Ветер перемен

==== Глава 8. Пустая мышеловка ====

— Ну, и зачем надо было так красться, если ты сразу же вышиб дверь? — Рада шагнула через рассохшийся грязный порог и огляделась. — Такой грохот был, что думаю, теперь весь дом знает, что мы здесь.

— Ты же любишь эффектное появление, — оскалился Гардан в ответ. — Я решил немного подыграть.

Узкий темный коридор впереди раздваивался на два помещения. Слева просматривалось грязное заляпанное окно и укрытая драным пледом тахта под ним. Справа из проема двери лился приглушенный свет свечи, но в доме стояла гробовая тишина.

Рада прошла вперед по коридору, переступая через наваленные у стен подозрительного вида мешки и разбитую обувь, и, на всякий случай, нашаривая за пазухой кинжал. Под ногами скрипели рассохшиеся половицы и комки засохшей грязи. Гардан шел сразу же за ней.

Эльфийский слух не подвел ее: их клиент был мертвецки пьян и даже не услышал их прихода. Он сидел на табуретке, уронив голову на сложенные на столе руки, и перед ним на неструганых заляпанных досках теплилась маленькая свеча. На полу у его ног валялась пустая бутылка и виднелась лужа чего-то темного. На столе темнела груда каких-то объедков и большой острый кухонный нож. Рада сразу же ленивым жестом смахнула его прочь со столешницы, и тяжелая рукоять загрохотала по доскам пола. Наемник не пошевелился.

Кухонька была совсем небольшой и очень грязной. Здесь едва хватало места на то, чтобы они с Гарданом могли развернуться. Крохотное слуховое окошко под самым потолком выходило в замызганный проулок, несколько навесных шкафов у стен не имели дверок. Рада поискала глазами печное отверстие, но его не было: лишь широкая труба уходила вверх, исчезая за толстыми потолочными балками. Грелся незадачливый наемник, судя по всему, только горючим топливом, которое заливал в самого себя.

— Нда, — проворчала Рада, оглядываясь по сторонам и переводя взгляд на спящего на столе наемника. — Зрелище удручающее.

— Южные Кроты — не самое богатое сообщество, — пожал плечами Гардан. — Да и в Латре они только начинают, так что вряд ли у них есть деньги на апартаменты в княжеских кварталах.

— У человека, пытавшегося меня убить, явно должно быть больше средств к существованию, — заметила Рада. — За таких платят золотом.

— Может, он его спрятал где, — пожал плечами Гардан, но в голосе его звучало сомнение.

В такой помойке мог жить только вконец опустившийся человек. Подкатив к себе ногой валяющуюся на полу бутылку, Рада прищурилась, в слабом свете пытаясь разглядеть этикетку. Пойло было куплено в Латре, и маркировка указывала на то, что изготовлено оно было здесь же, в Северо-Западном квартале города. Эта часть столицы была наиболее захудалой, и разливали там по бутылкам только ослиную мочу, от которой стабильно несколько раз в год умирали люди. Рада поморщилась. Вряд ли человек, получивший золото за ее голову, стал бы пить такое.

— Эй, приятель! — Гардан бесцеремонно пнул ногу спящего наемника. — Просыпайся! Знакомиться будем.

В ответ не раздалось ни звука, человек даже не пошевелился.

— Надо же так надраться! — брезгливо поморщился Гардан, сгреб наемника за грязный ворот куртки и приподнял над столом.

Раде хватило одного взгляда, чтобы понять, что парень мертв. Глаза его закатились, белки пожелтели, на губах виднелись хлопья пены, а кожа была трупно-серого цвета. Гардан несколько секунд тоже смотрел на это, потом разжал пальцы, и голова наемника вновь упала на руки. Тело его потеряло опору и медленно сползло со стула на пол, прямо им под ноги.

Рада взглянула в глаза Гардану, и тот сумрачно сплюнул.

— Отравили.

— Да вижу, что отравили, — проворчала Рада, брезгливо отпихивая прочь бутылку, загромыхавшую по полу. — Причем пытались замаскировать это под отравление дешевым Латрским пойлом.

— И не особенно-то удачно пытались, — отозвался Гардан. — Хотя здесь-то это и необязательно. Сама знаешь, в такие кварталы стража не суется, а если и заходят, то стараются как можно быстрее убраться отсюда, не вникая в подробности. Так что для них все будет выглядеть вполне пристойно.

— Будем обыскивать? — взглянула на него Рада.

— Давай осмотримся, но особенно ничего не трогай.

Кивнув, Рада повернулась к кухонному столику, внимательно рассматривая столешницу. Гардан же удалился в жилую комнату.

