Вондер. Том 1 и Том 2

Глава 27

Маньяк все так же ходил вокруг жертвы. Игрался, делая подшаг к орку и заставляя вздрагивать, затем снова отступал, то и дело упирал кончик лезвия в тело подвешенного, при этом не усиливал давление, лишь щекотал нервы всем присутствующим. Голос Взломщика был размеренный, гипнотизирующий и убаюкивающий отчего резко контрастировал с тем, что он говорил:

— Кто вы, дроу, эльфы, гномы, орки? Лишь инструмент переосмысления человека. Живой эвфемизм. Палка, которой мальчишка тычет в таракана собственной действительности, — психопат проткнул плечо пленника всего на сантиметр и стал крутить кривой кинжал, ковыряясь в ране, отчего орк тихо застонал. Дергаться он боялся, чтобы еще больше не навредить себе.

— Нам придется немного сменить риторику, но ты все равно меня поймешь, — почти прошептал убийца на ухо пленному. — Уж поверь мне. Итак, господа, — бросил он взгляд на нас. — Мастер-класс по взлому. Запоминайте. Можете даже конспектировать. Посмотрим, кого выбьет последним, — он расхохотался, в подземелье эти звуки звучали еще более зловеще. Взломщик ударил рукоятью кинжала прямо в коленную чашечку орка, отчего тот дернулся всем телом, звякнул цепью и резко вскрикнул.

— Массмедия навязали нам культ абсолютного счастья, завышающий ожидания от жизни. Люди не умеют довольствоваться чем-либо хоть сколько-нибудь длительный промежуток времени. В этом плане спрайты куда более разумны, а потому более счастливы. Так ведь? — Садист прочертил кровавую полосу поперек живота.

Вот ведь больной ублюдок. Во мне вспыхнула ненависть. Живым я его отсюда отпускать не намерен.

— У нас все хотят себе кота воспитаней, тачку покруче, женщину покрасивее… — продолжил меж тем псих, а затем исказил голос, парадируя стерв. — Неужели всем вокруг так сложно читать мои мысли и подстраиваться под мои желания? Почему мир такой несправедливый? Требования к супругу минимальны — одновременно замени мне наставника, друга и партнёра. Почему ты не можешь с этим справиться?

Он ударил по второй чашечке пленника, от этого звука у меня самого невольно заныло колено.

— Такой образ мысли гарантирует постоянное разочарование и страдание, пока ты не осознаешь, что никто не умеет правильно жить эту жизнь. Ты черновик человека в мире черновиков людей. В жизни возможно только частичное наслаждение моментом. Секунда. Минута. Час. И то лишь в том случае, если ты все для этого сделаешь правильно. Но люди ждут абсолютного счастья, полного удовлетворения, что и гарантирует им страдания. Так и дрейфуют по жизни от одной секунды счастья до другой, порой месяцы, годы, а то и десятилетия.

Он резко взмахнул кинжалом и отсек пленнику ухо, а потом врезал по упавшему куску тела пяткой, словно пытался раздавить что-то живое.

Я посмотрел на остальных. Все были парализованы ужасом происходящего, но никого пока не выбило. Взломщик бросил на нас взгляд через плечо и хмыкнул каким-то своим мыслям.

— Но счастье это вообще не для всех. Жизнь состоит из страданий в самом позитивном варианте процентов на пятьдесят пять. Психика — инструмент укоренения в реальности и решения проблем. И делается это за счет БОЛИ и СТРАДАНИЙ, — он схватил орка за большой палец и принялся медленно его отпиливать. Тот уже не смог сдерживаться и завопил, акустика пещеры усиливала крики ужаса.

Я услышал звук капкана и обернулся, Бьерна выбило. Маньяк безразлично отшвырнул палец.

— Люди встраиваются в горе за счет смысла. Там где ты бессилен, ты все еще вправе выбирать, кем себя считать и как воспринимать все происходящее. Последняя надежда. Единственная свобода, что тебе достается, — на этих словах психопат похлопал пленника по груди. — Он больше вас всех вместе взятых сейчас понимает, о чем я говорю.

