Да, были люди в иное время!

Глава 34

Наступил 1910 год. Оглядываясь назад, я могу сказать, что кое-чего достиг в своей деятельности. Приобрел несколько надежных и хорошо информированных агентов. Создал настоящую сеть из доверенных лиц. Информацию Крестному отправляю регулярно. Есть чему радоваться и чем гордиться, но одновременно с этим не зазнаваться.

Моя тетушка Франческа Колетти, старалась помогать племяннику. Везде, где только можно собирает сведения и слухи. Из всего этого вала, я стараюсь выделить полезное для дела.

Как-то раз тетушка рассказала мне о встрече с очень интересным, по ее мнению, человеком, гражданином Великобритании. Оказалось, мистер Хадсон, длительное время служил в секретных службах ее Величества королевы Великобритании. Когда же он заболел, секретное ведомство выбросило его на улицу, назначив мизерную пенсию, которой не хватало на лекарства. Так вот этот Хадсон занимался изучением Германии и ее армии.

По его словам, в Германии очень хорошо поставлена подготовка офицерского состава. Упор делается не на количество офицеров, а на качество подготовки, для чего создана отличная система военных училищ. Как правило, офицеры не занимаются воспитанием и подготовкой нижних чинов, для этого есть командиры среднего звена, у которых уровень служебной подготовки довольно высок. Основная задача офицеров – это умелое руководство подразделениями на поле боя. А если учесть наличие жесткой дисциплины в войсках, то сразу становиться понятным, что германская армия очень сильный и грозный противник.

При всех достоинствах, германская армия не предназначена, да и не очень обучена ведению длительных оборонительных сражений. Уставы всех родов войск и планы действий, предписывают вести быстрое наступление на врага, чтобы обеспечить захват обширных территорий в короткое время. Причина кроется в скудности ресурсов. Человеческих ресурсов в Германии в достатке, а вот природных ресурсов, могущих обеспечить промышленность длительное время, ощущается нехватка. Поэтому Германии выгодней пользоваться ресурсами оккупированных стран. Из этих соображений строятся все захватнические планы по отношению к соседям.

В России, по мнению Хадсона, все наоборот. Ресурсов много, а настоящая, дисциплинированная армия не создана. Отдельные полки и дивизии вполне боеспособны, но в целом ситуация удручающая.

Политическое руководство Франции и Великобритании опасается сближения Германии и России. Если они объединят усилия, как это было в прошлые века, то Европа полностью окажется под их влиянием. Некоторое время существовала коалиция Германии, Италии и России против Франции и Великобритании. Но потом Россия из этой коалиции вышла. Что французы, что британцы пытаются всеми силами поссорить Германию и Россию. Даже убийство императора Николая II с семьей пытались приписать Германии. Опять же финансирование революционного движения в России ведут британцы. Хадсон считает, что в ближайшем будущем следует ожидать со стороны Франции и Великобритании попыток дестабилизировать отношения Германии и России.

Выслушав Франческу, я усомнился в искренности рассказа Хадсона. Однако тетушка заверила, что человек, стоящий на пороге смерти пустословить не будет. Хадсон умер через три дня после встречи с Колетти, у него были серьезные проблемы с сердцем.

Информация интересная, и если ее внимательно проанализировать, то можно найти крупицы правды. Жаль, конечно, что Хадсон умер, беседа с ним могла быть полезной. Вдруг бы он от обиды на своих бывших коллег сообщил что-то значимое. К сожалению, мертвые не говорят.

О беседе с Колетти я рассказал Леманну. Он в отличие от меня этой информации придал серьезное внимание, отметил, что его источники неоднократно сообщали о происках британской разведки в отношении России. Он докладывал своему куратору о подобных фактах.

Вертясь подобно белке в колесе, я не заметил, как наступил апрель. Оживала природа, на деревьях начинали появляться первые листочки, на рынке продавали нежные полевые весенние цветы. Вена начинала преображаться, дворники спешили избавить дворы от мусора, скопившегося за зиму. Улицы подметались, поломанные ветки вывозились. Фасадные окна магазинов, кафе и ресторанов отмывались, и стали сверкать исключительной чистотой. Жители и гости австрийской столицы, все чаще гуляли в парках и скверах, везде слышался детский смех. Наверное, и мои детки с бабушкой и дедушкой носятся по свежей травке. Наберусь наглости, спрошу разрешения у Терехова на поездку в Тарасп, соскучился по родными.

С приходом весны наша компания, идя в ногу с прогрессом, обзавелась чудом техники, новомодным телефонным аппаратом. Сейчас телефонными проводами опутывают все улицы столицы Австрии. Тетушка Франческа тоже не отстает, поставила телефон у себя дома. Хочу сказать: очень полезная штука – телефон. Меньше тратится времени на решение вопросов. Поднял трубку, и любезная фрейлейн соединит вас с нужным человеком. Не надо тратиться на посыльного, заниматься писаниной.

Уже собирался отправиться домой, как последовал внезапный вызов в кабинет к Леманну.

– У нас возникли серьезные проблемы Генрих, – возбужденно сказал Герт, проверив плотность закрытия двери.

– Где-то случился провал, или срыв поставок?

– Ни то, ни другое. Может случиться грандиозный международный скандал, развитие которого спрогнозировать невозможно.

– Мне вы можете сообщить подробности?

– Могу, только я пока не вижу выхода из ситуации. Как вы знаете, через три дня состоится визит в Австрию министра иностранных дел России господина Извольского. Сегодня мой агент сообщил, что к приезду министра готовится грандиозная провокация. В Вене похищена дочь покойного императора России Ольга Николаевна и дочь короля Дании. В день визита эти две девушки будут убиты, их убийцами станут немец, австриец и русский революционер. В венской гостинице «Дунай» два дня назад поселились корреспонденты нескольких французских и британских газет, которые якобы должны освещать визит Извольского в Австрию. На самом деле, они должны первыми обнаружить убитых девушек и поднять шум в прессе на всю Европу.

– Агенту можно доверять?