В кухне не было ничего примечательного. Распахнув пару шкафов, Рада оглядела их содержимое, найдя лишь паутину и полкраюхи черствого хлеба. Внизу в комоде обнаружилось несколько бутылок с чем-то темным, но этикетки были разные, хотя все примерно одного качества. Присев на корточки, она заглянула под стол. В воздухе стоял какой-то терпкий запах, едва уловимый за вонью сапог мертвого наемника и разлитой по полу перебродившей браги. Запах был чуть сладковатый, с тонкой мятной ноткой. Рада нахмурилась, узнавая: так пах настой из корня собачника, смешанного с белладонной. Яд этот был не самым редким в Мелонии, но достаточно дорогим, запах его при добавлении в вино через некоторое время выветривался вовсе. Судя по всему, расчет у убийц был на то, что смерть наемника обнаружат достаточно поздно, когда уже никаких следов яда в воздухе не останется.

— Ну что? — послышался за спиной голос Гардана. — Нашла что-нибудь?

— Траванули его собачником, — Рада поднялась с корточек и развернулась навстречу приятелю. — Больше тут ничего нет.

— Вот и я ничего не нашел, — нахмурился Гардан. — Этот малый, похоже, был беден, как церковная мышь. В кошельке даже серебра нет, медяки одни.

— Может, его обокрали? Тот, кто отравил? — взглянула на него Рада.

— Может, и обокрали, — неохотно отозвался тот. — Только вот я привык к тому, что совпадений не бывает. А тут нам понадобился этот парень, и мы находим его мертвым.

— Значит, за тобой следят, — заключила Рада, направляясь в полутемный коридор.

— Странно, я не чувствовал слежки, — голос у Гардана был недовольным: он терпеть не мог ошибаться и еще больше не любил, когда об этом знали другие.

Впрочем, вполне возможно было, что Рада ошибалась. Гардан был хитрым старым лисом, он знал все ходы и лазейки и буквально волосами на спине чувствовал опасность или слежку. И если в этот раз он не ощутил ни того, ни другого, то существовала вероятность стечения обстоятельств. Возможно, наемника этого действительно убили за деньги, которые он кому-то не вернул. Или из-за того, что он не смог убить Раду. Или из-за десятка других причин, которых она даже и представить себе не могла. Рада тяжело вздохнула, чувствуя усталость: она терпеть не могла думать и разбираться во всех этих мелочах. Мое дело — драться, а думают пусть другие. В конце концов, не зря же у меня столько денег? Раз сама мозгов не имею, то хотя бы чужие купить могу.

В молчании они спустились по длинной лестнице в потемках и вышли из вонючего подъезда на темную улицу. Из-за их спин не раздалось ни звука: если жители дома и слышали, как их соседу сверху вынесли дверь, то соваться и узнавать, что там происходит, никто не рискнул. Проще было ничего не знать вообще. Закон в Латре был штукой крайне пластичной: сегодня ты добровольно помогал страже расследовать преступление и сообщал детали произошедшего, которому ты стал свидетелем, а завтра ты уже сидел в колодках за это же преступление, просто потому, что других дураков, на которых можно было бы свалить ответственность, стража не нашла. Закон охранял только саму стражу, ну, еще и благородных, что же до простого народа, то те, как и всегда, справлялись собственными силами, предпочитая не обращаться к хранителям порядка. И Рада считала, что это уже хороший знак: горожане хотя бы были не настолько тупыми, чтобы верить в мифическое правосудие.

Вдвоем они зашагали через темный проулок в ту сторону, где оставили лошадей. Грязь хлюпала под сапогами, и Рада то и дело поскальзывалась, взмахивая руками, чтобы не упасть. Окна домов были плотно закрыты и не светились: ночью никто не показывался, чтобы не привлекать внимания незваных гостей.

— Ну, и что ты думаешь обо всем этом? — приглушенно спросила она Гардана. В ее собственной голове было тихо и просторно, и лишь ветер гулял от уха до уха.

— Есть несколько вариантов, — задумчиво заговорил наемник. — Первый и самый напрашивающийся: крота убили за дела, которые с тобой никак не связаны. Однако, ты сама понимаешь, что собачник — дело не дешевое. Если бы его просто хотели обворовать, то можно было пырнуть ножом в темном переулке или ударить по голове чем-нибудь тяжелым, притаившись за его дверью. Но его отравили, совсем как благородного, и не последним ядом. А потом силились создать видимость того, что он умер сам от некачественного пойла. Так что первый вариант отпадает сразу же.

Рада кивнула. Это было понятно и ей самой, но она никогда не была уверена в собственных домыслах, считая, что другие люди гораздо хитрее, чем ей может казаться на первый взгляд. Возможно, ты просто слишком высокого мнения о людях. А на самом деле, все не так. На самом деле, они гораздо тупее, чем кажется, даже если такая одаренная, как ты, способна понять их мотивы.

— Итак, раз его убили не за деньги, то можно предположить два варианта развития событий: его убили потому, что он не смог довести твое убийство до конца или его убили ребята из его наемного сообщества, переполошившись, когда я стал узнавать у них, может ли кто-то взяться за убийство Лорда Страны. В обоих случаях, мы берем на веру, что именно этот человек пырнул тебя ножом в таверне.

— Ты сомневаешься в этом? — взглянула на него Рада.

