Всячина

Строители

Они оба были строителями. Строить — это же такая красивая и любому понятная профессия! Поднимаешь стены, выравнивая углы, выводя оконные и дверные проёмы, накрываешь его крышей, заселяешь… И вот уже там, где ещё вчера была свалка или вообще ничего не было, кроме сорной колючей травы, теперь бегают дети, играют в свои детские игры, а из окон недавно построенного жилья тянет свежим супом или сладкой и ароматной пенкой от варенья.

Оба любили свою работу. Оба кормились от неё, и обоим всегда было мало тех средств, которые они получали.

Вот купец — он зарабатывал не в пример больше.

Или, скажем, местный судья-кади — он жил в просторном доме и не отвлекался от своих судейских бумажных дел на тяжёлые работы.

Даже караванщик, чёрный от солнца и сухой, как глина на такыре, и тот мог после удачного провода каравана от колодца до колодца и дальше вглубь страшной пустыни к богатым городам Юга не работать целых полгода. Заработал, теперь имеет право отдохнуть.

Охотники за змеями рисковали своей жизнью и здоровьем. Но зато у них все было быстро и сразу: поймал змею, принёс скупщику, получил монеты, сходил в чайхану.

А вот строители тяжело работали, потели под солнцем и мёрзли на зимнем ветру, а получали…

Ну, не бедствовали, конечно. Не голодали — такого ещё не хватало! Но и не богатели. Даже на свой собственный дом иногда просто времени не хватало, за что их всегда ругали жены. Ну, так, «сапожник без сапог» — это всем известно.

Строители дружили. Им нельзя было не дружить — мало их, настоящих строителей. Опять же, если поссориться, так ведь потом ни с кем не поговоришь о своём, о строительном. Нет, нельзя было им ругаться, никак нельзя. Даже если не нравился дом, построенный коллегой.

Ну, предположим, даже если совсем-совсем не нравился дом, построенный коллегой. Так ведь все равно в нем жили какие-то люди. И стены спасали их зимой от холода, летом — от жары. И крыша не пропускала дождь. А если бы не было вообще этого, пусть кривого и страшного дома? Где бы жили тогда эти люди?

Так думал один из них, сидя вечером за кружкой белого соргового пива напротив своего коллеги.

Разговор же у них шёл, как всегда, о своём, о строительном.

— Понимаешь, — говорил один. — Это страшно тяжёлый и выматывающий все жилы труд — то, чем мы занимаемся. Вот, я нахожу сначала место. Потом согласовываю с заказчиком размеры дома. Рисую ему, как все это будет выглядеть. Куда будут смотреть окна. Где у него будет зелень, а где — стены. Какая будет крыша. Высоту согласовываю. Некоторые любят, чтобы было повыше. Но не везде это возможно. Потом я еду в каменоломню и выбираю там камень. Ты знаешь, что камень бывает серый и белый — это когда известняк, жёлтый, розовый и рыжий — это когда ракушечник, чёрный и переливающийся на солнце разноцветной слюдой — когда гранит. На внешние обводы, конечно, нужен гранит. Он тверже, крепче. На нем все и будет держаться. Вот настолько от земли надо выкладывать гранитом. А можно и выше. Высекать его сначала из массива, тащить волами на санках по пескам, потом по дороге, подливая воду под полозья, чтобы не загорелись, обтёсывать края, поднимать и класть каменные блоки друг на друга… Потом — другой. Потом — третий. И тут ты видишь, что ошибся с цветом. И разбираешь, и снова выкладываешь. Чтобы дом, поднимаясь перед путником, светился, как луна ночью, как солнце на восходе. Чтобы не просто так дом — замок, дворец. Мечта! Чтобы желание возникало у любого глубоко внутри, в животе — вот тут бы пожить. В этом правильном доме. А аванс-то уже закончился. И камень все дорожает, и приходится доплачивать уже из своих. А жена ругается всегда и требует свежих продуктов. И в самом конце приходит твой заказчик, рассматривает построенный дом с пристрастием, стучит по стенам кулаком, в дверь — ногой, выглядывает из окон, поднимается на башни, смотрит на крышу… И вдруг говорит, что вот тот камень лежит не ровно. Вон, смотри сам, строитель! А вот эта черепица — не в цвет, и от того выглядит пятном на общем фоне. И вот там — щели, и там сквозит… И вдруг тащит судью и кричит, и держит тебя за бороду, и в конце концов получаешь ты меньше, чем договаривались — лишь бы не переделывать все с самого начала…