– Он полностью надежен, сотрудничает с нами давно.

– Надо попытаться девушек вывести оттуда.

– Вывести не так просто. Их поят какой-то гадостью, девушки все время спят. Держат узниц в отдельной комнате с черными мешками на головах.

– Место известно?

– Да. Это дом в двух шагах от моего жилища, ранее там проживал коммерсант из Германии, а сейчас дом сдается внаем. Я думал обратиться в российское посольство, но там мне вряд ли поверят и не смогут оказать помощь. Обращение в полицию тоже ничего не даст. Похитители ведут себя очень тихо. Мой агент отметил, что наблюдение за домом не ведется, он несколько раз побывал возле дома.

– Ваш агент в состоянии обнаружить наблюдение?

– Генрих, он профессионал.

– На его помощь можно рассчитывать?

– А вы как думаете, что за вопрос? Какая вам нужна помощь?

– Отвезти, привезти, оружием снабдить.

– Оружия у меня достаточно. К остальному привлекать агента нецелесообразно, имеется угроза расшифровки.

– Понял. Будем надеяться на собственные силы. У вас план дома есть?

– Не только дома, но и системы канализации Вены.

– Тогда так, – сказал наставнику. – Поеду домой. Прошу вас, Герт, приготовьте мне пару пистолетов и планы. Я дома переоденусь и с наступлением темноты буду у вас. Обнаружите рядом с домом пролетку или экипаж, не удивляйтесь.

Из кабинета Леманна позвонил тетушке Франческе, молясь, чтобы она была дома. Повезло. Попросил ее на сегодняшний вечер удалить прислугу из дома. Франческа поняла меня и лишних вопросов не задавала.

Направляясь домой, прокручивал в голове информацию. Кто бы за этой провокацией не стоял, но у них четкое стремление вызвать, по крайней мере, дипломатический скандал. А если правильно подать материал в прессе, то и до разрыва отношений недалеко. Исполнители убийства тоже подобраны грамотно. Сразу проявляется причастность Австрии и Германии, а русским революционером компания убийц разбавлена специально, чтобы всколыхнуть людские массы внутри России. Сказать нечего, акция хорошо продумана. Теперь надо думать, как вытащить девушек живыми. Да, я спешил, прекрасно осознавая, что устроители акции могут для ее обеспечения стянуть значительные силы, обеспечить круглосуточное наблюдение за домом. Надо использовать момент расслабленности противников, и действовать стремительно. Да, сам удивляюсь, когда это я научился так быстро принимать решения? Выходит, неплохо учили в Фоминово, хотя таких острых операций и не рассматривали. А вот способы захвата вражеских агентов отрабатывали неоднократно, с последующим тщательным разбором действий всех участников.

Дома занялся гримированием своей внешности. Через час дом покидал рыжеволосый, рыжебородый и рыжеусый человек в черной куртке и в таких же черных штанах. В карманы одежды насовал несколько обрезков веревки, может, доведется кого-то связывать. Огнестрельного оружия у меня не было, принципиально не держал в доме, во избежание недоразумения с фрау Терезой. Я очень жалел, что со мной нет черкесского кинжала, подаренного Прохором, сегодня однозначно он бы пригодился.

Возле сквера мне случайно попался на глаза крытый фаэтон, рассчитанный на перевозку четверых пассажиров. Возница поправлял конскую сбрую. На мою просьбу отвезти на железнодорожный вокзал, возница дал согласие, и направился к облучку, повернувшись ко мне спиной. Точный удар по шее сзади, отправил хозяина фаэтона в бессознательное состояние. Не теряя ни минуты, связал мужчину, в качестве кляпа использовал его же шапку, надеюсь, не задохнется.

На мой нетерпеливый стук дверь открыла взволнованная фрау Гертруда.

– Что вам угодно? – с нескрываемым подозрением в голосе поинтересовалась женщина.

– Мне угодно видеть гера Леманна, у меня к нему дело.

– Он дома никого не принимает, приходите завтра в здание компании.

– Фрау Гертруда, сделайте, пожалуйста, исключение для меня, – жалостливо попросил я с шутовской интонацией, и дурашливо поклонился до земли, сделав рукой размашистый жест.

– Генрих вы? Что за маскарад? – удивившись, шепотом воскликнула жена моего наставника, и скороговоркой добавила, кивнув головой в сторону прихожей, – быстро заходите в дом.

Я не стал ожидать повторного приглашения, вошел.

– Генрих, ну разве можно так меня пугать? – возмутилась фрау Гертруда.

– Открываю дверь, а там стоит рыжий детина, требующий встречи с Гертом. Вы находите время для шуток, когда ситуация накалена до предела.

– Шутки – в сторону, уважаемая фрау Гертруда! Это не маскарад, а маскировка. Вы меня не узнали, значит, и другие меня опознать не смогут. Покажите место, куда я могу перенести хозяина фаэтона, у которого я его одолжил на некоторое время.

Гертруда, в молчаливом недовольстве качая головой и морща лоб возмущенно поднятыми бровями, изящным движением тонкой кисти руки указала мне направление движения. Я, проводив взглядом зеленую искорку крупного изумруда, украшавшего безымянный палец женщины, покорно опустив голову, унес своего невольного помощника, безвольно качавшего кудлатой головой в такт моим мягким, беззвучным шагам.

Бесчувственного мужчину я разместил в дальней кладовке на первом этаже, проверил надежность узлов и плотно закрыл дверь.

Леманн подготовил мне два пистолета «браунинг». В тире корпуса жандармов Санкт-Петербурга я вдоволь настрелялся из таких пистолетов. Хорошее и надежное оружие. Попросив немного ветоши, разобрал пистолеты, почистил и смазал. Проверил мягкость спуска. Остался доволен. Взял к каждому пистолету по дополнительной обойме. Огнестрельное оружие я предполагал использовать только в крайнем случае, надеялся сработать тихо, используя кинжалы. У Леманна кинжалов не нашлось, он мне предложил несколько экземпляров охотничьих ножей. Перебрал все. Выбор остановил, на хорошо сбалансированном ноже с удобной для хвата наборной рукоятью из пластин дорогой разноцветной древесины, с острым лезвием длиной в двадцать сантиметров. Изучающе покрутил его в руке минут десять, привыкая к весу грозного изделия.

