Да, были люди в иное время!

Глава 16

Скоро истечет месяц моего нахождения в Шпреньгринштадте. Грызу гранит науки подобно одержимому. Все минуты отдыха посвящаю детям. Степушка меня признал, что и говорить, мужчина своего родителя почувствовал сразу, а Софийка немного покрутила носиком. Но это поначалу, а сейчас они мне вместе улыбаются, когда я их укладываю рядом на кровати. Мама через приоткрытую дверь наблюдает за моими играми с детишками, думает, я не вижу ее счастливой улыбки. Мне показалось, а может оно так и есть, отец тоже ожил. Расправил плечи, в глазах появился прежний блеск. Седина, правда, никуда не делась. Боль утраты очень медленно начала притупляться.

Каждый вечер, после окончания моих занятий и ужина, отец с пристрастием допрашивает меня о боях с японцами. Расскажи ему все подробно, чуть ли не по минутам изложи каждое свое действие и обоснуй решение. Кстати, я отцу в качестве подарка привез японский офицерский меч, его еще самурайским называют. Родитель остался доволен. В один из вечеров я вспомнил об орудии С 5, увиденном на позициях.

– Отец, а знаешь, в ходе боев мне довелось встретиться с командиром дивизиона подполковником Лебедевым. У него на вооружении состояли гаубицы С 5, по крайней мере он их так называл. Но не сами гаубицы меня впечатлили, хотя они очень хороши и мощны, а наличие на них нашего родового герба. Я, когда впервые увидел, своим глазам не поверил, думал, привиделось. А потом осмотрел орудия внимательней. Нашел герб на стволе, станинах и на щите, защищающем расчет. Ты можешь что-либо сказать по этому поводу?

– Сынок, может ты ошибся, спутал наш герб с каким-то другим? – усомнился моим словам отец.

– Не скажу, что я дока в геральдике России, но наш родовой герб я знаю наизусть, он очень своеобразный и привлекает внимание.

– Сохранились, значит, красавицы где-то, – задумчиво произнес отец. – Не все пошли в переплавку. Понравились тебе гаубицы?

– Лебедев стрельбой из этих орудий давал японцам прикурить. Особенно зажигательные снаряды меня впечатлили.

– Гаубица С 5 вообще красива и неповторима. Она могла использоваться для решения самых трудных артиллерийских задач на поле боя.

– Так и было. Противнику наносился существенный урон. Но ты не ответил на мой вопрос. Каким все же образом на орудиях, произведенных примерно в середине прошлого века, появился наш герб? Я чего-то не знаю?

– Не знаешь и очень многого. Хотел я посвятить тебя в родовую тайну позже, но случилось то, что случилось, ты сам встретился с артиллерийской легендой семьи Головко.

– Отец, ты говоришь загадками. Может, пора перейти от слов к делу, и развеять мое недопонимание.

– Если терпит время, завтра отложи, будь добр, свою учебу. Я займу весь твой день. Нам о многом нужно поговорить, прочесть и посмотреть документы.

– Хорошо, завтра я полностью в твоем распоряжении. Ты меня заинтриговал.

На следующий день после завтрака мы с отцом уединились в библиотеке. Отец попросил маму не беспокоить нас до обеда – мы сами придем, когда освободимся. Подвел меня отец к дальнему стеллажу. После недолгой манипуляции, стеллаж мягко отъехал в сторону, явив моему взору тяжелую, окованную медными полосами дубовую дверь. Приличных размеров ключ был помещен в замок. Тихо щелкнув, замок открылся, и отец сделал приглашающий жест. Я толкнул массивную дверь, которая бесшумно открылась, похоже, петли были хорошо смазаны. Моему взору предстала комната, по размеру не уступающая нашей библиотеке, но без единого окна.

– Не подозревал, что у нас имеется такая тайная комната, – сказал я, удивленно глядя на родителя.