— Да, — твердо кивнул Гардан. — Видишь ли, все слишком хорошо складывается. Южные Кроты из Дентора, Дентор — столица провинции Камардан, твой заклятый враг Гелат Тан’Камардан — Лорд Страны от этой провинции. Значит, кто тебя заказал? Конечно же он. И я бы поверил в это, если бы этот парень не умер. Однако, его отравили.

— Зачем? — взглянула на него Рада, и Гардан закатил глаза:

— Боги, да я и пытаюсь ответить тебе на этот вопрос все это время! Бестолковые бабы, даже лучшие из них! — глубоко вздохнув и собрав все терпение, какое у него было, он принялся объяснять: — Раз этого парня отравили, значит, кто-то пытался замести следы. Уничтожишь подозреваемого, и концы в воду. Я сегодня в «Приюте Пташек» видел парочку ребят с заборными стрехами в заду, которые пытались невзначай выяснить детали нападения на тебя. Думаю, это переодетая городская стража. Вряд ли Ленар махнул рукой на покушение на свою жену, он, конечно, дурак, но дурак, дорожащий мнением окружающих о себе и своем доме. Так что похоже, он начал свое расследование и нанял для этого стражников. Вот только ты сама прекрасно знаешь, как они ищут: походят, посмотрят с важным видом, да и убираются подобру-поздорову, пока им никто глотку не перерезал. И естественно, что как только они найдут труп крота, то решат, что парень на радостях пропил все золото, полученное за твою голову, да и помер с миром. И дело закроют.

— Боги, неужели Ленар нанял стражу? — Рада только в немом удивлении качала головой. — Он же вырос в этом городе! Он же должен лучше всех знать, что стража способна только по проспекту ездить с важным видом, да людей кнутами стегать!

— А что ты ждала? — фыркнул Гардан. — Он же Лорд! Он никогда в жизни не был даже в самых приличных из мест, по которым шляемся мы с тобой.

— Нет, ну не настолько же…

Глупость мужа просто не укладывалась в ее голове, но Рада постаралась не думать об этом. Ленар всегда хотел, как лучше. Для этого он вытащил ее с Севера, для этого он создавал при дворе благоприятный имидж, для этого он нанял… Грозар, ну не городскую стражу же! Кого угодно, только не их! Даже шлюхи бы лучше справились: им-то, по крайней мере, на вопросы будут отвечать охотно.

Гардан только покосился на нее и покачал головой.

Лошади оказались на том же месте, где наемник их и привязал, и Рада вздохнула с облегчением. Топать пешком через весь город по колено в отбросах и чужом дерьме было не самым приятным занятием для ночной прогулки, а потому она с удовольствием влезла в седло своего гнедого и ткнула его пятками в бока. Глухо захлюпали в грязи конские копыта, и Гардан вновь задумчиво заговорил:

— Итак, крота убили, чтобы все подозрение пало на него. А это означает, что заказал тебя или Лорд-Протектор, или миледи Тайрен.

Рада только хмуро кивнула. И то, и другое было крайне неприятным. В первом случае опасность грозила не только ей самой, но и Ленару, и всей ее семье. Лорд-Протектор был человеком справедливым, но жестким, и если делал что-то, то всегда доводил начатое до конца. Только вот Рада понятия не имела, какие у него могут быть мотивы. Они с Ленаром всегда держали одну сторону на Совете, ее муж неизменно поддерживал Лорда-Протектора во всем последние десять лет, и почему ему могло прийти в голову убить его жену, оставалось для Рады загадкой.

Что касается миледи Тайрен до’Ардор, то тут вообще все было крайне запущено. Ее дом был клятвенником Лорда-Протектора, к тому же, она возглавляла Благородных Мечей, которые также поддерживали его, и вряд ли Тайрен начала бы плести интриги без его участия. А если все-таки и решилась бы это сделать, это означало бы лишь одно: кто-то надавил на нее так, что мало не покажется, буквально припер к стенке, и никаких лазеек для того, чтобы выкрутиться, у нее не осталось. Даже несмотря на все ее связи. А это сделать мог или король, или Церковь Молодых Богов, Рада просто не представляла себе кого-то с авторитетом и властью большими, чем у этой парочки.

Мысли становились все темнее и темнее, и в конце концов она взглянула на Гардана:

— Слушай, я думаю, нам надо бы рассказать все это Ленару.

— Грозар! — закатил глаза Гардан. — До чего же ты предсказуема!

— Да погоди ты! — поморщилась Рада. — Когда его стража найдет труп крота, они просто закроют дело, и он успокоится, решив, что мне больше ничто не угрожает. И если все мои мысли по поводу того, кто меня заказал, верны, то это может угрожать не только моей жизни, но и ему.

— Не такая уж и большая потеря, — равнодушно пожал плечами Гардан.

— Ты заходишь уже чересчур далеко, — тяжело взглянула на него Рада. — Ленар — отец моих детей, не говоря уже о том, что и мой сын тогда тоже в опасности.

Наемник нехотя покосился на нее, потом проворчал:

— Ладно, это твое дело. Хочешь говорить Ленару — говори. Только вот, боюсь, он тебе не поверит: информация ведь пришла от меня. А если и поверит, то хуже от этого будет только тебе: за тобой начнут следить его люди, и со своей свободой ты сможешь попрощаться навсегда.

