Аптекарский огород попаданки

Глава 2.

Александра настолько углубилась в пугающие мысли, что не заметила, как дверь, которую она по спешке забыла запереть на ключ, снова открылась. Груня охнула и побледнела, тотчас отошла в тень у занавески. Княжна не пошевелилась, уставившись в суровое отцовское лицо.

— Опять?! — вскричал Иван Ипатиевич, завидев на столе оставленную книгу. — Опять ты свои глупости чинишь?!

— Папенька… — выдохнула растерянно княжна, но тут же собралась, чтобы дать отпор: — Папенька, это никакие не глупости! Я хочу и буду заниматься наукой!

— Да кто ж тебе в голову такое вбил?! Какие же бесы тебя обуяли?!

Он уже было метнулся к столу, намереваясь разорвать проклятую книжицу. Однако Александра поспела вперёд отца и преградила ему путь.

— Прошу вас, папенька! Христом Богом заклинаю! Не троньте! Не троньте!

— Что бы сказала твоя мать, покойная Надежда Осиповна? Царствие ей небесное… — князь торопливо осенил себя крестом. — Каково было бы её мнение, Александра? Обо мне не думаешь, так хоть о светлой душе матушки своей подумай!

— А я и думаю, — княжна обняла книгу, прижала к юной груди, будто только-только рожденное дитя. — Думаю, матушка бы благословила меня.

Иван Ипатиевич скорбно покачал заметно полысевшей за последние годы головой. Из пышных богатств у него остались только бакенбарды, которые от гнева растопорщились в разные стороны.

— Прекращать надо всю эту дуристику, Александра, — заявил князь, точно моментально постаревшим голосом. — Замуж тебе пора. Как Софья наша замуж пошла, так и ума в ней сразу поприбавилось. А ты всё маешься глупостью, не тем голову забиваешь.

— Ни в какое замужество я не желаю, — отрезала княжна. — Я учиться хочу. Слышала, в Англии в Университеты можно слушательницей устроиться…

— Да какая Англия?! — затопотал ногами Демидов. — Слышать больше ничего не желания ни про какую Англию! Завтра же напишу Ставрогину, что принимаю его предложение!..

— Что?! — руки у Александры так и задрожали, она едва удержала книгу. — Ставрогину? Помещику? Да как же вам не стыдно, папенька?..

— Мне стыдиться нечего, — осёк её отец и как-то посерел лицом. Не глядя, придвинул к себе стул, на котором княжна прежде зачитывала тайное послание, и грузно опустился на сидение. Вздохнул, утёр взмокший от волнения лоб кружевным платком. — Мы разорены, Александра. Скоро житья нам не станет совсем. Долги только растут, а продавать нам уж нечего.

Дочь поджала губы, слушая его речь. Она догадывалась, что дела их плохи, но не знала, что настолько.

— У Ставрогина есть деньги, — продолжал князь Демидов. — С ним ты как у Христа за пазухой жить будешь. А для меня, как для отца, это самое главное — чтобы дочери мои пристроены были.

— Но ведь я не люблю его, папенька… — сделала ещё одну попытку объясниться Александра, даже понимая, что аргумент этот откровенно слабый.

Иван Ипатиевич поднял к ней глаза:

— Стерпится — слюбится, душа моя, — он с трудом поднялся, глянул с отвращением на книгу, которую дочь по-прежнему держала в объятьях. Однако подымать новый скандал передумал, а лишь ещё раз заключил: — Свадьбе быть. И чем скорее, тем лучше. Это моё отцовское слово.

Он поцеловал Александру в лоб и вышел прочь. Как только в спальне воцарилась тишина, из-за шторы показалась Груня. Она так и простояла всё время диалога, прижавшись к стене и трясясь от страха. Княжна поглядела на служанку обречённо.

— Что же мне делать, Груня?.. — спросила она, не особо-то рассчитывая на дельный совет.

— Так замуж идти! — тут же нашлась с ответом Груня.

Александра повернулась к окну. Где-то там, в двух днях пути отсюда лежала Московия. А в Московии находился тот, кто дал Александре самую главную надежду в жизни — надежду стать той, кем ей всегда хотелось стать. То есть — самой собой. А настоящая она, настоящая Александра Демидова, больше всего на свете желала изучать науки, в особенности — медицину, врачевать людей, делать большое доброе дело. Неужели все эти мечты канут в небытие?.. Все до единой?..

— Решено, — сказала Александра своему отражению в стекле.

Груня вздрогнула от неожиданности.

— Свадьба? — спросила она с неподдельной радостью.

— Побег, — заявила княжна.

Улыбка служанки мигом погасла. Если барышня шутит изволит, то шутки у ей несмешные нисколечко. Однако Александра не шутила и не думала даже.

— Груня, — скомандовала она с лицом, полным непоколебимой серьёзности. — Беги в конюшню, подымай Антипа. Пусть запрягает экипаж. Едем немедля.

— Куда ж это? — взмолилась несчастная служанка. — Посредь ночи-то?!

— В Москву. Едем в Москву.

— Так ведь батюшка ваш дом запер, не пустит ни вас, ни меня.

— Ах, так? — Александра горделиво вскинула подбородок. — Значит, так тому и быть. Сама найду выход, и сама всё решу.

Груня не успела ничего предпринять, когда барышня распахнула створки настежь.

— Да что ж вы делаете-то?! Убьётесь!

Девушка кинулась к княжне, но та лишь зашипела в ответ:

— Тихо ты! Молчи! — Александра мигом прикрыла ладонью рот Груне. —Не хочешь со мной бежать, так и не надо. Мне только не мешай.

— Да как же это?.. Да зачем?.. С ума сошли, что ли?.. — причитала служанка, но всё-таки заметно тише.

Княжна глянула вниз — второй этаж, не очень высоко, но прилично.

По детству, было дело, сбегала они неоднократно с Соней, сестрицей её старшей, и младшим братиком Николашей. Соня первая попалась при побеге и больше чудить не желала, а вот Сашенька и Николаша продолжили проказничать. Однако время проказ давно уже кануло в Лету. Николаша тоже однажды ушёл на поля сражений, да и не вернулся боле. Такова судьба — говорили все.

Но теперь Александра решила взять судьбу в собственные руки. Ей одной строить свою жизнь, самой прокладывать дорогу к счастью. И счастье это вовсе не в замужестве за Арсением Ставрогиным. Нет. Этот прохиндей — точно не тот, кто ей нужен.

Действовать надо было незамедлительно, на сборы и приготовления времени не осталось. Княжна захватила лишь самое необходимое: присланные книги и письма В. Б., кое-какие фамильные украшения, а главное — крестик покойной Надежды Осиповны. Всё уместилось в небольшой саквояж, который Александра скинула из окна первым.

Груня в этот время всё ходила кругами да читала беспрерывно единственную знакомую ей молитву. Поняв, что барышня отступать не собирается, служанка кинулась наперерез.

— Не пущу! Не пущу!

— Груня, — Александра мягко уложила ладони на плечи девушке, — ничего со мной не сделается.

— На помощь зазову… — прошептала служанка и всхлипнула.

— Не плачь. Всё образуется, — пообещала княжна, взбираясь на подоконник.

Для побега она, как и раньше, примостила уголок простыни к ножке тяжёлой кровати. До самого низа не достанет, но расстояние позволит уменьшить значительно.

Отпустив ревущую Груню, Александра взялась за самодельный канат. В длинном платье было жутко неудобно, но раньше ведь она как-то справлялась, справится и теперь.

— Помолись за меня, Груня, — попросила на прощание княжна и смело шагнула через край.