Двенадцать шагов. Книга 2

Глава 41

(Шаг 8. Империя)

— Вы! — Каарэй обернулся к Сэлу с Атэем. — Оставайтесь!

Сам легко запрыгнул на чёрную виверну, взмыл в воздух.

Виверна помчалась над полем боя, мимо разрушенной городской стены — к стене дворцовой, что ещё стояла, сдерживая врага. Пролетела над ней. Развернулась.

На обратном пути пронеслась над ними, и Сэл с Атэем едва успели вовремя отпрыгнуть: вниз рухнули два колчана со стрелами.

"Это чтобы не скучно было оставаться", — подумал Сэл и подхватил свой.

Поднял взгляд на приближающуюся конницу.

Транги били тяжёлыми копытами землю так сильно и часто, что та уже давно не прекращала дрожать, гудеть, стонать. Приближались быстро и были так многочисленны, что Рэй, летящий к ним на своей огромной чёрной виверне, казался очень мелким и совершенно бесполезным. Виверна резко вильнула, уходя в сторону, завалилась набок, взлетела круто вверх, и Сэл рассмотрел: у них были свои метательные орудия, что-то вроде пращей. В Рэя летели камни, ему приходилось уворачиваться. Сэл тихо порадовался, что тот не скомандовал им с Атэем лететь следом. Потому что если виверна под ним вот так перевернется, он попросту упадёт вниз под копыта трангов, которые мгновенно втопчут его прямо в стонущую землю.

"Эй! — сказал он себе. — Хранитель! Ты забыл, кто ты такой? Снова решил испугаться?"

— Ардэн! — позвал тем временем Рамор. — Отведи своих людей подальше. С этими они точно не справятся.

— Думаешь, эти тоже попрут на холм? — хмыкнул рыжий в ответ. — Они, вроде как, разумнее пеших. Видят, куда бегут. Вон даже виверну сверху рассмотрели.

Сэл перевёл взгляд на Рэя, тот в очередной раз круто ушёл в сторону, выпустил несколько стрел, почти лёжа на боку: его виверна неслась, наклонившись так, что сидеть на ней прямо было совершенно невозможно.

— Ну и нас увидят, — пожал плечами Рамор.

— У нас телеги закончились, — отметил Ардэн.

Сэл, задумчиво хмыкнув, покосился на Атэя. Тот не слушал спор: сосредоточенно цеплял колчан на пояс, то и дело поглядывая на приближающихся противников. То ли считал их, от ли оценивал их скорость и дальность стрельбы.

Уже прекрасно было видно: стреляли те далеко. Огромные камни — будто у них там не ручные пращи, а какие-нибудь требушеты, установленные на спинах трангов — рассекали воздух быстро, но до цели ни разу не достали: все падали в толпу бегущих впереди, на головы своим же.

То ли Рэй так хорошо уворачивался, то ли прицелиться толком у Горных не получалось.

Сам Рэй уходил всё глубже: конница приближалась, а он оставался на том же месте. И продолжал свои рывки и развороты, заставляя задние конные ряды осыпать градом камней тех, кто шёл впереди.

"Ну а ты? Что же будешь делать ты, Хранитель?"

Сэлгек встретился взглядом с Атэем. Тот едва заметно пожал плечами, будто услышал мысленный вопрос товарища, но ответа на него не знал. Ну, правильно. Только сам Сэл может ответить на этот вопрос. Он уже ответил.

— Нет, — сказал он, разворачиваясь к Рамору с Ардэном. — Вам не нужно никаких телег и уж точно не нужно, чтобы вас увидели. Транг растопчет вас и не заметит, даже если вы, — быстро глянул на Рамора, потому что это явно не касалось Ардэна сейчас и его людей вообще, — сильны в рукопашном бою. Подальше должны отойти все пешие воины. Мы имеем дело с конницей. У вас есть кони?

А когда Рамор и Ардэн одновременно развернулись к селению по другую сторону холма, спешно уточнил:

— Такие, чтоб их не затоптали вражеские.