– О ней знает твоя мама, я. Теперь и ты впервые перешагнул порог. Это хранилище построил твой дед. Сюда перевез все материалы, которые хранились в подвале крымского поместья Головко Константина Степановича. Разложил дед документы по годам и темам, создал каталог. Я время от времени прихожу сюда, когда хочу освежить в памяти воспоминания о нашей семье. Здесь собраны тысячи документов. Есть очень давние бумаги. Например, древняя грамота императрицы Екатерины II о внесении куренного атамана Кущевского куреня войска Запорожского Низового Головко Ивана Григорьевича в разрядные книги, дающая право его потомкам учиться в учебных заведениях наравне с дворянами. Вот посмотри, в рамке висит копия Указа императора Александра I, о пожаловании графского титула генерал-фельдмаршалу Головко Степану Ивановичу. Ну, и много-много интересных документов. Что найдешь интересным, смотри и читай. Для начала, прочти обращение основателя нашего рода к потомкам. После ознакомления с ним у тебя будет меньше вопросов, или наоборот возникнет больше. Все от тебя зависит.

– Да, отец, ты смог меня удивить. Открыл своеобразную пещеру знаний и информации о семье. Давай уже обращение, буду приобщаться к древности.

На стол легла кожаная папка. С трепетом я ее открыл. В папке находились пожелтевшие от времени листы, исписанные красивым почерком.

Начал читать.

«Здравствуй мой потомок. Обращается к тебе граф генерал-фельдмаршал Головко Степан Иванович. Не знаю, к какому поколению ты принадлежишь, но надеюсь, мое послание ты прочтешь внимательно, и сделаешь правильные выводы. Я родом из семьи запорожского казака, которому повезло ухватить за хвост удачу и получить возможность пробиться в дворянское сословие. Собственно, Иван Григорьевич – мой отец, это не сделал, а приложил все усилия, чтобы этого достиг я. Он меня определил на учебу в Артиллерийский и инженерный шляхетный кадетский корпус. Претерпел я в корпусе много. Дворянам было тяжело смириться с той мыслью, что с ними рядом учится сын какого-то казака. Пытались притеснять. Помахал кулаками изрядно. Колотил обидчиков, и сам частенько получал по зубам, когда их собиралось много. На гауптвахте побывал не единожды.

После окончания корпуса с отличием начал служить в Александровской крепости, а потом участвовал в Итальянском и Швейцарском походе генералиссимуса Суворова. Довелось мне хлебнуть тяжкой воинской службы и искупаться во вражеской крови по самую макушку, неоднократно смерть пыталась заглянуть мне в глаза. Был неоднократно отмечен наградами, довольно быстро вырос в чине.

Еще в Швейцарии задумывался о создании скорострельного, легкого и маневренного артиллерийского орудия. Плодом моих умственных размышлений стало рождение миномета калибром более трех дюймов. Не буду вдаваться в описание и трудности производства. Скажу так, миномет удался, и помогал в решении сложных задач в обороне и наступлении. В этом я полной мере убедился лично, убедил и своего друга – генерала Багратиона Петра Ивановича, в ходе войн в Австрии и Пруссии. Своим детищем смог заинтересовать императора Александра I.

Уже к началу наступления Наполеона на Россию на вооружение «особой армии» генерала Багратиона, в которой я имел честь служить начальником штаба, помимо минометов, поступили новые, мною изобретенные, нарезные трехдюймовые орудия С 1. На тот период им аналогов в мире не было, как по конструкции всех элементов орудия, так и по конструкции боеприпасов. Собственно, с использованием этих орудий нам с Багратионом удалось прихлопнуть Наполеона в ходе грандиозной битвы под Смоленском.

Затем были иные походы, например, взятия Тулона, Марселя и Парижа. Возвращение в Россию было триумфальным.

Я, реально оценивая некую отсталость России в технике, немного по разоренной Европе «пошустрил». Собрал все документы в Парижской академии наук, навербовал великое множество инженеров, техников и слесарей, уговорив их переехать на жительство к нам. Всех обеспечил жильем и работой. Ни одна область науки, имеющая отношение к производству вооружения не была обделена моим вниманием.

