Аптекарский огород попаданки

Глава 7.

Прекрасный день рождения… Просто восхитительный… И вряд ли подобные дни ещё когда-нибудь будут другими.

Давайте будем честны: быть здоровым и богатым в разы лучше, чем бедным и больным. Может, кто-то действительно может быть по-настоящему счастливым, когда вся жизнь переворачивается вверх дном. Но лично у меня пока получалось лишь окончательно не скатиться в пропасть отчаяния. И то — не всегда. Вот прямо сейчас не получалось нисколечко.

— Саш… — раздался стук и приглушённый голос сестры по другую сторону стекла.

Она дёрнула ручку, но, конечно, открыть не смогла.

— Саш, открой.

— Уходи. Мне надо побыть одной.

— Нет, не надо, — настаивала Надя. — Там холодно. Ты что, ещё простыть решила до кучи?

— Хуже уже не будет.

— Саш…

— Надь, отстань.

— Саш… — снова позвала сестра. — Ну, прости. Там шампанское греется.

Я ничего не ответила, но Надя не сдавалась:

— И торт ещё. Твой любимый. Наполеон. Со свечами. Ну, пожалуйста…

Закрыв глаза, я представила себе, что нахожусь сейчас не здесь. Не в этом теле. Не в этом мире. Не в этой жизни. А где-то, где я ещё на что-то могу повлиять. Только не на то, чтобы сделать кого-то несчастным, сломать чужую судьбу, а наоборот — спасти, подарить надежду, прибавить радости, а не отнять.

Да, Гоша заслужил наказания. Не спорю. И по человеческим законам, и по законам божьим, и по каким-нибудь кармическим понятиям. Но что мне с его наказания? Если его новая пассия и правда беременная, а его в самом деле упекут в тюрьму, мне что, легче станет?

Да, мы мечтали о детях. Я, по крайней мере, мечтала. Гоша вроде бы тоже, хотя сейчас я ни в чём не могла быть уверена на его счёт. Но у нас не получалось. Вроде по всем медицинским нормам мы оба были здоровы, а беременности так и не наступало. Не судьба? А как ещё объяснить? Может, потому он и полез в постель к другой?..

— Саша-а-а… — не унималась Надя. — Я иду за отверткой.

Мне оставалось только усмехнуться самой себе и всё-таки открыть дверь. Надька же мёртвого достанет. А я пока что была живая.

— Ну, слава богу! — расплылась сестра в улыбке и тотчас схватилась за руки на кресле, чтобы скорее транспортировать меня обратно на кухню. — Вот всегда считала, что ты обидчивая, но отходчивая!

— Если что, я ещё не отошла, — предупредила я, пряча улыбку.

— Шампанское и «Наполеон» творят чудеса!

— Только о Гоше больше ни слова.

— Да я уже забыла о нём! Кто, вообще, такой Гоша? Не знаю такого! Придурок, наверное, какой-то!

Я всё-таки не удержалась и прыснула. А Надя успела подкатить коляску к столу, на котором так и дожидалось шампанское и квадратный слоёный пирог с заварным кремом, в который были воткнуты тридцать три свечки. Из-за этого «Наполеон» скорее напоминал ежа или дикобраза.

— Так, давай! — подбодрила сестра и вручила мне бокал. — За тебя! За лучшую жизнь!

— Да, за лучшую жизнь, — повторила я эхом за ней.

Надя тут же принялась поджигать свечи, одну за другой. Получалось небыстро, некоторые зажигаться не хотели, другие сгорали почти моментально.

— Могла бы ограничиться фигурными цифрами, — заметила я, видя, что сестра уже нервничает.

— Так не положено, — проворчала Надя, стараясь изо всех сил успеть запалить все фитили, пока другие не прогорели напрочь. — Так, давай быстрей! — у неё наконец получилось. Она схватила торт и поднесла ко мне. — Давай, Сашка!

— Что давать?