— Таких нет, — сказал Рамор. — Пока нет.

И раньше, чем Сэл успел уточнить, что значит "пока", спросил:

— А вы что собираетесь делать?

— А у нас есть виверны, — гордо напомнил Сэл.

— То же, что и он, — хором с ним ответил Атэй, кивнув в сторону Рэя.

— Только здесь, — сказал Сэл. — Возле холма.

Одно дело летать над бесконечным морем противников, другое — чтобы хоть видимость прикрытой спины была (ему сказали, что надо беречь, он помнил), хоть эфемерная возможность отступить и перевести дыхание.

— Хорошо, — подозрительно легко согласился Рамор. — Раненых отведём подальше. И вернёмся. Есть у меня пара мыслей...

— Не поделишься? — спросил Сэл.

— Позже. Время и так потеряли, — Рамор кивнул на приближающихся трангов. — Нужно уходить скорее. Ардэн! Поднимаем тех, кто не может встать!

— Зря все телеги спустили... — пробормотал себе под нос Ардэн.

— Что у них с телегами? — пробормотал в свою очередь Атэй, бросая взгляды на уходящих людей, которые вели, несли, тащили за собой тех, кто не мог идти сам.

— Кажется, телеги у них закончились, — пожал плечами Сэлгек.

Атэй фыркнул, проверил колчан на поясе, забросил на плечо лук, легко зашагал к виверне, и во второй раз за этот день — или уже в третий? Сэл сбился со счёту — пришло то самое недоброе, тёмное предчувствие. Только на этот раз пополам с пониманием, что ничего не изменить: всё уже давно было безвозвратно кончено, хоть он этого и не знал. Всё было решено, написано в книгах судеб древними богами, высечено в граните, вбито в небеса.

Он уже потерял всё.

Так чего теперь бояться?

Сэлгек нагнал Атэя, хлопнул его по плечу, обогнал, прыгнул на свою виверну, и та недовольно заворчала. Но теперь ему было плевать.

Земля дрожала всё сильнее. Бесконечное, ревущее войско приближалось. Рэй был высоко в небе где-то вдали, кружил, коршуном падал на противников, взмывал выше, уворачивался от камней, отвлекал внимание на себя, но что те единицы... ну, пускай десятки, которых он отвлечёт? Что ещё десятки, с которыми он справится? Их больше, их бесконечно больше, и может, из-за этого Сэлгек знает: всё давно решено. И потому больше не боится.

— Вперёд! — тихо сказал он, ударил виверну пятками в бока, натянул поводья, и та даже не попыталась ослушаться. Кажется, понимание того, что всё предрешено, передалось и ей.

Сэлгек взлетел над холмом, дождался, пока рядом поднимется Атэй.

Вдвоём они помчались навстречу ревущей коннице Горных.

Сэл выстрелил раз, второй, третий. Кто-то снизу взревел. Кто-то поддержал — и заревели уже хором. В его сторону полетели тяжёлые камни. Виверна резво рванула быстрее — вглубь несущегося войска. Камни рухнули за спиной, не достав его. Разве что — или ему показалось, когда на мгновение обернулся — зацепили хвост виверны. По крайней мере, один из булыжников пролетел очень близко, и та, взревев будто от боли, рванула вперёд ещё быстрее.

Атэй остался далеко позади — тоже, как успел увидеть Сэл, осыпаемый градом камней.

Он-то со своей зверюгой управлялся получше, потому удерживал её примерно в одном месте, разворачиваясь, взлетая и ныряя вниз под стать Каарэю.

Сэлгек выстрелил ещё дважды и, прежде, чем камни принялись пускать и здесь, с силой рванул виверну за поводья, разворачивая. Он, конечно, доверился судьбе, не предвещавшей ничего хорошего, но бросать за спиной друга — не в его правилах. Раз уж решили принять бой у холма — примут там.

Виверна развернулась, ложась едва ли не набок, и вовремя — несколько камней промчались мимо, просвистев у самого уха, Сэлу повезло, что прижался к её спине, чтоб не упасть.