Рада и сама прекрасно все это знала, но не делать ничего она не могла. Ленар имел право знать, ведь речь шла и его жизни, и о жизни его сына.

— Думаю, в этой ситуации мы сможем найти компромисс, — проворчала она в ответ. Гардан только пожал плечами и вопросительно взглянул на нее:

— А сама ты что собираешься делать в это время?

— Нанести визит леди Тайрен до’Ардор и попытаться понять, что же там на самом деле происходит. Лорд-Протектор говорил, что она сама собиралась заехать ко мне на днях, только вот пока от нее ни слуху, ни духу.

— Может, она просто занята тем, что планирует новое покушение на тебя? — Гардан с видом крайней задумчивости принялся подравнивать кинжалом ногти.

— Не знаю, но хочу выяснить.

— Послушай, Рада, — тяжело вздохнув, Гардан посмотрел на нее. — Я все понимаю, ты не можешь сидеть без дела и все такое, однако ты не из тех людей, которые в состоянии плести интриги или хотя бы понять в них что-то. Боюсь, если ты поедешь к Тайрен, она по твоей роже еще с порога поймет, что что-то не так. И затаится до времени, пока мы не сможем вытрясти из нее всю правду. А времени у нас этого нет.

Рада хмуро взглянула на него, прекрасно понимая, что наемник прав. В прошлый раз при длительной беседе с Тайрен она только через три часа смогла понять, что той вообще было нужно от нее, и до сих пор сомневалась, поняла ли она все ее мотивы до конца. Тайрен, словно паучиха, держала в своих нежных напудренных ручках ниточки ко всем дворянам Мелонии и умело дергала их в нужный момент, затягивая петлю на очередной глотке. Пожалуй, Раде не стоило пытаться обхитрить ее.

— Ну хорошо, — неохотно признала она, бросив короткий взгляд на наемника. Тот заметно расслабился в седле. — Но тогда я хочу, чтобы ты проследил за тем Лезвием и вызнал о нем все, что только сможешь: сколько он берет за заказ, на кого работает обычно, где живет, его слабости, сильные стороны, сколько волосков у него на заду, одним словом все.

— А про волоски-то тебе зачем? Тебя же вроде мужики не интересуют, — хмыкнул в ответ Гардан.

— Молись богам, чтобы и не заинтересовали, — буркнула Рада.

Гардан коротко хохотнул и примирительно кивнул головой:

— Хорошо, Рада, будут тебе твои волоски. Все сделаю.

На обратном пути они уже никуда не заезжали, и Рада с чистой совестью опустошила вместе с наемником припасенную им флягу с бренди. Разговор пошел ни о чем, большей частью о лошадях и ценах на оружие. В сущности, Гардан говорил или об этом, или о женщинах, все остальное его просто не интересовало. К тому моменту, как они въехали в кварталы дворян, разговор сам собой увял, и теперь Рада наслаждалась тишиной осенней ночи. Пахло здесь, во всяком случае, уже посвежее, чем в городе, да и звезды над головой казались как-то ярче, чем в вечном пыльном облаке, повисшем над Латром.

Вот только о покое можно было и не мечтать: еще издали, подъезжая к своему дому, она заметила, что окна на обоих этажах особняка ярко освещены, и на их фоне снаружи дома мечутся какие-то тени, перекрикиваясь во тьме. Сердце сразу же упало в пятки, и Рада хмуро процедила сквозь зубы:

— Ну, и какой бхаре не спалось? Кто из них заложил, что меня нет?

— Не твоя ли сероглазая певчая птичка? — осклабился рядом Гардан.

— Лиара? — Рада удивленно взглянула на него. — Ты совсем ума лишился?

— Она была в той таверне, где тебя пырнули ножом, из-за нее и началась драка, насколько я понял. И если за домом все-таки следят, то гораздо удобнее следить за ним изнутри, ты так не считаешь? — глаза наемника были холодными.

— Боги, Гардан! Я знала, что ты параноик, но никогда не думала, что настолько! — закатила глаза Рада. — Ты посмотри на эту девочку! Да она и мухи не обидит, какое ей строить хитрые планы, как втереться ко мне в доверие!

— Смотри, Рада, — покачал головой наемник. — Иногда за красивыми глазками можно не заметить змею.

— Да чего мне ее глазки-то? — заморгала Рада, удивленно глядя на него. — Мне-то они зачем сдались? Я ее взяла для того, чтобы она сказки пела. Ну, так она и поет.

Некоторое время Гардан молча смотрел на нее, потом тихонько рассмеялся, покачав головой:

— Хорошая ты девка, Рада, но иногда тупа, как пень. Впрочем, наверное, поэтому ты мне всегда и нравилась. Ну да ладно, твое дело. — Он остановил коня у угла забора, с которого начиналось поместье Тан’Элианов. — Думаю, будет лучше, если ты вернешься без меня. Ленар и так меня видеть не может, его передергивает каждый раз, как я вхожу в помещение. Так что выдумай, где ты была, и даже не упоминай мое имя.

