Ветер перемен

==== Глава 27. Страж Болот ====

Рада открыла глаза, морщась от гнилостного запаха болотных испарений, пропитавших все ее тело, и сразу же застонала. Голова болела так, словно ее били ногами гномы, или давеча она перебрала слишком много крепчайшего самогона.

— Ох, Грозар! — простонала она, хватаясь за голову, словно это могло ей хоть чем-то помочь. — Грозар Милосердный!

— Доброе утро, — прозвучал рядом ровный голос искорки, и Рада приоткрыла один глаз, с трудом фокусируя на ней взгляд.

Они сидели на дороге, прямо на трясине, на расстеленных на земле одеялах. Чуть в стороне, понурив головы, стояли кони, изредка прядая ушами и смаргивая длинными ресницами. Слабый свет утра пропитывал воздух, и болота были звеняще-тихими, лишь издали долетал звук падающих в воду капель.

А Лиара расположилась рядом на своем одеяле, сложив руки и как-то очень задумчиво глядя на нее. В глазах ее было какое-то странное выражение: то ли печаль, то ли решимость, Рада так и не поняла.

— Да какое к бхаре доброе, искорка! — проворчала она, держась за голову и с трудом усаживаясь на своем одеяле. Одежда отсырела за ночь и теперь неприятно липла к телу, холодная и мокрая. — Башка болит так, что в пору выть. Боги, я вообще не помню, что вчера было!

— Вчера мы остановились здесь на ночлег. Ты была очень усталой, поэтому почти сразу же уснула, так ничего и не поев, — спокойно сообщила ей Лиара, но взгляд у нее при этом был таким тоскливым, что Рада заморгала, непонимающе глядя на нее.

— Вот как? Ничего не помню! — она выдохнула, взлохматив золотую копну волос и чувствуя в глотке омерзительно-горький привкус. — Может, дрянью просто этой надышалась, поэтому так и плохо?

Лиара ничего не ответила, спрятав глаза в походную флягу с водой. Рада потерла лицо двумя ладонями, пытаясь хоть как-то прийти в себя, и проворчала:

— Кажется, мой желудок намертво прилип к костям. У нас есть что-нибудь пожевать?

— Есть, Рада, — Лиара протянула ей завернутый в тряпицу кусок хлеба и полоску вяленого мяса.

Подозрительно покосившись на искорку, Рада взяла предложенный кусок и впилась в него зубами. Девочка вела себя как-то странно, словно чего-то не договаривала, да и глаза то и дело опускала к земле, не встречая прямо взгляд Рады. Может, я во сне орала чего и перепугала ее этим? Она задумчиво нахмурилась, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из своих снов. В голове было черным-черно, только смутно всплывал образ какой-то рыжеволосой потаскухи, которая почему-то лезла к Раде целоваться. Грозар, приснится же такое! Она только покачала головой, прогоняя прочь эту ерунду. Наверное, на меня просто отрава в воздухе действует, вот и лезет в голову не пойми что! Только рыжей потаскухи сейчас для полного счастья нам и не хватает!

Лиара рядом аккуратно вставила на место пробку фляги и отложила ее в сторону, поднялась со своих одеял, принявшись собирать вещи и приторачивать их к седлу Звездочки. Сегодня она казалась Раде какой-то странно молчаливой, но явно не выглядела готовой к расспросам. Может, чувствует себя плохо. Ты же помнишь, как ее вчера выкручивало.

— Тебе лучше сегодня, искорка? — осторожно спросила она, надеясь, что такой вопрос хоть немного расположит Лиару к разговору. — Я за тебя вчера знатно перепугалась.

— Лучше, — односложно ответила Лиара, не поворачивая головы. Рада подождала еще несколько секунд, ожидая продолжения, но его не последовало. Неуютно поведя плечами, она поскребла в затылке, неловко кашлянула в кулак и все-таки проговорила:

— Слушай, я ничего не помню, вот честно, из того, что было вчера вечером. Если я вдруг чего не так тебе сказала усталая, или не помогла лагерь разобрать, или еще чего, ты лучше сразу скажи, чтобы не висело между нами. Последнее, чего бы мне хотелось, это обидеть тебя.

Лиара вдруг тихонько рассмеялась, покачала головой и обернулась к Раде. В глазах у нее до сих пор стояла боль, но теперь там еще просверкивали маленькие золотые точечки, которые Раде так нравились, теплые пылинки смеха.

— Все в порядке, Рада, не переживай! Просто ночь была долгой, и в этом месте мне неуютно. Так что ты доешь, и мы поедем дальше, чтобы поскорее найти Алеора.

— А, хорошо, — протянула Рада, дожевывая свой хлеб и подозрительно поглядывая на искорку. Все-таки, кажется, чего-то она не договаривала, но неподдельное тепло в ее тоне немного приободрило Раду.