Больше часа вместе с Гертом дотошно изучал план дома, сначала на бумаге, наклонившись лоб ко лбу над письменным столом, а потом обошел все комнаты жилища супругов, измерив шагами все комнаты. Мы не знали, где бандиты – я их стал так называть – содержат будущие жертвы, и где они сами располагаются. Приникнуть в дом можно было двумя путями: через чердачное окно и через веранду второго этажа, окна которой выходили в сторону сада. От использования канализации пришлось отказаться, она не позволяла проникнуть в дом, слишком малый диаметр труб, пролезть по ним могли только кошки и собаки.

– Было бы неплохо результаты нашего похода в гости к бандитам скрыть каким-то образом, – высказал я предложение.

– И как вы это намерены сделать? – спросил Леманн.

– Сжечь или взорвать дом.

– Вы, Генрих, так уверены в успехе? Наверняка бандиты будут настороже, – скептически заметил мне руководитель нашей подпольной группы.

– Главное – проникнуть в дом незаметно, а уж затеряться в нем, и начать действовать можно. Я ваш дом внимательно обследовал, точно знаю все расстояния и каждый укромный уголок. Случайно керосин в запасах не держите?

– У меня есть кое-что получше.

Спустились в сухой подвал, где Герт показал мне запыленный (видать припасенный давным-давно, с удовлетворением заметил я) ящик с динамитом немецкого производства, судя по надписям, и три новые французские ручные гранаты, со взрывателями ударного действия.

– Откуда у вас такое богатство? – радостно потирая руки, спросил я Герта.

– Динамит уже года три у меня хранится, а гранаты всего пару месяцев. Это новая французская разработка, основную часть добытых гранат переправил в Россию для изучения. А это, так, на всякий случай оставил, авось пригодится – как в воду глядел, – ответил довольный гер Леманн. – Если вы сможете с этим всем разобраться, то используйте по назначению.

– Разберусь, и обязательно использую, можете не сомневаться.

Наступила полночь, пора выдвигаться к логову бандитов. Прислушался к себе. Есть небольшая дрожь в руках, но она не идет ни в какое сравнение с моим состоянием перед акцией в Екатеринославе. Сейчас я чувствовал себя более уверенно.

Подошел к дому со стороны сада, но не сразу, сделал несколько кругов вокруг, пытаясь обнаружить возможное наблюдение. Под ногами захрустела щебенка – плохо. Замерев, выждал некоторое время с колотящимся сердцем. Кругом царила напряженная тишина, было спокойно – а вот это хорошо, это мне на руку. Никого не выявив, вышел на исходный рубеж. Посидел еще минут десять. В окне первого этажа, где располагается гостиная, горел свет – значит, кто-то не спит. Жаль, я надеялся, что все обитатели мирно будут отдыхать. О количестве бандитов мы знаем со слов агента, а если они подстраховались, и решили выставить дополнительную охрану? Похоже, без стрельбы не обойтись. «Браунинг» – пистолетик не шумный, но тихой еще пока ночью выстрел услышать могут. Правда, я надеялся, что никто по улицам, подобно мне, не мечется – время позднее. К тому же я намерен был действовать быстро и уверенно.

Чердачное окно я открыл легко, поддев ножом защелку. Стараясь не издавать шума, проник на чердак, закрыв за собой окно. Слава Богу, оно не скрипнуло. Бывшие хозяева дома использовали чердак для складирования разного пыльного хлама, поэтому перемещаться мне пришлось с особой осторожностью, чтобы ничего не уронить и не расчихаться. Хоть мои глаза и привыкли к темноте, но все хорошо рассмотреть было невозможно, да еще и ночь безлунная. Вообще-то отсутствие Луны способствует тайным делам, но… хотелось бы не рыскать по чужим чердакам в потемках. Но фонарь «летучую мышь» в помощь в данной ситуации не призовешь никак. Остается надеяться на интуицию и осторожность. Почти на ощупь нашел люк, и нащупал ручку. Сейчас наступал ответственный момент. Чтобы опуститься на второй этаж, необходимо воспользоваться лестницей, и я уверен на сто процентов – бандиты мне ее не подадут. Медленно открыл люк, прислушался. Удерживаясь за края люка на вытянутых руках, постарался мягко спрыгнуть на пол. Вроде бы тихо получилось. Ан нет, создал все же я немного шума. Выглянув из-за угла, увидел поднимающегося по лестнице человека, с лампой в руке. Стал поджидать, приготовив нож. Человек с лампой умер быстро и тихо, не успев удивиться своей безвременной кончине. Я успел перехватить лампу и обмякшее тяжелое тело, которое тихо и быстро оттащил в угол длинного коридора. Хоть и тренирован я изрядно, но от волнения дыхание немного сбилось. Очень даже некстати, громкое дыхание может мне усложнить дальнейшие действия. Поэтому приказал себе привести дыхание в обычное беззвучное состояние. Еще пару минут подышу и – вперед!

Вокруг стола, освещенного небольшой лампой, сидело двое мужчин, увлеченно игравших в карты. Мое появление, естественно, прозевали. Но это – их личные проблемы. Точнее – уже не проблемы, так как мужчине, сидевшему ко мне спиной и ничего не подозревающему, я со всей силы вогнал нож под левую лопатку. От удара он упал головой на стол. А вот второй бандит отреагировал быстро, резво встрепенувшись от глухого звука упавшей головы напарника по карточной игре, в его руке блеснул приличных размеров тесак. Вступать в ножевой бой времени не было, поэтому я резко, заученным кистевым движением, без замаха метнул нож в бандита. Попал точно в шею, чуть ниже подбородка. Мой противник неосознанно выдернул нож из раны, ускорив, таким образом, свою смерть.