— Тогда ты езжай в город и переночуй там, чтобы вопросов никаких не было, — недовольно проворчала Рада, спешиваясь и набрасывая на голову капюшон. На этот раз она решила все спустить на самотек: Гардан никогда не сдерживал свой острый язык при ней, и это позволяло ей чувствовать себя свободно в его обществе. Однако иногда он говорил какие-то вещи, которые были ей совершенно невдомек. И что он имел в виду, разобрали бы только боги.

— Бывай, — бросил наемник, подхватывая под уздцы Радиного коня и разворачиваясь в обратный путь.

Он потрусил вперед легкой рысью, и стук копыт расплылся над тихим проспектом. А Рада повернулась лицом к своему дому, готовясь принять удар. На сердце нещадно скреблись кошки, однако идти все равно надо было. Может, у нее еще оставался хоть какой-то шанс пройти незамеченной. Может, заднюю дверь или помещения для слуг никто не стерег, хотя сейчас в сад, должно быть, высыпали все обитатели особняка.

Пригнувшись, она побежала в тень высоких кустов, растущих возле самого забора, куда не доставали лучи масляных фонарей посреди проспекта. Еще давеча примеченная лазейка в зарослях идеально подошла ей по размеру. Бесшумно скрывшись среди отяжелевших по осени листьев, Рада ухватилась за прутья забора, быстро влезла на верхнюю перекладину и спрыгнула вниз.

Сапоги мягко ухнули в землю, и она сразу же пригнулась как можно ниже, чтобы издали никто не мог ее заметить. Впереди между деревьев россыпью танцевали огоньки факелов, и это было даже хорошо. Яркое пламя отлично отбивало зрение, и факельщики вряд ли видели дальше трех метров во тьму. Вот только искали ее как-то слишком активно: Рада насчитала как минимум два десятка огоньков, прочесывающих сад через каждые десять метров, и вероятность проскользнуть незамеченной между ними была очень низкой.

Замерев у дерева, она нахмурилась, колеблясь, не следует ли встать в полный рост и издали оповестить слуг о своем возвращении, а потом пойти с повинной к Ленару и донести до него информацию, которую им с Гарданом только что удалось выяснить. Однако, что-то внутри нее скреблось и шептало, что муж, скорее всего, донельзя разгневан ее исчезновением и не станет слушать никаких разумных доводов. Вряд ли эта важная информация вообще до него дойдет, а это означало, что нужно все-таки постараться…

— Рада, — чья-то ладонь легла ей на плечо, и тело сработало мгновенно.

Она не думала. Она просто схватила этого кого-то за руку и швырнула через себя, а в следующий миг уже сидела у него на груди, прижимая к земле коленом. Из аккуратно подстриженной травы на нее взглянули два полных страха и боли серых глаза.

— Боги, это ты! — приглушенно выдохнула Рада, сразу же слезая с груди Лиары. Та была одета в черное платье и почти что сливалась с ночной мглой, лишь бледный овал лица виднелся в темноте, да огромные от страха глаза. — Что ты здесь делаешь?

— Вас ищут, а я знаю, что если найдут, у вас будут неприятности. Вот я и решила сама поискать вас, — приглушенно отозвалась девчушка, морщась и поднимаясь с земли. Спина у нее была вся в грязи и разводах от травы, а сама она держалась за вывернутое Радой плечо.

— Тогда извиняй, — неловко пробормотала Рада. — Я просто не люблю, когда кто-то сзади подкрадывается.

— Ничего, миле… Рада, — поправилась та и энергично зашептала: — На дом было нападение, на ваши покои. Слуги подняли шум, когда заметили там чужого, и милорд Ленар приказал прочесать сад…

— Нападение? — нахмурилась Рада. — Какое еще нападение?

— Я все расскажу, только давайте уйдем отсюда. — Лиара обернулась через плечо, глядя на цепь огоньков, неумолимо приближающихся к ним.

— Да я бы с радостью, только куда?

— Я ждала вашего возвращения, чтобы сразу же смыть волосы, и затопила баню. Вряд ли там сейчас кто-то есть, да и искать вас там никто не будет в такой час. Так что нам нужно только добраться туда.

— Слушай, а у тебя мозги-то получше, чем у многих, — заулыбалась Рада, и девчонка потупилась, неуверенно поглядывая на нее. — Ладно, тогда пошли вдоль забора, тихо и быстро. Надеюсь, с задней стороны дома никого нет.

Лиара кивнула, и они вдвоем, пригибаясь, быстро побежали вдоль густых кустов у самого забора. Рада умела двигаться бесшумно, но оказалось, что и девчушка впереди нее ни в чем не отстает. К тому же, помогал и выметенный подчистую сад, где под деревьями не было ни одной веточки, которую они могли бы пропустить в темноте. Так что вскоре фигуры с факелами остались за спиной, и Рада почти что по-пластунски заскользила между выстриженных кустов садика, в котором так часто гулял Ленар. От него было рукой подать до хозяйственных построек, впереди уже темнел угол бревенчатой бани, над крышей которой вился дымок. Но по-настоящему спокойно вздохнуть она смогла лишь тогда, когда дверь в баню закрылась за ее спиной, и влажное горячее тепло со всех сторон обволокло тело.