Собрались они быстро: чего стоит одеяла скатать, да к седлу их приторочить? Скрепляя плащ на горле большой серебряной застежкой, Рада вдруг заметила, что ворот ее рубашки разодран: несколько мелких пуговиц вообще отсутствовало, другие едва держались на крепящих их нитках. Бросив взгляд на задумчивую и молчаливую Лиару, она решила просто ничего не спрашивать. Может, ударилась вчера ночью обо что-то или еще чего, мало ли что могло случиться из-за дряни, которой насквозь провоняли болота?

Устроившись в седле, Рада причмконула, погоняя Злыдня, и он неторопливо побрел вперед. Судя по всему, даже на это проклятое создание действовала здешняя атмосфера: конь выглядел тихим и не сопротивлялся Раде, как делал обычно.

Мимо потянулись серые кочки, поросшие невысокими деревцами. Кое-где в отдалении виднелись теперь круглые островки, на которых что-то темнело. Раде с такого расстояния трудно было рассмотреть, что это, а искорка не была уверена в своих глазах. Проклятое гнилостное марево толстым слоем окутывало болота, мешая дышать и снижая видимость, да и голова трещала, словно рассохшаяся дверь. Грозар, если ты не поможешь найти Алеора, боюсь, что долго я не продержусь здесь, — мрачновато подумала Рада.

И как назло, под ногами не было ни одного следа, что говорил бы, что эльф вообще здесь прошел. Гнилые кочки пружинили под копытами лошадей, почти сразу же распрямляясь и возвращаясь в обычное состояние, но след, хоть и слабый, можно было прочитать. Рада нахмурилась, глядя под ноги. Коли Алеор прошел здесь, хоть один отпечаток должен был остаться на влажной земле, пусть и самый неважный.

Вдруг догадка сверкнула в мозгу, она громко выругалась, проклиная свою собственную глупость, и возвела очи долу.

— Вот ведь бхарство! — заворчала Рада. — Он ведь сделал так, чтобы следов на земле не оставалось! И что я об этом сразу не подумала? Бесы бы его драли, боги! И как нам его теперь искать?

— В любом случае, Рада, дорога тут одна, — ответила Лиара, ехавшая позади нее. — Мимо нас он не проходил и назад не возвращался. Значит, рано или поздно мы его найдем.

— Проклятье, — повторила Рада, тяжело вздыхая. Вечно все получалось шиворот-навыворот: это отсутствие следов спасло их от Своры, и из-за него же теперь они все глубже и глубже забирались в трясину.

Час за часом они двигались по старой размокшей дороге, а вокруг ничего не менялось. Правда вот, теперь развалины поселений озерников попадались чаще, примерно через каждые час-полтора пути. Покосившиеся дома на сваях стояли у самой дороги, часть из них была еще цела, другая рассыпалась на груды гнилых бревен. Рада приподнималась в стременах, заглядывая в черные провалы окон. Там, в самых темных углах, куда не доставал свет, жались друг к другу белесые, словно личинки, лотрии, мелко дрожа всем телом в полной тишине. Вид у них был омерзительный, и Раду каждый раз передергивало.

Она вновь поскребла в затылке, пытаясь припомнить хоть какие-нибудь подробности вчерашнего вечера. Уж наверное, твари должны были попытаться пробраться на дорогу под покровом темноты и напасть на них, только она ничего такого не помнила. Может, старая эльфийская ворожба все еще была достаточно крепкой, чтобы удержать тоннель над дорогой в целости? Рада скосила глаза на Лиару, но спрашивать не решилась, уж больно та выглядела тихой и погруженной глубоко в себя.

А потом, уже далеко после полудня, пейзаж изменился, и настроение Рады упало еще сильнее. Они выехали на большое открытое пространство, затянутое толстой подушкой испарений. Впереди виднелось громадное озеро с черной, густой, будто смола водой, от которого пахло еще хуже, чем от всего остального здесь. Прямо возле него дорога раздваивалась: одна ее часть убегала на запад, ограниченная разбитыми в прах валунами, другая сворачивала на север, извиваясь по самому берегу озера и теряясь в густой дымке. На развилке высился большой обросший мхом выщербленный камень, на котором сквозь толстый слой плесени проглядывали какие-то буквы.

Рада подъехала поближе, пытаясь рассмотреть, что там написано. Буквы были эльфийскими, плавными и перекатывающимися друг в друга, но эльфийского языка она не знала, а потому только тяжело вздохнула. Сколько бы учителя ни пытались вбить ей его в голову в детстве, ничего не помогало. А в Военных Академиях Мелонии из него учили разве что несколько устоявшихся выражений, чтобы можно было блеснуть своими знаниями на каком-нибудь королевском приеме, да и все. Проклятые Академии! Толку от них никакого, а шумихи хоть отбавляй! Как вообще от всех мелонцев!