Кровь капала на ритуальную плиту. Взломщик чуть скрутился, перенеся вес на одну ногу, и на выдохе со всей силой пробил в живот орку. Того качнуло как боксерскую грушу, после чего он захрипел и задергался.

— Но найти свою точку координат в бесконечности страданий не так уж и просто. Конечно, некоторых переживаний можно избежать. Но большая часть жизни состоит в том, что ты ищешь себе место между ними. Словно старый холодильник несешь тушу своей истерзанной души.

Он поймал тело и сделал длинный неглубокий разрез через весь торс.

— Люди интерпретируют ситуацию, как им вздумается. Но смысл может быть только один. Судьбоносное начало или божественное, если хотите.

Взломщик схватил орка за целую стопу и пробил её насквозь.

— Психика существует, чтобы порождать страдания. Ведь это прописывает нас в реальности. Это единственный способ осмыслить своё существование. А иначе как ты еще определишь, что реально, а что нет? Очень легко, то, что реально невозможно избегать. Как ни игнорируй гвоздь в ладони, он реален. Торчит, измазанный в твоей жиденькой кровушке.

Он покачал кинжал в ране.

— Любые фантазии разлетятся как одуванчиковые семечки, но вот чтобы избавиться от гвоздя, нужно потянуть за шляпку, — маньяк медленно вынул лезвие. — Даже если ты не веришь в гвозди, даже если думаешь, что их не существует или что никто не имеет права вбить его тебе в ладонь. И как гвоздь сообщит тебе, что он в твоей руке? Только при помощи боли. А как ты вспомнишь, что гвоздь, правда, был, и ты его не выдумал? Только при помощи шрама — стигмата.

Я снова глянул на ребят. Судя по отрешенным и остекленелым взглядам Симба и Конан впали в полуосознаное состояние.

— Психика — лишь система болевых сигналов. Память только система маяков. Было больно, не было больно. Было — страдал, — он легонько ткнул орка лезвием под ребро. — Не было — был счастлив.

Он сунул палец в дырку в плече и стал там ковыряться, отчего пленный завыл.

— И поскольку вопрос выживания для многих сейчас не стоит в охоте, собирательстве и драке с саблезубым тигром за кусок заветренной оленины, страдания перетекают внутрь в форму фантазийных конструкций, — вынув палец, он брезгливо вытер его о рваную мешковину, в которую была облачена жертва.

Я пошевелился, проверяя, среагирует или нет. Он определенно напрягся, но даже не обернулся. Что это? ЧСВ или холодная уверенность в своих способностях?

— Счастье — это выдуманный бесструктурный эгрегор. Абсолютный миф. Абсурдная идея. Желания достичь его сравнимо с построением Рая на земле. А постоянное сравнение двух картинок выдуманной и реальной гарантирует несчастье. Чем лучше жизнь ты себе представил, чем отчаяннее рвался до нее, тем несчастнее в итоге будешь, увеличивая разрыв, между фантазией и реальностью.

Психопат размахнулся и с силой ударил рукояткой по ребрам орка. Мне даже показалось, что я слышал хруст.

— Так зачем же нужен реальный мир? Только чтобы не подохнуть. Но в то же время, чтобы твой внутренний мир не был пустым белым пятном, реальность заполняет твою табличку восприятия, предлагая персонажей, локации и все прочее, для мира внутри головы. Реальность — художник объектов для внутренней жизни. Ты понимаешь, о чем я?

Взломщик попытался поймать плывущий взгляд подвешенного, тот активно закивал, лишь бы на пару мгновений отсрочить новую порцию мучений.

— Когда тебе говорят, вернись в реальность, это значит «добро пожаловать в боль и страдания». Состояние не депрессии — это сознательное или бессознательное игнорирование каких-либо значимых объектов реальности.

Он отвел клинок назад, словно собираясь одним ударом вогнать его в сердце жертвы, и гримаса боли на лице орка на миг сменилась блаженством, но маньяк лишь опустил кинжал. Держу пари, этот сраный палач растянул губы в улыбке.

