Русский реванш. Ледокол Сталина

Глава 28

В мае 1927 года состоялся первый трансатлантический перелёт самолёта (то есть аппарата тяжелее воздуха, дирижабли то и раньше летали) через Атлантический океан по маршруту Ленинград — Дублин — Нью-Йорк. Четырёхмоторный СИ-2 преодолел это расстояние за двадцать четыре часа, включая двухчасовую остановку на дозаправку и технический осмотр в Дублине.

Первыми пассажирами первого рейса «Космос Эйрлайнс» стали бывший великий князь Александр Михайлович Романов (теперь гражданин Кубы и исполнительный директор этой самой авиакомпании), авиаконструктор Игорь Иванович Сикорский, я, в здешней ипостаси Андрей Николаевич Малетин? и один из членов Политбюро ЦК ВКП(б), член Президиума Верховного совета, председатель исполкома Ленсовета и вице-президент Международной федерации футбола, Григорий Евсеевич Зиновьев.

В Ленинград (тогда ещё Петроград) наших начали допускать ещё при Ленине, как специалистов по прорыву экономической блокады. Началось всё со штабс-капитана Игоря Измайлова, за ним пошёл капитан Сергей Юрьевич Лосев, и вот дошла очередь до бывшего адмирала Романова. В принципе, к нему лично большевики претензий не имели — не принимал участия и даже не призывал к этому, но всё равно… Сандро персона в бывшей императорской фамилии довольно заметная, однако по запросу нашей «Организации» разрешили погулять по Ленинграду и ему.

Александр Михайлович уже знает про «Организацию». Игнатьев-второй до него всё довёл, в касающейся фигуранта части, когда подписывал с ним контракт на руководство великим князем нашей авиакомпанией. Довёл без экивоков и политесов — сразу напрямую предупредил, что шаг влево, или вправо — будут расцениваться, как попытка побега, а прыжок на месте — в качестве провокации. И всё это весьма вероятно закончится летальным исходом для его императорского высочества.

Проживать в Гаване и не знать — кто есть такой Игорь Андреевич Игнатьев и сколько стоят его слова, мог только идиот, а Сандро идиотом точно не был. Человек, который полномочен назначить тебя исполнительным директором первой в мире гражданской авиакомпании как минимум заслуживает того, чтобы к его предупреждениям внимательно прислушивались. Пусть и в чинах он всего лишь капитан, а говорит с целым великим князем. Игнатьев ведь в Организации очевидно не главный, он — один из её голосов, а какую силу он озвучивает = можно только догадываться.

Впрочем, Сандро ничего такого и не замышлял. Сам он на трон не просто не стремился, а шарахался от одних намёков на эту тему, как «чёрт от ладана», и уж тем более не стремился возвести на трон дурака и пьяницу Кирюху, поэтому «Организация» за него поручилась. Сделать такого человека (одного из Романовых) въездным в СССР — в наших же собственных интересах. Это ещё один шаг к национальному примирению и шаг довольно широкий.

В Ленинграде мы с Сандро сблизились довольно сильно, можно считать подружились. Вместе посетили усыпальницу его предков — Александровскую церковь в Петропавловской крепости, вместе посидели на могиле матери Андрея Малетина, вместе сходили на футбол ФК «Ленинград» — «Динамо» Москва и кинотеатр «Космос» на «Унесённых ветром» (всё таки в русской озвучке это уже немного другой фильм, тоже по-своему интересный), сходили и в Мариинский театр на «Лебединое озеро» (хотя я это «высокое» искусство терпеть не могу, но пришлось потерпеть), причём всё это вполне себе освещалось прессой. Репортёры здесь пока не такие проныры, как в Нью-Йорке, но тоже ничего так, шустрые ребята, особенно из «Вечернего Ленинграда».

Событие ведь знаковое, как не крути. Бывший великий князь, один из Романовых, посетил бывшую столицу Империи. К тому-же, мы с Сандро подарили Эрмитажу коллекцию картин, выкупленных по моему заказу у частных лиц в Германии практически за «булки с маслом» в самый пик гиперинфляции. И это были не акварели Адольфа, и не полотна Хайнца, а действительно картины старых мастеров. Тоже мазил, конечно, но уже старых, отстоявшихся, выдержанных, а значит ценимых намного дороже. Дар мы оформили совместный, а значит при экспозиции появится табличка с именами дарителей: А. М. Романова и А. Н. Малетина.