— Искорка, — позвала Рада через плечо, — а ты, случайно, по-эльфийски читать не умеешь?

— Читать? — в голосе Лиары звучала неуверенность. Звездочка осторожно подошла к Злыдню и встала рядом, стараясь держаться от кусачей твари на достаточном расстоянии, а Лиара, прищурившись и часто моргая, взглянула на камень. — Ой! Умею!

— И ты об этом не помнила? — вздернула бровь Рада, скептически глядя на нее.

— Я же говорила тебе, что вообще ничего не помню из своего детства, — отозвалась Лиара, и в голосе ее послышалось едва заметное раздражение. Рада удивленно взглянула на нее: искорка впервые при ней выказывала хоть какие-то признаки недовольства, обычно она была мягкой и тихой, словно весенний вечер. Да что ж такого-то случилось вчера, что она в таком состоянии? Рада уже открыла рот, чтобы снова начать допытываться, но тут Лиара прочитала: — Эсхиль прямо, Нитрим направо. Там еще что-то написано, но очень мелко, и разобрать я не могу.

— Нитрим, — повторила Рада, глядя туда, где исчезала бегущая вдоль берега озера дорога. — Это же столица Озерного Края, так?

— Да, — кивнула Лиара. — А Эсхиль — административный центр северо-восточной Равнины Лонтрона. Видимо, раньше дорога соединяла напрямую Эсхиль и Онер.

— Наверное, — пробормотала Рада, оглядываясь по сторонам. — И что нам теперь делать?

Под ногами, как она и думала, не было ни единого следа, который бы дал понять, куда именно направился Алеор. В состоянии Тваугебира он вряд ли мог хорошо соображать, а потому в принципе мог податься в любую сторону. Вряд ли его сильно затормозило бы отсутствие ограждающего от лотрий тоннеля, ведь для того, чтобы резать лотрий, он сюда и полез. Значит, он запросто мог свернуть направо, в сторону столицы Озерного Края. Рада подозревала, что там и находится основное гнездо лотрий, набитое ими под завязку, и если Тваугебир и мог где-то утолить свою жажду, то только там.

— Охранный тоннель идет дальше на запад, — сообщила Лиара. Голос у нее был встревоженный. — А там, справа… Там что-то плохое, Рада.

— Я и не надеялась, что там будет поляна маргариток, — проворчала та в ответ, неосознанно поглаживая рукоять меча. Сердце подсказывало ей, что им направо, да вот только ехать туда совершенно не хотелось.

— Мы можем остаться здесь и подождать его, — неуверенно продолжила искорка. — Только я не уверена, что это будет лучшим вариантом. Я чувствую что-то очень скверное, и не знаю, что будет безопаснее: сидеть здесь на одном месте или ехать ему навстречу.

— Насколько скверное? — уточнила Рада, поворачиваясь к ней. — Достаточно скверное для Стража Болот, или так себе, помельче?

— Я не могу сказать точно, — искорка хмурилась и ощупывала воздух перед собой поднятой ладонью. Кончики ее пальцев шевелились, будто под ними действительно было что-то плотное. — Но там — очень плохо, — уверенно закончила она.

— Нда, — протянула Рада, снова глядя вправо. Делать-то им все равно было нечего. Можно было, конечно, вернуться, но… Что-то внутри тянуло и тянуло Раду, и тревога с каждой минутой становилась все сильнее. Вот только сказать, что это за тревога, она не могла. Боялась ли она за Алеора или, наоборот, за собственную жизнь? Вот такое состояние она не любила больше всего на свете, а потому только махнула рукой и слегка ткнула каблуками Злыдня. — Ладно, хватит гадать. Просто поехали туда.

Лиара ничего не ответила, только кивнула, не сводя напряженного взгляда с берега озера и продолжая щупать пальцами воздух.

На первый взгляд ничего не изменилось, но как только Злыдень пересек невидимую черту границы тоннеля, Рада почувствовала что-то. Словно воздух стал гуще и зловоннее, а еще — каким-то тугим. Он буквально обхватывал ее теперь со всех сторон, гигантской ладонью сжимая в кулаке. Ощущение было не из приятных, как будто ее связали, и Рада специально подвигала руками и плечами, проверяя, в порядке ли тело. Ничто не стесняло ее движений, однако неприятное ощущение натянутости все равно никуда не делось. Интересно, я драться-то в полную силу смогу? Помрачнев, она обернулась к Лиаре:

— Ты как, искорка? Держишься?

— Да, — сдавленно ответила она. Вид у нее, правда, был такой, будто ее сейчас вывернет наизнанку, но брови упрямо сошлись к переносице, да и взгляд был твердым. — Я справлюсь. Просто здесь защита тоннеля уже не действует.

