Всячина

Магазинчик у обочины

Машка подрабатывала на этих каникулах. Подрабатывать ей было лень, но свои собственные деньги, за которые не надо было отчитываться перед родителями, перевешивали.

На работе её звали отвратно — Манькой. Так с самого начала стала называть Ирка, которая торговала за соседним прилавком всякими нужными и ненужными мелочами. А Машку поставили на продукты, которых тоже было — только самые необходимые. Стандартный магазинчик при дороге не мог давить ассортиментом, как всякие «пятерочки-шестерочки-магниты». Только самое необходимое. Сигареты, например. Или вот ещё пиво в холодильнике.

Бывало, подваливал неспешно огромный двухэтажный экскурсионный автобус, и все пиво тут же уносилось крепкими загорелыми мужичками в его пахнущее кожей и гремящее музыкой нутро. Но чаще заходили какие-то замученные жизнью седоватые типы, вылезающие из побитых жизнью «жигулей». Они покупали хлеб и консервы. Всегда хлеб и консервы. Ну, иногда ещё всякие сухие супы. Конечно, если бы магазинчик стоял на главной трассе… Но его хозяин на той трассе построил в короткий срок большую новую «стекляшку». А тут, на дороге местного значения, поставил старенький павильон на два прилавка друг напротив друга. Подвёл электричество, за которое потом воевал с пожарными и с представителями облэнерго. Поставил сзади страшненькую деревянную будку над глубокой ямой — туалет. Завёл продавщиц, работающих посменно и не претендующих на большое. Всё. Осталось ему только подъезжать раз в день, «снимать кассу» и устраивать нагоняй, если что вдруг не так.

Сегодня все было, как обычно. То есть, тоскливо и сонно. Ирка дремала, положив руки на свой прилавок, а голову — на руки. Машка, потосковав и даже попробовав почитать книжку — конечно, ничего не получилось, потому что кто же читает в каникулы? — пошла покурить на крыльцо. А что, раз покупателей нет — имеет полное право.

На улице стоял пасмурный июль. Вчера лило, как из ведра. А сегодня парило. Наверное, опять к дождю. Тут у них всегда так: если показывают в телевизоре, что вокруг везде стоит дикая жара, то у них — дождь, а если всех заливает, как в прошлом году было, то тут обязательно дикая сушь, и солнце, и синее небо — такое синее, что вверх просто не поглядеть. Сегодня было не жарко, а так, что в самый раз. Вот Машка и одета была так, по-летнему: шорты, топик, а сверху белый халат — она же «на продуктах».

Курить в одиночку тоже было скучно. Но Ирка не курила вообще, и даже пыталась что-то там говорить, типа, «воспитывать молодёжь». За такое Машка запросто могла послать, кого угодно и куда угодно. Ирке она объяснила это. Вот теперь они немного вроде как бы в конфликте. И поговорить-то тянет, но — как? Поругались ведь. Опять же — покурить очень хочется.

Машка стояла на крыльце, опёршись плечом о столб, отгоняла струйкой дыма редких, но ужасно назойливых и упрямых лесных комаров. Лес — вон он. Сразу за вырубкой начинается. Тут места вообще лесные — грибные и ягодные. Ещё, бывает, рыбаки наезжают. Хорошие тут места, в общем. Только очень скучные. Ничего и никогда тут не происходит. И никогда не произойдёт.

Машка курила и дико хотела в город. В настоящий большой город, не в этот, где жила.

А ещё, как не стыдно бывает об этом подумать и самой признаться, она хотела принца. Черт с ним, с белым конем. Пусть даже на самом простом мотоцикле. Но чтобы принц был самостоятельный и без сильно вредных привычек. Она посмотрела на свою сигарету и кивнула сама себе — ладно, курить пусть ему будет можно. А больше — ни-ни. В общем, даёшь принца, дорогое мироздание!

— Извините, пожалуйста, — вырвал её из скуки и полудрёмы незнакомый голос.