В Эрмитажных делах в нашу компанию влился Григорий Евсеевич Зиновьев, а в Мариинском театре Игорь Иванович Сикорский. Причём органично так оба влились, как будто мы все с детства были знакомы. Никакой классовой отчуждённости никто не проявлял. Вечером, накануне исторического полёта, мы все вместе посидели в «Астории» (бывшем «Первом доме Петросовета», ха-ха, раньше мне в скобках приходилось писать бывшая «Астория»).

Ленинград сейчас, в том числе и моими стараниями, одна из важнейших культурных столиц Европы.

В Ленинграде проходят все премьеры «Граналь Пикчерс» в тот же день, что и в Нью-Йорке, а за счёт разницы во времени, так и раньше. Ленинград принял первый финальный турнир Лиги европейских чемпионов по футболу (пусть это сейчас и незначительное событие, но я-то точно знаю, что оно вполне себе историческое на мировом уровне).

Ленинград уже выиграл право проведения летних Олимпийских игр 1932 года и начал к ним готовиться. В Ленинграде построен второй в мире (после Гаваны Руса) аэродром с бетонной взлётной полосой и международным аэропортом (раньше Нью-Йорка и Дублина). В Ленинграде работает типография, в которой печатают весь пакет периодики от «Граналь Медиа». В Ленинграде круглосуточно вещает радиостанция нашего с Жюлем холдинга: «Говорит Ленинград».

Именно в Ленинграде сейчас определяются курсы мировых валют по отношению к рублю, а из-за разницы во времени фиксинга, эти курсы потом принимаются для расчётов во всём мире. То есть теперь все валюты к друг другу оцениваются через рубль, во всяком случае до начала торгов в Нью-Йорке.

Ленинград строится такими темпами, что всему миру и не снились. И строятся не только фабрики-заводы, но и новые районы города со всей сопутствующей инфраструктурой.

Не без гордости сообщу, что Сандро Ленинград действительно поразил. Такого при старом режиме он точно не видел. Да и вообще нигде больше такого не увидишь — как по плану застраиваются сразу целые районы и города, да не уродливыми хрущёвками, а очень симпатичными зданиями. Только СССР может организовать привлечение в строительную отрасль сразу несколько миллионов рабочих рук. Где там сейчас тому же Парижу до Ленинграда.

— А без «Нобилей» вы всё равно не обойдётесь, — Александр Михайлович уже принял на грудь достаточное количество ирландской самогонки, чтобы размышлять о социальной философии.

Григорий Евсеевич не возразил. Он тоже в какой-то мере член нашей Организации и второй человек моего племени, после Хайнца Хофманна. Да теперь я настоящий шаман, у меня теперь есть своё племя, пусть пока и всего и из двух воинов, но зато каких!

— Скорее всего не обойдёмся, — кивает Григорий Евсеевич, — я не исключаю даже появления у нас императора, а не только новых «нобилей». Ничего сейчас не исключаю, вообще ничего. Это ведь эксперимент. Мы первые его проводим. Французская революция была буржуазной, а это совсем другое. Мы запустили совсем новый процесс естественного общественного отбора. Он и пойдёт самым естественным образом, а к чему приведёт — пока никому не известно.

— А как-же ваши лозунги о всеобщем равенстве? — типа затроллил великий князь.

— Да так-же как и ваши, о божественном предназначении династии Романовых и богоспасаемости русского царя, — Зиновьев не усмехнулся губами и мимикой лица, но глаза у него весело блеснули, — все лозунги всегда о благих намерениях. Любые лозунги направляют к некой желаемой цели, но жизнь — есть жизнь, и люди в этой жизни очень несовершенны. Любое государство предполагает аппарат-пирамиду чиновничьей бюрократии, и на каждой ступени этой пирамиды у чиновников появляются дополнительные соблазны-возможности. Не исключено, что какую-то часть их возможностей нам придётся узаконить, чтобы люди ценили своё положение и поменьше соблазнялись незаконным. Пока существуют деньги и посредством их производится перераспределение материальных благ, существуют и соблазны. Но нам не страшны новые нобили. Во-первых, это будут действительно самые полезные члены общества, поднявшиеся на своих собственных достижениях. Во-вторых, наши нобили не станут основателями династий и свои привилегии по наследству не передадут. А в-третьих, мы заставим их жить по закону и будем сурово карать за любые нарушения. Наши нобили должны будут всю жизнь подтверждать свой право на высокий статус. Согласитесь, это уже совсем другой нобилитет. Классом эксплуататоров он не станет. Это будет уже не класс паразитов, а действительно передовой отряд общества.