— Грозар Громовержец! — Рада тяжело привалилась к двери, закрывая глаза. — И кого такого умного угораздило напасть на меня именно сейчас, когда меня не было в доме!

— Не знаю, Рада, но ушел он очень быстро и тихо, наши стражники не смогли его задержать, — отозвалась Лиара.

— Я бы удивилась, если бы смогли! — фыркнула Рада.

Баню Ленар тоже выстроил к приезду Рады: в окрестностях Латра такие вещи были в диковинку, дворяне предпочитали мыться в золотых ваннах прямо внутри дома. Однако на Севере, где холодные ветра постоянно несли с моря сырость и туман, бани были обычным делом, и за восемь лет пребывания там Рада успела привыкнуть к ним. Потому муж, дабы сделать ей приятное, преподнес ей такой подарок, и Рада с удивлением обнаружила, что баню даже строили люди, сведущие в таких делах.

С наслаждением сбросив с себя грязнущие сапоги и жесткий плащ, от которого уже чесалось тело, она присела на лавочку в предбаннике и принялась расстегивать рубашку. Помещение было совсем небольшим и освещалось лишь одной маленькой масляной лампой, стоящей на приступке у самого потолка. Здесь же были и бадьи с водой: она с ледяной, другая с теплой. В противоположном от входа углу пол был обшит листовым железом и имел небольшой крен к стене, куда и стекала вода, уходя наружу по желобу. Дверь в парильню была приоткрыта, и оттуда тугими волнами выходил жар, перемешанный с терпким запахом березовых веников.

Лиара встала рядом у стенки, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и то и дело поглядывая в маленькое запотевшее окошко у самого потолка.

— А ты париться не будешь? — удивленно вздернула бровь Рада.

— Ну… я не привыкла париться с благородными, — неуверенно протянула Лиара, и Рада громко фыркнула:

— Что у меня, зад из золота, что ли? Давай, раздевайся, и полезли в парилку. И расскажи мне уже, что тут произошло.

Помедлив и бросив на Раду неуверенный взгляд, девчушка тоже принялась раздеваться. Движения у нее были скованные и резкие, словно она стеснялась. Этого Рада в толк взять не могла, ведь выросла Лиара в приюте, и вряд ли у нее было отдельное помещение для купания. А может, ты просто слишком много времени провела в обществе солдатни? Не глупи, Рада! Везде разные обычаи, и не все люди такие, как ты!

Впрочем, девчушка сама начала говорить, но только торопливо, словно ей было уж вконец неловко.

— Около получаса назад Дамер, один из уборщиков, пока мыл внизу полы, услышал какой-то шорох снаружи. Он выглянул в окно и успел увидеть, как какой-то человек влезает в ваше окно, — Лиара быстро сбросила платье, оставшись в простой тканевой сорочке. Из-под тонких лямок, на которых она держалась, торчали костлявые худые плечи. Надо будет ее откормить, а то тощая, как палка, подумалось Раде. — Естественно, Дамер сразу же поднял шум, туда побежала стража, но к тому моменту, как они добрались до вашей комнаты, там никого уже не было. Только грязные следы на подоконнике. И вас там тоже не было. И когда туда ворвался милорд Ленар и не увидел вас, он сразу же приказал обыскивать поместье.

— А ты где была в это время? — Рада поднялась со скамейки, сбрасывая задубевшие от налипшей на них во время их странствий по городским кварталам грязи сапоги. А потом стянула с головы рубашку, оставшись лишь в бинтах, перетягивающих грудь и бедра.

— Я тут была, — отозвалась Лиара. — Вернее, не тут, а возле дома, набирала воду в ведро и услышала голоса слуг. Никто из них меня не видел и ни о чем не спрашивал, так что никто не знает, что вас здесь не было.

— Вот ведь как все удачно сложилось-то! — хмыкнула Рада. — Ну спасибо тебе! Выручила!

Лиара вновь потупилась, комкая в руках сорочку и не глядя на Раду. Она двигалась как-то скованно, словно не решалась повернуться к ней спиной. Решив не обращать на это особого внимания, Рада сбросила бинты и первой пошлепала голыми ступнями в парильню.

Здесь было хорошо, так хорошо, что она блаженно вздохнула, только переступив порог. Упругий влажный жар сразу же мягко сжал тело со всех сторон, заполз прямо внутрь нее, пропитал каждую пору. Приглушенно светились разогретые камни в дальнем углу, и Рада сразу же шваркнула на них ушат воды из стоящей рядом бадьи, отчего с шипением все помещение заволок белый густой пар.