Достав из кармана пистолет, начал внимательный осмотр всех помещений дома. Девушек обнаружил на втором этаже, они обе лежали на большой кровати. Агент Леманна оказался прав, пленницы с головой были укутаны в темный материал, подобно младенцам. Не стал их развязывать. Приложив ухо к груди каждой, услышал нормальное биение сердец. Уже хорошо. Поискал вещи девушек. Нашлись они в шкафу, было их немного: два женских пальто. Вот и все, что обнаружил.

Сбегал в дом Леманна за динамитом и гранатами.

Девушек я перенес в подведенный к дому бандитов фаэтон, на полу которого, их поджидал его хозяин. Ничего – тесно не будет. Потратил почти час на устройство мощной взрывной ловушки. В усадьбе Фоминова нам давали основы минно-взрывного дела, но раньше устраивать подобное мне не приходилось. Сюрприз я расположил на первом этаже. Каждую гранату я обложил брусками динамита. К фиксаторам бойка взрывателя привязал веревки, второй конец которых прикрепил к ручке входной двери. Входящий, потянув на себя дверь, освобождает бойки взрывателей от фиксаторов. Гранаты взрываются вместе с динамитом. Для усиления эффекта, поставил на горки динамита две керосиновые лампы.

По ночной Вене к дому Колетти ехал медленно. Быстрой ездой можно привлечь к себе внимание, мне это не надо, у меня ценный груз, да и пистолеты Герту я еще не вернул.

– Генрих, девочек нужно освободить от пут немедленно, – громко негодовала Франческа, проявив свои итальянские эмоции.

– Погодите тетушка, не торопитесь. Им не надо видеть мое лицо, и вас прошу мое имя им не говорить.

– А что с ними? Почему они без сознания? – мгновенно встревожившись, поинтересовалась Франческа, выразительно вглядываясь своими карими глазами, казалось в самую мою душу.

– Их чем-то опоили, девушки спят, – спокойно ответил я, устало вздохнув.

– Что мне с ними делать? – продолжала проявлять заботу моя добровольная помощница.

– Поскольку девушкам грозит опасность в столице, их нужно вывезти из страны. Когда они придут в себя, все обговорите. Я настоятельно рекомендую увезти бывших пленниц в надежное место, коим считаю замок Тарасп. Это наш семейный замок. Вы сможете их лично сопроводить?

– Естественно, я сама поеду с девушками. Генрих, разве я могу кому-то поручить столь ответственное дело? Но кого я встречу в замке? И кто меня туда направил, что объяснять хозяину замка?

– Встретите моих родителей и детей, передав привет от сына. Мама и отец, добрые люди, поймут. Прошу вас, Франческа, не открывайте пока родителям нашу родственную связь, я их должен подготовить. Скажите отцу, пусть девушек удерживает в замке любыми способами не меньше двух месяцев.

– А если девушки заупрямятся, и не захотят уезжать?

– Это вряд ли, они пережили очень неприятные моменты в своей жизни. Напустите побольше тумана в разговоре, скажете, что принято решения об их эвакуации. Кто решил, не отвечайте, пусть теряются в догадках. Да, что я вас учу, вы сами кого хотите, научите, и заставите исполнять ваши указания.

– Хорошо, все сделаю как надо, не переживайте. Поезжайте, Генрих, скоро начнет светать. Экипаж, я так понимаю, вы взяли без спросу.

Фаэтон я оставил в том же месте, где и взял. Правда, хозяина прошлось лишний раз стукнуть по голове, чтобы не мешал мне, когда буду освобождать его от веревок.

Чтобы не поминал меня лихом, сунул ему в карман достойную купюру – пусть мужик выпьет за свое, надеюсь не пошатнувшееся, здоровье кружку пенистого пива. Я бы, например, с превеликим удовольствием выпил бы под лимончик хороший коньяк из запотевшего графинчика. Господи, какие-то не те и не ко времени мысли стали роиться в голове! Ладно, это, похоже, от нервов.

Только почти перед самым рассветом я, смертельно уставший, попал к себе домой. Избавился от грима, принял душ, проанализировал свои действия. Уже стало для меня правилом каждое более менее значительное событие в моей жизни подвергать анализу. Это помогало успокоиться и выявить ошибки, чтобы не повторять их в будущем. За Франческу Колетти я не переживал, она умная женщина, сможет убедить девушек принять правильное решение. Только непонятно мне, как так легко они попали в руки недоброжелателей. Не буду себе ломать голову, помог освободиться, и, слава Богу!

Визит министра Извольского прошел без проблем. Не считать же, в самом деле, проблемой взрыв дома, в результате которого погибло четырнадцать, и получили ранения вдвое больше корреспондентов и фотографов центральных газет европейских стран. Леманн высказал предположение, что использование целого ящика динамита было излишним, у него в доме на втором этаже повылетали стекла вместе с рамами. Место укрытия освобожденных девушек я Герту не раскрыл, заметив, что для пользы дела так будет лучше.

Две недели вся полиция Вены и привлеченные жандармы из округи переворачивали столицу в поисках подрывников. Рвение понятное. Обломком кирпича послу Франции в Австрии снесло половину головы. Спрашивается, а что делал господин посол в этом месте и в это время? Ведь он был в числе приглашенных на встречу с министром иностранных дел России. Если так сложилось, то французский след налицо. Могли бы французы и успокоиться, ведь с момента разгрома их армии в русских землях прошло почти сто лет, неужели ничему не научились?

Фрау Колетти, вернувшись из поездки в Тарасп, позвонила мне, сказала, что все прошло хорошо, девушки устроены.

Спустя три недели я отправлялся по делам компании в Берн, и у меня было разрешение Крестного повидаться с семьей. На это мне отводилась целая неделя. С делами я справился быстро. Затем, купив всем подарки, поспешил в замок. Не учел, что с наступлением лета расписание движения пассажирских поездов претерпело изменения. Одним словом, к воротам замка я подошел в сумерках, а значит, детей увижу только завтра.

В гостином зале меня встретил отец, мама и Марта Генриховна со спящим на руках ребенком.

Стоял, и не мог прийти в себя от такого сюрприза.