Мимо пролетело ещё что-то длинное и тяжёлое. Копьё — понял он. Рухнуло вниз следом за камнями, не достигнув цели.

"Может, внизу достигнет", — с надеждой подумал Сэл.

Он не успевал заметить, достал ли кого-либо внизу собственными выстрелами, да и прицелиться толком не было времени, потому оставалось полагаться только на тяжёлые метательные снаряды самих Горных. Уж те, пролетев мимо и рухнув в толпу, должны были достать хоть кого-то.

— Как дела? — прокричал Сэлгек, проносясь мимо Атэя.

Увидел: первые ряды конницы уже минули холм, оставив его сбоку — уже приближались к разрушенной городской стене, перемахнуть обломки которой — раз плюнуть. А там и вторая стена близко.

Подумал: может, это чувство конечности и предрешённости не касается его лично? Может, он чувствует предрешённость всей этой бессмысленной битвы?

— К холму! — крикнул Атэй.

И помчался туда, не дожидаясь друга.

"Пытается увести за собой, — подумал Сэл. — Хоть немного. Даже понимая, что это не поможет".

Или Атэй не понимает?

Атэй всегда верит в лучшее. Верит в Сэлгека, верит в Хранителей, верит Наместнику, и вообще, кажется, верит во всё, что ему ни скажи, ни покажи, в чём его ни попытайся уверить, если оно, это всё — к лучшему.

Не на его ли вере — на его и таких, как он, на тех, кто пишет историю, стихи, легенды, — держится весь Феррон?

Сэлгек выпустил вниз стрелу, ещё одну, после рванул следом за Атэем. В него полетели камни, виверна вновь крутанулась так, что перед глазами потемнело, и Сэлгеку пришлось опять прижаться к широкой спине. А когда выпрямился, увидел: Атэй пошатнулся.

Обычно это его, Сэлгека, трясло и шатало на виверне, Атэй же сидел как влитой, под стать самим даарцам.

Сэлгек сначала помчался вперёд, а потом уже понял, почему. Атэй не просто так пошатнулся: в него, должно быть, попал камень.

— Ты как? — крикнул Сэл, подлетая.

Атэй не ответил, сосредоточенно вцепившись в узду своей виверны. Кажется, пытался не упасть. Кажется, его шатало до сих пор, и сейчас он полностью сосредоточился на том, чтоб удержаться.

— Давай к холму! — прокричал ему Сэл. — Но поднимись выше! Не тащи Горных за собой!

Сам развернулся, выпустил ещё две стрелы вниз и направил ниже свою виверну. Ниже и прочь — чтоб отвести внимание от друга. Куда — не слишком рассматривал. Просто ниже и прочь. Под ним мелькали чёртовы костяные шлемы, ревели Горные, рядом свистели копья и камни, и что он делал, Сэл толком сам не понимал. И как он это делал — тоже.

Непослушная ещё совсем недавно виверна будто вдруг услышала его мысли, будто вдруг поняла, чего он хочет, и стала идти вперёд, повинуясь малейшему рывку поводьев, малейшему толчку пяткой в бок... А может, он просто стал сильнее дёргать за эти самые поводья, сильнее бить, потому что ни рук, ни ног толком не чувствовал. Всё тело будто свело судорогой, потому что одно дело знать, что героически погибнешь сам, другое — видеть, как едва не погиб твой друг, который, между прочим, вообще не должен здесь быть. Который даже не Хранитель, как сильно ни хотел бы им стать.

Сэлгек направил виверну выше, взмыл над Горными.

Огляделся.

Атэя нигде не было видно.

Услышал ли его? И главное — послушал ли?

Он не мог остаться в неведении, а значит, нужно возвращаться и ему, но уйти так, чтоб не привести за собой к раненому другу — который, как он надеялся, всё-таки там — всех этих гадов на хвосте.

— Теперь и нам выше, — сказал он виверне, будто та могла его услышать.

Виверна, конечно, не услышала. Он дёрнул вверх, повёл почти вертикально. Быстрее, ещё быстрее. Всё выше и выше. Виверны ведь живут в горах, так? Им, значит, не страшна большая высота?

