Старая жена, или Развод с драконом

Глава 62. Гостья

Уверенно смотрю на Кайрона и замечаю, как напрягаются его плечи, но не так сильно, как ожидала. А каждая секунда, что он медлит, становится тем самым подтверждением, что я ищу, но этого недостаточно карты должны быть полностью вскрыты!

— Оливия, — называет он меня по имени, и в этот раз даже маска не искажает голос.

И этот голос глухой, немного сдавленный, с хрипотцой.

— Давай присядем, нам нужно поговорить, — выдает мне обманщик, а я не то что сесть, я подлететь сейчас готова, как та ведьма из сказок и даже без метлы.

Метлой хочется стукнуть его от всей души, но я сдерживаю порыв. К тому же метлы нет. Да и вообще, мы оба — взрослые люди. Только одна очевидное не хотела признавать, а другой, — притворялся.

Да и о чем говорить?

Но и не поговорив, он вряд ли отсюда уйдет.

— Хорошо, — киваю я. — Мне тоже есть что вам сказать.

Первой ступаю к порогу дома, иду решительно, но где-то внутри бродит дрожь от раздражения, от злости на него и на саму себя. Кайрон ступает следом, не вижу, но чувствую его и его расползающуюся повсюду ауру, которую он прежде, будто сдерживал. Однако это аура уже не так.

— О! Постойте! — раздается вдруг голос, когда я касаюсь старой облупившейся ручки входной двери.

Оборачиваюсь забору и вижу, как за ним шмыгает тень. Черная, быстрая, ловкая. Калитка даже не успевает открыться, а эта тень уже во дворе.

Тут же кидаю взгляд на Кайрона, а место, где он стоял уже пусто. Секунда, и лорд уже стоит посередине двора прямо перед этой тенью.

Тело напрягается до кончиков пальцев, ибо кажется, что сейчас случится сватка, но нет. Тень, а теперь я вижу, куда более четко, остановившись перед Кайроном, склоняет голову и начинает что-то докладывать. Но что именно не слышу, так как мужчина шепчет быстро и достаточно тихо.

Кайрон напрягается еще сильнее. Кидает взгляд на меня, и опять на тень.

— Жди.

Ответ Кайрона слышится четко, тень тут же ловко перепрыгивает через забор и ждет, а сам лорд медленно, неохотно оборачивается и смотрит на меня. Смотрит, так как завесы тумана в прорезях маски сейчас очень тонкие, почти прозрачные, и я вижу почти четко угрюмый взгляд.

Шаг, второй, третий, и Кайрон подходит к порогу дома, но не поднимается.

— Я должен отойти, — выдает он мне, смотрит в упор.

И что я должна ему сказать? “Поговорили, спасибо”, или “Лучше не возвращайся”? Решаю не вести себя, как подросток, не умеющий управлять своими эмоциями, и просто киваю. Рано или поздно мы решим все вопросы. Главное, что само решение я уже приняла.

Потому и киваю. Спокойно, сдержанно, а Кайрон будто чувствует, что это для него не к добру.

— Я вернусь, и мы обязательно поговорим, — обещает он, будто мне все это нужно.

Опять киваю, почти равнодушно. Ему не нравится, вижу, как вспыхивают страхом и неодобрением его глаза, но принимает мой ответ без комментариев.

— Пока меня не будет, этот человек присмотрит за тобой, — ставит перед фактом, потом вдруг решает, что нужно прибавить. — Не гони его, Оливия. Это для твоей безопасности, не больше. Он ничем не будет мешать. Ты даже его не увидишь.

— В таком случае можно было и не говорить о нем, — лишь пожимаю плечами.

Будто бы до этого он не делал так же, не присылал шпионов, которые следили за каждым моим шагом, докладывая ему, пока я думала, что полностью свободна.

Кайрон молчит, но все читает по моему взгляду.

— Будь осторожна. Я скоро вернусь, — это последнее, что он выдавливает из себя. а затем нехотя, будто его заставляют, отрывает от меня взгляд, тяжелыми широкими шагами направляется к калитке, но даже не доходя до нее исчезает, оставляя за собой лишь сиреневую дымку.

Надо же, он не пользовался артефактами, как законник Бертон, не запрашивал разрешения на точку выхода стабильного портала, а просто исчез. Еще один вид портала.

И судя по тому, что после его исчезновения на земле остался небольшой выжженный след, могу предположить, что это нестабильный портал.

М-да…

Втягиваю воздух носом, желая заглушить какую-то странную горечь внутри, замечаю ту самую тень у забора. Следит. Но тут же кланяется, будто отдавая мне честь, и отходит под дерево, сливаясь с его тенью.