— Это я уже поняла, — проворчала Рада, отворачиваясь и глядя вперед.

Странное дело, но дорожное полотно здесь сохранилось гораздо лучше, чем под защитой эльфийских чар. Широкие каменные плиты проступали сквозь болотную траву, и копыта лошадей гулко стучали по ним, срывая толстый слой зеленой слизи. Дорога устремлялась к озеру, берега которого поросли осокой и болотными травами, недвижно застывшими в протухшем воздухе и гниющими заживо. Прямо на глазах Рады часть трав мягко разваливалась на волокна и с тихим плеском падала в воду, круги по которой почти что и не разбегались, такой густой и черной она была.

Взгляд скользил и скользил по глади озера, затянутой желтоватым туманом. Далеко видно не было, но Раде чуялось, что озеро — огромно. Да оно и понятно, если где-то неподалеку располагалась столица Озерного Края. Наверное, когда-то здесь было красиво: солнечные блики играли на прозрачной воде, пели птицы, цвели болотные цветы, и теплый запах тек и тек над полным влажности краем, оседая прозрачными туманами и каплями росы на рассветных травах. Рада попыталась представить себе Серую Топь другой, полной жизни и силы, но не смогла. Будь ты проклят, Сет, за то, что сделал с этим миром!

Они ехали долго, а озеро все не кончалось. Дорога начала забирать слегка к северо-западу, а запах гнили стал таким сильным, что Рада вытащила из седельной сумы нашейный платок и обмотала им лицо, но только это не слишком-то помогло. Вонь все равно пробиралась в глотку через тонкую ткань, и во рту постоянно стоял сладковато-гнилостный привкус.

Болота молчали, и ни звука не доносилось со стороны топей. Рада то и дело напряженно оглядывалась, пытаясь уловить движение. Судя по тому, что она уже увидела, лотрии действительно не совались наружу из своих гнезд, покуда на небе стояло солнце, но близился вечер, до темноты оставалось всего несколько часов, а это означало, что скоро они появятся. И на этот раз тоннель уже не сможет уберечь путников. Хорошо еще, что дорога здесь попрочнее. В конце концов, поскачем галопом до тоннеля, вряд ли они бегают быстро на этих своих ластах, уж лошадей-то не догонят.

— Рада! — вдруг прозвучал за спиной предостерегающий голос искорки, и она инстинктивно вытащила меч из ножен примерно на ладонь. — Я чувствую впереди черноту. По-моему, мы приехали.

— Далеко еще? — напряглась она, моментально сосредоточившись и обшаривая взглядом густую подушку тумана.

— Не больше километра, — сдавленно отозвалась Лиара. — Но нужно быть очень осторожными. Это что-то… оно совсем плохое.

Совсем плохим здесь могло быть только одно: Страж Болот. Рада задышала ровнее и еще раз повращала руками, проверяя, хорошо ли слушается тело. Пока все было в порядке, но это еще ничего не значило.

Никто в точности не знал, что это за существо — Страж Болот. Сказки и легенды упорно твердили, что после встречи с ним никому не удается уцелеть, однако кто-то ведь сочинял эти сказки, значит, хоть кто-то все-таки умудрился удрать. К тому же, Алеор как-то помянул, что завалил одного из трех созданных Сетом Стражей, и помянул мимоходом, что означало, что он вовсе не хвастается. Да и песни бардов однозначно твердили, что это было правдой, и Рада склонна была этому верить. А раз Алеор смог справиться со Стражем, то, теоретически, это мог сделать и кто-то другой. Рада не была уверена в том, что прекрасно походит на роль этого другого, но выхода у них не было. Они с искоркой уже влезли в это болото, уже сошли с безопасной тропы и поперли в трясину, и все, что случится с ними в ближайшее время, будет логичным следствием всех уже сделанных ими ошибок. Но, проклятье, я не могла бросить его одного! Тваугебир он там или нет, да кто угодно! Серая Топь — это не место, чтобы бродить по нему в одиночку! Кто-то должен прикрывать твою спину на всякий случай, а кроме меня здесь просто никого нет.

Злыдень занервничал, прядая ушами и вскидывая пасть, затанцевал, отказываясь идти дальше. Наверное, он тоже чувствовал, что из этой их затеи ничего хорошего не выйдет. Только вот его, как и Раду, в общем-то, никто в сущности и не спрашивал, поэтому она просто накрутила поводья на кулак и хорошенько угостила его пятками, и жеребец пошел вперед. В другой руке Рада держала меч, свесив его свободно вдоль тела, чтобы не бликовал издали. Ощущение опасности в воздухе было почти что звенящим, и никто не упрекнул бы сейчас ее в излишней предосторожности.