Кстати, знакомых голосов было всего только два. Ирка, но она сейчас спала, и хозяин, но Варпет приедет только к вечеру. Так что все остальные голоса — незнакомые.

— Ну? — сказала Машка, медленно и плавно поворачиваясь.

Это был её коронный ответ на любой вопрос. Так, «нуканьем» своим, она доводила до кипения собственных родителей.

Даже быстро двигаться, как-то реагировать на неожиданность было ужасно скучно и лениво.

— А не подскажете, уважаемая сударыня, какое у нас сегодня число?

Машка стояла и только рот разевала от удивления. Здоровый такой дядька. Как подошёл-то совсем бесшумно? И откуда такой? Бородатый, но ещё молодой, вроде. Одет совсем не по погоде — какой-то длинный зимний ямщицкий, что ли, тулуп из чёрной овчины, шапка-ушанка, на ногах — валенки… Летом, блин — валенки! И рюкзак огромный за спиной. Такой, что даже над головой нависает.

— А? — глупо так ответила Машка.

Даже про «ну» забыла.

— Число, спрашиваю, какое сегодня?

— Так, это, девятнадцатое, значит…

— Ага, ага… А день недели не сообщите прохожему?

— Вторник, — уверенно ответила Машка.

Дядька отошёл на пару шагов, аккуратно переступая валенками через лужи, потом повернулся всем телом — иначе с таким рюкзаком просто нельзя:

— А…

— Июнь, две тысячи двенадцатый, — опередила его вопрос Машка.

Он кивнул, но продолжал смотреть молча. Задумался, что ли?

Тут уж Машка не выдержала и выдала:

— Планета Земля, ноль двенадцать в тентуре, налево от Большой Медведицы…

Дядька улыбнулся, кивнул, поправил на плечах лямки рюкзака и шагнул через канаву в лес. Ещё минута — и нет опять никого на дороге.

Машка бросила сигарету в лужу, зашла в магазинчик, растолкала Ирку, помирилась по-быстрому, улыбнулась, и с жаром начала рассказывать про вот такое странное, которое случилось, не поверишь!

— А ты чо? — спрашивала Ирка. — А он — чо? А ты ему чо?

Потом постояла, обдумывая что-то и морща лоб, выскочила вдруг из-за прилавка и выбежала на крыльцо. Вернулась задумчивая и немного чем-то расстроенная, похоже.

— Ты чего, Ир? — осторожно спросила Машка. — Знакомый твой, что ли?

— Мань, ты конечно прости меня, дуру… Но ты — дура, — ляпнула Ирка.

— Ты опять, что ли начинаешь?

— Земля, Мань, ноль тринадцать в тентуре, а не ноль двенадцать… Куда же ты его, блин, направила? В какую такую и растакую твою, блин, спираль?

Машка обиделась на неё и ушла в свой угол, к продуктам.

Ирка обиделась на её обиду и села читать какую-то потрепанную книжку.

А Варпет, приехав вечером, был очень доволен порядком и дисциплиной. Но не доволен кассой.

— Э! — сказал он. — Работать лучше надо. А кто не хочет работать лучше — сами понимаете. Я сказал.

И уехал.

…

Ночью Машка смотрела в окно своей маленькой спальной в окраинном недавно построенном доме в небольшом районном городе. Тучи все к ночи раздуло. С краю узким серпом светил месяц. А по всему небу блестели и перемигивались звезды. Таких звёзд, она точно знала, в большом городе просто не бывает.

Звёзды перемигивались. Старый сад за окном шумел. Где-то далеко лаяла собака. А Машка опять думала о принце. Пусть даже и не на мотоцикле. Пусть хоть пешком, с рюкзаком и с бородой. Но чтобы обязательно самостоятельный и без сильно вредных привычек.

Перед сном она повторила несколько раз для памяти:

— Планета Земля, ноль тринадцать в тентуре, налево от Большой Медведицы.

И уснула с улыбкой.

И от той улыбки сон её был лёгким и приятным, как и положено снам молодых девушек во время последних летних каникул.