Аптекарский огород попаданки

Глава 56.

«В. С.»…

Не скрою, с большей радостью я бы прочла на этом месте другие инициалы. А если уж совсем начистоту, немного скучала по письмам В. Б. Да, он писал когда-то не совсем мне, а, так скажем, моей предшественнице, но я помнила, с каким волнением и трепетом Александра ждала и читала те послания. Мне тоже хотелось ощутить это. И я даже ощутила нечто схожее сейчас, когда нашла короткую записку в коробке с конфетами.

Но, увы, записка эта имела авторство другого человека…

В ней не было ни изящных речевых оборотов, ни той, свойственной В. Б., тонкой грации в выражениях, поэтизма. В. С., ну, то есть Василий Степанович, как всегда, был предельно краток и скуп на эмоции. Раньше бы я приняла подобное сообщение как формальность, ничего не значащий жест, продиктованный простой вежливостью. Однако я кое-что уже знала о Василии. Вежливость — последнее, чем он стал бы руководствоваться при отправке своего презента.

Так зачем же он всё-таки прислал мне эти конфеты?..

Щёки мои отчего-то вспыхнули.

Ну, нет… Глупости.

Глупости, глупости, глупости.

Я бы ещё поверила, что В. Б., околдованный флёром таинственности и сакральности односторонней переписки с молодой княжной, мог поддаться романтическим порывам. Но В. С. …

Я даже отругала себя за подобные мысли. А затем отругала за то, что до сих пор нахожусь дома, хотя уже должна быть в оранжерее. Поскорее убрала подарок (не забыв прихватить на пробу одну конфетку) и побежала на работу.

Благо, бежать было близко. Я зашла в здание, где находилась лаборатория и примыкающая оранжерея как раз в тот момент, когда дверь в кабинет Вениамина хлопнула. Ага, значит, он сам только пришёл. Надо бы зайти и «отметиться», заодно пожелать доброго утра. А вдобавок наконец-то увести от него Груню, которая наверняка последовала за возлюбленным, позабыв о должностных обязанностях.

Искренне надеясь, что не застану какую-нибудь пикантно-комичную сцену, я осторожно стукнулась в дверь лаборатории, предупреждая о своём появлении, а затем вошла.

К моему удивлению, Вениамин Степанович оказался единственным в помещении. Он облачался в рабочий фартук с тем же сосредоточенным видом, что и обычно. Ни следов недосыпа, ни растерянности в его лице я не обнаружила.

— Доброе утро, Вениамин Степанович.

— О, доброе, Александра Ивановна, — он скупо улыбнулся.

От меня не укрылось, что Булыгин-младший пребывает в довольном настроении. Я поразмышляла над тем, насколько прилично будет поинтересоваться о причинах его радости, и сочла, что вполне могу вежливо и осторожно натолкнуть его на откровения.

— Вижу, вчерашняя прогулка пошла вам на пользу.

— Да-да, — подтвердил Вениамин. — Как вы и говорили, Александра Ивановна, свежий воздух благоприятствует здоровому самочувствию.

Последовала ещё одна улыбка, на этот раз — застенчивая.

— Полагаю, Агриппина Никифоровна также приятно провела время.

— Вполне вероятно, — Вениамин Степанович сел за стол и уткнулся в ближайший журнал с записями.

Похоже, на этом он счёл разговор оконченным. А вот я вдруг насторожилась.

— Вениамин Степанович?..

— Да? — он обернулся и глянул на меня вопросительно сквозь очки.

А я на секунду растерялась, не зная, как задать вопрос, чтобы это не выглядело бестактным.

— Вы же знаете, Груня — мне близкий человек…

— Ну, разумеется, она ведь ваша сестра.

— Да, — выдохнула я, не заметив никаких перемен в лице Булыгина. Разве что румянец на его щеках зарделся чуть сильнее. — Вы позволите мне говорить прямо?

Вениамин положил журнал на стол и вздохнул.

— Александра Ивановна, мне бы не хотелось… как бы это сказать… — он сконфузился.

Я меж тем напрягалась всё сильнее.

— Агриппина Никифоровна в самом деле мне симпатична…

— Вы поссорились? — это первое и единственное, что мне пришло в голову, отчего беспокойство только возросло.

— Что?.. Что вы! Нет! Думаю… Думаю… пока не стоит забегать слишком далеко вперёд… — тараторил Вениамин Степанович, совсем сбитый с толку. — Понимаете, Александра Ивановна, в некоторых вещах я смыслю немногое. И мне бы самому хотелось с вами посоветоваться. Просто я не думал, что вы заведёте разговор именно сейчас. Право, я не совсем готов…

— Вениамин Степанович, — мне пришлось его перебить, потому что сердце моё уже готово было выпрыгнуть из груди, — просто ответьте мне: в котором часу вы расстались с Груней?

— В… в котором часу?.. — переспросил Булыгин-младший.

— Да. В котором часу.

Он несколько раз хлопнул ресницами.

— Вы ведь не станете ругать сестру? — спросил Вениамин почти шёпотом.

— Нет, если вы скажете правду.

Набрав в лёгкие побольше воздуху, он произнёс:

— Понимаю ваше беспокойство. Полагаю, я не должен был задерживать Агриппину Никифоровну на столь продолжительное время, но, повторюсь, в некоторых вопросах я разбираюсь скупо…

— Вениамин Степанович, — и снова пришлось прервать это бессвязное бормотание. — Просто скажите: в котором часу вы разошлись?

Он виновато опустил голову:

— В десятом, Александра Ивановна.

— В десятом часу вечера?

— Да, — проронил Вениамин. — Должно быть, вы уже отдыхали в это время… И недовольство ваше совершенно справедливо…

Нет, я не отдыхала в это время. Меня вообще в это время дома ещё не было. Я тоже задержалась на прогулке с другим Булыгиным, но почему-то не подумала о приличиях. Зато теперь внезапно осознала, что Груня не просто не явилась домой ночевать. Она куда-то пропала.