Когда до них долетел первый странный полувскрик-полурык, Рада вздрогнула, но только покрепче сжала рукоять меча. Звук был высокий и надтреснутый, словно карканье большой хищной птицы или угрожающее тявканье какого-нибудь равнинного хищника. Мог ли так кричать Тваугебир? Она слышала его голос лишь один раз, когда он удирал от них в первый вечер в сторону болот, но не могла бы поклясться в том, что этот звук издала та же самая глотка.

— Держись позади меня, — приглушенно скомандовала она Лиаре. — И если что-то пойдет не так, уходи отсюда, искорка.

— Все пойдет так, Рада, — голос эльфийки дрожал и был сипловат от страха, но в нем все равно проскальзывали уверенные нотки. — А даже если и нет, то я все равно никуда не уеду.

— Это может быть опасно, — Рада обернулась и выразительно взглянула на нее. — В конце концов, это я втянула тебя во все это, так что и расплачиваться должна одна я.

— Я никуда не уеду, Рада, — уже увереннее проговорила Лиара, глядя ей в глаза. — Я с тобой, я сама это выбрала, и я останусь с тобой до конца.

От ее слов внутри как-то болезненно-сладко сжалось, и Рада невольно улыбнулась. Эта девочка одним своим присутствием вселяла в нее такую уверенность, что буквально крылья за плечами вырастали. Я не подведу тебя, искорка. Со мной ты в безопасности, клянусь. Только почему-то протолкнуть эти простые слова сквозь сведенное судорогой горло было просто невозможно, потому Рада только кивнула ей и тихо повторила:

— Тогда просто держись позади меня. И не высовывайся.

Странный вскрик впереди вновь повторился, уже ближе, и Рада непроизвольно пришпорила Злыдня. Конь захрапел, не желая подчиняться, но все-таки пошел вперед крупной рысью, благо и дорога это позволяла. Она больше не думала ни о чем, только о предстоящей схватке, целиком и полностью сосредоточившись на этом.

Видимость была совсем плохая, но впереди, в отдалении среди густых клубов болотных испарений, что-то двигалось. Рада щурилась, силясь рассмотреть, что же там происходило, но глаза пока что подводили ее, не давая возможности убедиться. И только когда Злыдень, храпя и вскидывая голову, пролетел еще сотню метров, она увидела.

На берегу озера стояло какое-то существо. Оно было большим, около трех метров в высоту, и слабо светилось болезненно-розовым сиянием, по цвету похожим на загнивающую рану. У существа были две большие ластообразные ноги и верхние лапы, длинные, доходящие почти что до самой земли, заканчивающиеся острыми когтями. Скрюченная спина заставляла его пригибаться к земле, и широкая голова входила в тело почти что без шеи, расположенная, как у животных. По бокам его головы расходилось две цепочки маленьких глазок, выпуклых наружу, словно у жабы, но их там было как минимум по шесть штук с каждой стороны. А дальше начиналась пасть. Хотя, можно было сказать, что у него была только пасть, потому что когда тварь раскрыла рот, угрожающе шипя, у Рады создалось впечатление, что голова его буквально разделилась на две половины, только вот странное дело: зубов в ней видно не было. Судя по всему, это и был Страж, во всяком случае, на лотрию тварь совершенно не походила, а ни про каких иных обитателей Топи Рада и слыхом не слыхивала.

Страж стоял спиной к озеру и то и дело взмахивал быстрыми, словно крылья стрекозы, здоровенными ручищами. А вокруг него металась тень, металась так быстро, что взгляд просто не мог уследить за ней. Стоило Раде моргнуть, как тень моментально исчезала из виду, перемещаясь в сторону, высоко выпрыгивая вверх или подныривая под длинные лапы Стража, пытаясь достать его снизу. Человек так двигаться не мог, и Рада инстинктивно сглотнула, глядя на то, как Тваугебир набрасывается на тварь. Судя по всему, пока никто из них верх в схватке взять не мог.

Страж вдруг припал на землю на все четыре лапы и открыл пасть. Воздух разрезал звук, низкий, тяжелый гул, густой, буквально протрясший все тело Рады с головы до ног. Злыдень заржал и вскинулся на дыбы, и она не смогла удержать равновесие. Земля больно ударила в правый бок, но Рада была оглушена и ослеплена ревом твари, а потому почти что и не обратила на это внимания.

Перед глазами почернело, их жгло, словно кто-то плеснул в лицо кислоты. Рада захрипела, барахтаясь в своем плаще и пытаясь подняться с земли. Ни один звук не проходил сквозь уши кроме дикого рева Стража, и голова гудела, в любой миг готовая лопнуть, как перезрелая дыня.