Холодный ветер бил в лицо, качал их, будто пытался сбить с пути. Впрочем, о каком пути может быть речь? Здесь нет пути, только слепящие лучи Ирхана.

Сэлгек бросил взгляд вниз. И вдруг увидел: армия Горных не бесконечна. Очень далеко внизу — заканчивались ряды их конницы, а следом — не было никого. А значит, шанс победить всё-таки есть. И Каарэй где-то там пытается это сделать. А его люди — пытаются помочь Императору. И Алекс тоже где-то здесь. Тоже пытается.

Все они пытаются.

Значит, шансы есть.

Мысль была глупой вдвойне: и сама по себе, и потому что из-за неё снова пропала та обречённая решимость, что придавала сил. Сэлгек не то, чтоб испугался, но почувствовал слабость в только что сведённых будто судорогой руках и ногах. Слабость и дрожь.

"Это не дело, — сказал он себе. — Так тебя виверна не послушается".

И ударил её в бока на этот раз специально посильнее.

Та обиженно рыкнула, но послушно рванула к холму против ветра.

***

Зара с Мервом были рядом. Неир то и дело оглядывался на них, и это ужасно мешало. Из-за этого он едва не пропустил удар острым зазубренным мечом, увернулся в последний момент, и меч чиркнул по боку. Будь это человеческая кожа — осталась бы неглубокая рана, но волчья шкура держит и не такие удары.

Рада не было видно. Конечно, он мог быть любой из мечущихся мимо волчьих теней, что вместе с ним разрывали глотки врагам, но Неир почему-то был уверен: Рада он бы слышал, чувствовал, не так, как Зару, но чувствовал. А сейчас вокруг было пусто.

Сейчас не было ничего, кроме дрожи земли, сотрясаемой топотом ног врага, свиста воздуха, рассекаемого мечами, и крови. И среди всего этого Неир был один. Зара бросила его в самый неподходящий момент, предпочла остаться со своим увальнем. Да чёрт бы с ними, остались бы, женились бы, любились бы, но почему сейчас?! Почему в таком тяжёлом бою? Он никогда не дрался один, она всегда была рядом. Он слышал, чуял её. А теперь — от него будто осталась половина.

Трудно драться с противником, каким бы слабым и неповоротливым он ни был, когда от тебя — всего лишь половина.

Ещё труднее стало, когда Неир понял: земля сотрясалась под ногами не этих дикарей — следом за ними неслись тяжёлые и огромные, очень быстрые копытные монстры. А верхом на них сидели почти такие же дикари, как те, крови которых он уже напился, но вооружённые куда лучше.

Что могут волки против этих? Прыгать, чтобы вцепиться в глотку всаднику, — слишком высоко. Пытаться разорвать зубами кожаные доспехи, а с ними ещё и шкуру ездовых монстров — бессмысленно. Бежать?

Или...

Неир бросил быстрый взгляд на Зару.

Он как раз подумал о том, что не такая уж и плохая идея быть сейчас человеком. По крайней мере, встречать конницу лучше, когда ты сам не в ногах у монстров. Когда под тобой тоже есть ездовое животное, пусть и не такое крупное. И в тот же момент понял: всё-таки идея плохая. Плохой идеей было вообще приходить сюда.

Зара, конечно, об этом ещё не знала. Её глаза всё так же метали молнии, светлые пушистые волосы сверкали в лучах Ирхана, который теперь светил яростно, ослепительно, разогнав наконец тучи. И только с одним он не мог никак справиться: с налетевшим вместе с конницей новым порывом морозного, зимнего ветра.

А она не замечала ничего из этого: ни ветра, ни света. Ни двоих, заносящих мечи за её спиной, пока она вонзала свой в одного из их собратьев. Слишком увлеклась, обрадовалась схватке с достойным, конным противников, слишком много дикого предвкушения и хищного восторга было в её сияющих глазах. Она купалась, захлёбывалась в них, как купалась в крови врагов — и эта кровь, не попав ни на единую прядку её светлых воздушных волос, застилала ей взор.

