Божьим промыслом. Серебро и олово

⠀⠀ Глава 18 ⠀⠀

Подписав все нужные бумаги, он поговорил с банкиром Клемони и тот сообщил ему, что часть суммы в тысячу гульденов, генерал может получить уже завтра, а остальное в течение недели, или векселем банка, так же завтра. Волков уточнил у него: есть ли кто-то, кто примет этот вексель в Малене, и банкир назвал людей, которые с радостью это сделают. И среди них оказался и дом братьев Мёльдениц и даже… Купец Кёршнер. И Мёльденицы и родственник были его кредиторами. Так что тащить с собой сундуки серебра смысла не было. И он договорился с банкиром на золото и вексель, на сумму в сорок одну тысячу шестьсот восемьдесят талеров. Тот обещал ему, что всё будет у него уже завтра поутру.

И вдруг мир перестал быть таким мрачным, каким был ещё совсем недавно. Тысяча золотых — это хоть завтра садись в карету и езжай в Ланн к архитектору Копплингу: вот, дорогой архитектор, требуемые вами деньги, заканчивайте, наконец, правый от моста скошенный равелин и ставьте ворота. Ставьте ворота и монтируйте уже подъёмный мост. После этого замок можно уже считать достроенным. Конечно, в замке было ещё очень много работы, нужно, чтобы там можно было жить во время зимних ветров. Вставить стёкла в окна, хотя бы в господских покоях. Но всё это можно было делать своими силами, уже без заоблачных трат на модного архитектора и его инженеров. Главное это укрытые равелинами ворота и хорошие пушки над ними. И после этого ему сразу станет легче дышать.

«Господи, быстрее бы!»

И пусть герцог тогда присылает свои «просьбы» явиться во дворец или отправиться куда-нибудь по его делам. Барон просто собирался отписываться от подобных «просьб» ссылаясь на свои бесконечные болезни.

«К чёрту его, я ему вассальный долг до конца дней своих вперёд уже отработал. Когда закончу замок, носа из Эшбахта высовывать не стану».

И в том, что ничего с ним курфюрст поделать не сможет, Волков был уверен. По той простой причине, что у герцога просто… Нет ни денег на войну с ним, ни умных офицеров, что смогли бы взять его прекрасный замок. А ещё сеньор надолго завязнет в своей авантюре в Винцлау. Новому маркграфу будет необходима поддержка, ну, хотя бы до тех пор, пока он не возмужает. А путь в Винцлау пролегает именно через Эшбахт, ну или через ненавистный герцогу Ланн. Так что портить отношения со своим вассалом, разругаться с ним до открытой войны, Его Высочество вряд ли захочет.

«А перед этим ещё и в Малене наведу порядок, прищемлю всяким Гейзенбергам и Раухам хвосты, чтобы тихо сидели. Чтобы думать о нападениях не могли».

И от этих приятных мыслей барона отвлекла баронесса:

— И что это за горожане к вам приходили?

Рассказывать супруге о визитёрах и о делах ему не хотелось, и поэтому спросил у неё:

— Госпожа моя, вам ещё нужно платье?

— Платье? — сразу оживилась Элеонора Августа. — Вы купите мне платье? Которое захочу?

— Идите к портному, пусть подгоняет под вас, я оплачу.

— О, Господи! — обрадовалась она. И начала фантазировать о чём-то, а потом заявила: — Мне нужно будет показаться в нём перед дамами во дворце.

— Ну, если нас туда пригласят… — начал было он, но жена уже не слушала его, что значит "если", что за глупости, в мыслях она была уже во дворце и млела от новой порции похвал и комплиментов, что перед нею расточал сам курфюрст, а потом, вернувшись в действительность, закричала:

— Ингрид! Ингрид! Одеться мне, и сама собирайся, со мной пойдёшь!

Волков же стал отсчитывать деньги для супруги.

А когда жена ушла за покупками, он решил, что сам уже никуда не пойдёт, и надумал снять верхнюю одежду. И когда раздевался, Гюнтер, помогавший ему, поднимает с пола выпавшую из рукава записку:

— Господин барон.

