Аркейн | Не зря же меня зовут...

Глава 51

Душевая комната в апартаментах Амбессы.

— Всё пошло к чертям…

Омываясь под струями тёплой воды, Амбесса яростно обтиралась щёткой, пытаясь вместе с грязью очиститься и от очередного приступа раздражения. Планы рушились прямо на глазах несмотря на все её усилия. А ведь всё так хорошо начиналось!

Посланные в Заун агенты влияния понемногу подогревали настроения толпы, а пара мелких диверсий в сиротских приютах начали подрывать доверие к учредителям последних. Не полностью, конечно, но косых взглядов в ту сторону стало явно больше.

Дальше, в разговорах с Таллисом была обнаружена его мания на единоличное обладание технологией хекстека, что открыло для матриарха Мидарда просто чрезвычайно широкий простор для манипуляций этим бесхребетным придурком. Эх, знал бы сей гениальный засранец сколько высокоинтеллектуальных идиотов оказались распылёнными на мелкодисперсную пыль следуя указаниям его “великолепных” методичек по работе с Аркейном — точно бы поумерил пыл в отношении защиты собственных авторских прав!

Затем же был найден рычаг влияния на одного из химбаронов, от чего Амбесса едва ли не в пляс пустилась! Ведь что может быть лучше для разжигания так нужного ей конфликта, как не возможность контролировать кого-то по ту сторону баррикад!?

Увы, после начались неприятности и пришли они, как всегда, откуда не ждали.

Покушение на собственную жизнь было слишком внезапным. Амбесса никак не могла подумать что ЭТИ, оказывается, и здесь пустили настолько глубокие корни, что представительница одного из самых старых местных торговых домов окажется в когорте помешанных на чёрных розах с острыми шипами! Да, нападение на неё неприлично богатой старушки по имени Амара было очень неожиданным. Собственно, только благодаря такой внезапности данное ископаемое и сумело подобраться к Амбессе на расстояние удара. И если бы не верный Риктус — на этом бы её история и закончилась.

Однако и этот случай имел свои благоприятные последствия. Наглость и поспешность, с которыми начала действовать Чёрная Роза, дали воительнице понимание двух очень важных вещей. Во-первых, это страх. Её боятся. По-настоящему боятся, раз решили перестать игнорировать как какую-то там мошку и принялись за устранение. А во-вторых — времени было изначально куда меньше, чем она предполагала ранее. А значит стоит поспешить, чем она впоследствии и занялась.

Дальше случилось как в известной поговорке: “Поспешишь — людей насмешишь!”, хотя вначале всё вроде как шло по плану.

Посредничеством одной болтливой потаскухи, чей труп сейчас благополучно кормит рыб на дне Пилты, упомянутого химбарона удалось без лишнего шума схватить и сопроводить в пыточную.

Мелкий полукибернетический идиот даже не заметил как “любимица” подлила ему в вино снотворное, а затем ответственные люди скрытно отнесли его тушку на корабль к нужным специалистам. Поэтому, проснувшись будучи наполовину разобранным и зафиксированным на весьма жёстком столе, Смич был совсем не малость удивлён.

Затем последовал допрос. Весьма тщательный допрос, что длился не один час. Примечательно, что к физической боли данный индивид относился довольно безразлично. Даже шутить местами пытался, мол: “И это пытки!? Да стоит мне хоть слово вам сказать и вот ТОГДА я действительно познаю на себе всё прелести пыточных дел мастера, а не дилетанта, вроде тебя!”.

Однако, проводивший эти самые пытки палач, несмотря на все сказанное, своё дело знал очень хорошо, а потому медленно, но неотвратимо, постепенно ломал сопротивление упрямого химбарона. Хотя, в последствии, это и оказалось лишним. К удивлению пыточных дел мастера, да и самой Амбессы, пойманный оказался заядлым наркоманом, которому даже медленное сдирание кожи показалось мелочью по сравнению с ломкой из-за отсутствия вожделенной дозы Мерцания.

Вот тогда Смич и начал, что говорится, сдавать все полимеры, а первой жертвой его откровенности стал никто иной как Синджед. А кого, собственно, ещё вспоминать поехавшему наркоше, как не создателя своего любимого карманного счастья? Вопрос риторический, если что.