Подковыляв к лестнице, она полезла на вторую ступеньку и вытянулась всем телом, как кот, нежась от жара. Скрипнула дверь, и в тумане скользнул тонкий девичий силуэт. Приоткрыв глаз, Рада наблюдала за тем, как Лиара тоже примостилась на лестнице, только уровнем ниже, обвязала голову тряпицей и протянула точно такую же Раде.

— Вот, наденьте, наверху жарче.

— Откуда ты столько знаешь про бани? — вяло поинтересовалась Рада. Пар расслаблял усталое за день тело, и алкоголь в крови лишь способствовал этому, заставляя ее буквально растекаться по лавке. — Никто в этом проклятом городе не знает, как топить, и мне приходилось учить этих разгильдяев и следить, чтобы они все делали правильно.

— В приюте у нас была большая баня, — помявшись, отозвалась Лиара. — Колодец был всего один, и его использовали для нужд кухни, поэтому детей мыли всем скопом раз в неделю, чтобы не тратить воду. Там и научилась.

— Угу, — замычала Рада, не совсем прислушиваясь к ее словам. Мысли и силы тонули в мягком обволакивающем жару, и ей было так дремотно хорошо, что она зевнула до хруста в челюстях.

Некоторое время они обе молчали, наслаждаясь паром. Рада чувствовала, как из нее вместе с потом выходит вся грязь и усталость, налипшая за день. И только когда она уже едва могла соображать, Рада промямлила:

— Похлещи меня хорошенько, будь добра. Это было бы очень кстати…

— Сейчас, Рада.

Послышалось какое-то шуршание, а потом на плечи Рады опустился хлесткий веник, и она блаженно застонала. Тугие удары выколачивали оставшееся в мышцах напряжение, и в какой-то момент Рада ощутила себя настоящим котом, в теле которого ни осталось ни одной кости, только шерсть и мурчание.

— У вас столько шрамов, — тихонько прозвучал рядом неуверенный голос.

— Есть немного, — промямлила в ответ Рада.

— Так… много, — в голосе девочки звучало сострадание.

— Это ты еще Гардана голым не видела, — ухмыльнулась она в ответ. — Он вообще как подушечка для иголок.

Лиара затихла на несколько мгновений, потом неуверенно спросила:

— А Гардан… он ваш… друг? — и сразу же быстро добавила: — Если мне вообще позволено об этом спрашивать.

— Я не знаю ничего, о чем нельзя было бы спросить человека, — отозвалась Рада, почти что мурча. — Нет, он мне не друг. Он просто наемник, которому я когда-то спасла жизнь. — Лиара вновь замолчала, и Рада негромко поинтересовалась: — А почему ты спрашиваешь?

— Да просто слуги говорят… — в ее голосе звучала неуверенность.

— Слуги только и делают, что говорят, — поморщилась Рада. — За это я и ненавижу людей.

Теплые ветки гуляли по плечам, и в воздухе терпко пахло березовым листом. Шершавые доски под грудью слегка давили на кожу, но Раде было уже все равно. Баня всегда действовала на нее расслабляюще, и после нее она ощущала себя лучше некуда.

— Ну а ты? — лениво приоткрыла она один глаз. — Где ты так наблукалась на арфе? Не в приюте же.

Веник Лиары на миг почти что замер на ее плечах, но почти сразу же продолжил движение.

— Я не всю свою жизнь прожила в приюте, — Лиара говорила как-то неохотно, и Рада вывернула голову, поглядывая на нее. Из-за белых клубов пара лицо ее было видно смутно, но на нем сейчас было какое-то тревожное выражение: брови хмурились, губы были плотно сжаты. — Я попала туда в возрасте восьми лет.

— А до этого где была? — поинтересовалась Рада.

— Я… я не помню. Я ничего не помню из того, что было со мной до восьми лет. Только руки матери и все.

— Вот как! — это было интересно, и Рада задумчиво нахмурилась. И зачем только какой-то эльфийской женщине было сдавать свою дочь в приют? Разве только если с ней самой случилось что-то плохое, но в такую возможность Рада не верила. Лиара была Первопришедшей, а те за своих детей стояли насмерть, дорожа каждым младенцем с чистой кровью как зеницей ока.

— Ну да, — протянула та. — И я уже все умела: и сказания знала, и на арфе играла, и на других инструментах. Но я ничего не могу вспомнить.

— Ты поэтому пришла в Латр? Маму ищешь? — спросила Рада.

— Да, — тихо ответила та.

— Ну так ты не там ищешь, — сообщила ей Рада, приподнимаясь на руках и кое-как сползая со ступеней. Тело было расплавленным, будто масло, и пот лил с нее ручьями. — Здесь Первопришедших женщин отродясь не было. Так что тебе нужно в Речной Дом идти и там спрашивать.

Вид у Лиары стал тревожным и каким-то неуверенным, и Рада добавила:

— Я могу тебе помочь. Свяжу тебя с послом Речного Дома в Латре. Сможешь поговорить с ним, может он слышал хоть что-нибудь о твоей матери. Ты имя-то хоть ее помнишь?

— Нет, — покачала головой та.