— Желание загадывай! Только быстро! И самое заветное!

Заветное… Заветное желание… Да какое же оно у меня заветное?.. Очевидно, что одно точно есть. Только оно неисполнимое… По крайней мере, в это жизни…

— Саша-а-а!.. — поторапливала Надя, кажется, уже готовая сама задуть эти свечки.

Я сосредоточилась и мысленно произнесла:

«Хочу другую жизнь, где я буду снова молода и здорова».

Глубоко-глубоко вдохнула и… выдохнула с усилием. Последняя, тридцать третья свеча ещё немного посопротивлялась, но затухла.

— Ура-а-а! — возрадовалась сестра. — Сбудется! Обязательно сбудется!

А я только усмехнулась, подумав:

«Да-да, конечно…».

— А теперь подарки!

Надя ускакала в комнату и через секунду уже неслась обратно. Она протянула мне свёрток, ужасно похожий на тот, что подарила мне студентка Машенька. Я о нём всё помнила-помнила, а потом бросила в сумку, да и забыла.

— Надюш, а принеси мне, пожалуйста, мою сумку из прихожей. Там ещё один подарок.

— Ага, чичас, — сказала Надя и побежала исполнять мою просьбу.

А я тем времен аккуратно распаковала цветную обёртку с яркими цветами и сердечками. Осторожно извлекла приятную на ощупь книгу с шероховатой текстурой обложки и минималистичным оформлением. Провела рукой по буквам и рисунку, будто бы написанным акварелью, прочла название: «Княжна», Александр Амфитеатров.

Тут подлетела Надя и отдала мне презент Минаковой. Там тоже была книга. И я с замиранием сердца разложила на коленях обе, вглядываясь в такие разные, но будто бы знакомые названия.

— «Аптекарский огород. История сквозь века», — прочла вслух Надя заглавие второй книги. — Ну, как раз к твоему лекционному курсу… — кажется, она слегка приревновала.

Я поспешила её успокоить:

— Это именно то, что я хотела. Даже не знаю, как вы угадали. Можно сказать, одна книга будет для дела, а вторая для души.

— Во-во! — немедленно поддержала сестра. — Моя ведь для души, да? А я, между прочим, за этой книженцией пол-Москвы исколесила. Её днём с огнём не сыщешь, но я же знаю, как тебе нравятся романы этой эпохи.

— Спасибо тебе, дорогая.

Я поцеловала сестру в щёку, и мы приступили к поеданию торта. Попутно болтали ни о чём и обо всём. Слава богу, Надя сдержала слово и больше никаких неприятных тем не подымала. И мне удалось отвлечься, даже настроение немного поднялось, стало хоть отчасти праздничным. Ну, или шампанское с «Наполеоном» так благотворно подействовали. Да без разницы. Главное — что вечер закончился на позитивной ноте.

Уже лёжа в постели, я прихватила с собой обе книги. Вот только вчера мне совершенно нечего было читать, и я по пятому разу перечитывала «Анну Каренину», а тут — здравствуйте, ещё и выбирать приходится. А выбор-то совсем непростой.

Я то листала то книгу про историю Аптекарского огорода, то увлекалась «Княжной». Надя давно спала, а мой ночник всё продолжал гореть. Уже глаза слипались, уже все возможные и невозможные режимы дня я нарушила, а прерываться не хотелось. В конечном счёте приключения Зиночки Радунской полностью завладели моим вниманием. Не хотелось отрываться, даже с учётом того, что мне вставать в семь утра.

Но сдаться всё-таки пришлось. Усталость взяла своё, я поняла, что сознание моё буквально тает, меня уносит в сон.

Напоследок, обняв книгу, вдруг подумала:

«Вот это жизнь у Зиночки… Вот это настоящая драма и переживания… Всё бы отдала, чтоб хоть чуть-чуть притронуться к такой вот жизни…».

После чего меня уволокло в томные объятия Морфея…