Таким образом, старшая Мидарда узнала о создателе Мерцания намного больше, чем ожидала изначально, а потому решила такого полезного кадра прибрать к себе. И мотивацию ему для работы решила предоставить отменную.

Сам же безумный учёный однажды просто сидел в своей лаборатории и тихо проводил исследования, как вдруг к нему пришли люди Амбессы и начали обрисовывать ну ооочень заманчивые перспективы по доступу к технологиям хекстека.

В то время Синджед в который раз пришёл к выводу, что одной химии для достижения поставленной цели будет маловато. Исследования зашли в тупик, а единственный видимый выход из создавшегося положения виделся в возможностях применения могущества Аркейна, к которому у него нет доступа! Учёный понял, что ему нужна магия! И, в отличии от Силко, Амбесса доступ к этой самой магии готова ему обеспечить. Одним словом, старик продался с потрохами.

Дальнейшее было делом техники.

Отравы Синджеда оказались штукой весьма полезной сначала в вопросах добычи более полной информации из Смича, затем в превращении химтанка в тупую разовую болванку, способную выполнить один единственный приказ, а после — и в травле миротворцев, охраняющих здание Совета Пилтовера. Хотя последнее стало ещё той головной болью для Амбессы, ведь изначально она планировала всё немного иначе.

Сам же план нападения на Совет Пилтовера должен был проходить следующим образом:

Накачать Смича забористой дрянью чтобы тот искренне считал, что выполняет приказ Силко. Это раз. Послать химтанка атаковать охрану Совета. Это два. В последний момент ворваться в здание со своими людьми. Всех спасти и попутно захватить химбарона, который затем сдаст всем заинтересованным “настоящего” виновника происходящего. Это три.

Результат: Из жертв — только охрана. Совет напуган и готов едва не умоляя дать ход милитаристичным идеям Таллиса, которыми старшая Мидарда его заблаговременно пичкала. Мэл настроена против Силко и, будучи обиженной женщиной, которой решили попользоваться и выбросить, сама начнёт проталкивать всё более радикальные методы решения проблем. Кровь, как говорится, не водица, поэтому в реакции дочери на предательство любовника Амбесса была уверена.

Однако, как уже упоминалось, в какой-то момент что-то пошло не так.

От смеси пыток, Мерцания и той дряни, которой Синджед накачал Смича для промывания мозгов, в голове последнего что-то перемкнуло и, вместо грубой атаки на охрану из миротворцев, этот мохнатый решил отравить их украденной из запасов дока химической смесью. А химтанк, тем временем, отправился проводить расстрел членов Совета.

Словами не передать тот ужас, в который пришла Амбесса, когда осознала к каким последствиям могут привести её, как оказалось, не до конца продуманные действия. Ни в каком из предполагаемых вариантов развития событий она не учитывала вариант когда Мэл может пострадать. Может бессознательно, может ещё почему, но она всячески гнала мысль, что с дочерью может в процессе что-то произойти и поэтому, смотря на заполонившее коридоры облако зелёной химической отравы, что препятствовало продвижению её людей к залу собраний Совета, испытывала нешуточное беспокойство.

Долгих десять минут продлилось ожидание пока опасный газ наконец полностью выветрился из коридоров здания. Долгих десять минут Амбесса пыталась унять бушевавшую в груди ярость, которой никак не могла найти выход. Долгих десять минут она отгоняла из сознания картину окровавленной дочери, которую скорее всего должна будет увидеть поднявшись к залу собраний.

Не увидела. Мэл оказалась в полном порядке, как и советница Шула и, в некоторой степени, Кассандра Кирраман. Но на этом хорошие новости, пожалуй, закончились.

Совет понёс слишком ощутимые потери. Амбесса ожидала, что после такого богатеи Пилтовера придут в ярость. Сплотятся. Постараются дать отпор. Но вместо этого… Вся городская верхушка оказалась парализована страхом.

Советники Хеймердингер, Хоскел и Сало были убиты на месте. Ириус Болбок скончался спустя четыре часа. Советница Шула находилась в прострации, а Мэл будто решила самоустраниться от принятия решений. Другие богатые дома Пилтовера также не проявляли активности, так как не были уверены в собственной способности преодолеть данный кризис. Некоторые даже и вовсе начали споро вывозить собственные активы из города, так как опасались разгула преступности, который, по их словам, вскоре накроет город. Таллис же сначала только и делал, что лежал на больничной койке, капризничая словно годовалый ребёнок, а затем незаметно куда-то исчез вместе со своей единственной помощницей.