После войны я целенаправленно создавал оружейную империю графа Головко, используя самые передовые технические наработки. Относительно за короткое время, используя исключительно личные средства, мне удалось построить и запустить десятки завод и мануфактур. Все, что необходимо было для армии, производилось на предприятиях семьи, принося неплохие прибыли. За пять лет, поставляя вооружение казне, я смог вернуть все вложенные средства, и это при условии, что я вкладывал средства в развитие и модернизацию производств. Как Главный Инспектор всей артиллерии империи, я создал в Москве Первое Московское артиллерийское училище, где обучали всех – и офицеров, и нижних чинов. Неплохой подобрался там профессорско-преподавательский состав, многих я вытащил из университетов страны.

С развитием технологий мне удалось запустить в производство более мощный миномет «Кувалда», почти в пять дюймов и гаубицу С 5, такого же калибра. Мне иногда кажется, что все изобретенные мной орудия и минометы, несколько опередили то время. Несмотря на обучение, офицеры-артиллеристы всех уровней применяли новые орудия по-старинке, не используя их возможности в полной мере. Да, орудия, из-за применения оружейной стали не очень высокого качества, имели ограниченный ресурс по количеству выстрелов, но они значительно превосходили любые типы дульнозарядных орудий.

Со скрипом и преодолевая сопротивление чиновников, засевших в Военном министерстве, по всей России удалось настроить восьмидюймовых стационарных батарей, имеющих огромный потенциал для модернизации. Особо уделяли внимание Черному и Балтийскому морю, где помимо батарей переоснастили все корабли гаубицами С 5 в морском исполнении.

Войну 1853 года Россия встретила с хорошо оснащенной и вооруженной армией. Десант, который планировали высадить англо-французско-турецкие союзники в Крыму и в Одессе, был уничтожен полностью, в плен не взяли никого. Знаменитые проливы Босфор и Дарданеллы не пересек ни один военный корабль союзников. Если бы кто-то попытался, их ожидала наша Черноморская эскадра с мощной корабельной артиллерией. Боевые действия Россия вела успешно на всех направлениях до 1855 года, то есть до дня смерти императора Николая I. Пришедший ему на смену Александр II растерял все достижения предыдущего монарха за считанные месяцы. Мирный договор, заключенный в Париже, только поражением и можно назвать.

А с 1856 года я со своей оружейной империей попал в немилость к императору Александру II, вернее не к нему, а к его окружению. Зависть – очень сильная штука, особенно зависть лиц, приближенных к трону. Это и понятно, какой-то граф лопатой гребет деньгу, поставляя орудия и амуницию императорской армии, имея долгосрочный заказ. Начались необоснованные и длительные проверки поставляемых боеприпасов и орудий. Откровенно затягивались сроки рассмотрения представленной на рассмотрение в Военной министерство усовершенствованной полевой пушки на базе С 1.

Поскольку я не последний человек в государстве, и довольно заслуженный, то добился аудиенции императора. Император и Великие князья открытым текстом мне сказали, что намерены установить полную государственную монополию на производство вооружения. Мне было предложено продать все предприятия казне, и названа смехотворная сумма. Ага, не на того напали. Намекнув переговорщикам, между прочим, что мне легче и выгодней взорвать и сжечь всю свою собственность, нежели отдавать за копейки. Вот после такой постановки вопроса, торг начали с реальных сумм. Оказалась казна у императора тощей, денег не хватало. Решили недостающие средства отдать мне землями. Так я обзавелся огромными земельными площадями в Екатеринославской, Херсонской и Таврической губернии.

По договоренности с императорской семьей все производство на бывших моих заводах сворачивалось, документация по производимой продукции мной изымалась. Как я понял, на этих заводах планировалось производить что-то иное. В собственность себе я оставил заводы сельскохозяйственного профиля. Как ни смешно это выглядело, но никто мне не перечил, предложение проглотили.

Видя негативное развитие ситуации, с заводов начали уезжать иностранцы. Первой покинула Россию семья немца Круппа, потом поехали французы с австрийцами. А через год начался массовый исход иностранных специалистов из России во всех отраслях, и никто и ничем этот процесс остановить не мог, и не пытался.

