Старая жена, или Развод с драконом

Глава 43. Лекарня леди Оливии

Выхожу на крыльцо и замираю, обнаружив чуть ли не дюжину человек, две телеги и еще и тачка, такая, в какой обычно сухую траву или навоз возят по полям.

— Что происходит? — Спешу к Бартону, а он в свою очередь неспешно, в силу возраста, шагает ко мне.

— Родственники привезли больных из портовой деревни, что в трех часах отсюда, — сообщает мне, и лишь сейчас я замечаю, что там на телеге лежат двое мужчин самых разных возрастов. И еще женщина-крестьянка лет сорока. Она сидит в отдельной телеге, пошатываясь и едва не падая, но ее всякий раз подхватывает девчонка помоложе — то ли дочь, то ли сестра.

— Это семья? — тут же спрашиваю я, ибо приехали они все разом, а значимость родства и постоянного нахождения в узком кругу сразу сужает круг поиска болезни.

— Нет, они просто больны и объединились, чтобы доехать сюда. Одного его родные даже забрали из лекарни, леди Оливия. Говорят, там ему не смогли помочь, — сообщает лекарь, а я в это время, как в замедленном кино, перевожу взгляд с него на силуэты. Вечер сгущает краски слишком стремительно, и фигуры кажутся совсем темными, но уставшие тревожные лица незнакомцев я вижу, как и едва горящую надежду в их глазах.

— Что скажете, леди Оливия? — тихо спрашивает меня наставник, а у меня отчего-то ком в горле застрял и никак не сглатывается.

Они приехали сюда, нашли нас с наставником, вместо того чтобы ехать в столицу. Решили довериться нам, несмотря на гадкие слухи, преодолели такой путь на дряхлом транспорте, так как же можно им отказать?

— К сожалению, у нас нет помощников, чтобы вести лечение, так что без вашей помощи нам не обойтись. Если согласны, лекарь Бартон вас осмотрит, так ведь, наставник? — Смотрю на лекаря, и он тут же кивает, безусловно поддерживая мою идею.

Да он и не звал бы меня на улицу, если бы не желал помочь этим людям под каким угодно предлогом.

— Осматривать вас буду я, согласно нормам и законам, но леди Оливия внесет свой вклад в определение болезни и лечения, — тут же сообщает он, прекрасно понимая, что они пришли именно за «новым взглядом», который не смогли получить в обычных лекарнях.

— Помогите, пожалуйста, своим родным пройти в дом. Расположите мужчин в гостевой комнате подальше друг от друга, а женщину ведите за мной, — распоряжаюсь я, а сама думаю, что при подобных признаках нам точно не помешают марлевые маски. Желательно бы их еще чем-нибудь смочить антибактериальным, но тут без совета наставника не обойтись.

Пока пациенты и их сопровождающие расходятся по местам, мы с лекарем отходим в соседнюю комнату. Я тут же убираю мешочек с благодарностью от господина Дайма подальше с глаз и готовлю все необходимое для осмотра.

Лекарь тоже прихватывает тетрадь для записей и свои артефакты, а затем, натянув маску, идет осматривать, а я, повернувшись спиной к происходящему, делаю пометки с его слов.

С трудом удерживаюсь несколько раз, чтобы не обернуться и не взглянуть своими глазами, но помню, чего может стоить мое любопытство.

Тем более Бартон, когда мы были в комнате, предупредил: «В этот раз нужно быть предельно осторожными. Да, больным нужна помощь, но кто знает, кто именно их отправил сюда. Порой люди и их болезни лишь инструменты в руках негодяев».

Его слова так глубоко отпечатались в памяти, что инстинкт самосохранения активировался, и я все же убедила себя не оборачиваться.

Так и записывала все признаки, которые называл наставник. У мужчины лет сорока обнаружились: высокая температура, лекарь так и сказал «горит», также боли в мышцах, особенно в икроножных, красные глаза и подташнивание.

Второй парень, помоложе, ему всего двадцать три, и он упал от лихорадки прямо на работе в порту, весь желтый. Третий тоже желтый еще и с тошнотой. А вот женщина…

Женщину осматривать должна я, так как обнаруживающий артефакт наставника совсем «разрядился» без магии. Но делаем мы это тонко, наставник заходит со мной, задает пару вопросов, а женщина едва находит в себе силы, чтобы отвечать. Голос сиплый, веки вечно пытаются закрыться. Она слаба. Слишком слаба, и потому чаще говорит та, что помоложе. Нервничает, трясется и смотрит так, будто мы с Бартоном ее последний шанс.

— Леди Оливия, переоденьте пациентку, — согласно договору, подмигивает мне наставник и выходит, а я достаю одну из ночных сорочек, которая станет предлогом осмотреть тело больной, не нарушая закон. Санитаркам ведь можно.

— Так будет удобнее, вы будете находиться отдельно от остальных, не волнуйтесь, — заверяю ее.

Она несколько секунд смотрит мне в глаза, будто не веря происходящему, и тут же благодарит, принимая безмолвные условия договора. А я, пока она с помощью дочери раздевается, осматриваю кожу. Сыпь… Достаточно частая.

Сразу после осмотра вымываю руки и зову лекаря Бартона, чтобы обсудить выявленные признаки и сопоставить со временем, кто когда и как заболел, а он добавляет:

— Это не первые случаи в их деревне. Там лекарня переполнена, и есть уже несколько смертей. Эти люди пришли сюда в надежде, что мы сможем помочь, — говорит он мне, и я чувствую, как плечи тяжелеют от груза ответственности, но тут же расправляются от решимости.

Сделаю все, что возможно.

— Вы записали, когда это началось? — спрашиваю у Бартона, так как сама последние полчаса была занята женщиной.

Он кивает, предоставив свою тетрадь, и мы сидим еще несколько минут, обмозговывая происходящее. И честно скажу, выглядит это страшно, учитывая, что попахивает целой эпидемией.

— А столица в курсе вспыхнувшей болезни? — уточняю у лекаря, хотя пару предположительных диагнозов у меня есть. Вот только докторам нужны факты, а не предположения, а инструментов, как не хватало, так и не хватает.

— Скорее всего, они уже направили столичных лекарей в деревню, но эти люди пришли к вам, — сообщает он да смотрит так, будто я стала целительницей с волшебными руками, а не лекарем. — Вы понимаете, что этот случай может вызвать резонанс?

— Нам ведь необязательно всем об этом рассказывать? — напоминаю я Бартону, и он довольно кивает.

— Я лишь хотел убедиться, что понимаете, на что идете, леди Оливия.

— Эти люди свой выбор сделали. Они ждут помощи, и я сделаю свою работу, даже если придется делать вид, что это магическое исцеление, не связанное со мной. Мне не похвала нужна, а результат, и вы это знаете, наставник. Однако в этот раз хворь куда серьезнее и масштабнее.

— А значит, и мы с вами можем пострадать. В моих годах это не страшно, а вот вы…

— А я знала, на что иду, когда просилась в ученицы, — улыбаюсь в ответ. Я знала, какой путь выбрала, когда еще училась в медицинском и не бросила и не сбежала, несмотря на то что на первой практике в морге упала в обморок, а после трех дней учебы в гнойной хирургии мне три месяца снились кошмары. Я не отступаю, не в моем стиле.

— Я не только о здоровье говорю, но и о том, что вся эта ситуация может быть ловушкой для вас, леди Оливия, — говорит он, и в этот самый момент я замечаю огромную черную тень за окном…