Однако со всем этим ещё можно было работать. Подготовка личностей, что будут активно ратовать за помощь ноксианских солдат "пострадавшим друзьям из Пилтовера", уже давно велась и всё что оставалось — это дождаться подходящего момента. Но, как говорится, не судьба.

Чего Амбесса точно не могла предвидеть, так это того, что Кассандра Кирраман не станет дожидаться "удачного момента", а сразу возьмётся усердно вправлять мозги окружающим на тему расследования произошедших преступлений, а также поиска и наказания всех виновных. И разошлась сия женщина не на шутку.

Первым был выкинут со своей должности шериф миротворцев, чьё место почти в тот же миг заняла Кейтлин Кирраман. Маркус же, однако, не был данным поворотом как либо расстроен. Наоборот, уже бывший миротворец и шериф всея Пилтовер, тихо праздновал приход ранней пенсии, благодаря которой он теперь сможет куда больше времени проводить с любимой дочуркой. Заработал он и так достаточно (спасибо "благотворительной помощи" от Силко), а со всем этим наступившим бедламом пусть разбираются остальные. Вон у юной Кирраман ещё седые волосы на голове отсутствуют. Пусть зарабатывает.

Кейтлин же первым делом на посту шерифа отдала приказ сформировать следственную группу, которая вскоре сумела раскопать "биографию" безумца, застреленного в зале Совета. Им оказался, вот уж неожиданность, какой-то непризнанный гениальный учёный, что уже давно во всех своих неудачах винил "прогнивший до основания" (цитата из “его” дневника) Совет славного Города Прогресса. Вот ради уничтожения оного, этот индивид и создал столь необычный костюм и то многоствольное оружие. По крайней мере, именно этой версии событий решило придерживаться следствие…

Амбесса была в шоке. И даже не с того, что её действия так легко просчитали и тонко поиздевались. И не потому, что о нападении на особняк Кирраманов все вроде как решили забыть. Не могла она знать об устном обещании лично позаботиться о всех причастных, которое Джинкс дала Кейтлин. Сама же новоявленный шериф миротворцев, несмотря на любовь к справедливости и веру в силу правосудия, синевласке решила не мешать. Уж больно опасно выглядел её оскал и лихорадочно блестели глаза во время того разговора.

Так вот, возвращаясь к матриарху Мидарда, то Амбесса вполне осознает, что не является самой хитроумной личностью в мире, а потому проигрывать с достоинством умеет. Но чего она никак не ожидала, так это того, что, воспользовавшись произошедшими волнениями, старшая Кирраман сумеет фактически захватить власть в Пилтовере! Вот это действительно была новость, от которой Амбесса ещё долго не могла прийти в себя!

И ладно бы с её помощью и под руководством, так нет! Мало того, что та начала в очень быстром темпе наводить в городе собственные порядки, так ещё и её, Амбессу сиречь, новоявленная лидер Города Прогресса "мягко" спровадила словами:

— Не дело это чтобы ноксианские солдаты исполняли обязанности Пилтоверских миротворцев. Вдруг, кто-то в Валоране или Шуриме решит, что наш город теперь собственность Ноксуса?

Таким образом, "тонко" намекнув на возможный международный скандал и последующие за ним ответные действия, Кирраман заставила Амбессу вновь вернуться к роли “обычной матери”, что просто беспокоится за судьбу дочери и с "дельными советами" ни к кому больше не лезет.

Вот после такого отворота матриарх Мидарда и пребывала в состоянии перманентного раздражения, с которым даже тренировки до седьмого пота не всегда помогали справиться.

Нужен новый план. Новые люди и инструменты, что смогут предоставить ей оружие на хекстеке. Некоторые надежды были на Синджеда, но учёный почти сразу открестился от данной участи, заявив что он больше по химии и биологии, чем по механике.

Но сдаваться Амбесса не собиралась. Не в её правилах просто сидеть и ждать участи уготовленной судьбой. Поэтому, закончив с душем и направляясь к столу с документами, она преисполнилась намерения в очередной раз перелопатить всю доступную ей информацию и таки найти выход из создавшегося полож…

На этом моменте мысль Амбессы споткнулась о конверт. Пухленький такой конверт, которого точно не было на её столе когда она десять минут ранее проходила мимо направляясь в душ.