Великий князь Константин закупал вооружение для российской армии во Франции, Австрии и Великобритании. Российская школа разработки и производства орудийных систем, созданная мной, была развалена. Мне было очень обидно. Я, уже далеко не молодой человек, рыдал, как ребенок. Вдобавок ко всему приближенные императора решили частично разрушить систему подготовки артиллеристов, закрыли Первое Московское артиллерийское училище.

Спустя пять лет меня особенно потрясло снятие с вооружения хорошо зарекомендовавших себя минометов, орудия С 1 и гаубицы С 5, замены их французскими орудиями с дерьмовыми характеристиками. Чудом уцелели восьмидюймовки береговых и крепостных батарей.

Естественно, образцы минометов, орудий и боеприпасов попали за рубеж. Пытались их повторить, но не получались качественные образцы. Видел я эти новые орудия, в частности жалкое подобие гаубицы С 5. Внешне одно и то же, а вот боевые характеристики, хуже некуда, и этим хламом вооружали российскую армию.

В самом начале я хранил в секрете всю рецептуру производства оружейной стали и взрывчатых веществ. Иностранные специалисты знали только общую информацию, а точными данными о соотношении ингредиентов владели русские работники. Долго в секрете все сохранить не получится, наука развивается, придумают иностранцы что-то более совершенное, а наши останутся у разбитого корыта. Обидно, черт возьми.

В общем итоге, из-за жадности окружения императора Россия в разработке и производстве артиллерии была отброшена назад на несколько десятилетий. Сможет ли она восстановить свои ведущие позиции в производстве оружия неизвестно. Если не измениться отношение на верхах, то это не случится никогда.

Глядя на все это безобразие, я вывел все денежные средства из России в Швейцарию, где открыл на каждую семью детей счета. Естественно, максимум средств собрано на счете графа Головко, они перейдут по наследству старшему сыну. Все мои личные средства, поступающие от сельскохозяйственной деятельности, производства сельскохозяйственного инвентаря, также переводились в Швейцарию, в России я оставлял минимум, оплачивая текущие расходы и налоги. Детям я рекомендовал поступать аналогично.

Все мои достижения не случились бы, не будь у меня поддержки со стороны жены. Я встретил и полюбил ненаглядную Софию, с которой живем в мире и согласии много лет. От нашей любви родили пятерых детей. Вырастили их и выучили, дали путь в жизнь, снабдив достаточными финансами. Сейчас радуемся внукам и правнукам.

Теперь же я поведаю вам о необычном.

В 1805 году под Аустерлицем я получил серьезное ранение, картечью разнесло в клочья мою лошадь, и мне досталось порядочно. Когда я балансировал между жизнью и смертью, мне явился неизвестный седовласый, длиннобородый, одетый в длинную до земли белую рубаху старец. Казалось, этот старец реально находился рядом со мной. Я как-бы наблюдал за старцем и собой со стороны. Страшно стало, вдруг моя душа уже покинула бренное тело и улетит куда-то, а я не смогу очнуться. Заговорив, старец успокоил меня, сказал, что время моей смерти еще не наступило, я еще много должен свершить, и только тогда уйду. Так вот этот убеленный сединой дед начал рассказывать мне о предстоящих событиях, называя даты. К моменту написания этого послания, все его пророчества сбылись, я их упоминать не буду, остановлюсь на будущих событиях.

В 1877 году будет война с Турцией за проливы. Ослабевшую Османскую империю не позволят нам победить Великобритания и Франция, извечные наши союзники и недоброжелатели.

1904 год начнется с войны с Японией, в ходе которой нам предстоит испытать горечь поражений.

На фоне войны с Японией, с 1905 года в России начнут поднимать голову разного рода и толка революционеры. Во многих местах произойдут кровавые стычки правительственных войск с революционерами.

Война с Германией начнется в 1914 году, в нее втянется половина мировых держав, перерастет она в мировую войну. Потери с обеих воюющих сторон будут огромными. Великобритания и Франция в данной войне будут нашими союзниками. Впервые Германия применит отравляющие газы против французских и русских войск.