Потом звук кончился, и все вокруг слегка прояснилось. Рада кое-как подхватилась на ноги, пытаясь проморгаться и глядя на то, что происходило перед ней. Страж все также сидел на земле, широко открыв свою беззубую пасть. Его нижняя и верхняя челюсти образовали прямую линию, словно челюстных костей у него просто не было, и тонкий розовый щуп высунулся из его глотки, связывая его тело и дрожащего перед ним в воздухе Тваугебира.

Это было похоже на то, как бабочка выпивает нектар из цветка, только гораздо гаже. Длинный щуп впился прямо в лицо Тваугебира, скрыв его целиком, и по нему к Стражу двигались какие-то густые круглые комки, словно нанизанные на цепку бусины. Тварь глотала эти комки один за другим, содрогаясь всей шкурой, и ее маленькие тупые глазки часто моргали, разглядывая Раду. С каждым глотком розоватое свечение вокруг Стража разгоралось все ярче, и воздух ощутимо пошел горячими волнами, похожими на дыхание летнего зноя.

Она не думала ни о чем, разбегаясь и прыгая вперед. И закричала, когда розовое свечение коснулось кожи, оказавшись жгучим, будто крапива. Только добраться до головы твари Рада так и не успела: когтистая тяжелая лапа с размаха ударила в бок, и она отлетела прочь, кубарем скатываясь по гнилым кочкам к самому краю черной воды.

Сапоги заскребли по влажной чавкающей земле, и Раде чудом удалось остановить падение. В следующий миг она шарахнулась в сторону, и прямо в то место, где она только что была, ударил второй розовый щуп, вырвавшийся из пасти твари. Ей пришлось прыгнуть еще раз, и еще. Голова Стража поворачивалась кругом, словно мельничное колесо, и из беззубого жерла бил розовый щуп, метя в нее. При этом Страж не переставал высасывать Алеора, утробно глотая его энергию.

Рада не могла подойти к нему, не могла подобраться. Она вообще не могла атаковать, вынужденная лишь отпрыгивать прочь за секунду до того, как в ее тело вонзался розовый щуп. Сердце грохотало в ушах, оглушая ее своими ударами, и Рада знала, всем телом чувствовала, что этот бой ей не выиграть. Страж был слишком быстр, гораздо быстрее, чем даже Тваугебир, и не ей было тягаться с этой мощью.

Со стороны послышался вскрик, и Рада успела краем глаза заметить, как бросается вперед Лиара. Что-то сверкнуло в небе, и на миг Страж дернулся, застыв на месте, когда с далеких небес сорвалась молния и наотмашь ударила его, пронзая его покрытое черной слизью тело. Вот только застыл он лишь на миг, а потом розовый щуп энергии ударил, будто хлыст, впиваясь в лицо Лиаре, и она тоже повисла в воздухе, раскинув руки и конвульсивно содрогаясь всем телом.

— Нет! — Рада услышала свой крик, прорвавшийся сквозь забитые ватой уши.

Она и сама не поняла как, но прыгнула вперед, летя прямо на Стража и вздымая меч над головой обеими руками острием вниз. Только в тот же миг прямо ей в грудь вонзилось раскаленное копье щупа, и она повисла, будто тряпка, насадившись на него и болтаясь прямо над раскрытой пастью твари.

Боль. Пальцы разжались, и меч со звоном выпал из них на землю. Щуп шевелился в груди, крутился жирной толстой пиявкой, и это было больнее всего, что она когда-либо чувствовала в жизни. Отстраненно Рада понимала, что тело ее не ранено: щуп не был физическим органом твари. Однако сквозь эту гадость Страж высасывал из нее всю жизненную силу, всю волю, все стремление, что у нее только было.

Холод моментально сковал все тело, руки и ноги онемели, она поняла, что не может двигаться. Воздуха не хватало, и Рада хрипела, словно выброшенная на берег рыба, огромными глазами глядя в пустой, беззубый зев Стража. Там была чернота чернее самой лютой зимней ночи. Там была сама смерть.

Нет! Она не желала, она не хотела, она не собиралась умирать. Не на этих проклятых болотах, не став кормом для Сетовой твари, не в этой грязи. Всю свою жизнь она только и делала, что зря прожигала дни, посвящая их тому, что от нее хотели, а не тому, что хотелось ей самой. В этой жизни она уже потеряла все, что у нее было, кроме одного — желания жить дальше.

Великая Мать! В голове было пусто, как в кастрюле. Рада барахталась в воздухе, задыхаясь и борясь за каждый следующий вдох, а силы вытекали из нее с такой стремительностью, что нельзя было терять ни мгновения. Великая Мать! Помоги!