И будь она, дурочка, волком — она бы почувствовала опасность шкурой.

Но люди — люди всегда слишком утопают в своих мыслях и чувствах. Не замечают ничего вокруг.

Не видит и Мерв: он занят ещё одним. Налетел, как вихрь, пытается, удар за ударом, пробить защиту, проткнуть насквозь, сбросить со зверя. Противник отступает под его напором, и Мерв идёт вперёд, а Зара за его спиной — остаётся одна.

И время тянется бесконечно долго, но Неир знает: даже такого долгого мига не хватит ему, чтобы помочь сестре. И никто из них его не услышит: сейчас никто из них не прочтёт его мысли.

Он вдохнул, прыгнул, прокатился под копытами монстров, сжался в комок, обращаясь человеком. Выпрямился, крикнул:

— Зара! Сзади!

Тут же пришлось вновь падать: у самой головы свистнул меч — его попытались достать с несущегося мимо транга. И вновь прокатываться под копытами: затоптать его не пытались, но мчались так быстро, так плотно, что пространства почти не было. Мир теперь был полон не свиста и грохота: мир теперь пытался обрушиться на него сотнями копыт и раздавить.

Наверное, лишь одно помогло ему вновь подняться: желание увидеть, что с сестрой.

Неир увернулся от тяжёлого копыта, врезавшегося в землю там, где только что была его голова, вскочил.

Увидел.

Зара услышала его.

Она разворачивалась, она успевала парировать оба удара, что были предназначены ей. Из груди её предыдущего противника уже торчала рукоять кинжала. Но тот не спешил падать. То ли кинжал оказался недостаточно длинным, то ли Зара была недостаточно точной.

В любом случае, теперь за её спиной оружие заносил тот, кого она не добила.

Неир попытался выхватить копьё из руки Горного, что мчался мимо, в слабой надежде швырнуть им в противника. Горный держал его слишком крепко: рухнул от его рывка. Неир ударил босой ногой в горло, вырвал таки копьё, но когда вновь поднял взгляд было поздно.

Мерв, тоже услышавший его окрик, уже мчался обратно к Заре, отмахиваясь от налетающих на него противников, будто от мух. Уже успел метнуть кинжал, и тот вонзился в плечо Горному, но Горный всё ещё не хотел падать. И своим броском Мерв выиграл всего миг: пока тот перебрасывает свой костяной меч из раненой руки в здоровую.

Как раз в этот миг Неир поднял взгляд.

Как раз в этот миг Мерв прыгнул. Вскочил ногами прямо на седло, толкнулся — и прыгнул. Рухнул на Горного, сметая того со спины его зверя, падая вместе с ним под копыта таких же зверей.

Неир сделал то же самое: упал. Вновь прокатился под копытами, вспорол копьём, что до сих пор сжимал в руке, брюхо одного из животных. Выскочил, облитый кровью, измазанный грязью, ближе к коню Мерва. Схватил за узду, дёрнул на себя, взмыл в седло. Огляделся: Мерва не было видно.

Обернулась и Зара.

Глянула растерянно в глаза: не ожидала увидеть его.

Окинула взглядом поле боя.

Побледнела так, что вдруг отразила свет Ирхана. Будто сама превратилась в светило, но бледное, холодное — под стать морозному ветру.

Развернула коня и ринулась вперёд: навстречу десяткам Горных, навстречу их монстрам, копьям, камням. И Неир готов был поклясться: на миг их ряды дрогнули. На миг они испугались. Замерли. Возможно, даже задумались над тем, чтоб повернуть назад.

Не повернули.

И теперь об этом пожалеют.

По крайней мере, те, до кого доберётся Зара. И Неир.

Мерв никогда не был ему братом. А теперь, отдав жизнь за сестру, стал.

Неир помчался следом за Зарой.

И странная мысль мелькнула на грани сознания. Странная, несвоевременная и какая-то совершенно неправильная: "Будь Рад рядом, этого не случилось бы".