— Благие намерения. Любое дворянство с этого начиналось.

— Мы видим препятствия на этом пути, — согласился с Романовым Зиновьев, — они действительно есть и очень непростые, но трудностей мы не боимся. Если дело правильно начать и после не пускать его на самотёк — шанс у нас есть. И цель есть. Помните ведь, — кивнул на меня Григорий Евсеевич, — в «Звёздном десанте» денег уже использовали, только социальные рейтинги. Вот к этому и нужно стремиться.

— Это ведь сказка.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — улыбнулся великому князю Зиновьев, повторив мою фразу, подаренную ему когда-то. То есть, не подаренную, а оброненную, но Григорий Евсеевич её подобрал и бережно сохранил. Красавчик. Великий князь Романов в этот момент наверняка почувствовал себя существом ничтожным, «рождённым только ползать». Умеет Зиновьев «насекомить» собеседников-оппонентов, а сегодня он очевидно в ударе.

Если наш рекламный перелёт через океан завершится удачно (тьфу-тьфу-тьфу), то основное производство «Юнкерса» переедет в Ленинград. Основное — это которое будет выпускать СИ-2. Остающаяся в Дессау авиастроительное подразделение получит право производить и продавать СИ-1, а спрос на эти самолётики после «Первой Афганской» возник немалый. Прежде всего среди военных, конечно, ведь это почти готовый штурмовик поля боя, в него уже можно впихнуть пушку с неплохим боезапасом, а не трёхлинейный пулемёт.

Да и гражданские этой моделью очень интересуются. СИ-1 ещё достаточно лёгкий, способен работать с грунтовых полос, при этом перевозит восемь пассажиров с багажом. Работа для этих машин есть по всему миру, так что «Юнкерс» точно не прогадал. Тем более, что мы могли его просто ограбить — разорить рейдерским наездом, скупить за копейки нужное нам оборудование и переманить специалистов. Могли, но не сделали этого. Германию мы, конечно, грабим, но делаем это не бессовестно. С Германией нам ещё союзничать и это мы учитываем, в отличие от главных бенефициаров Версальского мирного договора.

Германию мы «грабим» на специалистов высокой квалификации, предлагая им интересную и хорошо оплачиваемую работу. Начинали со Швейцарии, а теперь и до России очередь дошла.

Мой приятель Йоханнес Штарк, тот самый физик, с которым мы вместе получали в Стокгольме Нобелевские премии, теперь профессор физики университета в Цюрихе. Он оказался не только гениальным учёным, способным открыть какую-то неизведанную человеками фигню (которая то ли пригодится при его жизни, то ли нет), Йоханнес оказался ещё и гениальным вербовщиком научных и инженерных кадров. Как подполковник Свиридов в среде военных.

Получив кафедру в Цюрихе (а реально целое научно-производственное объединение под свою команду), Штарк сманил себе всех, про кого вспомнил. Сам он сейчас занимается изучением полупроводникового эффекта материалов и зарабатывает уже больше, чем если бы ему каждый год платили Нобелевскую премию, но одними полупроводниками этот истинный ариец не ограничивается.

Он собрал в Цюрихе всех хоть сколько-то ценных специалистов, про которых вспомнил сам, или ему подсказали коллеги, а бюджетом своего НПО чуть не довёл Джека до инфаркта, но даже таких денег это точно стоит. Я бы даже сказал — всё это научное великолепие досталось нам очень дёшево.

Полупроводники — само-собой, их коммерческий потенциал Джек даже оценить не способен. Ну просто не представляет себе человек, что в будущем чипы-контроллеры будет вставлять даже в футбольные мячи, не говоря уже о всяких холодильниках-пылесосах, а тем более автомобилях-самолётах. В самолёты их будут пихать реально тысячами.

Джек пока даже телевидение себе не представляет, а уж тем более персональные компьютеры, связанные в глобальную сеть, но мне он верит. В предынфарктном состоянии, но финансирует все запросы «Цюрих Технолоджис» в полном объёме.

В том числе специалистов «радиевой» физики, которых мы сманиваем не только из Германии, а вообще со всего мира. Тот же датчанин Нильс Бор (основатель теории квантовой механики) уже работает в Цюрихе, а Оппенгеймер и Курчатов учатся в университете и ассистируют великому учёному при опытах-экспериментах. Без сомнений, такая команда сильно опередит научное развитие той исторической реальности, а главное, что Бор и Оппенгеймер здесь не будут создавать «Манхэттенский проект».