— То есть мы всей цивилизацией направлены на счастье. Но оно невозможно в реальной жизни. Когда ты сосредоточен на реале, ты перестаешь чувствовать свои потребности, не прислушиваешься к своим фантазиям. Но и в фантазии, во внутреннем мире, тотальном эскапизме ты не можешь находиться в полной нирване.

Он сверкнул глазами из-под маски, срезал орку сосок и запихал ему в рот, приставив кинжал к горлу и заставляя прожевать.

Подступила тошнота. Я сосредоточился взглядом на капкане, на его покрасневших от моей крови зубьях, чтобы почувствовать боль и закрепиться.

— То есть самый лучший компромисс, который возможен, это максимально отгородится от мира, погрязнуть в собственном безумии и тереться о реальность лишь краешком, как кот о ноги хозяина.

Изверг присел и перерезал голеностопное сухожилие. Жертва застонала особенно пронзительно.

— Ребенок, когда хватает игрушечный джедайский меч, понимает, что он на самом деле не галактический рыцарь, но в рамках игры, он правда попробует зарубить тупым светящимся куском пластика своего друга. И чувствовать он себя будет по-джедайски. Дети не схватились за эту реальность зубами и ногтями. У них есть некий зазор, они чуть-чуть люфтят между безумием и жизнью.

Вломщик срезал с груди орка кусок плоти и засунул себе в рот, принявшись тщательно разжевывать, при этом глядя жертве в глаза и ухмыляясь.

Я выдохнул, прикрыл веки, стараясь отрешиться. Если сейчас выбьет, не смогу убить ублюдка. Вдох, выдох. Это всего лишь плохой сон. Ничего более.

Психопат схватил пленного за подбородок и пристально вглядывался ему в лицо, а потом кивнул какой-то своей мысли. Зашел орку за спину, стал шептать ему на ухо, но так, чтобы слышно было всем.

— Помнишь, о чем мы с тобой говорили, до того к нам пришли гости? Просто поверь мне, что тебя выдумали. Искренне. Доверься. Ты ничего не теряешь. Стоит тебе лишь раствориться в этой идее, и боль уйдёт. Попробуй. Обещаю, ты станешь свободен от страданий. Не веришь мне, спроси у них, любой подтвердит.

Орк с трудом смог посмотреть на нас. Я замер. Мне хотелось пустить Взломщику болт прямо в лицо, но вместе с тем, я не мог пошевелиться, наблюдая за волшебством слома психики. Магия уничтожения реальности и пусть лишь для одного спрайта. Это было отвратительно, но абсолютно завораживающе.

Пленный часто-часто задышал. Глаза его стали закатываться, и он полностью расслабился, опустив голову. Взломщик поднял её за волосы и посмотрел в отрешенное лицо с блаженной улыбкой и одурманенным взглядом вмазавшегося торчка.

В следующую секунду звякнул капкан — Симбу выбило. Затем еще один звон — Бьерн вернулся. Психопат захохотал, запрокинув голову. Казалось, его безумный смех окутывал, обволакивал как колючее одеяло.

И в этот миг сверху пролетел бело-розовый шар. Клубок! Он прыгнул прямо на голову психопата, вцепился когтями в волосы и вгрызся в маску. Взломщик развернулся к нам спиной. Я вскинул арбалет и выжал спуск. Механизм привычно сухо щелкнул, и болт угодил точно в затылок маньяка.

После этого последовало четыре разных вспышки, и противник упал на колени, но не умер. Кинжал в его руке мелькал, раз за разом входил в белую тушку. Я рефлекторно перезарядился и еще раз выстрелил, на этот раз угодив в основание шеи. Садист рухнул. Но я на всякий случай пустил контрольный и снова в голову. Живучий урод!

Я с Бьерном принялся бить по щекам Конану и Ли. Парни потеряли осознанность, но не вылетели из игры. С трудом приведя их в чувства, мы кое-как разжали капканы, убрали их в стороны, оставив полосу для разбега и, отличившись зельями, стали по очереди перепрыгивать руны. Получалось это, только если оттолкнуться от стены.