Марта, сделала несколько шагов в мою сторону. Опустилась на колени, протянула мне на вытянутых руках ребенка, и, глядя своими очаровательными голубыми глазами, полными слез, сказала:

– Станислав Владимирович, я очень сильно виновата перед вами. Прошу меня простить, признать и принять нашего с вами сына Стаса.

Слова – то я услышал, но их смысл еще не дошел до моего сознания. Я молчал. В голове мысли путались. Как здесь оказалась Марта? Откуда появился у меня сын? И вообще, что все это значит?

– Ну, наконец-то все прояснилось, – заговорила мама после затянувшейся паузы. – А то я все время терялась в догадках, каким образом в нашем замке появилась вторая копия моего сына.

Я взял на руки ребенка. Придерживая его одной рукой, помог Марте подняться с колен.

– Мне кто-то объяснит, что здесь происходит, – только и смог сказать.

– Происходит сынок воссоединение семьи, – улыбался отец. – Или у тебя другое мнение? Мне, кажется, все уже всё поняли. Стас, хватит Анну называть другим именем, это, по крайней мере, некультурно. Сейчас поужинаем, а потом будем разбираться, что все же произошло в нашей семье.

Марта малыша унесла в детскую, он так крепко спал, что не отреагировал на довольно громкие разговоры.

Ужинали в полной тишине, был слышен только негромкий звон столовых приборов. Я все не мог поверить, что моя любимая Марта находится здесь, и у нас есть ребенок.

Когда мы вновь вернулись в гостиную, первой заговорила Марта Генриховна.

– Понимаю, у вас, Станислав Владимирович, накопилось ко мне много вопросов, постараюсь на них ответить, если смогу. Еще раз прошу меня простить.

– Марта Генриховна, вы прощены в первые минуты нашей встречи, – ответил я с улыбкой.

– Начнем с того, что настоящее мое имя Анна Сёдестрём, я незаконнорождённая дочь короля Дании Фредерика VIII из рода Глюксбургов, взошедшего на престол в 1906 году.

Я от удивления, чуть рот не раскрыл. Вот это угораздило меня полюбить дочь короля, пусть и рожденную от внебрачной связи.

– Моя мама, – продолжала рассказ Анна, – урождённая баронесса Варвара Давыдова, вышла замуж по большой любви за подданного Дании барона Олафа Сёдестрёма приближенного в то время принца Фредерика. – Молодая семья поселилась в Копенгагене. Через два года после свадьбы Олаф внезапно умер, и мама осталась одна. Не знаю, вернее мама не рассказывала, что и как произошло, но в положенный срок мама родила меня. Принц Фредерик знал о моем появлении на свет, всячески помогал маме. Подрастала, училась и воспитывалась я вместе с детьми принца Фредерика и его жены Ловисы Шведской, с Тирой, Густавом и Дагмарой. Старшие дети принца с нами почти не общались, мы для них были мелюзгой. Детство у меня было веселое и обеспеченное, младшие дети принца, считали меня сестрой. Как потом выяснилось, именно это обстоятельство очень не нравилось жене Фредерика, Ловисе. Когда мне исполнилось десять лет, Ловиса потребовала от Фредерика моего удаления из дворца. Принц не стал ссориться с женой, а взял, да и отправил меня с мамой в длительное путешествие в Индию, которое длилось пять лет. За это время мы объездили всю Индию, я неплохо изучила местный язык хинди. Посещая многочисленные храмы Индии, изучала культуру этой необычной страны.

Потом мы перебрались на жительство в Великобританию. У меня были лучшие учителя, принц Фредерик не жалел денег на мое образование, постоянно снабжал средствами. Когда мне исполнилось восемнадцать, принц Фредерик разыскал нас с мамой в Лондоне, передал грамоту, в которой он признает меня своей дочерью, вручил малый фамильный герб рода Глюксбургов с красной косой полосой и полную шкатулку драгоценностей. Все это отец выполнил по настоянию короля Дании Кристиана IX, который якобы пришел в ярость, узнав, что у него есть еще одна внучка, и она да сих пор не признана. Пусть я рождена вне брака, но во мне течет кровь Глюксбургов, а это, по мнению короля, многое значит.

Естественно я не могла на что-то претендовать, есть дети, рожденные от Ловисы Шведской, о них в первую очередь будут заботиться. Так я думала. Но Фредерик развеял мои убеждения. Оказалось его жена, очень сильно желает выдать меня замуж, подыскивает мне достойную, по ее мнению партию, среди представителей монарших семей. Как сказал отец, Ловиса все эти годы внимательно следила за моими успехами, и теперь всячески пыталась отодвинуть меня подальше от датского трона, выдав замуж за какого-нибудь бастарда. Такой исход дела устраивал Ловису, так как мое существование напоминало ей о неверности мужа.

Ни я, ни мама не желали покориться извращенной воле или мести Ловисы. Поэтому мама, используя свои связи, купила документы, и я стала баронессой Мартой Генриховной Берг, гражданкой России. Чтобы оторваться от пристального внимания Ловисы, мы с мамой переехали жить в Германию. Некоторое время жили в Мюнхене, а когда здоровье мамы пошатнулось, отправились в Италию на остров Капри. Мамы не стало через год, болезнь забрала ее у меня. Возвращаться Копенгаген я не стала, перебралась в Россию, которую совершенно не знала, поскольку всю сознательную жизнь провела вдали от нее. Спасибо маме, я владела русским языком с детства. Потом я встретила вас, Станислав Владимирович, и навсегда потеряла покой и сон.

– Марта, то есть Анна, а почему вы мне ничего не сказали в ту нашу встречу? – не выдержав, спросил я.

– Да, я тогда знала, что уже непраздна, но не хотела мешать любимому человеку, делать карьеру. Вы очень способный офицер. Тем более мне нужно было ехать в Великобританию, где проживали дети погибшего императора Николая II. Там я родила нашего сына Стаса.

– И когда вы намеревались сообщить мне об этом?

– Когда бы вновь оказалась в России. Я бы нашла способ послать вам сообщение.