Достаются специалисты и Сикорскому. Нет, Игорь Иванович и сам гений, это, бесспорно, но если гений тратит большую честь своего времени на рутинные математические расчёты, то выхлоп от его гениальности намного меньший, чем хотелось бы получить. Штарк обеспечил Сикорскому штат сотрудников, которые мультиплицировали его гениальные задумки и доводили их до готовых изделий из металла.

В общем, по моему мнению, с немцами мы делимся честно. «Юнкерс» получил все права на производство и продажу СИ-1, а взамен нам организовали в Ленинграде производство СИ-2. Первый наш трансатлантический авиалайнер, пусть пока и полностью ручной сборки, создан уже в России, то есть в СССР, конечно, и получил имя собственное — «Крылья Советов».

Сам Сикорский пока в Ленинград не перебрался, такие условия для исследований, как в Цюрихе, здесь ему ещё не создали, но процесс уже пошёл и довольно быстро набирает скорость. Будет у него здесь всё самое лучшее. Мы ведь ждём от него ещё и вертолётов. И немцы его вместе с ним в Ленинград переедут, никуда они не денутся. Игорь Иванович для них сейчас маг-благодетель — потерять такого патрона — значит угробить собственную карьеру.

Да, СИ-2 задуманы гражданские самолёты, но с потенциалом производства на их основе стратегических бомбардировщиков. Им только моторы правильные поставить и вперёд: «За Родину, за Сталина!»

Реактивные движки мы обязательно доведём до ума к середине тридцатых. Нам не хватает только материалов, прежде всего титана, но решением этого вопроса в СССР теперь занимается целый институт. Титан ведь известен довольно давно, просто особого интереса этот металл не вызвал, поэтому никто и не занимался разработкой возможности его получения в промышленных масштабах. По всем расчётам такое производство выходило слишком дорогим, но куда деваться. Нормальной авиации без титана не построить.

СИ-2 в классическом гражданском исполнении по размерам и компоновке примерно легендарный «Douglas DC-3» только с четырьмя моторами. Тот Дуглас появился на свет на десять лет позже, а тогда моторы были уже куда лучше, нам же пока приходится использовать четыре, а соответственно и больший запас топлива, но пассажирский салон по нынешним временам всё равно огромный. Точнее, два салона — двенадцать мест в первом классе и тридцать шесть в экономическом, плюс солидный багажный отсек. Ведь кроме чемоданов пассажиров весьма востребована перевозка различных срочных грузов. «Авиапочта» и «Экспресс-доставка» — это тоже бизнес. Сами мы этим заниматься вряд ли будем, но застолбим обязательно. Потом кому-нибудь продадим, или на что-нибудь обменяем.

Лётчики, то есть пилоты, раз самолёт гражданской авиации, у нас русские. Других в этом мире пока просто не существует. Экипаж из семи человек: первый пилот Василий Старцев, второй пилот Михаил Борцов, штурман-радист Евгений Кузьмин и четыре стюарда. Девушек к этой работе пока не привлекаем, а зря. Надо будет с Сандро эту тему обсудить.

Из Ленинграда вылетаем вчетвером, но в Дублине должен загрузиться уже полный салон. Реклама этого мероприятия велась очень агрессивно, так что все билеты Дублин — Нью-Йорк раскуплены полностью, несмотря на «космическую цену».

Сикорский заметно нервничает и это не способствует праздничной атмосфере, которая должна сопутствовать такому эпохальному событию. Бар на борту предусмотрен, прошу у стюарда организовать по сто семьдесят граппы на брата.

— Чего ты дёргаешься и всех нервируешь, — с Сикорским мы давно на ты. Он ничего не знает об Организации, а тем более о моём участии в своей судьбе, но все мои книжки он прочитал и все фильмы по моим сценариям посмотрел. Он считает меня чёртовым гением и у нас это взаимно, — давай, попустись этой гадостью и успокойся. Пьянство — зло, но сейчас это меньшее из зол.

— Задёргаешься тут. А вдруг…

— Если вдруг, — хмыкает Зиновьев, — то нам будет уже всё равно. Даже если вдруг — не вижу причин портить последние часы жизни бесполезным психозом. От нас теперь всё равно ничего не зависит.

— Поддерживаю, — салютует своим бокалом Сандро, — даже если мы разобьёмся, то сделаем это первыми, а значит войдём в историю. Для того ведь и живём, по большому счёту.