***

Виверна ринулась вниз, к холму. Сэл подумал, что не успел направить её: снова та действовала сама по себе. Потом — увидел, куда именно она мчится. Вторая виверна большой тёмной тенью виднелась под кронами деревьев. И его животное, видимо, тоже спешило найти товарища.

Он спрыгнул, как только виверна тяжело опустилась на лапы. Атэй сидел на земле, уперевшись спиной в ствол дерева. Рядом с ним присел незнакомый, совсем ещё юный белобрысый парень. Что-то бормотал, стирал тряпкой, которая, вероятно, считалась у него платком, со лба Атэя, размазывая, кровь.

— Как он? — крикнул Сэл издали.

А когда оказался рядом, уже тише повторил:

— Как ты?

Атэй не ответил. Парень обернулся, глянул растерянно, виновато, будто просил прощения за то, что его тряпка не слишком помогает.

— Атэй! — позвал Сэл, падая на колено рядом с другом. Сдержал порыв схватить того за плечи и хорошенько встряхнуть, потому что тот шевельнул губами. Ответил очень тихо, почти беззвучно:

— Не кричи. Я плохо вижу. Но слышу хорошо.

И слабо дёрнул уголком губ, будто пытался улыбнуться.

И заговорил ещё тише, делая большие паузы, будто после каждого слова пытался собраться с мыслями.

— Из Риирдала плохой... предсказатель. Тебе спину... сказал беречь. А что... мне в голову попадёт камень... не предупредил.

— Заткнись, — пробормотал Сэлгек. — Помолчи. Побереги силы.

— Я ничего... не вижу, — прошептал Атэй совсем тихо, совершенно не слушая, что ему говорят. — Темно. Как мне теперь... писать о битвах... если я их не вижу?

— Я тебе расскажу, — пообещал Сэл. — Всё, что увижу, расскажу. Придумаешь стихи. Я помогу записать. Брошу хранительство, всё равно ведь ничего не выходит. Пойдём писарями к даарцам.

Атэй улыбнулся на этот раз.

— А теперь, — сказал Сэлгек, — вставай.

— Не думаю... — начал Атэй.

— Не думай, — легко согласился Сэлгек. — Вставай. Сейчас посадим тебя на виверну и куда-нибудь оттащим, подальше отсюда. Отдохнёшь там, а я тут подержу Горных, посмотрю, что как, потом вернусь и тебе расскажу.

Обернулся наконец к сидящему рядом парню и уточнил:

— Ты кто такой?

— Сид, — ответил тот.

— С дерева?

Парень кивнул.

— Ладно, Сид с дерева. Помоги мне дотащить его до виверны.

Атэй не сопротивлялся, когда его подхватили под руки, но как-то обмяк. Стал тяжёлым. И Сэл с огромным трудом отгонял от себя мысль, что так тяжелы, как правило, уже мёртвые тела.

Впрочем, за узду виверны Атэй всё-таки схватился, хоть и слабо, но самостоятельно. И даже влез почти без посторонней помощи: его только слегка подтолкнули.

Сэлгек задумчиво оглядел виверну, пытаясь понять, как удобнее сесть вторым: чтоб и Атэя удержать, если тот в полёте снова надумает падать, и самому не свалиться, и с виверной управиться. И вдруг понял: не имеет значения. Он может хоть под брюхо ей уцепиться и так лететь. У него просто нет иного выбора.

Он справится.

А ещё подумал, что больше не чувствует себя так, будто смертельно устал. Вообще не чувствует ничего: ни боли, ни усталости.

Наверное, это и есть тот предел, о котором когда-то говорил Алекс. Наверное, и Рэй, об истоках невероятной силы которого он недавно думал, тоже где-то за пределом.

"Ладно, — подумал Сэлгек, — посмотрим, как там, за пределом. Но сначала дотащим куда-нибудь Атэя".

— Готов? — спросил Сэл, запрыгивая на виверну позади Атэя, легко подхватывая поводья.

Атэй то ли не ответил, то ли Сэл его не услышал.