В результате мировой войны в России произойдет две революции: буржуазная и пролетарская. Следствием этих революций станет Гражданская война, которая продлится более четырех лет. Императорская семья будет вся уничтожена. В стране начнется разруха, будет свирепствовать голод и болезни. Некоторые губернии потеряют больше половины населения.

На обломках империи с трудом создадут государство рабочих и крестьян. Ценой огромных усилий это государство начнет развиваться и пытаться построить светлое будущее. Помешает этому опять Германия в 1941 году. Русские люди победят через четыре года, положив на алтарь победы почти двадцать миллионов жизней своих граждан.

Затем начнется восстановление разрушенного хозяйства. Будет развиваться наука и техника, люди смогут долететь до Луны. Но, как известно все империи распадаются – эта, пролетарская, тоже распадется – в 1991 году.

Затем собирание земель русских начнется вновь.

После рассказа старец исчез, а я пришел в себя. Пока свежи были в памяти слова этого удивительного человека, а может духа, я приказал денщику подать мне бумагу. Несмотря на плохое самочувствие, я все записал подробнейшим образом, несколько раз перечитал. Эту записку я храню и сейчас.

Когда свершились первые пророчества, я удивился, а потом воспринимал уже спокойно, как должное.

Не знаю, сколько времени я еще буду топтать эту грешную землю, но хочу в завершение написать, чтобы мои потомки помнили. Всю свою жизнь я служил Престолу и Отечеству. Монархи менялись, а любовь к Отечеству всегда оставалась. Процветало Отечество или загнивало, но оно было и всегда оставалось моим долгие годы. То, что произошло со мной и с моей семьей по вине окружения императора, я считаю несправедливым ударом судьбы. Потомки! Служите Отечеству до последней возможности, а если таковое исчезнет, служите своей семье!

Граф Головко. Писано в сентябре 1865 года.»

Закрыл и отодвинул от себя папку. Я пребывал в настоящем шоке. По словам первого графа Головко, император со своими приближенными хотел разорить человека, который верой и правдой служил государству. Семью генерала-фельдмаршала, кавалера практически всех орденов империи того времени, который помог одержать победу в наполеоновской войне, который создал оружие, помогающее России укрепиться на политической арене Европы. И только благодаря неуемной энергии и силе воли Степана Ивановича, удалось свести к минимуму возникшие проблемы, и вновь подняться с колен, достигнув успехов в сельском хозяйстве. Представляю, как тяжело было немолодому графу бороться с государственным аппаратом!

Я посмотрел на отца.

– Ну, что, сынок, ознакомился? – спросил спокойно отец. – Появились вопросы или все понятно?

– Если мне не изменяет память, Степан Иванович после написания этого обращения прожил еще пять лет.

– Не изменяет. Летом 1870 года умерла София Яковлевна, а в ноябре этого же года покинул мир Степан Иванович. Я графа и его жену живыми в детстве не видел, не довелось. Возьми, посмотри портрет графа, написанный в начале XIX века. Никого не напоминает?

– Молодой и симпатичный капитан в егерском мундире при орденах. А кого он должен мне напомнить?

– Тогда бери зеркало и сравнивай. Ты лицом очень схож со Степаном Ивановичем, и фигура у тебя такая же атлетическая. Твоя мама, между прочим, это сходство отметила давно. Говорит, что в тебе точно проснулась порода первого графа Головко.

Улыбаясь, я взял портрет и вышел в библиотеку, где висело небольшое зеркало. Начал рассматривать. Да, граф, тогда еще просто капитан, на портрете выглядит старше меня на пару лет, но цвет волос, разрез и цвет глаз, строение лба и подбородка схожи. Если мне облачиться в подобный мундир, то однозначно степень похожести сильно возрастет.

– Ну, убедился? – поинтересовался отец после моего возвращения в хранилище.

– Все-все, согласен, похож я на Степана Ивановича. Меня беспокоят пророчества. Ты как к ним относишься?