— Ах, да, — генерал берёт бумажку. Ну конечно же это письмо от Клементины фон Сольмс, он за радостью от продажи дома, совсем про неё позабыл.

И он садится и разворачивает письмецо. А текста в том письме не очень-то много, и почерк у девы так себе, да и видно писать она не больно-то любит.

«Ах, барон, храни вас Бог. Кольцо мне понравилось. Я люблю, когда мои любовники дарят мне подарки после ночи. И ночь с вами мне понравилась. Вы хоть и стары, но ещё крепки. И я хочу встретиться с вами ещё. Сегодня к вечеру я буду во дворце, у залов для игры в мяч. И вы там будьте! Целую вас в потаённые места. Клементина».

«И вы там будьте». Как будто приказ подчинённому отдаёт, — Волков усмехается. И ещё раз «пробегает» письмо глазами. — Конечно, где же ещё быть распутной деве, как не у зала для игры в мяч, где молодые, разгорячённые люди соревнуются в одних рубахах, а то и вовсе без оных".

И он зовёт Гюнтера.

— Воды для мытья, чистую одежду.

Не то, чтобы ему были нужны её поцелуи. Генерал, как раз, предпочёл бы поцелуи искусной Амалии Цельвиг, но дружбу с этой девицей Волков решил поддерживать. А не дружбу, так хотя бы завести добрые отношения. И он решил поторопиться, так как его сыновья в который раз уже затеяли драку со слезами и криками, а жена уже из дома ушла. Пусть монахиня и нянька разбираются. Перед выходом он велел Марии передать фон Готту, чтобы тот, по возвращению, ехал за ним во дворец.

Молодёжь любит балы и турниры, но, когда ничего подобного поблизости не происходит, молодые мужчины собираются либо на конюшнях, либо в залах для фехтования и атлетики, либо в зале для игры в мяч. И вот туда-то, можно было приходить и дамам. Конюшни — фу. Места для упражнений с оружием — тоже не для женщины. А вот игра в мяч… Девы и госпожи садились за оградой на скамейки для зрителей и вовсе не стеснялись болеть за каких-либо игроков, тем более что и сам принц, и его младшие братья, не говоря о других знатных господах, вовсе не чурались состязаний, и не боялись иной раз и проиграть на публике.

И на открытой галерее возле того зала, вечно прохаживаются молодые мужчины и женщины. Встречаются, разговаривают, смеются. Вечером сюда приходят ещё и придворные музыканты, иной раз сидят там до глубокой ночи, и за пару монет будут играть модные этим летом мелодии.

Волков о том месте, конечно, знал, но делать ему там было нечего. Праздных дворцовых времяпровождений генерал избегал, и при возможности сразу покидал двор, если дел у него там больше не было. И вот теперь, едва он спустился в западную галерею внутреннего двора, так увидел множество молодых людей, среди которых мелькнул дружок Георга Альберта разгорячённый граф де Вилькор. И едва генерал появился там, как молодые люди, увидавшие его, стали с почтением ему кланяться.

«Молодые наглецы знают, что я сидел рядом с герцогом на ужине, вот и ластятся!»

Но, судя по всему, он ошибся, так как к нему стали подходить молодые люди из тех, что были с ним на ужине, они были на удивление приветливы, тут же вспоминали с восторгом вчерашний вечер, и Волков пожимал им руки, как добрым знакомцам.

— А-а-а… — заревел молодой и сильный голос совсем недалеко от генерала, — барон явился! Кто-нибудь, зовите принца! — И сильные руки сзади схватили Волкова за плечи. Это был граф де Вилькор. — Ах, барон, мы все только и говорим о вас, и вашем грубом фон Готте. Посмотрите на них на всех, — граф обвёл рукой собравшихся, — они все сожалеют, что вчера не были приглашены Георгом Альбером на нашу жуткую солдатскую попойку. А-ха-ха…

«Чёртовы сопляки, думают, что ужин с дорогим вином, вырезками и жареными дроздами — это солдатская попойка. Солдатская только лишь потому, что перепились на ней до рвоты!»

