Всячина

Детей жалко

Погоды нынче стояли просто отличные. Природа будто отыгрывалась за предыдущие годы, когда, то засуха — и тогда иди к магам и проси дождя, то совсем наоборот, заливные обложные нудные дожди, и надо опять же к магам погодным идти, кланяться — солнышка просить. А теперь-то не то, что давеча. Тепло, сухо. Дождь если пройдет, то обильный и короткий, смывающий всю грязь, но не мешающий всяким полевым работам. Для крестьянства хороший дождь. Да и для горожан, в общем — совсем даже не плохой.

То есть, понимали люди, глядя на ту же погоду, что все правильно было сделано. Все верно.

Правда, этого сделанного совместно не обсуждали и не хвалились друг перед другом своими подвигами, как, например, когда отбивались от северных варваров. Там-то была самая настоящая война, и все как один стояли героически насмерть, лишь бы не пустить врага в свой дом. Так потом можно было и шрамами своими похвастаться, и вспомнить о сражениях, сидя в кресле у огня и покуривая трубку. А еще можно было пойти в местный кабак, сесть там с такими же ветеранами и обсудить подробно, как и что делали маршалы, где и кто стоял, сколько раз и с кем сидели в осаде… Да еще обязательно вспомнить, какую пищу в той осаде ели — это уже специально, для смеха, чтобы просто сравнить с острой и ароматной жарехой какой-нибудь, что подавал местный кабатчик к пиву. Вкусно — это тебе не жареные вороны или — не дай такому повториться — крысы…

Так то — война. А вот после той войны, о совсем ведь недавнем, что в прошлом году — об этом не вспоминали вслух. Не принято было говорить о таком. Хотя, признавали молча — все сделали тогда правильно и справедливо.

Ведь, сколько же можно было терпеть этих гадких магиков над собой? И везде-то они сидели по самым верхам, и за все-то им надо было платить. Не князю за охрану и оборону, а этим вот магикам! За солнце — плати им, за дождь — опять плати, за лечение плати, за уничтожение вредителей всяких, за срочное сообщение, за быстрое перемещение, за… Да за все подряд, выходит!

И мало того, маг в городе был всегда выше и главнее любого чиновника — это кто бы в конце концов потерпел? А высший ихний, Верховный маг, так и вовсе ставил себя, чуть ли не выше короля.

Об этом шептались тихонько, замолкая, когда входил в кабак кто-нибудь незнакомый. Об этом разговаривали на долгих конных прогулках молодые, но уже с опытом боев, вояки. Об этом специально выработанными тайными знаками переписывались чиновники. Говорят, сам король — сам, лично — одобрил все то, о чем заранее говорили, но специально встал чуть в стороне, чтобы потом ввести войска и навести, значит, законный порядок.

А войска понадобились, конечно. Когда боевые маги взялись в толпу свои огненные ядра посылать — кто справится, кроме все повидавших солдат с арбалетами? Вот всяких природных погодников, да химиков-алхимиков, да лечил разных — тех быстро в порядок ввели. А надо-то было всего в первую очередь уничтожить насмерть всех магичек, потому что только от магичек рождались маги. Потому у них и родство по матери всегда считалось, а не как у всего народа — по отцу. Магичек, значит, а еще всех, кто руку поднял на народ — их сразу вешали.

Ну, и дети, конечно…

Карл отпил пиво и поморщился, как от горечи. Хотя не такое уж оно и горькое, пиво это. Самое обычное и привычное. Пиво — оно всегда с горчинкой. Даже темное и сладкое зимнее не обойдется без хмеля. Но не от хмеля горчило.

Говорить-то не надо об этом, всем ясно. И вроде все правильно сделали. Тогда командир их десятка — у них как раз милицию народную организовали и на десятки разбили — говорил, что каждый второй ребенок у магов — сам будущий маг. Вот, мол, и считайте, что к чему и как.

Карл так именно и посчитал. Пока магичку доканчивали боевые товарищи, он с пистолем поставил у стены двух ее сыновей, посчитал, как положено:

— Раз, два.

И выстрелил в лоб старшему. А потом, пока младший не опомнился и не устроил визг, опять посчитал, теперь тыкая дулом в единственного оставшегося:

— Раз, два.

И снова — в лоб, чтобы наверняка.

Вот и все, говорят, так же точно действовали тогда. То есть, всех магичек народ уничтожил, а заодно — всех магиковых детей, чтобы уж наверняка. Ну, и тех, кто пытался сопротивляться, кто кидался на защиту семьи, а значит — против народа. Тех так и развешали на их же воротах. Потом-то сняли, конечно, а дома эти (кстати, совсем не плохие дома) раздали отличившимся в событиях. Событиями назвали все прошедшее. Но поначалу было страшновато, особенно ночью, идти по улице в бывшей магической слободе, где в полной тишине качались в петлях на воротах, выпучив глаза, мертвые магики.

Ну, а потом все уже было по справедливости. Король выступил с новым указом. Всех магов, в живых оставшихся, заклеймили, а потом раздали в пользование самым отличившимся. В пользование, значит, и под постоянный надзор.

Динь-динь, — звякнул медный колокольчик в темном углу, где толпились четверо клейменых в ожидании своих хозяев.

— Карл, — крикнул от стойки кабатчик. — Вроде, твой звонит?

— Иди сюда, — скомандовал строго Карл.

Клейменый маг подбежал бесшумно, склонился в поклоне.

— Говори.

— Ваша жена, уважаемый Карл, напоминает о том, что сегодня вы ужинаете с ее мамой.

— Вот же дурища какая! Думает, я сам не помню, что ли? Передавай так: помню, спасибо, любимая, буду вовремя.

Клейменый маг сосредоточился, проговаривая в уме слова. Застыл, принимая ответ.

— Ваша жена отвечает: люблю, целую.

— Ну, и все. Ладно тогда. Иди, жди пока. Звякнешь, если что.

Маг так же бесшумно убежал в свой темный угол, придерживая язычок колокольчика. Звонить надо было, только получив сообщение для хозяина. Да не трезвонить, а аккуратно, вежливо, со смыслом. И только по команде подойти и сказать, что там и кто.

Карл сидел, допивая последние глотки из кружки, и думал о детях. Не о тех, что — раз, два — совсем нет. О своих детях. Ведь маг же, хоть и долго живет, все равно не бессмертный. Он просто выносливый такой. Но все равно умирает рано или поздно. И хотя обманули его, Карла, то есть, и связь-то магическая поддерживается, как оказалось, только в пределах одного города, но все же — хоть что-то… А детям, значит, или там, предположим, внукам уже, придется что-то свое изобретать, чтобы слова свои по эфиру передавать с конца и в конец хотя бы одного города. Магов-то ведь уже тогда не будет. Детей мы ихних всех вывели, магичек — тоже. Вот и не станет скоро совсем никаких магов и никакой магии.

Правда, погода радовала и без магии. И зажигалки новые хорошо разжигают огонь — и никакой опять же магии! Так что, может, и со связью дети рано или поздно что-нибудь придумают. Разберутся, что к чему, да и придумают.

— Иди сюда, — махнул Карл рукой.

Клейменый подбежал.

— Детям моим сообщи, что уже иду домой, и чтобы через час они тоже были там. И чтобы подтвердили прием сообщения обязательно. Ясно?

— Да, — кивнул угодливо маг.

— Ну, и сами тогда уже пойдем, что ли…

Нет, все правильно сделали. И насколько приятнее, когда маг кланяется тебе, а не ты — магу!

Вот только детям и внукам придется подумать, придется помучиться, потрудиться. Детей жалко. Без связи-то им совсем плохо будет…