет нечестной, я по-прежнему выше на пять сантиметров и килограмм на восемь тяжелее, к тому же у Хайнца всего один глаз. И сектор контроля вдвое меньше, и залепить его гематомой соответственно на порядок проще, чем пару. Именно на порядок, а не вдвое

Хофманн завис на перезагрузку. Я спокойно закурил сигару. Давно пересушенную и поэтому «кусачую», но именно такое воздействие табака мне сейчас и требуются

— Предложение по Циндао справедливое, выгодное для Германии и великодушное со стороны империи Япония-Ямато. Правительству Третьего рейха требуется время, чтобы по достоинству оценить этот шаг и достойно на него ответить. Это беспрецедентный акт доброй воли

Ага, перезагрузился. В добрый путь. Хотя, насчёт прецедентов врёт, не может он не помнить, что русские возвращали Фридриху Прусскому Берлин.

— Японию ограничили в закупках броневой стали, которую пока не может производить их промышленность. Именно этим аргументом их вынудили к подписанию «Вашингтонского соглашения» в нынешней редакции. Лучшую броневую сталь до сих пор производит Крупп. Концерн Круппа будет выполнять введённые Британией и САСШ ограничения?

— Никаких «Вашингтонских договоров» мы не признаём и не позволим их признавать «Круппу», или любому другому концерну в Третьем рейхе. Если такой заказ выгоден, отказ от него мы сочтём вмешательством во внешнюю политику, то есть государственной изменой.

Интервью блиц, оформлю как случайную встречу. Мне нужно, чтобы по этому вопросу первым выступил именно Хайнц. Беспрецедентный акт доброй воли японцев я хочу записать в его актив. То есть, подать так, чтобы это имелось в виду само собой, так-то мы никаких оценок не даём. «Граналь Медиа» — это новости без всякой предвзятости, а «Тайм» — флагман нашего холдинга.