Щуп вошел еще глубже, трогая то золотое, то нежное, что только-только начало разгораться в ее груди с приходом в ее жизнь искорки. Рада не знала, что это такое, откуда оно, почему и как оно в ней зародилось, да вот только это было самое дорогое и самое чистое, что она когда-либо испытывала. Это раскаленное золото, ярче тысячи солнц, горячее расплавленного металла, мягче облаков. Это единственное, правильное, искреннее, то, в чем не было ни лжи, ни расчета, ни страха, ни глупости. И она вцепилась в это всей собой, не желая отдавать это тупой грязной твари, выбравшейся из вонючего ила.

Страж вдруг содрогнулся всем телом, и Рада ощутила, что высасывать ее он перестал. Это был лишь миг, короче удара сердца, но его хватило. Щуп, которым он ее пил, не был физическим, но Рада все равно ухватилась за него руками, точно так же крепко, как сейчас цеплялась за искру в своей груди. Вот почему я зову ее искоркой. Она мой путеводный свет и моя единственная надежда. Мысль была странной, пришедшей из ниоткуда и так не к месту, однако, она была правильной.

Пальцы изо всех сил сжали щуп Стража. На ощупь он походил на желе или холодный шербет, что подавали при королевском дворце, однако жегся, будто уголь. Рада изо всех сил сжала его, глядя прямо в черный зев Твари. Я не отдам тебе ее! Никогда!

Спину вдруг обожгло так сильно, словно кто-то тыкал в нее горящей головней. А следом за этим пришла сила. Рада еще никогда не чувствовала ничего подобного: мощнейшие потоки энергии, невероятной силы, хлынувшие в нее с такой интенсивностью, что каждый оголенный нерв задрожал от невыносимого напряжения, готовый лопнуть в следующий миг в мельчайшую пыль. Чьи-то огненные ладони легли на щуп поверх ее рук, и Рада знала, кто это рядом с ней. Ей не нужно было поворачивать голову, смотреть своими глазами, она все равно видела Огненную Женщину с глазами пламенниками, которая стискивала своими громадными ручищами щуп в груди Рады вместе с ней и выдирала его наружу.

Страж задрожал, и уши Рады разрезал тонкий визг выше человеческого слуха. Голова моментально полыхнула болью, но сила шла через нее, чистая, раскаленная нить света, пронзающая пространства солнечная игла, врезающаяся прямо в открытый черный зев Твари. И огненные руки изо всех сил вместе с ее руками в последний раз дернули щуп вперед и в сторону. А потом он оторвался, выдранный из глотки Стража, и погас в воздухе, выгорев, будто сухая соломинка в раскаленном очаге.

Рада знала, что падает прямо в его глотку, но ей не было страшно. Сотрясающая каждую клетку тела мощь золотым пламенем охватила всю ее. Размахнувшись, она и Огненная Женщина, падающая вместе с ней, одновременно вбили кулаки света в чернильный зев Стража, и ослепительная вспышка почти что выжгла Раде глаза.

Потом был удар в грудь, невыразимо долгое падение и еще один удар, уже спиной о твердую землю. Рада выдохнула весь воздух, выгнувшись дугой вверх и не понимая, то ли у нее сломан позвоночник, то ли там, между лопаток, застыла раскаленная головня. Полыхнули перед ее взором огненные глаза, и все исчезло. Сила ушла так же резко, как и пришла, и опустошенное тело Рады упало в болотную грязь иссушенной тряпкой.

Воздух показался удивительно свежим, и Рада поняла, что глотает его всем ртом, никак не может надышаться. Сердце колотилось в груди как бешеное, почти что разрываясь от напряжения, и ей жгло буквально каждую частичку тела. Лиара!

Кувыркаясь неумело, словно она забыла, как шевелиться, Рада смогла кое-как перевернуться на живот. Спина горела огнем, и ей казалось, что кожи там больше нет, только угли, которых насыпали под кожу. Руки и ноги дрожали, словно желе, отказываясь ей повиноваться, но она все равно поползла по грязи, оскальзываясь на мокрых кочках, падая и снова поднимаясь, поползла так быстро, как только могла, в ту сторону, где на землю, раскинув руки, упала Лиара.

Весь мир исчез, больше ничего не было важно, кроме искорки, отброшенной ударом неистовой силы прочь от Стража. Она дышала, и когда Рада добралась-таки до нее, уже начала приходить в себя. Застонав, искорка подняла руку к лицу, протирая глаза, и в следующий миг неслушающиеся руки Рады подхватили ее и прижали к себе.

— Ты цела? — это было важнее всего на свете сейчас. Рада лихорадочно осматривала всю ее в поисках ран. Но их, хвала Богам, не было. Разве что цвет лица у искорки был мертвенно-бледным, словно она устала до изнеможения. — Он тебе ничего не сделал? Все в порядке?

Два серых, будто штормовое небо глаза, открылись и заглянули ей в душу, и Рада поняла, что глупо улыбается в ответ. Огромное облегчение пропитало все тело, и она осела в грязь, все еще держа искорку на руках.