Стою на пороге еще несколько секунд, а затем возвращаюсь в дом, воздух которого пропитан привычным запахом отваров и трав. Усталость растекается по рукам и ногам, но в комнату идти не хочу. Отчего-то не хочу оставаться одна, потому уже даже без надобности захожу к больным, а они, собравшись в кучу, играют в какие-то кости, и завидев меня, чуть ли не вскакивают.

— Госпожа-лекарь! Не ждали так поздно! — нервничают пациенты, но я ругать их не спешу.

— Осторожнее с резкими движениями, болезнь хоть и отступила, но нужно поберечь себя, — говорю мужчинам, и те как-то неловко улыбнувшись, переглядываются.

— В кости… хотите сыграть, госпожа лекарь?

А чего бы нет? Все лучше, чем позволять себе думать о том, что я уже не могу исправить.

Вот и сажусь на табурет возле коек больных, слушаю простые правила, потом зову и кухарку, чтобы было веселей, а она еще и чай захватывает. Так и коротаем вечер за разговорами и смехом.

Но в какой-то момент я просто останавливаюсь. Просто смотрю на людей, которые еще не давно были одной ногой на пороге смерти, и говорю себе, что поступала правильно. Что даже если моя задумка с письмом во дворец, приведет не к победе, а к поражению, я должна была сделать этот ход. Не сделала бы, рано или поздно бы, меня прихлопнули, а так, хотя бы будет шанс. Тем более, я сильно расстаралась, создавая обращения, кучу доводов и аргументов привела.

“Боги, пусть все получится”, — только и молюсь я, покидая уже сонных пациентов и возвращаясь в свою комнату. От усталости сон приходит быстро, хотя и поворочаться приходится. В голову все время врывается одна и та же мысль, но я душу ее на корню и даже произносить себе запрещаю. Победив слабость, засыпаю.

А утром меня будит запах свежеиспеченного хлеба и молока.

— Госпожа! Наши больные к вам так прониклись, что просили меня для вас лучший каравай испечь, да за молоком сходили, и еще кучу всего на кухню принесли, — говорит довольная кухарка, а затем, вдруг копошиться под передником.

— Ой, точно! Вот! — протягивает мне конверт. — С почты для вас забрали.

Тут же подскакиваю с постели и беру письмо. Не из дворца, судя по внешнему виду. Тут и сургуч странный, и сама бумага пропитана каким-то необычный, женским парфюмом. Кедр, пачули?

И подпись “мисс Эймс”. Раскрываю конверт, и с удивлением читаю строки.

“Дорогая леди Оливия, мы с вами еще не знакомы, но вы уже произвели впечатление. Пока все эти заносчивые кряхтуны пророчат вам жизнь в темницы и указывают, где ваше место, я восхищаюсь вашей смелостью и талантом.

Более того, буду очень рада, если вы сможете посетить мой необычный гостевой дом. Обещаю, что здесь вам все буду рады. А кто не порадуется, пойдет прочь!

Я люблю бизнес, но хороших людей еще больше. А вы именно такая леди Оливия, чуйка меня никогда не подводит.

Потому прошу вас рассмотреть возможность посещения Драконьего Хребта и идею открыть поблизости вашу клинику. Обещаю помогать всем, что в моих силах.

С уважением и восхищением, леди Эймс”.

— Леди Эймс, — повторяю я и поднимаю взгляд на кухарку, но судя по ее виду, она понятия не имеет, кто это.

Но вот про Драконий Хребет наслышана. Туда сейчас стремятся все женщины королевства, как оказалось. Ну а следом за ними и мужчины. Надо же, а я и не знала о таком месте. Да и словарный запас леди Эймс меня, мягко сказать, смущает.

— Надо подумать над ответом, — решаю я, ибо здесь еще дел невпроворот, учитывая, что новые пациенты к дому прибыли.

Ими и занимаюсь вплоть до четвертого часа дня, а чаша, которая стоит на входе для оплаты, пополняется всем, чем только можно, от монет до наливных яблок. Потом придумаю, как отрегулировать систему, а пока на жизнь хватает, — хорошо.

— Леди Оливия, — Кухарка входит в комнату лекаря Бертона, где я временно устроила приемный покой, аккурат, когда я собираюсь выпить чай.

— К вам там... еще кое-кто пришел, — выдает она, как-то странно делая акцент на последнем слове, и мысли, которые я тщательно пыталась не допускать, тут же атакуют.

Безликий… то есть Кайрон вернулся? И дня не прошло!

— Женщина, — добавляет кухарка, сметая все мои предположения, и как-то странно напрягается.

— Женщина? — переспрашиваю, ибо ко мне только женщины сейчас и ходят. Зачем так напрягаться?

Кухарка объяснить не успевает, потому что дверь за ее спиной открывается без стука, и в комнату входит миловидная дамочка в изысканном темно-синем платье, кидает брезгливый взгляд на просто обставленную и даже несколько пошарпанную комнату, а я же застываю и закипаю внутри, глядя на ее лицо.

Люция. Собственной персоной.