– А раньше это нельзя было сделать?

– Нельзя. Вы бы перевернули всю Европу вверх тормашками в поисках меня и сына, – улыбнулась Анна. – Скажите я не права? Вот поэтому и промолчала.

– Но наш родовой замок вы отыскали!?

– Ничего я не искала. Меня и Ольгу Николаевну сюда из Вены провезла очень добрая женщина Франческа Колетти.

– Выходит это вас захватили в Вене? Это вы та таинственная дочь короля Дании?

– О-о-о, вы и о похищении знаете? Когда мы находились в Париже, Ольге Николаевне передали приглашение на прием в Вену, по случаю визита министра Извольского. Естественно, Ольга Николаевна приглашение приняла, и намеревалась устроить в столице Австрии благотворительный бал под патронатом Российского посольства. Она во многих местах проводила благотворительные балы и ярмарки. Полученные средства направлялись в российские госпитали и больницы для лечения раненых и больных. По прибытии в Вену, мы сняли неплохой особняк. А на следующий день вместе отправились в посольство.

– В посольство с ребенком!? – удивился я.

– Нет, Стаса оставили на попечение нянечки и кормилицы, которые ухаживали за ним с первых дней его жизни. За несколько кварталов до посольства, наш экипаж остановили неизвестные мужчины, и под угрозой оружия пересадили в другую карету. Что было дальше я не помню, меня в карете ударили чем-то по голове, и я потеряла сознание. Пришла в себя в доме Франчески. Я сильно волновалась за Стаса, поэтому попросила Франческу съездить по указанному адресу, и забрать ребенка с нянечкой и кормилицей. Затем фрау Колетти отправила женщин поездом в Берлин, а дальше они поехали в Париж, откуда проследовали в Лондон. Меня с Ольгой Николаевной Франческа не отпустила – сказала мне, что должна доставить в Швейцарию. Кто дал ей такое указание она отвечать категорически отказалась. Ваши родители в замке окружили нас любовью и заботой. Нормально себя я начала чувствовать на второй день пребывания в этом замке. И вы знаете, Станислав Владимирович, что меня больше всего поразило?

– Ну – ка, ну- ка, поведайте нам, пожалуйста.

– Я увидела вот этот ваш портрет, – Анна указала рукой на портрет Степана Ивановича, висевший в гостиной. – Только мундир на вас очень странный, такие носили очень давно, лет сто тому назад. Я не могла поверить своим глазам, и с трудом осознавала, что каким-то невероятным образом, оказалась в кругу вашей семьи.

– На портрете изображен не Стас, – сказала мама. – Это основатель нашего рода – Головко Степан Иванович, в мундире капитана егерей. Он тогда командовал батальоном в шестом Егерском полку.

– Варвара Николаевна, вы меня разыгрываете?

– Нет, милая Анна, все так и есть, – улыбнулся отец. – Непонятным образом, наш Стас и Степан Иванович очень схожи между собой. Да, собственно, что здесь непонятного, род – то один.

– Портрет – это вторая неожиданность, а первой был ваш сын Степан. Этот мальчик сразу очень по-доброму отнесся ко мне, и к Стасу. Степан – ваша первая копия. А дочь София просто излучала любовь к нам.

– Вы так сразу определили, что Степан и София мои дети? – поинтересовался у Анны.

– Хотя к тому времени я еще не полностью отошла от действия зелья, которым меня пичкали похитители, но, любимый, повторяющийся в детях образ, не спутаю ни с кем. Мне очень отрадно, что все дети похожи между собой, ведь у них один отец.

– А Франческа не говорила, как вам удалось вырваться из лап похитителей?

– Мы чувствовали себя не очень хорошо, да и фрау Колетти предупредила, что инкогнито нашего освободителя она не откроет.

– Да, пути Господни неисповедимы.

– Что ты этой фразой хотел сказать? – насторожился отец.

– То, что мою любимую перед Богом жену, в наш родовой замок доставила наша родственница.

– Сынок, ты ничего не пил за ужином, а говоришь, вернее, заговариваешься, – не успокаивался отец. – Да, Франческа Колетти помогла доставить к нам Анну, Ольгу Николаевну и внука Стаса, дай Бог ей крепкого здоровья. Но называть ее нашей родственницей, по крайней мере, неэтично.

– Нет, отец, все именно так, как я сказал. Наш предок отметился в Итальянском походе, посетив Милан, где встретил Лючию Колетти. Теперь на видном месте виллы торгового дома Колетти, красуется точно такой же портрет Степана Ивановича, только в чине поручика. А из поколения в поколение у итальянской родни передается медальон с изумрудами, близнец того, который находится у нашей мамы. Я видел этот медальон. Ты же мамин медальон сам в руках держал неоднократно, и знаешь, что это древняя и тонкая работа.

– Станислав Владимирович, тогда получается, Франческа скрывала от нас ваше имя? – изумилась Анна.

– В кругу семьи, подчеркиваю, в кругу семьи я отвечу утвердительно, приложил к этому руку.

– А почему меня не узнали?

– Узнаешь там, когда девицы замотаны в материю подобно египетским мумиям.

– Неужели было тяжело нас от тряпок избавить?

– Времени было очень мало, не до избавления, главное целыми и невредимыми унести ноги.

– Унесли?

– Как видите, дорогая моя Анна, я сижу рядом с вами.

– Вот, гляжу на вас, слушаю, и не могу взять в толк, – озадаченно сказал отец. – Вы о том громком взрыве в Вене говорите, или чем-то ином?

– О каком взрыве? – повернула к отцу голову Анна.

– Газеты писали, что в аристократическом квартале Вены взлетел на воздух особняк. Людей побило много, якобы посол Франции серьезно пострадал. Две недели разбирали завалы. Там после пожара нашли останки нескольких человек. Сын, ты нам ничего не хочешь рассказать?

– На эту тему не хочу, – ответил отцу.

– А какая тема тебе больше интересует?

– Мне надо узаконить взаимоотношения с моей любимой Анной. Негоже, когда жена и ребенок при живом отце и муже носят другую фамилию.