Воительница нахмурилась и с раздражением подошла к двери с целью задать трёпку охране, что без разрешения пропустила почтальона в её комнаты. Но дверь оказалась закрыта с внутренней стороны. Причём сделала это она сама, когда входила, так как не желала никого видеть до окончания водных процедур. И вот это уже было подозрительно.

— Ты! — Открыв дверь ткнула пальцем Амбесса в ближайшего подчинённого дежурившего невдалеке. — Кто нибудь приходил ко мне в последний час?

— Никак нет, миледи! — Вытянулся он, пытаясь даже лишний раз не дышать.

— Хм… — Подозрительно сощурила она глаза и, возвращаясь в комнату, скомандовала: — За мной!

Пройдя вместе с уверенно шагавшим в след солдатом в кабинет, Амбесса продолжила:

— Видишь конверт по центру стола? — Спросила она и не дожидаясь ответа, продолжила: — Сейчас ты к нему подойдёшь и аккуратно вскроешь. Затем заглянешь внутрь и скажешь что видишь внутри. Уяснил?

— Так точно!

— Тогда приступай, — на этом Амбесса показательно вышла в коридор, где и стала ждать.

— … - молчание дежурного было ооочень красноречивым, но как либо возразить на прямой приказ он не решился. Мало того, что начальница бы этого, мягко говоря, не оценила, так ещё и в ситуации, когда на столе матриарха Мидарда появилась неучтённая корреспонденция, явно виновным ставят его. Как там в уставе написано… “Погиб ввиду отсутствия надлежащего исполнения должностных обязанностей”. И если сейчас он попытается откреститься от “чести” быть “испытателем”, то данную строчку из устава “добрая” начальница не побрезгует воплотить лично. А вот если сделать как она говорит… Тут возможны варианты. Так, руководствуясь подобной логикой, всё что мог сказать этот бедолага в данной ситуации, это: — Слушаюсь…

Пытаясь унять внутреннюю дрожь, солдат сделал несколько шагов в направлении к столу начальницы, откуда смог получше разглядеть взявшееся ниоткуда письмо.

— На конверте есть надпись, госпожа! — Поспешил он сказать, как только сумел ту разобрать.

— И что написано? — Не возвращаясь в комнату уточнила Амбесса.

— Одно слово, — взяв в руки пухлый конверт продолжил служивый. — “Контрибуция”.

— Контрибуция? — Уточнила воительница.

— Так точно, миледи!

— Хм… — Уже это одно заставило опытную политиканшу задуматься.

Контрибуцией обычно называют дары в виде денежных и других ресурсов, которыми платить проигравшая в войне сторона победителю, если тот не желает сильно ввязываться в управление захваченной территорией. Но кто, кому и в какой войне проиграл, что сейчас принялся за выплату? Или, это её считают проигравшей и собираются выдвинуть требования? Не ясно.

— Открывай! — Спустя десяток секунд размышлений приказала она.

— Слушаюсь, — послышался слегка отрешённый ответ смирившегося со своей судьбой солдата, уже начавшего распечатывать письмо. — Миледи, здесь только фотографии.

— Фотографии?! — Не на шутку удивившись воскликнула Амбесса. — Что на них изображено?

— Ваш заместитель, госпожа…

— ЧТО?! — Поняв, что никакого химической или тому подобной опасности посылка не несёт, воительница вбежала обратно в комнату и, не дожидаясь ответа, выхватила стопку фотографий из рук подчинённого.

На первом фото действительно оказался её заместитель, Риктус. Только был он не в боевом облачении, а в длинном закрытом плаще, который использовал когда отправлялся на не самые “честные” миссии. Сама фотография выглядела так, словно кто-то сделал её тайно сидя в какой-то подворотне. Но больше всего настораживала ярко-розовая надпись в правом нижнем углу:

“Волк не бежит, волк не хитрит”

И что это должно значить!?

То что это её собственные слова, Амбесса поняла почти сразу и, как всегда, знала, что это утверждение является лишь половиной правды. Не зря она своим детям не раз говорила, что в жизни надо быть как волком так и лисой.