— Да ладно тебе, — отвечал ему другой. — Не парься с этим! Не рассусоливай с заказчиками! Они все равно ничего не понимают в нашем деле! Вот я, например, знаешь, как работаю? Тоже ведь не мёд. Я опалубку собью из досок, а потом туда смесь набиваю. Вот смесь — это самое трудное. Собираю разный навоз, глины немного туда же, извёстки чуток, соломы резаной. Солому знаешь, как резать? Механизм такой есть специальный. Тр-р-р-р… Ветром крутится. Ну, а нет ветра, так сам встаёшь вместо него. И вот все это в яму, потом топчешь долго, перемешиваешь, и получается начинка для моей опалубки. Ну, а потом набиваю плотно, и вынимаю уже почти готовый кирпич — и на солнце его, на самый солнцепёк. На второй день кирпич уже готов. Тут главное — следить за небом. Потому что, если дождь вдруг или буря какая, так сразу кирпич, пока он сырой, размоет в жижу, а солому унесёт. И все — начиная с самого начала. Ходи по степи, собирай навоз, кланяйся богатым — у них скота много. Представляешь, они продают вот это своё, хоть много денег и не требуют, конечно… Но если просто бегать и собирать — хрен ты наберёшь на целый дом. Ну, а потом, когда просохнет и станет твёрдым — строю дом. Мои кирпичи лёгкие, не то, что твой камень. И не высекаю, а топчу — и два дня на солнце. Быстро получается. Но все равно, если уровень не выдержать, поползёт стена, рассыплется. Или если с составом что не так. Ну, глины не доложил, или там соломы пожалел — тоже никакой крепости не получится. И стены тут надо потолще делать, потолще, а то повалится. И крышу — совсем лёгкую. Какая черепица, что ты! Раздавит все, нафиг! Вот солома та же — полезный материал, кстати, и лёгкий совсем! Дранка ещё — но она уже дороже. И тяжелее, кстати. В общем, быстро дом получается. Только платят за него, не как тебе. Гораздо меньше.

— Ну, так у тебя же и дома не такие высокие. И скорость опять же…

— Это так. Но твой-то каменный, скажу я, тоже неплох. Только как же долго ждать расплаты… Я уж лучше так, по-быстрому, из назьма разного.

— А не воняет там?

— Да, ничего, вроде… Привык.

— А жильцы?

— Так, и они привыкли. Им же надо быстрей? Значит, привыкнут.

— Да-а… А я вот…

— Так я и спрашиваю: чего ты мучаешься? Строй быстро! Технология известная. Патента не требует. Говна этого вокруг — сколько угодно. На всех хватит! Строй и строй! И будет тогда твоя жена довольна.

— И все же как-то… Вот смотрю — и не понимаю, что ли.

— Чего тут понимать? Пока ты один свой дом построишь, у меня уже — целый посёлок заселён! Вот и понимай тут.

— Но зато мой будет стоять и тогда, когда твой посёлок размоет время.

— И кому это будет надо, когда тебя самого давно не будет? Жить, дружище, надо здесь и сейчас. А не строить дома для правнуков и праправнуков.

— Эх-х-х… А может, ты и прав? — вздыхал первый, допивая.

А утром снова шёл протоптанной дорожкой в дальнюю каменоломню. Ну, не мог он иначе. Он строил надолго. На века.

А второй шёл к своим ямам. Топтал навоз… И в его домах уже жили люди. И уже были у него деньги на новый навоз и на новые ямы, и на новую солому — а там, глядишь, и новый дом для новой семьи уже готов.