— Ну и бхара с ним, — пожала плечами Рада, отбирая у Лиары веник. — Вряд ли много эльфиек из Речного Дома бродит по Мелонии. Найдем мы твою мать, не волнуйся. А теперь ложись.

— Чего? — Лиара смотрела на нее, часто моргая. Вид у нее был какой-то перепуганный.

— Ложись, говорю, я тебя попарю.

Несколько секунд эльфийка колебалась, потом все же кивнула и растянулась на лавке перед Радой. И тогда та поняла, почему она так шарахалась: спину ее пересекали многочисленные рубцы от плетей, вздувшимися шрамами перекрывая позвоночник. Рада присвистнула, но говорить ничего не стала. Лиара выглядела зашуганной, неуверенной в себе и пугливой, не стоило добавлять к этому еще больше страха.

Рада принялась осторожно парить ее, охаживая веником разгоряченную влажную кожу. Тело у нее было тощим, во все стороны торчали кости, и сама она казалась какой-то очень маленькой и зажатой, словно облитый водой котенок. Ну ничего, скоро отъестся и станет красавицей, подумалось Раде. Бедра у девчушки были круглыми и красивыми, талия тонкой, ноги прямыми и длинными. Неудивительно, что даже Гардан обратил на нее внимание.

Как следует напарив эльфийку, Рада, почти что задыхаясь, вывалилась из разгоряченной парильни и опрокинула себе на голову ушат с теплой водой. Сейчас, после густого влажного жара, он показался ей буквально ледяным и таким освежающим, что Рада застонала от блаженства.

Хорошенько отмывшись и подождав, пока вымоется Лиара, Рада свернула узлом свою грязную одежду, затолкав в середину сапоги, и неуверенно посмотрела на тючок. Тащить его с собой было нельзя: только углядев это тряпье, Ленар сразу же начал бы подозревать, что ее не было дома.

— Давайте, я, — Лиара осторожно забрала из ее рук тюк одежды. — Я спрячу это, а потом вычищу и принесу вам.

— Спасибо тебе! — Рада от души улыбнулась ей. — Ты меня очень выручила сегодня.

— Это вам спасибо за все, что вы для меня делаете! — Лиара вдруг посмотрела на нее прямо и смело, и глаза ее сейчас казались бархатными в приглушенных отсветах масляной лампы. — Никто и никогда не был так добр ко мне.

Странное покалывание пробежало по спине, и Рада передернула плечами. Внутри почему-то стало жарко, хотя, вроде бы, она уже хорошенько охладилась, смыв с себя весь пот. Но во взгляде этой девочки было столько искренности, столько звенящего, сильного чувства, что баня внезапно показалась Раде самым душным местом во всей Мелонии.

— Да не за что, — неловко пробормотала она, поворачиваясь к утопленному в стене шкафу. Там за толстыми стенками висели пушистые банные халаты, которые пришлись как нельзя кстати. Схватив один из них, Рада поспешно натянула его на плечи, бросив Лиаре: — Надевай. На улице холодно.

Вдвоем они вышли из бани в прохладную ночь, и Рада на миг застыла на пороге, с наслаждением выдыхая. Ветер буквально проходил насквозь ее тело, и оно казалось легким, воздушным, едва ли не слепленным из облаков. Ноги в банных тапочках тоже казались какими-то непривычно легкими, и она спустилась с лестницы на землю, с наслаждением ощущая свое чистое, скрипящее тело.

Особняк так и светился яркими окнами, и Рада хмыкнула, глядя туда. По саду носились фигуры с факелами, перекрикиваясь в ночи, какое-то шевеление было заметно на парадной дорожке перед домом. Повернувшись к Лиаре, она улыбнулась:

— Я пойду, порадую муженька тем, что жива-здорова, а ты иди спокойно к себе. С одеждой не торопись: когда принесешь, тогда и принесешь. Мне бы только кинжалы, они там под полой и в сапогах запрятаны.

— Я принесу их вам с утра, Рада, — кивнула Лиара. Теперь она смотрела уже не так перепугано, как раньше, чуть поувереннее. Обживается потихоньку.

— Вот и славно, — удовлетворенно кивнула Рада. — Иди-ка ты спать, забегалась за весь день. А завтра с утра увидимся.

— Доброй ночи, Рада, — Лиара неуверенно улыбнулась, самым краешком губ, сделавшись внезапно гораздо более хорошенькой, чем раньше. — И спасибо вам за этот день.

С этими словами она прижала к груди узелок с ее одеждой и пошла прочь, в сторону освещенных окон дома.

А Рада поняла, что стоит и смотрит ей вслед, чувствуя себя при этом как-то странно хорошо, как-то тихо и правильно. Возможно, причиной тому была их с Гарданом вылазка, а может, и горячая расслабляющая баня, только сердце в груди стучало золотно и весело, словно весенний воробей, клюющий первые почки. А может, ты просто перегрелась, и у тебя сердечный приступ. Так что займись делом уже и иди поговори с Ленаром. Вздохнув и бросив последний взгляд в сторону уходящей Лиары, Рада направилась в противоположную сторону.