— Да, Рада, все в порядке, — приглушенно ответила та, и ее руки обвили шею Черного Ветра. — Все хорошо.

Рада прижала ее к себе, с удивлением осознав, какая она маленькая. Словно крохотный птенчик, свернувшийся в ковше ее ладоней, худенький и совсем ничего не весящий. Золотая нежность вновь омыла тело, неся с собой свежесть и отдых, и Рада поняла, что теперь чувствует себя гораздо лучше, чем раньше.

— Что случилось? — куда-то ей в плечо, не размыкая рук на ее шее, пробормотала Лиара. — Где эта тварь?

— Кажется, Страж погиб. — Рада вскинула голову и поверх затылка Лиары взглянула в ту сторону, где должен был быть Страж. Лишь обожженная груда черных останков лежала у самого края воды, и над ней вился тонкий усик дыма. — Он погиб, — повторила Рада, бережно баюкая искорку в руках. — Ко мне пришла та Огненная Женщина и помогла мне.

— Что? — руки Лиары разжались, и она отстранилась, ищуще заглядывая Раде в глаза. — Та самая, что тогда защитила от Гончих?

— Да, — кивнула Рада, невольно перебирая пальцами ее кудряшки и понимая, что просто не может остановиться. Почему-то сейчас это было самое главное на свете — держать ее в руках, чувствовать кончиками пальцев тепло ее тела и знать, что она жива. Словно если бы Рада на миг выпустила ее, искорка бы исчезла. — Когда Страж схватил меня, я позвала на помощь Великую Мать, а потом пришла она и помогла мне сжечь его.

— Как сжечь? — от удивление зрачки Лиары расширились. — Ты же не владеешь никакой силой! Даже эльфийской!

— Ну вроде того, — смущенно кивнула Рада, глядя на нее. — Только в тот момент меня накрыло волной такой силы, такой мощи, что она прошла через меня и сожгла Стража.

— Но это же невозможно! — выдохнула Лиара, настойчиво глядя ей в лицо. — Это просто невозможно! Тот, у кого нет связи с тонкими мирами, не может такое делать!

— Ну… — Рада только неловко пожала плечами, так ничего и не договорив. На самом-то деле ей сейчас было совершенно все равно, что и как она сделала. Искорка осталась жива, она уцелела, как и Алеор, а Страж был повержен. Разве здесь стоило еще что-то обдумывать и решать?

— Это милость, — тихо проговорила искорка, глядя на нее так, будто впервые увидела. — Великая Мать пришла к тебе по твоему зову, чтобы укрыть от беды. Это великая милость.

— Самое главное, что ты жива, — это сорвалось с губ Рады, и горло сразу же свело судорогой. Она почему-то так испугалась, выговорив это, до глубины души испугалась, словно невольно брошенное слово могло сломать что-то между ними. А что между вами? — мелькнуло в голове. Рада не знала, она ничегошеньки не знала. И наверное, это было только к лучшему.

Лиара заморгала, глядя на нее огромными глазами и будто бы ожидая чего-то. Рада не знала, что делать, говорить или не говорить, а потому просто притянула к себе ее голову и легонько поцеловала прямо между тонких бровей. И великая нежность пришла к ним, накрыв их золотым одеялом.

Несколько мгновений они просто сидели так вдвоем, дыша друг другом и наслаждаясь теплом. Рада все-таки пошевелилась первой, с неохотой отпуская мягкую кудрявую голову искорки.

— Надо посмотреть, что там с Алеором. Ему досталось сильнее, чем нам.

— Конечно, Рада, — как-то сипло пробормотала Лиара.

Вдвоем, поддерживая друг друга, чтобы не упасть, они кое-как поднялись на ноги и поковыляли к тому месту, куда отбросило взрывом эльфа. Он лежал навзничь, распластавшись по кочкам, и откинув голову, и Рада даже не сразу узнала его. Все тело эльфа было покрыто кровью, словно он буквально выкупался в ней, причем кровь была явно не его собственной. Ни одной раны на его теле видно не было, однако кровь впиталась даже в волосы, и теперь они отливали стальным блеском.

— Грозар, я даже не хочу знать, что он делал эти два дня, — Раду передернуло, но она заставила себя нагнуться и коснуться пальцами жилы на шее эльфа.

Пульс был слабым, но прощупывался, и Рада вздохнула с облегчением.

— Живой! Давай-ка, искорка, помоги мне. Он здоровый, как дверь, я одна вряд ли подниму.

Шатаясь под тяжестью эльфа, они с Лиарой кое-как подняли его с земли, закинув его руки себе на плечи, а потом медленно-медленно побрели в обратную сторону, туда, где за толстым одеялом испарений лежала под защитой эльфийских чар дорога.