Я отодрал мертвого питомца от головы Взломщика и вырвал деревянную маску из лап зверька. Обычная, похоже, вырезанная вручную, без статов и зачарований.

Эх, Клубень, Клубень… спасибо тебе за верную службу. Я с тоской посмотрел на питомца.

Я думал, уже ничему не удивлюсь после произошедшего, но глянув на лицо мертвеца, почувствовал как брови взметнулись вверх.

— Это что за… — даже слов не нашлось.

Глаза располагались на плоской как скороворода морде, губ не было, только рот и еле обозначенный нос, цвет кожи абсолютно бледный, почти белый. Остальные текстуры лица отсутствовали. Никаких скул, морщин, бровей, ресниц — ничего.

— Это древний, — сказал Ли. — Первые скины такими и были.

— С этим что делать будем? — кивнул Конан на поломанного спрайта.

— Сообщим всё ярлу, дальше сами разберутся, — пожал плечами самурай. Почти сразу после этого Симба зашел обратно.

— Вот вас зацепило, — хмыкнул я. — Залетели обратно мгновенно.

— Да я и сам в шоке, — признался Бьерн, он стал обходить зал по кругу в поисках ништяков. Мы склонились над телом Взломщика, осматривая на предмет еще каких-то странностей.

— Мужики, — подал обеспокоенный голос Симба. — Не хочу вас отрывать, но мне не нравятся рисунки на этой ритуальной плите.

— Рычаг нашел! — воскликнул Бьерн, раздался скрежет механизма и решетка, запирающая выход с площадки снова поднялась вверх.

От этого сразу стало как-то легче дышаться.

— Мужики-и-и! — настойчиво протянул разбойник. Мы все посмотрели в его сторону. Кровь, натекшая с Клубка, Взломщика и орка, бежала по желобам и уже достигла центра плиты, на которой мы стояли. Вдруг пол вздрогнул. Площадка начала наливаться магическим светом.

— Назад! Все назад! — заорали хором Ли и Конан.

Я схватил тело древнего и швырнул на руны. Сверкнула вспышка молний, но никого не убило. Когда обернулся, то увидел сияющий белый портал, из которого шагнула фигура в угловатой демонической броне. Неужели охотник на читеров?

Нет. Это оказался самый настоящий демон.

— А вы не торопились с призывом! — раздался какой-то сдавленный грудной голос, словно поднимающийся из глубин живота. Портал погас, и стало возможным различить красное лицо с костяными наростами.

— Это не мы, это он! — я указал пальцем на пленного. Демон обернулся, и в этот миг я выстрелил ему в колено и заорал. — Валим!

Мы ломанулись в узкий проход, мешаясь друг другу и матерясь. Скользкий влажный пол не способствовал скорости бега, особенно на поворотах. Конан и Бьерн вообще не заморачивались с торможением. Они просто влетали в стену, отталкивались от нее и бежали дальше.

Сзади была слышна тяжелая поступь демона. Мы вывалились из подвала и устало попадали, пытаясь отдышаться и глядя друг на друга. Скелет на кровати, начавший подниматься, вызвал лишь улыбку, но в этот момент скрипнула крышка люка, чтобы понять, что последует за этим, не нужны два высших образования.

Мы снова подскочили. Симба зачем-то рванул вверх по закрученной лестнице, а не на улицу. Все инстинктивно последовали за ним.

— Стоять, смертные! — прокатился по помещению грозный утробный рык. Следом по ушам ударил хруст ломающихся костей. Бедный скелетоша попал под горячую руку. Впереди хлопнула дверь. Разбойник исчез. Все повторили его маневр.

Мы оказались на крыше. В лицо подул холодный ветер, прочищая мозги. Интересно, как местные демоны к морозу относятся? Вереница спутников уже бежала к башне главного здания. Я развернулся, зарядил ледяной болт и, едва приоткрылась дверь, выстрелил. Прогрузившийся через долю секунды демон покачнулся, ударившись о стенку, но тут же рванул вперед, словно в него просто снежком попали.

Да твою-то в демона душу мать!