Но почему эта подпись находится здесь? Не ясно. И последующий снимок этой самой ясности привносить не спешил.

Здесь вновь был Риктус. Только в этот раз старый соратник оказался одетым в одно исподнее и привязан к какому-то металлическому стулу с высокой спинкой. Помещение за его спиной выглядит словно какой-то разрушенный складом, на полу которого виднеются странные фиолетовые подтёки, но что именно это за место Амбесса определить не смогла.

И всё таки, несмотря на ситуацию, выглядел её заместитель ещё вполне неплохо.

Прямая спина, твёрдый взгляд, глаза чуть прищурены. На губах — намёк на усмешку, а вся поза так и кричит о достоинстве, словно всё происходящее вокруг не стоит его внимания.

Однако, тот факт, что довольно сильного воина так легко схватили (а отсутствие увечий явно говорило о том, что Риктус никакого сопротивления оказать не успел) заставил Амбессу насторожиться. Как и очередное послание в том же нижнем правом углу:

“Волк приходит и силой забирает то, чего хочет”

Следующая фотография эту самую настороженность лишь усилила.

Вновь то же место. Тот же прикованный к стулу Риктус. Вот только в этот раз выглядит он далеко не так хорошо как раньше. Кровоточащие раны, наливающиеся синяки, размолотые в труху пальцы на ногах, прижжённые чтобы жертва не померла раньше времени…

Он не выглядел сломленным. Раненным — да, злым — конечно! Сжатая на каком-то самодельном кляпе челюсть, характерный блеск в глазах и перекошенное смесью ярости и презрения лицо — явно говорили об эмоциональном состоянии её заместителя. Такого проще убить, чем сломать! Именно поэтому Амбесса когда-то приняла Риктуса в круг приближенных и тайно гордилась таким подчинённым!

Однако… Новая надпись ничего хорошего её заместителю не предвещала.

“Волк не знает милосердия”

Следующий снимок был похожим на предыдущий. Из отличий — больше увечий, новые следы от ожогов, а также отсутствие ног ниже колен. А ещё…А ещё здесь запечатлели момент, когда Риктус начал сдавать.

Плечи опущены. В глазах нет былого гнева. Его место заняла осторожность, готовность к торгу и малая щепотка страха. Заместитель явно понял, что силой ему отсюда не выбраться и решил выторговать себе свободу. Какой ценой — отдельный вопрос, но если удастся ради возвращения отделаться относительно малой ценой — Риктус готов её заплатить. А отсутствие ног — не беда. Местные умельцы с качественными протезами давно на ты и поставить безногого калеку в строй, за соответствующую денежку, сумеют без особых проблем.

Но Амбесса оптимистичного настроя старого соратника не разделяла. К этому моменту она уже начала догадываться о значении слова “контрибуция”, которым отправитель подписал своё послание. И очередная надпись эту догадку лишь подтвердила:

“Однако, волк — далеко не самое высокое звено в пищевой цепи”

На следующем фото Риктус выглядел именно так, как того ожидала Амбесса. Растерянность и непонимание происходящего — вот что выражало тело и мимика воина, оказавшегося в ситуации, когда он стал инструментом банальной мести. Плечи опущены, взгляд потускнел, лицо застыло в выражении неверия…

Новых увечий, кстати, не наблюдалось. Видимо ему как раз сообщили, что какую бы информацию он не поведал — мучения на этом не закончатся. Ведь какая разница, скажет он что-то или нет, если допрос — лишь повод, а не конечная цель пленения?

А вот что хорошо, так это то, что новая надпись окончательно пролила свет на истребовавшего свою “контрибуцию” победителя:

“Заун знает что ты сделала”

О да. Заун, значит.

Ну что же, Амбесса, конечно, ожидала что остальные химбароны в общем, и Силко в частности, как-то отреагируют на подставу и смерть одного из своих (мохнатого ублюдка старшая Мидарда случайно удавила в порыве ярости), но, если честно, не ожидала что на неё выйдут так быстро. Чётко работают. Даже завидно немного…

Оставшиеся три фотографии Мидарда пролистала уже без особого интереса.

На первой, с подписью: “Заун не прощает”, был уже полностью сломленный человек, который когда то-то был её соратником. Лицо осунулось, взгляд устремлён в никуда, плечи сгорблены. От прежней гордости не осталось ни следа — только усталость и бессилие.