– В этом вы, Станислав Владимирович, ошибаетесь, – чуть покраснев, сказала Анна. – Я набралась наглости и смелости, поэтому записала в православном храме Лондона нашего сына, как Головко Станислава Станиславовича. Его родители тоже носят фамилию Головко. Вы меня ругать не будете? – виновато хлопала глазами Анна.

– Не буду, вы все сделали правильно. Тогда осталось дело за малым. Отец, завтра нужен православный священник, нас надо обвенчать. Милая Анна, надеюсь, мне не надо ехать к королю Фредерику VIII из рода Глюксбургов, просить у него вашу руку?

– Я сама могу принять такое решение.

– И, что вы решили?

– К душе и сердцу, отданным вам ранее, получите мою руку и мое согласие стать вашей женой, – после короткой паузы сказала Анна.

– Определенно, сегодня вечер сюрпризов, – сказал, улыбающийся отец, – поэтому предлагаю, несмотря на позднее время, в честь знаменательного события, поднять по бокалу отменного «Шато Монтросе».

Отведав вина, начали расходиться по своим комнатам. Мама многозначительно посмотрела на меня. Я только развел в стороны руки. Потом мама улыбнулась, покачала головой, и отправилась вслед за отцом.

В своей комнате я начал медленно раздеваться, пытаясь найти предлог посетить комнату Анны. Дверь тихо отворилась, на пороге стояла моя любимая Анна.

Мы кинулись в объятья друг друга. Наша одежда в считанные секунды улетела в разные стороны комнаты, и мы повалились на шикарную кровать. А дальше, дальше все как в тумане. Мы любили друг друга, наслаждались нашей близостью, на время выпав из реальности. Для нас ничего вокруг не существовало, были только мы, и наша любовь.

– Я так по вас соскучилась, мой любимый Стас, – тяжело дыша, произнесла Анна, в минуты очень короткого затишья, – не могу насытиться близостью с вами.

– Тогда не будем терять время, любовь моя.

Снова жаркие поцелуи, тесные объятия и пляска безумной любви.

– Дорогая, а кто сейчас со Стасом? – вспомнил я о малыше, когда обессиленные мы лежали обнявшись.

– Не волнуйтесь, за ним присматривает няня детей, с ним все хорошо. Он мальчик спокойный.

– Кстати, Ольга Николаевна здесь – в замке?

– Её ваш батюшка две недели тому отвез в Берн, где передал в руки российскому послу. Скорей всего, она вернулась в Лондон.

И опять все разговоры и мысли ушли на второй план, а может и на третий. Нас звала и не отпускала её величество любовь. На ее зов мы откликнулись с радостью.

Не знаю, сколько бы еще продлилось наше единение, но надо было спускаться в обеденный зал к завтраку. Привели себя в нормальный вид, и, держась за руки, прошли в зал.

Все уже собрались, поджидали только меня и Анну. Мама с улыбкой посмотрела на наши счастливые лица.

– Дети, разрешите представить вашу маму, – сказал я, поставив перед собой Анну.

– Мы знали, мы знали, что Анна наша мама, – сорвались со своих мест Степан и София.

Дети моментально обхватили руками Анну, и доверчиво прильнули к ней.

Мама и Анна умывались слезами. Отец глядя на эту идиллическую картину, тоже не остался безучастным, смахнул набежавшую слезу.

– Мама, а почему папа о тебе нам ничего не говорил? – задала вопрос София.

– Доченька, папа хотел сделать вам сюрприз, – поглаживая по голове Софию, ответила Анна.

– А я догадался, что ты наша мама сразу, – серьезно произнес Степан. – Стас наш братик, и все вместе мы семья.

– Правильно сынок, мы все одна большая и дружная семья, – одобрил я высказывание Степана. – А сейчас давайте рассядемся по своим местам, и позавтракаем, остывают блюда.

Я подошел к нянечке и взял у нее Стаса. Малыш, посмотрев на меня удивленно, повертел головой в поисках своей мамы, а затем начал подергивать меня за усы. Понравилось ему это занятие до такой степени, что ребенок начал смеяться. Поведение Стаса вызвало улыбки у всех присутствующих в обеденном зале.

Отец укатил на коляске искать священника, а мы с детьми отправились во двор играть. Играли в догонялки, прятки, и снова догонялки. Стас тоже пытался играть со старшими детьми, но пока получалось не очень, возрастом еще мал. Естественно, во всех играх мы с Анной участвовали. Мама подошла чуть позже, и с умилением на лице, наблюдала за нашей возней с детьми.

До обеда время пролетело незаметно. Я даже удивился, когда слуга пригласил нас за стол.

После обеда поехали в горный лес. Красота неописуемая. Куда не глянешь, везде стоит стеной хвойный лес. Кажется, он верхушками задевает небо. Правда, если присмотреться, то к небу тянутся горные хребты. Здесь они невысоки, но все же красивы по-своему. Воздух напоен запахом хвои и луговых трав, весело поют невидимые птицы. Дети резвятся на лужайке – точь в точь картина из моего сна после вербовки «Юргена», который работает на нас весьма успешно. Мама и Анна, расстелив на траве огромное покрывало, удобно устроившись, вели о чем-то оживленную беседу. Я не мешал им, занимался детьми, потому что вижу их редко и сильно скучаю. Когда солнце начало прятаться за горами, мы отправились в замок.

После прогулки все тщательно помылись, грязнулям, по словам Анны, за столом делать нечего.

Ужинали с аппетитом. Пребывание на свежем воздухе этому способствовало. Стас категорически отказался покидать мои руки, даже на предложение Анны. Довелось мне заняться его кормлением. Не без гордости скажу, накормить сына мне удалось. Насытившись, малыш начал засыпать, прямо за столом.

– Станислав Владимирович, не давайте ему спать, – всполошилась Анна, – нам его искупать надо.

– А вот мы всей мужской компанией пойдет в ванную купаться. Степка идешь?

– Бегу, – не задумываясь, весело ответил сын.