Парни уже скрылись в башне, и я забежал последним. Успел увидеть столы и полки с ветхими книгами, а еще игрока, спрятавшегося за стопкой свитков. Товарищи скрылись за следующей дверью, и мне ничего не оставалось, как догонять их.

Сзади возник демон. До ушей донесся вскрик сноживущего, и радостный смех адского создания. Следующее помещение было покоями архимага, да только ничего кроме светящегося дерева, росшего прямо посреди большого зала, и болтов под ногами разглядеть не успел.

— О! Еще один! — раздался голос справа. Лишь когда ганкеры вскидывали арбалеты, я различил их силуэты, сливающиеся со стволом древа. Я упал, словно резко захотел отжаться. Услышал, как два болта угодили в демонический доспех, и рванул вверх по лестнице, ведь там снова хлопнула дверь.

— Метко! — хохотнул демон, а в следующую секунду я услышал сдвоенный вопль.

Снова оказался на крыше. Парни обернулись. В глазах застыл ужас загнанного зверя. Выхода с главной башни не было. Они выглядывали из-за парапета в поисках хоть какой-то зацепки.

— Может, перевалимся через край и повиснем на пальцах? — предложил Симба. — Вдруг не заметит.

Я пробежался вдоль стен. Забрался на парапет и посмотрел вниз. Невольно поплохело.

— До фонтана можно допрыгнуть, — сказал я. — Он же вроде смягчает падение.

— Со второго этажа, — сказал Конан. — А тут какой? Пятый? Выше?

Все столпились у этого края крыши. Чтобы попасть в фонтан надо еще и перелететь статую мага.

— А, была не была! — махнул рукой Симба и, разбежавшись с опорой на руку, перескочил парапет и с криком полетел вниз. Мы скривились и отвернулись, когда он с хрустом налетел прямо на голову статуи и поломанным кулём остался валяться у её ног.

Бьерн решил прыгнуть с парапета, благо он широкий, метра полтора, можно взять небольшой разбег в два коротких шага.

— Эх! — выдохнул он и сиганул вниз. Приземлился он прямо на ноги на каменный борт фонтана, не дотянув до цели полметра. Тело распласталось на земле.

Ли прыгнул с места, отведя назад две руки, как на зачете по физре в школе. Самурай плюхнулся в синюю жидкость, перекатился и выскочил, помахав и призывая повторить его трюк. В этот миг скрипнула крышка люка, и я не раздумывая сиганул.

Дыхание перехватило. Я пытался управлять полетом, но выходило скверно. Время почти не замедлялось. Фонтан приближался куда быстрее, чем можно было ожидать. То есть все произошло за две секунды. Бульк!

Перекатиться у меня не вышло, так и распластался, просто рухнув вперед. Жидкость была нейтральной температуры, без вкуса и запаха. За шкирку меня ухватил самурай и вытащил. Я развернулся и увидел, как Конан отталкивается от парапета ногами, но в этот миг там возник демон и ухватил длинноволосого воина за его гриву.

Воин повис, заорал то ли от боли, то ли от гнева, а монстр стал медленно поднимать его обратно. Я вообще не запомнил момента, как арбалет оказался у меня в руках, не знал и какой болт там заряжен. Даже не понял толком, куда целился. Я лишь хотел спасти приятеля от страшной смерти в лапах твари. А уж случится это из-за того, что ему болт в голову попадет или в грудь демону неважно.

Оперенный спаситель угодил демону плечо. Тот лишь на миг качнулся, но этого времени хватило, чтобы Конан выхватил кинжал, и срезал себе волосы. Он полетел вниз. Его приземление мы уже не досматривали, пустились бежать со всех ног.

Вот местные обрадуются, когда узнают, что мы демона выпустили. Надо поскорее свалить из этого городка, пока нас на вилы не подняли.

— Да чтоб тебя! — резко остановился я, из-за чего самурай влетел в меня.

— Двигай, че встал⁉ — заорал он, едва устояв на ногах.

— Мой чертов квест! Мы совсем про него забыли.

На лицо Ли наплыла такая скорбная мина, словно он на гвоздь наступил.