В этом грохоте вокруг — что можно услышать?

Перед тем, как взлететь, Сэлгек вдруг понял ещё одну вещь: нужно лететь не туда, где безопаснее — туда, где тише. Чтобы Атэю было спокойнее. Чтоб не шумели все эти чёртовы Горные. Чтоб не мешали отдохнуть.

***

Сид смотрел вслед удаляющейся виверне, пока та не исчезла из виду. Потом покосился на оставшуюся рядом. Виверна покосилась на него. Сид таких тварей никогда раньше не видел. Наверное, он сейчас боялся бы её, но он будто истратил весь свой страх, сидя на ветке дерева и глядя на бесконечные толпы противников, многократно превосходящих его товарищей, если не боевыми умениями, так количеством и кровожадностью.

Да и насчёт боевых умений... Свои Сид так и не испробовал, но прекрасно видел сверху, как тяжело было и настоящим, тренированным, сильным бойцам. Вообще хоть каким-то бойцам, потому что сам он — совсем не боец. Знал бы раньше, что здесь будет — ни за какие деньги не двинулся бы в путь. Да и денег им, кажется, теперь не видать. Рухнула одна стена. Под напором конницы врага вряд ли долго выстоит вторая...

Какого чёрта он вообще сюда отправился?

И сидит теперь на поляне, наедине с существом, которое если и не пугает до полусмерти, то только потому, что он уже устал пугаться.

"Может, влезть на него? — мелькнула мысль. — На это существо. Все же влазят — и ничего... Влезть — и подальше. Домой. Хочу домой".

— Что стряслось? — услышал он голос совсем рядом и резко вскочил.

На холм поднимался Рамор, за ним — Ардэн, за ними — те из людей, кто ещё оставался в строю.

— Ты зачем с дерева слез? — грозно нахмурился Рамор, но ясно было: это он в шутку.

Потом огляделся, понял, что никого больше рядом нет: только Сид и виверна. И спросил уже серьёзнее:

— Где эти двое?

— Атэй ранен, — сообщил Сид. — Сэлгек увёз его на своей виверне.

— Серьёзно ранен? — тихо спросил Ардэн.

Сид видел: тот и сам не слишком хорошо себя чувствует. Бледный, шатается, сейчас вот упадёт под дерево, как Атэй — и его тоже тряпкой вытирай. Потому что больше Сид ничего не умеет. Он вообще, кажется, ничего не умеет, только на дереве сидеть.

— Не знаю, — честно ответил Сид. — Я не лекарь. Камнем в голову ему попали. И не видит теперь ничего. И кажется, будто засыпает.

— Жаль, — кивнул Рамор, хотя Сид видел: если ему и было жаль, то совсем немного. Или жалеть по-настоящему он будет после, а сейчас не до этого. Впрочем, с чего бы ему жалеть? Он, верно, столько перевидал: и раненых, и мёртвых, что устал жалеть примерно так, как Сид устал бояться.

Он и выглядел так: усталым стариком. Совсем дряхлым бы казался, если бы не молодые, насмешливые глаза.

— Давай, юноша, — нетерпеливо махнул ему старик, — возвращайся к своим обязанностям.

И кивнул на дерево.

— А вы? — спросил Сид.

— А мы добудем себе парочку ездовых животных. Да, ребята?

Маленькое войско Рамора одобрительно загудело. Двинулось за ним вниз по широкой тропе, стараясь держаться у её края, но не слишком прячась. Все уже давно поняли: Горные не особо смотрят по сторонам, когда движутся к цели.

Наверное, Рамор попытается использовать это, чтобы как-то добраться до них с их животными, неожиданно напав со стороны холма.

— Я... — Ардэн замялся. Сид подумал, он не хочет идти с ними, но не знает, как сказать. То ли боится за себя, то ли боится всех подвести: слишком слаб, это даже Сид видит.

— Ты останешься тут, — отмахнулся Рамор, не оборачиваясь. — Будешь охранять наше стратегическое дерево.

Ардэн неопределённо хмыкнул.

И задумчиво покосился на виверну.