Это надо видеть. Я в нательной рубахе навыпуск, и в закатанных, до колен брюках, с упоением брызгаюсь водой с мальчишками. Да, совершенно мокрый, но зато такой счастливый. Вот оно мое будущее сейчас плещется в ванной. Для счастья моих дорогих детей и родных, я готов на все. Нашу водную феерию, прервало появление Анны. Оказалось наша женская половина семьи, тоже желает заняться водными процедурами. Замотав мальчиков в большие банные полотенца, отнес их в комнаты. Мама и нянечка помогли мне переодеть детей в пижамы. Стас уснул моментально, а Степану почитал сказку о золотой рыбке. Софию, после помывки, спать уложила Анна, рассказав сказку о снежной королеве.

Отец появился в замке в сумерках.

– Что за дикая страна!? – возмущался отец. – В округе тридцати верст ни одного православного прихода. Но, видно, Господь обратил внимание на мои молитвы, довелось мне встретить отца Василия.

– Василиса, – поправил отца, входящий следом священник, чисто говоря по-русски. – Зовут меня отец Василис, я протопоп храма успения Пресвятой Богородицы в Афинах. Бывал в землях французских по делам окормления православной паствы, живущей там. Только поддавшись уговорам Владимира Михайловича, высказал согласие завернуть в ваше жилище, чтобы соединить две любящие души. Покажите мне этих молодых людей.

– Вот отец Василий перед вами стоит мой сын, – указал отец на меня, а его избранницу я сейчас позову.

Звать никого не пришлось. Мама с Анной появились в гостином зале.

– Добрая выйдет пара, – сделал заключение отец Василис.

Быстро накрыли стол. Священник не стал отказываться от угощения, с аппетитом откушал. Предложенный коньяк пить не стал, а бокал вина с удовольствием продегустировал.

Венчались мы на следующий день в замке. Анна вышла в изумительном голубом платье, которое отлично гармонировало с ее глазами. На шее у нее висела внушительная нитка жемчуга. Волосы были заплетены в несколько косичек, и затем уложены в оригинальную прическу. Я был одет в серый костюм с белой рубашкой при бабочке.

Вначале была исповедь, на которой мы покаялись в совершенных грехах, и естественно получили их отпущение. А затем было собственно венчание и обмен кольцами. Спасибо отцу, он сообразил в отличие от меня запастись нужным свадебным атрибутом.

За праздничным столом, отец Василис, пожелал нам многие лета и поскорей обзавестись потомством. Последние его слова вызвали у всех улыбки. А, что, мы сильны и молоды, можем еще народить детей, это моей любимой женушке решать, сколько их у нас будет.

Остаток моего пребывания в замке пролетел быстро. Дни я посвящал общению с детьми и родителями, а ночи были наши с Анной.

– Милый, а как мне теперь дальше быть? – поинтересовалась жена за день до моего отъезда. – Задание я выполнила, а, что дальше делать, не знаю.

– Давай моя любимая, договоримся, в кругу семьи мы общаемся просто и на ты. У тебя есть муж, и теперь он обязан думать, как тебе поступать. Отчизне ты уже послужила достаточно. Я не буду выспрашивать о твоей работе, если ты не захочешь сама мне поведать. Предлагаю направить послание своему куратору, в котором указать, что ты слагаешь с себя определенные обязанности в связи с рождением ребенка. По своим каналам я отправлю корреспонденцию в Россию. Место своего пребывания, думаю, открывать не следует. Твоя знакомая Ольга Николаевна болтать о нашем замке не будет?

– Она и не сообразила, что находилась в Швейцарии, она была уверена, что замок расположен в Австрии. А Франческа Колетти вывозила нас через границу в карете. Большую часть пути мы провели в полудреме. Если бы со мной не было Стаса, то проспали бы всю дорогу, а так приходилось останавливаться в приличных гостиницах, кормить ребенка. Твой папенька тоже отправлял Ольгу Николаевну в Берн в коляске. В замке она пробыла недолго, не успела, как следует познакомиться с твоими родителями. Кроме имен она ничего не знает.

– Дочь погибшего императора, я думаю, не настолько глупа, чтобы совсем ничего не понять!

– Ольга Николаевна была очень подавлена случившимся, да и зелье на нее подействовало сильнее. Извини за подробности, но ее рвало очень сильно, и желудок проявлял излишнюю слабость. Уезжала она из замка с зеленым лицом, полностью обессиленная.

– Ладно, пусть девушка поправляется в кругу своих родственников. А ты моя дорогая женушка, с утра садись и пиши обстоятельный доклад.

– Обязательно напишу, но вначале хочу тебе сделать подарок.

– Ты уже сделала мне неоценимый подарок, родила сына, и сама оказалась в нашем замке. Ты стала частью моей души и полноправной графиней Головко.

– Согласна, и спорить не собираюсь. Мой подарок иного свойства. В Дрездене есть харчевня, называется «Пенная кружка». Ее владелец Гюнтер Дитрих мной завербован пять лет назад. Выполнял несколько раз отдельные задания. Надежный человек, лоялен к России, у него мать и жена русские. Если вдруг тебе понадобится помощь, например, раздобыть документы, сменить одежду, или укрыться на время, можешь смело к нему обращаться. Пароль: «В Мюнхене Эльза наливает кружки полнее», отзыв: «Полнее, но сильно разбавляет водой».

– За это тебе, любовь моя, отдельное огромное спасибо.

– Благодарность я приму от тебя сегодняшней ночью.

Ночь провели совершенно без сна, нам предстояла длительная разлука, поэтому хотели насытиться друг другом.

Прощание с детьми и родными не прошло без слез. Пока я выходил за ворота замка, я еще держался, а когда оказался за ними, на меня навалилась такая дикая тоска, что захотелось выть волком. Почему-то мне казалось, что с семьей я расстаюсь надолго. Я умом понимал, что при моей работе разлуки будут, а вот сердце рвалось на части. Все Тарасп остался позади, там остались мои ненаглядные, там осталась частичка моего сердца.