– А как прикажешь к ним относиться? Они сбываются. Твое участие в войне с Японией тому подтверждение. Гибель императора Николая II с супругой и цесаревичем не упоминается, и для меня это событие было подобно грому среди ясного неба. Я перелопатил здесь много документов в надежде найти какую-то связь, но тщетно. Еще что-то читать будешь?

– Предлагай на твое усмотрение.

– Почитай «Журнал боевых действий особой армии за 1812 год», познавательно. Там подробно изложен весь боевой путь этой армии от западных границ России и до столицы Франции – Парижа. Описанные тактические приемы очень поучительны, неплохо бы нашим штабным офицерам взять кое-что на вооружение. Тебе, кстати, должно пригодиться, ты поступаешь в Академию генерального штаба.

– Если есть, то еще приложи описание «единорога», среди моих экзаменаторов есть большой почитатель этого орудия.

Отец приготовил мне документы. Я сразу же приступил к чтению, отказался от обеда, так меня увлекли документы.

Поздним вечером меня из хранилища в прямом смысле вытолкал отец. К его приходу я заканчивал изучение «единорога».

После ужина пили кофе в гостиной.

– Мы с мамой решили, что в Санкт-Петербурге ты будешь жить в особняке, – отпивая кофе из чашки, сказал отец. – Он не большой и уютный.

– И когда этот особняк у нас появился? В период моей учебы в Михайловском училище никто не говорил, что у нас имеется в столице особняк.

– Он всегда там был. Это подарок императора Александра I Степану Ивановичу и Софии Яковлевны в честь свадьбы. Особняком владели потомки Головко Тимофея Степановича. Последним владельцем был Головко Роман Григорьевич, капитан второго ранга, служивший на Балтийском флоте. Служил не важно, так сказать, спустя рукава. Правда, очень любил играть в карты и драться на дуэлях. На последней, три года назад, погиб. Роман Григорьевич был не женат, ни наследников, ни бастардов не нажил. Для обеспечения карточного долга ему пришлось заложить особняк. Когда я узнал об этом, то через поверенного выкупил особняк. При осмотре я убедился, что строение крепкое, но запущенное. Пришлось нанимать строителей для проведения ремонтных работ. Вот в декабре прошлого года все работы были завершены, можно вселяться. По словам моего поверенного, из особняка ничего не пропало, даже все картины сохранились.

– Отец, а, может, я не буду выделяться из общей массы слушателей Академии своим происхождением? Жить одному в пустом огромном доме не очень хочется.

– Ты там будешь не один. Там живет прислуга, повар, истопник и кучер. Все содержание особняка буду оплачивать я. Можешь предложить кому-то из своих товарищей пожить у тебя, ведь наем жилья в столице не дешев, а жалование младших офицеров небольшое.

– Я еще не поступил, а ты уже мне товарищей и жилье приготовил.

– Ты обязательно поступишь, Стас, – подала голос мама, – я вижу, с каким усердием ты готовишься. – Мне очень нравится твоя целеустремленность. Ты точно знаешь, что тебе нужно и как достичь положительного результата.

– Да-да, мама права, – сказал отец. – Тебе же легче будет постигать науки, если ты не будешь отвлекаться на проблему жилья и питания. Ты у нас человек порядочный и серьезный, глупостями заниматься не станешь.

– Не буду.

– Тогда договорились, адрес особняка я тебе запишу. А что ты намерен делать с имением Головановых?

– Отец, сам решай, ты в этих делах уже поднаторел.

– Завтра приедет к нам в гости нотариус – Леонид Порфирьевич Волков, напишешь доверенность на мое имя, а я потом соображу, что лучше предпринять.

Лежа в постели, я в очередной раз мысленно проанализировал обращение первого графа к потомкам. Сто лет назад он знал, какие события грядут в стране. Это такая неимоверная тяжесть! Знал и никому об этом не говорил. Вообще-то правильно, что молчал. Могли бы принять за умалишенного и упечь в дом для душевнобольных. Видно, все же груз этого знания на Степана Ивановича очень давил, и поэтому он написал обращение на закате своей жизни. А семейка у меня, оказывается, очень не простая. Интересно, какая еще тайна всплывет со временем?