И тут всех отодвигает в стороны:

— Простите, господа, простите, господа, — к Волкову приближается Георг Альберт. Так же, как и граф де Вилькор обнимает генерала. — Ах, друг мой… — Его рубаха влажна и грудь открыта, пряди прилипли ко лбу, принц разгорячён, видно, он только что играл. — Я так рад вас видеть.

— Я послал вам благодарность, принц. У вас всё в порядке? — Интересуется Волков.

— Да, я получил ваше письмо… О… — Молодой человек закатывает глаза. — Если бы вы знали, как меня сегодня поутру отчитывала матушка за нашу славную солдатскую попойку! За наши ночные кутежи в городе!

«Вот молодой болван, чему он радуется?!» — Генерал не сомневается, что герцогиня в курсе, что он лично присутствовал на вчерашнем вечере. А Её Высочество, как известно, трепетная мать, которая очень переживает за своих детей, и генерал понимает, что она этот кутёж её сынка непременно ему припомнит. Тем не менее он улыбается принцу:

— А почему же вы уехали, не захватив своего кубка? — продолжает радоваться встрече принц.

Волков хлопает себя по лбу:

— Из головы вон, выпил лишнего.

— Барону было не до кубков, — смеётся де Вилькор. — Его у нас похитила ваша настырная кузина, принц.

— Кузина? — его Высочество раскрывает в изумлении глаза.

И все, кто стоял рядом, а было тех людей ни так уж мало, слышат это, а у генерала холодеет сердце: да что же за болтуны такие! И всё что он может сделать, так это лишь покачать головой и сказать:

— Вы ошибаетесь, дорогой граф.

Но глупый граф не соглашается:

— Так она возле вас вертелась до тех пор, пока вы, барон, с нею с ужина потом не исчезли.

— А-ха-ха… — заливается смехом Георг Альберт. — Узнаю свою кузину, раз уж кого решит заполучить, так и заполучит.

Но Волков качает головой:

— Нет-нет, господа, я поехал домой один.

И вдруг одна из молодых придворных дам, очень к тому же хорошенькая, и говорит:

— Может вы и поехали домой один, но фон Сольмс всем рассказывает, что ночевали вы у неё, барон. — И потом дева добавляет, чуть насмешливо: — Поехали вы, наверное, домой, да видно, сбились с пути.

И это её замечание, на взгляд Волкова, не так чтобы и остроумное, у собравшейся молодёжи вызвало взрыв хохота. На что Волков лишь отвечает, разводя руками:

— Возможно… Госпожа фон Сольмс… Пошутила…

Это вызывает у молодёжи ещё больший хохот, и принц хохочет больше всех, а та же смазливая девица, едко похихикивая, добавляет огня:

— Видно, барон, вы плохо знаете нашу фон Сольмс. Она на сей счёт никогда не шутит!

А принц, видя, как Волков растерялся после слов красотки, так начинает его успокаивать:

— Ах, не переживайте вы так, барон, от моей кузины никто ещё не уходил, она с детства была настырной и болтливой, уж чего захочет, так того обязательно достигнет, а потом всем про то ещё и расскажет. Ну, да Бог с нею, давайте лучше поговорим о ещё одной пирушке…

— Что? — генерал всё ещё не совсем в себе. — Ещё одной?

— Именно, — за принца тут начинает говорить де Вилькор, — все те, кто не был на вчерашней, очень расстроились…

— Очень! — тут же подтверждает та самая дева, что только что поддевала генерал шуточками.

И он галантно кланяется ей: я понял.

— Да и те, кто был, — продолжает принц, — хотят повторить веселье. И чтобы ваш фон Готт станцевал его жуткую жигу.

— Ну что, барон, закатим ещё один солдатский пир? — с надеждой интересуется де Вилькор. — Хорошее вино я обещаю.

А Волков смотрит сначала на него, а потом на принца и говорит:

— Господа, прошу меня простить, но мне нужно сказать пару слов его высочеству.

Молодёжь, хоть и нехотя, отпускает их, и генерал с принцем отходят в сторону.

⠀⠀