Из интересного — появление десятка игл под ногтями пальцев на руках. Амбесса даже засмотрелась на миг. Надо будет подать палачу идею о таком методе работы с пленными. Выглядит очень болезненно.

Следующее фото явно было сделано ночью на Мосте Прогресса.

Тонкая девичья ручка, с разноцветно разукрашенными ногтями, держит за волосы аккуратно отрезанную голову заместителя Амбессы прямо над пропастью морской бездны, а падающие вниз чёрные мешки на заднем плане — “намекают” на то, куда делись остальные части его тела. Надпись же гасит:

“Река Пилта всегда хранила множество тайн”

“Ну да,” подумала на это Амбесса, “одной больше, одной меньше — практически без разницы”.

Последний снимок отличался от всех предыдущих.

Это был рассвет. Снятый с огромной высоты рассвет, в подножье которого расположился просыпающийся Город Прогресса. И ведь не пленились аэростат ради такого дела в небо поднять!

“Считаю нас в расчёте. С любовью, Око Зауна” и отпечаток губ точно того же ярко-фиолетового цвета, что и сама подпись.

— Мда… Оригинально, — не смогла удержаться от комментария вслух матриарх Мидарда.

— Кхм… Госпожа? Тут в посылке ещё что-то есть, — вдруг подал голос всё время стоявший рядом служивый, о котором Амбесса малость забыла.

— Да? И что там? — Протянула она в руку и вскоре туда упала небольшая стопка украшенных рунами пластин, которые Риктус везде таскал с собой. — Хм…

А это интересно.

Несмотря на пугающую суть послания, такой подарок свидетельствует о том, что этот самый Око Зауна действительно не имеет ничего против лично неё. Всё же, как ни крути, но только благодаря этому артефакту она всё ещё жива и имеет хоть какие-то шансы в прямом столкновении с кем-то обладающим даром магии.

Наконец отпустив дежурного, Амбесса вновь закрыла дверь и присев за рабочий стол стала думать о сложившейся ситуации.

Слишком хороший подарок преподнёс ей Силко, чтобы просто так его игнорировать. В то, что этот тайный правитель Зауна не понимает ценности артефакта — Амбесса верить отказалась. Риктус точно поведал о нем, после слома. Значит он знает, вот только сколько ему известно? И самое главное — к чему это, фактически, завуалированное предложение мира? Ведь “Считаю нас в расчёте” — это именно что предложение мира или, если другими словами: “Пока не трогаешь нас — мы не тронем тебя”.

И тут матриарх Мидарда нашла только одно объяснение такой позиции.

Мэл.

Во всем виновата её ненаглядная наследница. Не прямо, конечно. Амбесса справедливо сомневалась, что дочь одобрила бы то, что сделали с Риктусом, но вот косвенно…

Воительница достаточно многое знает об отношениях дочери с этим самым Око Зауна. Элора рассказала. И нет, никакого шпионажа, тайного пригляда или чего прочего. Служанка действительно верная только Мэл, так как видит в ней тень собственной дочурки, которой когда-то по несчастью лишилась.

Но ведь имеет право мать, Амбесса сиречь, просто подойти и нормально спросить служанку о романтических делах собственной плоти и крови, аргументируя интерес беспокойством о ней?

Именно так старшая Мидарда и узнала, что хотя Мэл с Силко и вроде как имеют некоторые общие дела, но в целом их отношения довольно гармоничны и без налёта корысти. Некоторое беспокойство вызвало периодическое появление в их постели некой синеволосой особы, но и о ней Элора отзывалась исключительно положительно, называя: “Взбалмошной, но в целом — приятной личностью”.

— И что мы имеем в остатке? — Тихо задала Амбесса вопрос самой себе, а затем неожиданно рассмеялась. Громко и заливисто.

Почему? Да потому, что она поняла, что ТАКОЙ зять ей приходится вполне по душе. Ведь если он за не самого полезного подчинённого ТАК мстит, то как будет беречь своих?!

Похоже, настало время пересмотреть планы относительно будущего единственной дочери и придумать как сбагрить ей ответственность за весь их клан. А там уж Силко точно её не оставит. Уже показал, насколько Мэл ему дорога и точно не даст пасть в пучину забвения дорогой ей родне.